Солнечные Ласточки и Горные Нимфы стояли на площадке в тени кипарисов и смотрели, как волнами вокруг них нарастает и спадает суета. Из холла выскакивал очередной отряд, который строили почтальоны, и нырял в одну из трёх подходящих к корпусу аллей или сбегал по лестнице.
Вальяжничающий 1-А торопливо поздравляли с выздоровлением и с завистью косились на булочки и пирожные, которые многие аккуратно сжимали липкими пальцами.
— И что нам с ними делать? — Ира подняла на уровень глаз великолепную кремовую корзинку. Она смотрела на неё так, словно та могла подсказать ответ на вопрос.
Таня аналогично осмотрела свои корзинку и, вдобавок, конверт с ягодами.
— Не знаю… — Неизвестно, что Хиз сказала бы ещё, но из корпуса выбежала Рита — она как обычно светилась самодовольным восторгом, а на спине у неё был ладно пристроен маленький красный рюкзачок, что вчера выдали вместе со спортивными костюмами. Таня посмотрела на Риточку с выражением человека прозревшего и крикнула, показывая кремом на корзинке:
— Вот что нам надо! Ира, погнали за рюкзаками!
— Вот вы обжоры. — Глумливым голоском заметила почтальон Ласточек и повернулась пересчитать свой отряд. Подсчёты её не обрадовали, она скрестила руки на груди и приготовилась встретить клонов строгим осуждающим взглядом.
— Я одна, держи. — Ира сунула в руки Тане пирожное и кинулась ко входу в корпус. По дороге ей пришлось оббежать, подобно игроку в рэгби, изумлённую и возмущённую Аню.
— Куда!? — Почтальон даже попыталась поймать Иру, но та ловко скакнула вбок и, крикнув: «Я быстро!», скрылась за дверями, откуда донеслись звуки столкновения — из корпуса выходил очередной отряд.
— Куда это она понеслась? — повернулась раздосадованная почтальон к Тане.
— За рюкзаками, — невинным тоном ответила та.
Не успела Ольга спросить, зачем они понадобились, как не менее половины 1-А сорвались вслед за Ирой. Оба почтальона бессильно застонали.
Как и предрекала Маргарита, когда Ласточки и Нимфы наконец собрались, остальные отряды разошлись на поиски малышни. Бодрая мелодия на горне и последовавшие за ней оптимистичные композиции в духе «А Ленин еще такой молодой», означавшие начало игры, смолкли. 1-А снова оказались в одиночестве среди шуршащего в кронах ветерка. Из корпуса вышли, о чем-то беседуя, с рюкзачками за спиной, последние копуши. Почтальоны встретили их рычанием.
Вожатые наблюдали за растянувшимися сборами с иронией.
— Теперь все? — спросили они унисоном.
— Все! — крикнули почтальоны не так складно, но тоже вместе и покосились друг на друга.
— В добрый путь, Ласточки! — сказала Светлана.
— Удачи, Нимфы! — сказала Маргарита.
— Мы в вас верим.
— Верим, что вы не заблудитесь.
Вожатые рассмеялись, а девочки насупились.
— Ну, всё, всё! Можете бежать.
— Поторапливайтесь, кыш! Музыку заново не включат, можете не ждать.
Первой отреагировала Рита. Она хихикнула и, махнув рукой, скомандовала:
— За мной!
Ласточки побежали вниз по лестнице.
— А без музыки даже лучше! — Аня посмотрела вслед Ласточкам и мотнула головой с русым хвостом, показывая на аллею, которая вела в сторону столовой. — Нам, значит, сюда!
Она быстрым шагом повела свой подотряд.
— Бегать будем только с горки и за малышнёй. — Раздавала на ходу инструкции Аня. — Но! Чтобы не растягивались и не терялись! Замыкающими будут Таня Хиз и Ира…
— Почему мы? — донесся возмущенный голос Тани из хвоста отряда.
— Мне кажется, вам можно это доверить. — Прокричала Ольга. — Вы должны следить, чтобы никто не отставал, и не отставать самим. — Потом она добавила вполголоса: — К тому же вы и так всегда сзади.
Спустя еще минуту почтальон позвала Доминику, которая вчера, услышав историю о Штурмане Ласточек, заявила, что ориентируется на местности не хуже. Причём, не благодаря каким-то там мифическим дедушкам-гонщикам, а в силу того, что уже несколько лет состоит в городской команде по спортивному ориентированию. Доминика сразу получила у Нимф кличку Компас. Звучало грубо, но девушке кличка нравилась.
— Доминика, выходи вперёд! — скомандовала Ольга. Вперёд выбежала низенькая девочка, которая рослой Ане едва была по плечо. — Спасибо. — Сказала почтальон и добавила шутливым тоном, сквозь который не получалось скрыть смущение: — Теперь я чувствую себя уверенней, мы хотя бы не заблудимся вожатым на зло.
Отряд прошёл столовую и углубился в нехоженую ранее аллею. Вокруг по-прежнему никого не было, за те полчаса, которые 1-А возился, расслабленный своими хитрыми вожатыми, остальные отряды успели далеко уйти в поиске.
Аня с досадой обдумывала это и пыталась сообразить, в каких оригинальных местах может находиться малышня, где никто не догадается искать. Никто кроме догадливых Горных Нимф.
— Если бы вы были малыми, где бы спрятались? — крикнула она ни к кому особо не обращаясь, а просто для поддержания спортивного настроения. Иначе их дебют в лагерной жизни грозил стать похож на прогулку неудачников. Она и Тане Хиз с её Ирой назначила место в самом хвосте скорее из досады за лишнюю беготню с рюкзаками, которую те спровоцировали.
Никто не спешил делать догадки, разболтанный отряд так и не напрягся и сейчас наслаждался прогулкой после затянувшегося завтрака.
— На море? — предположила Доминика. Она шла рядом с Олей и ей не ловко было молчать.
— Кто же их на море отпустит без вожатых?
— А кто говорил, что они без вожатых?
— Резонно. Отпускать малышню носиться по лагерю без присмотра — преступление.
Все слушали разговор почтальона со Штурманом, всё равно больше заняться было нечем.
— Как будто не преступление то, чем они тут занимаются на самом деле! — подала голос Вика. Она непривычно смотрелась без чёрного платья, с бледными тонкими ногами и такими же бледными тонкими руками. В качестве компенсации отсутствующего готичного наряда на правой руке у неё позвякивало замысловатое украшение — сочленённый из двух частей серебряный перстень, закрывавший весь средний палец с тыльной стороны кисти, похожий на вычурную запчасть от рыцарской перчатки. Штука, которую сверху венчал заостренный коготь, снизу, там, где костяшка, соединялась двумя тоненькими цепочками с таким же вычурным браслетом. Эффект был достигнут: бледная Вика с нелогичной теперь чёрной подводкой, которая будь еще немного жирнее, сделала бы её похожей на енота, выглядела плохо замаскированным беглецом из страшной сказки.
— Ты веришь в россказни о «вратах» в другой мир? — Спросила Ольга почти будничным тоном, каким интересуются, например, о музыкальных предпочтениях.
— Эти «россказни» на наших глазах превращаются в правду.
— Даже если так, мне показалось, ты будешь только рада появлению… — Ольга подыскивала слова поделикатней. — … мрачных существ и необычно одетых людей.
— А! Понятно. Все думают, что если я одеваюсь, как гот, то должна быть без ума от чудовищ и мечтать умереть побыстрее?
— Что за «гот»? — Спросила Доминика, посторонившись, чтобы пропустить Вику вперед и теперь та шла между почтальоном и штурманом.
— Готы — это олдскульный винтаж, мрачные придурковатые выпендрялы.
— Угу. — Про себя Доминика подумала, что, пожалуй, у готов есть вкус, а вот насчёт придурковатости мнение так просто не составишь. — Так, значит, не рада?
— Нет, конечно! Вы что не помните, на какую замухрыжку была похожа та девчонка с ножиком со столовой?
— Вовсе она не замухрыжка! — Крикнула Хиз сзади. Сейчас ей хотелось оказаться поближе к разговору, поэтому она чуть ли не на пятки наступала, тем, кто шёл впереди. — Не растягиваемся!
— Замухрыжка, замухрыжка, — зловредно повторила Вика. — В такой одежде, если и отправляться в лагерь, то только в трудовой!
— Функциональная и прочная форма. — Таня категорически была не согласна с Викой. Успев хорошо рассмотреть гостью, ещё до того, как та подняла шум, Хиз увидела, что её униформа, а это была именно она, а не обычная одежда, производит впечатление удивительно добротно сделанной.
— Вот именно, что форма. Представляете, там все в форме ходят!
— А ты сейчас в чём? — Аня обратила внимание увлечённой спором Вики на то, во что она сейчас облачена.
— Это совсем другое. — Гот посмотрела на свою одежду, на голые руки, взгляд её на секунду потеплел, зацепившись за серебряный коготь на пальце. — Это спортивный костюм, и он очень неплох. А пилотки, — она прикоснулась к своей, — вообще сокровище. Но та девочка была именно в форме типа военной, даже хуже, чем наши бабушки в школу одевали!
— Но тебе то что? Ходи в своих нарядах, причём здесь одежда? Или ты думаешь, из соседнего мира если пришельцы вылезут, сразу всех переодевать начнут? — Сарказм Ани вызвал в отряде всплеск таких же саркастических смешков и громче всех смеялась Вика, как ни странно.
— Да! — закричала она. — Да! Да! Поверьте, начнут, быть может и не сразу, но и откладывать надолго не станут. — Все недоверчиво уставились на Вику, которая развернулась и говорила, уже шагая задом наперёд. Делая один шаг обычный, другой боком, а третий и вовсе спиной, она спотыкалась, но не замечала неудобств. — У меня папа — капитан второго ранга на ракетном фрегате, а мама — капитан морской пехоты…
— Заливаешь! — Восхищенно выдохнула Хиз.
— Не заливаю, у нас в городе — база флота и такое встречается сплошь и рядом.
— И где же твоя тельняшка в таком случае? Не скажешь, что родители тебе навязывают одежду на свой вкус.
— Вы не представляете, с какими боями мне пришлось отстаивать каждое платье, каждые кожаные штаны и косуху с заклёпками! А о когте, — она показала на свой громоздкий перстень, — они до сих пор не знают! Если бы мои родители решали, во что мне одеваться, я бы сейчас была похожа на ту… девочку с ножом, — Вика не сказала «замухрыжка», но небольшую паузу вместо этого слова сделала, — потому что у меня лежат в чемодане похожая юбка, курточка и колготы, которые мне положила мама со словами: «Если вечером будет холодно».
— Покажешь? — с любопытством спросила Хиз.
— Покажу, только одевать не буду.
— Так ты против того, чтобы открывались двери к нашим соседям только из-за одежды? — Вернула Аня разговор в злободневное русло.
— Нет, конечно. Одежда — это всегда только часть целого, то, что на виду. Вот, угадайте, где я учусь?
— В лицее?
— В гимназии?
— В одиннадцатом классе?
На этом предположения закончились и Вика, выдержав паузу сказала тоном, каким делают самые скандальные заявления:
— В морском кадетском корпусе!
Все ахнули, а почтальон с непонятной ревностью посмотрела на готессу. — А я сама хотела пойти к вам, но родители против. — Сказала она негромко. — Они сказали, что не готовы отпустить меня учиться в другой город, и сначала надо закончить школу. Они надеются, что я передумаю. — Последнюю фразу почтальон произнесла совсем тихо, для себя.
Вика быстро глянула на Аню, с некоторой брезгливой жалостью и в ответ получила такой же взгляд. Обе резко отвернулись и гордо вздёрнули подбородки.
— И что с того, что ты из военного училища? — спросила Марина.
— А то, что люди в форме сначала оденут всех в форму, потом заставят ходить строем…
— И петь хором! — выкрикнула Ира и засмеялась вместе с Таней. Их этот разговор веселил.
— И поселят в казарму, как меня, и, в конце концов, отправят на войну! — Закончила Вика речь, не обращая внимания на инсинуации арьергарда.
— Ты живёшь в казарме? — Доминика открыла рот от изумления.
— Когда идёт учебный год — живу.
Ольга протянула длинную руку и согнутым указательным пальцем, подняв подбородок Доминики, закрыла той рот, даже захлопнула, потому что раздался отчётливый «клац» зубами. — Извини, не удержалась. — Оправдалась почтальон в ответ на обиженный взгляд Доминики. — Она обняла Штурмана за плечи. — Извини, пожалуйста, больше не буду!
— Я буду! — пошутила Вика.
— Только попробуй. — Тут же вступилась Ольга. — Затрещину от меня такую получишь — в ушах до вечера звенеть будет.
— Успокойся, я же прикалываюсь! — Вика с опаской смотрела на почтальона.
— Я тоже прикалываюсь. — Ответила та и её желваки дёрнулись под порозовевшей на скулах кожей.
Все замолчали, отряд переваривал факт, что с их почтальоном шутить надо осторожно.
Плавно изгибающаяся среди кипарисов асфальтная дорожка кончилась, и теперь Нимфы выстукивали частый ритм кроссовками по длинной белого бетона лестнице с поворотами через каждые два десятка ступенек. Аня, выполняя обещание бегом передвигаться только вниз, задала такой ритм, что девчонки полностью сосредоточились на спуске.
Наконец ступеньки закончились, выведя отряд на огромную открытую площадку, вмещавшую два корта и невысокие трибуны. Отряд отправился по проходу между кортами. Девчонки оглядывались по сторонам, но их взгляды постоянно возвращались к распахнувшейся панораме моря… и грязно-бурому в потёках ржавчины кораблю, который с этой, расположенной ниже точки, казался крупнее, но странным образом дальше.
Нимфы в молчании перешли открытое пространство, самое большое, не считая автобусной стоянки, которое пока встретилось им в лагере. Выходом с кортов была такая же белая лестница, спускающаяся по более крутому, чем выше, склону, поросшему зелёно-жёлтой травой и рядами низких кустов с мелкими листьями. Верхушки сосен и кипарисов раскачивались ниже.
Аня, первой взглянув вниз по лестнице, отошла в сторону и облокотилась на перила.
— Пропускаем более шустрых соперников.
Девочки не возражали постоять немного, глазея на море, корабль и другой отряд, который поднимался сейчас вверх всего полусотней ступеней ниже. Шли те с «уловом» — впереди весело подпрыгивали малявки, которым на вид было лет по девять-десять.
По мере приближения другого отряда всё слышнее становился бодрый гвалт. Пленные, похоже, ни капельки не тяготились своим подневольным положением, а охотники совсем расслабились и уже предвкушали лёгкую победу, планируя, как быстренько сплавят эту малышню и отправятся за партией следующей.
Когда идущий вверх караван, заметил, что впереди ждёт другой отряд, разговоры стихли и, что удивительно, малыши угомонились и теперь пристально рассматривали Нимф. Когда они подошли к площадке вплотную, стало заметно, что они нагло пялятся. Молчание стало неловким, прежде чем малышня разразилась приветствиями, вежливыми и не очень. Из какофонии стало понятно, что в плену находится отряд Эдельвейс, а ведут их Ночные Фиалки.
— Привет, цветочки! — здоровались Нимфы. Еще секунду назад им хотелось казаться серьёзными и хмурыми, как положено гордым аутсайдерам, но при виде взорвавшейся сотней писклявых нот детской банды, не улыбаться стало невозможно. И самым забавным казалось то, что младший отряд вел себя так, словно был хозяином положения и вёл за собой более старших девчонок. Те, действительно, уступали в бодрости, но при виде Нимф постарались распрямиться и шагать увереннее.
— Привет! — Замахала рукой Аня. Она в качестве почтальона чувствовала себя еще и лицом отряда, поэтому постаралась излучать доброжелательство. — Мы — Горные Нимфы!
— Привет! А мы — Ночные Фиалки. — Ответила за свой отряд смуглая костистая девчонка. Весь её отряд замахал и начал здороваться. Нимфы делали тоже самое, и некоторое время стоял радостный шум, словно встретились не два отряда в парке, а затерянные в диких землях пилигримы, не видевшие долгими месяцами себе подобных.
Тем временем, примолкшие Эдельвейсы в полном составе вышли на площадку.
— Бежим! — неожиданно закричала девочка, которая шла впереди и все, явно ожидавшие этого сигнала, кинулись врассыпную с оглушительными визгами.
Два старших отряда на несколько долгих секунд остолбенели, прежде чем смуглая почтальон с воплем: «Держи их» бросилась следом. К этому времени малышня успела получить приличную фору, рассеиваясь по трём направлениям: одни бежали по центральной дорожке, их было меньшинство, другие устремились вправо и влево, где в зелени темнели провалы неизведанных аллей.
— Они же разбегутся по всему лагерю! — Аня посмотрела на свой отряд, который был поглощен чарующим зрелищем весёлой беготни. — Надо им помочь! — Ответом на предложение стали недоуменные взгляды. — Ну, давайте же! Вы направо, вы налево — закрывайте выходы. — Она умоляюще посмотрела на Нимф и отряд дрогнул, девчонки переглянулись и почти все сорвались с мест. Двум-трём последним лентяйкам не оставалось другого, как затрусить вслед остальным.
— Хватай!
— Стойте! — Хиз с Ирой неслись бок о бок по направлению к левой аллее и вопили, по мере сил внося вклад в брызжущую летом и удалым счастьем какофонию.
Бегущие впереди Фиалки никак не могли схватить петляющих беглянок, и те, в кураже, кричали остальным, бежать что есть духу. Из пятерых девочек, помчавшихся в эту сторону, трое почти попались, у них не было шансов против длинноногих охотниц, а вот ещё двое, торжествующе оглянувшись через плечо и обнаружив, что ближайшие преследователи заняты менее удачливыми и быстрыми беглецами, припустили с неослабевающим воодушевлением.
Хиз с Ирой настигали беглянок, но слишком медленно, те успели ворваться в аллею. Преследователи нырнули за ними следом, звуки, доносящиеся сзади, ослабли, приглушенные листвой, теперь отчётливо слышался топот четырёх пар ног.
— Стоять. — Как будто осаживая лошадей, сказала Таня, когда руки подруг одновременно схватили за плечи беглянок. Те остановились, громко протопав еще несколько шагов, и вся компания наконец смогла перевести дух.
— Вы нас поймали. — Пропищала очевидное одна из девочек. Её напарница по побегу закивала.
— Какого фига вы вообще сбежали от своих Фиалок? По правилам же вы должны были следовать с ними без всяких выкрутасов.
— Это секретные правила. — Ответила та же девочка. Она сняла с головы сбитую на бок пилотку, на руке мелькнул розовым ремешком знакомый навигатор. У её подруги, если они, конечно, были подругами, был такой же. — Когда встречаются два старших отряда младшие имеют право на побег.
— Вот и обещанный сюрприз. — Сказала Ира. — Есть еще какие-то секретные правила?
— Есть. — Обе девочки закивали, при этом их взгляды сосредоточились на чём-то за спинами Тани и Иры, похоже их это очень удивило. Та которая молчала испуганно крикнула:
— Кто это?! — Её глаза округлились.
Хиз с Ирой одновременно оглянулись, увидели только колышущуюся зелень, да бегающие между листьев зайчики. Сзади раздался знакомый топот.