Сергей и Паша уже минут пять топтались у калитки, за которой парк лагеря «Кристалл» резко становился лесом. «Тёмным горным лесом», — подумал про себя Паша, в третий раз обыскивая многочисленные карманы.
— Ну, сколько можно рыться? — Прошипел на друга Сергей. Он подпрыгивал от нетерпения и тревожно оглядывался по сторонам, ожидая что их вот-вот застукают там, где быть не положено.
— Сейчас, сейчас, — пробормотал тоненьким голосом толстячок. Его светло-серые глаза испугано забегали, он стал суетливо хлопать себя по закатанным до колен брюкам-хаки. В ответ те загремели семью карманами, половина из которых годились в маленькие сумочки. О ботинок Паши что-то звякнуло, он наклонился и поднял из травы искомый предмет.
— Наконец-то! — Не удержался от восклицания Сергей и закрыл себе рот рукой.
— И всё-таки, почему мы так шифруемся? — Спросил толстяк, рассматривая ключ с биркой «№ 5» в оранжевом закатном солнце.
— Потому что мы спёрли чужой ключ и лезем, куда нас не просили, в то время, как все из нашего отряда сейчас умываются и причёсываются перед «карнавалом».
— Ну почему же спёрли? — Возмутился Паша в голос, но закончил уже тихо. — Он сам на нас упал!
— А кто тебе поверит, если ты его не вернул через минуту вожатым, а прячешь уже полдня? И теперь вот что удумал: тычешь им в замок запертой калитки лагеря — неужто побег?
— Я? Нет! — Возмущенно завопил толстяк и сразу выдернул ключ из скважины, спрятав его за спину.
— Тссс… — приложил палец к губам Сергей. — Потому мы и шифруемся. Больше не напоминать? Дай ключ сюда!
Паша послушно отдал ключ, его друг деловито крутанул им в руке, словно заправский медвежатник, и одним движением открыл калитку. «Храк», — отозвался смазанный замок и задребезжала стальная сетка.
— Прошу! — Сергей картинным жестом распахнул дверцу — та лишь свистнула новыми петлями, и пригласил кивком, который сбросил длинную чёлку на лицо, своего друга проходить.
— Только после вас, монсеньёр. — Паша наклонился, достал из-за ремня черную кепку и помахал ей перед собой.
— Ладно, — Сергей привычным жестом скинул с лица волосы и сделал два шага через калитку. Толстяк проследовал за ним.
— Ого! А здесь совсем по-другому. — Паша крутил головой во все стороны.
— Да мы же всего на метр от лагеря отошли.
— А что будет, когда на два отойдём?! Страшно представить! Давай, веди. — Паша неторопливо подталкивал друга в спину и тот зашагал по узкой тропинке. Дорожка, петляя между обнажённых корней и выступов белых скал, поросшим зелёными шапками мха, уходила круто вверх.
— Слушай, мы не продумали, что будем делать дальше, — снова остановился Сергей и Паша чуть не ткнулся ему в спину. — Вот тропинка, она ведёт непонятно куда…
— А нам непонятно что от неё надо, — согласился друг. — Предлагаю разведать минут на десять в одну сторону и возвращаться в лагерь — на дискотеку! — Последнее слово толстяк профальцетил, смешно пританцовывая животом.
— Опять ты за своё! Сдалась тебе эта дискотека? Что ты там не видел?
— Девчонок! — Воскликнул Паша громко и тут же втянул голову.
— Бабник! — Констатировал Сергей.
— Красавчик! — Привычно огрызнулся толстяк. — Скоро темнеть начнёт, — примирительно продолжил он и, не удержавшись, просительно добавил, — …а там дис-ко-те-ка.
— Темнеть? Можно подумать ты свой знаменитый фонарик не взял.
Паша поднял брови и вздохнул:
— Взял.
— Давай подумаем, — предложил Сергей. — У нас точно есть ещё два часа времени, но ты хочешь на дискотеку.
— Ну это же первая дискотека лагеря! Как ты не понимаешь: пропустим её и всё! Все со всеми знакомы! Кроме нас — добровольных изгоев.
Сергей в ответ хмыкнул.
— К тому же, как насчёт твоей подруги — Иры? Будет ждать, небось?
— Не будет, — Сергей нахмурился, — я ей так и не сказал, что в «Кристалл» еду, всё в последний момент решилось.
— Хорошо, — хитро продолжил толстяк, начиная мерить тропинку шагами от камня до камня, — не будет ждать… и познакомится с таким уродами — фу!
— А причём здесь «уроды»?
— Как причём? Ты к ней: «Привет, Иришечка!», а она нос молча вздёрнет и ответит тебе за неё двухметровый футболист (басом): «Тебе чего, парниша?». — Паша не удержался и прыснул подлым смешком.
— Вечно ты всякую чушь плетешь!
— Чушь — не чушь, но неужели тебе не хочется приобщить к тайне ключа дорогую одноклассницу? — Паша шёл на крайние меры. — Приключение в таинственном лесу — четверо друзей срывают покровы «Кристалла». Романтика!
— Почему четверо?
— А сколько? Или ты думаешь, я за вами двоими буду одиноким хвостиком бегать? Наверняка у Иры красивая подруга…
— Снова ты за своё! Повторяю сотый раз — мы с Ирой хорошие друзья, учимся в одном классе.
— И сидим за одной партой третий год. — Паша покачал головой, как будто устал иметь дело с непроходимым упрямством. — Готов поспорить, что ты не прожужжал ей все уши про своего лучшего толстого друга.
— Рассказывал кое-что, — не согласился Сергей.
— А мне про неё прожужжал! И если здесь нет никакой романтики, то она — твой лучший друг, а не я!..
Сергей на секунду задумался, а Паша после театральной паузы заявил:
— Сейчас разрыдаюсь, — и закрыл локтем глаза.
— Тебе не идёт.
— Да? — Толстяк опустил руку. — Пошли искать Иру.
— Можно подумать, она тебе сильно нужна.
— Нет, если честно, но, если ты не заметил, в сумерках в лесу довольно неуютно. Думаю, через полчаса здесь волки завоют.
— Тебе, что страшно?
— Жутковато как-то становится… — Паша к чему-то прислушался. — С каждой секундой прямо. Ничего не замечаешь?
Сергей внимательно осмотрелся, взгляд его остановился на распахнутой в лагерь калитке всего в сотне метров сзади. Оттуда неявно что-то исходило. Малозаметный шум, словно привычный ветер, привольно гуляющий в кронах деревьев, стал целенаправленным и злым, причём именно над лагерем, который остался ниже по склону горы.
— Шум… — сказал Сергей и друзья стали слушать еще напряжённее. Теперь это слышалась совершенно чётко: лагерь накрыло шипением, как будто в сотне мест одновременно прорвало водопроводные магистрали.
— Что там происходит? — Паша ни к кому не обращался, но тут раздался ответ:
— Сейчас я вам расскажу, мальчики! — Голос незнакомца дребезжал, как у старой алкоголички.
— А! — Одновременно вскрикнули друзья, мгновенно позабыв о лагере, и прыжком развернулись к незваному собеседнику.
Впереди по тропе, там, где она делала поворот за огромный мшистый валун, стоял человек в потрёпанной форме. Он делал по маленькому шажку, останавливался, виновато улыбался серым, неясным в сумерках лицом и делал следующий робкий шажок. Сказать, что в облике его было что-то не так — значило сильно польстить человеку. Он выглядел как последний оборванец, а из-за лохмотьев старомодного кителя был похож на дезертира и мародёра одновременно.
Пока ребята, раскрыв рты, смотрели на него, он успел сделать им навстречу пять маленьких шажков. И с каждым из них его виноватая улыбка тянулась всё шире и шире, становясь похожей на пластилиновую. Лицо тоже растягивалось в стороны, приобретая черты наспех вылепленной маски.
— Вы кто? — Крикнул Сергей.
Вместо ответа незнакомец сделал еще два шага, а его застенчивая улыбка наконец треснула… черным и жёлтым. Он что-то держит во рту? Большие гнилые жёлуди? Щепки? Недожёванные куриные кости?
— Не подходите! — Истошно закричал Пашка. — У меня есть оружие!
Сергей недоумённо уставился на друга. Тот выхватил из ременного чехла серебристый продолговатый предмет, дёрнул за его широкую верхнюю часть, направил её на незнакомца и нажал на кнопку.
— Бежи-иим! — Из фонарика, а это был Знаменитый Пашкин Фонарик на тысячу свечей, вырвался узкий луч света, сразу же вырезавший в сумерках леса сияющий сноп света с миллионом танцующий пылинок. Его конец точно упал на лицо человека, превратив того в засвеченный негатив. Человек взревел и закрыл лицо руками, словно Пашка застрелил его из бластера.
Друзья побежали. Впереди Сергей, за ним Паша, всё еще пытаясь на ходу слепить незнакомца.
— Стойте! — Человек уворачивался от пляшущего света, а ребята всё разгонялись. — Я вас поймаю и разорву! Пацаны, вы трупы! — Человек побежал. — Стойте, вы грёбанные трупы, вонючая еда!
Сергей, а за ним Паша, который уже не светил на незнакомца, а мчался что есть мочи, и луч фонарика мелькал у него под ногами, ворвались в спасительную калитку, захлопнув её за собой. Та послушно клацнула язычком замка, заперев путь в лес.
Друзья отбежали от забора еще шагов сорок и поняли, что ничего спасительного в калитке нет. Звякнула сетка и полсекунды спустя ноги незнакомца хлопнули о тропинку уже на территории лагеря. Он её перемахнул, не останавливаясь! Как олимпиец, или киношный коп в погоне за преступником!
Если бы не фора, которую беглецы получили благодаря Знаменитому Пашкиному Фонарю, человек с зубами, похожими на гнилые жёлуди и поломанные куриные кости, уже бы вгрызся в плечо Паши, а то и просто одним прыжком свалил обоих. Незнакомец был быстрее и крупнее подростков, но не это главное — он был безумен! И похоже действительно собирался сделать из взбесивших его детей трупы, а то и еду.
Впереди зажглись желтые и теплые фонари, обозначив одну из аллей парка и спускающийся на неё летний вечер. Как далеко! Между мальчиками и светом, который был таким уютным, исключающим всякое безумие и опасность, еще оставалась сотня метров — она очень неохотно сокращалась. А незнакомец уже часто топал, громко дышал и даже ревел, как бешенный медведь за самыми спинами друзей.
Но чем им поможет свет фонарей, пусть даже таких приветливых?
В свете появился силуэт.
— Эй, куда бегите? — Молодецкий голос мог принадлежать только вожатому. Это спасение! Сейчас безумный преследователь испугается бравого спортсмена и свернёт в темноту, а запыхавшимся и безумно перепуганным мальчишкам никто не поверит…
Звериный рык чуть не оглушил друзей, а вслед за ним по их спинам полоснули скрюченные пальцы безумца, который сделал прыжок, желая одним махом прихлопнуть обоих детей. Сергей отчаянным движением выкрутился, его рубашка треснула, он с трудом удержался на ногах, делая заплетающимися ногами восьмёрки.
Рядом покатился сбитый Паша, преследователь подмял его под себя.
— Помогите! — Сергей уже тормозил, растирая в кашу редкую траву тропинки, чтобы повернуться к другу. Он не знал, что будет делать, но бежать уже не мог — не мог бросить своего неповоротливого невезучего друга. Он увидел, как сумасшедший неправдоподобно широко разинул свой рот, набитый жёлтыми обломками больших зубов и собрался откусить от лица Паши большую половину.
В руке толстяка сверкнул фонарик и что есть силы вмазал по нависшему над ним рылу. Раздался громкий звяк и хруст — безумец взвыл, так и не захлопнув челюсти, из верней, там где фонарик выломал кривой зуб, брызнула темно-грязная кровь. Казалось, эта же кровь наполнила глаза незнакомца, удалив из них остатки разума. «Паше — конец», — успел подумать Сергей и на ватных ногах попытался совершить рывок к другу.
Опередив его, в сцену ворвался вожатый. С разбегу, словно делая пушечное пенальти, парень врезал совсем не спортивным ботинком по голове безумца. Звук удара был громкий. Незнакомца сорвало с Паши и перевернуло в воздухе, тело, увлекаемое головой, которой сделали победный гол, с треском врезалось в кусты.
— Ого! — Только и сказали друзья.
Вожатый протянул руку Паше, тот схватился за неё и оказался на ногах. Парень поставил его с такой лёгкостью, словно мальчик был из картона.
— С вами всё в порядке? — Спросил вожатый.
— Со мной — да. — Ответил Сергей.
— В-в п-полном! — Втянул живот и выпятил грудь Паша, спрятал за спину трясущиеся руки, но дрожь предательски пробивалась в коленях. Лицо его было в брызгах тёмной крови, которую он пустил нападавшему, но мальчик сейчас этого не замечал. Он с обожанием смотрел на спасителя.
— Спасибо большое, вы нас спасли от этого сумасшедшего, — сказал Сергей.
— Он на нас в лесу напал, — добавил Паша и получил локтем в бок.
— Возле леса, — заулыбался Сергей, не подавая вида, что разоблачён, — мы гуляли недалеко от забора.
— В лесу или возле леса, — ответил парень, — но впредь гуляйте осторожно. Обычно мародёры так близко к лагерю не подходят. Вам повезло, он мог вас обоих просто съесть.
— Мародёры?.. — Ребята удивились. Они-то думали, что нападение сумасшедшего бомжа станет для вожатого таким же сюрпризом, как и для них, но, похоже, парню это явление было более-менее обыденно.
— Стойте здесь, я вас проведу в отряд. Там, где один мародёр — их может быть целая стая. — Вожатый говорил фантастическую чушь с серьёзным и озабоченным лицом. Он рыскал взглядом по сторонам, как заправский ренджер. — Вот только ублюдку покой обеспечу. — С этими словами парень достал из огромной кобуры (у него всё время была кобура на боку!) большой угловатый пистолет.
Мальчики как загипнотизированные смотрели на чёрный механизм, чья широкая рукоятка тонула в еще более широкой ладони вожатого. На дуле было несколько продольных борозд, а на самом конце — ряд узких квадратных прорезей-рёбер. Свет ближайшего фонаря тусклым бликом пробежал по полированному металлу, помигав на рельефе выемок.
Парень, а это был настоящий гигант по сравнению с вожатыми мальчишек, все равно, что культурист рядом с легкоатлетами (они его приняли за вожатого!), подошел к недвижимому телу в кустах и стал что-то там щупать.
— Еще живой! — Восхищено сообщил здоровяк через плечо. Мальчики, цепенея, продолжали рассматривать своего спасителя. То, что они приняли за спортивный костюм, было ладно скроенной, технологичной формой, под стать ботинкам… и пистолету.
— Если его так оставить, он уже через двадцать минут очухается, — сказал парень и нажал на курок. Раздался глубокий и короткий, какой-то железный звук выстрела, словно гвоздь с одного маха загнали в дубовую доску. Вытянутая рука парня слегка дрогнула, а тело экс-преследователя совершило последнее сальто в кустах. Кажется, уже без головы.
— Вот так-то! — Сказал здоровяк с чувством исполненного долга и повернулся к ребятам. Увидел он как те что есть мочи улепётывают по залитой оранжевым светом аллее. — Больше нигде не останавливайтесь, мальчики, — крикнул парень вслед, сложив ладони рупором, — сразу в отряд! — В ответ силуэты еще поднажали и скрылись за поворотом.
Мальчики бежали самозабвенно, вдохновенно, как никогда до этого. Они летели по сумеречным аллеям, как два ястреба, прорезая воздух острыми локтями, синхронно входя в повороты и спрыгивая сразу с трёх-четырёх ступеней. Впереди послышалась музыка и друзья, не сговариваясь, стали замедляться, постепенно гася космическую скорость громкими хлопками подошв по асфальту.
Они остановились недалеко от сияющего разноцветными огнями круга танцплощадки, согнувшись пополам, уперлись руками в колени и некоторое время просто дышали.
— А хорошо пробежались, — сказал, наконец, Паша глотая слюну.
— а-Да-а! — согласился через вдох Сергей. — Это было грандиозно!
Друзья выпрямились и еще по разу с шумом выдохнули. С их лиц, как по сигналу, заструился пот — он отстал от ребят на добрую минуту.
— Мы не спим? — Спросил Сергей.
— Нет. — Ответил Паша.
— Уверен?
— Абсолютно, — толстяк протянул другу руки окровавленными ладонями вверх, он их счесал при падении вместе с… мародёром (?!), — горят неимоверно, словно их черти жарят.
Паша засмеялся собственной неуклюжей шутке.
— Черти жарят? — Сергей захохотал, чем вызвал еще большее веселье друга.
— Да, жарят, черти! — Паша согнулся от неудержимого смеха и хлопнул себя по ногам. — Ай! — Он забыл о пораненных ладонях.
Друзьям пришлось по новой переводить дух. Они ещё не успокоились, когда на их пустынную дорожку вышли три важных, разодетых в яркие платья девчонки из младших отрядов. Они увидели Пашу и с визгом скрылись.
Сергей осмотрел своего толстого друга:
— Ты на индейца похож, который только что десяток скальпов ободрал.
— Да? — Серые наивные глаза Паши смешно глянули с грязного лица, по которому пот чертил кровавые полоски.
Сергей теперь уже в одиночку зашёлся смехом, тыкая пальцем в сторону друга. Паша терпеливо стоял и ждал, пока тот успокоится.