"Это только пока. Вот кончу училище, начну работать, тогда ты тоже поступишь!"
Но когда Павлик кончил училище, его пригласили сниматься в кино. Он поцеловал Юлю и сказал:
"Ну потерпи еще немного. Сама понимаешь, для меня это очень важно..."
От так и сказал: "для меня". Не "для нас". Что-то с ним случилось такое, непонятное... Он начал думать только о себе и о том, какой он замечательный и талантливый... Конечно, он знал, что у них с Юлей скоро родится сын, знал, что Юле трудно будет одной, но ему очень хотелось сниматься в кино...
А Юля обиделась на Павлика. Вот какая вышла история: Павлик приехал, а она его видеть не хочет!
- Звонил мне утром, - вздохнул Михаил Павлович. - В гости просился...
- А вы?
- Я... - Михаил Павлович нахмурился, покачал головой. - Сказал, чтоб ноги его тут не было. И на входе предупредил, чтоб не пускали... Пусть помучается...
СЕРГЕЙ БОРИСОВИЧ ИДЕТ ПО СЛЕДУ
Перед самым началом второй елки директора Дома пионеров разыскал Яша Айрапетян и сообщил следующее:
- Несколько дней назад Аня сказала мне, что за ней следит какой-то человек. Он везде ходит за ней и делает вид, что оказался тут совершенно случайно. Человек этот среднего роста, одет во все черное и говорит с едва заметным иностранным акцентом. В общем, ясно, что Аню Елькину похитили иностранные шпионы...
- Че-го? - потрясенно спросил Сергей Борисович.
В общем, ясно, что Яша Айрапетян совершенно заврался! Какие еще шпионы?! Зачем им похищать Аню Елькину? И потом, что же: одет шпион во все черное, а пуговица у него - светлая? Глупости какие! Так не бывает!
Нет, не поверил Сергей Борисович в сказку про шпионов. Но все-таки слова Айрапетяна чем-то его очень насторожили. Он и сам долго не мог понять - чем. Ушел в дальний коридор, где было пусто и тихо, и все думал, думал. И наконец додумался. Уж больно странно ведет себя Айрапетян в последнее время, вот в чем дело!
Ушел из кружка ракетостроения ни с того ни с сего.
Ни с того ни с сего записался в пионерский театр.
Зачем-то нынче утром запустил ракету.
И вот еще сочинил нелепейшую небылицу про шпионов. А зачем? Слишком много во всем этом загадочного, настораживающего, не так ли? Должна, должна быть причина!
"Начнем с самого последнего, - решил директор. - Айрапетян сочинил про шпионов. С какой целью?"
А чего тут долго думать! Чтобы сбить со следа!
"Но не Айрапетян же похитил Елькину! - испуганно думает Сергей Борисович. - Или... или он - соучастник?"
Директор представил себе Яшу, маленького, тихого, сутулого... Неужели Айрапетян что-то знает?
"Нет, надо немедленно как следует поговорить с этим загадочным мальчиком!" - решил директор и торопливо отправился за кулисы. Елка уже началась, в коридорах и в фойе было пусто. Сергей Борисович поспешил и вдруг чуть не растянулся на паркетном полу: у него развязался шнурок... Он наклонился, чтобы устранить этот беспорядок, да так и замер, чувствуя, что волосы у него встают дыбом...
На полу, на желтом паркете, темнели капли крови...
Они отпечатались не частой, но отчетливой цепочкой.
- Что это?.. Как это?.. - едва выговорил Сергей Борисович, поднимая голову и глядя вдаль, в коридоры, куда вели красные точки...
И вполне можно представить, что почувствовал он, увидя там высокую темную фигуру, которая, крадучись, удалялась...
- Стой! Стрелять буду! - с отчаянием крикнул Сергей Борисович, хотя стрелять ему было не из чего.
Темная фигура метнулась в соседний коридор и скрылась, пропала. Ни секунды не раздумывая, безоружный директор бросился за нею...
Часть вторая
ПОЖАРНЫЙ КРАН No 1
И плакать, и смеяться, не замедлив,
Сумеет тот, кто юн и желторот.
Кто вырос, тот угрюм и привередлив,
Кому еще расти, тот все поймет...
Гёте. "Фауст"
ГДЕ АНЬКА?
Где Анька, где Анька...
В дальнем, за тридевять коридоров, тупичке, под большим красным ящиком, на котором белыми буквами выведено: ПК No 1...
Ничегошеньки с ней как будто не случилось: руки целы, ноги целы и нет поблизости никаких иностранных шпионов... Стоит себе Анька под пожарным краном, в кругу, очерченном мелом, а рядом - небольшой черный ящик... На верхней его грани зловеще горит рубиновый глазок.
Стоять под пожарным краном, между прочим, не очень-то удобно: ящик висит в метре от пола, не выпрямиться под ним.
Но Анька стоит, подпирает ящик плечами. Так когда-то атланты держали небо...
Хорошо им было: стой на краю земли да держи на плечах синее небо с птицами и облаками... А Аньке каково? Она ведь знает, что актер имеет право не явиться на спектакль только в одном-единственном случае...
А она - жива. И все равно стоит...
Но в десять часов утра, когда вдали прозвенел последний, третий звонок, призывающий артистов и зрителей к началу, Анька Елькина села на корточки и горько заплакала...
АНЯ, ДАЙ ДУШУ!
Не могла Анька уйти из-под крана, понимаете? Потому что Кузя уже изобрел свою Машину!..
Разбитый графин, вырванная пуговица - это все пустяки. Просто Кузя гнался за Анькой, а она возьми да и растянись в темноте на сцене. Если б не это, ни за что бы он Аньку не поймал! А пуговицу она ему оторвала в знак протеста, когда большой, сильный Кузя запросто взял ее под мышку и потащил в дальние коридоры... С одной стороны - Анька, с другой - какой-то черный ящик, Анька тогда еще не знала, что это такое...
Аньке все-таки удалось вырваться, да только разве ей с Кузей справиться! Хорошо, пожарный кран оказался рядом: Анька подскочила, рывком открыла дверцу (благо, вместо пломбы была обыкновенная бумажка) и вцепилась в вентиль: