Монстр, узрев, добычу, подобрался и, шустро загребая всеми лапами, устремился к ошалевшим людям моторной лодкой, вздымая кильватерные фонтаны брызг.
Гермодверь едва раскрылась на ширину одной из малявок, сотрясая своды непрерывным стоном заржавевших петель.
Вода дошла до пояса высоким вожатым и Ангелле, остальным было уже до пупка. Малявки вскарабкались на спины к мальчишкам. Все начали пятится к медленно растущей щели, странно, но именно присутствие Ангеллы не давало впасть в неконтроллируемую панику, она была тем ещё чудовищем, но на их стороне в какой-то степени.
Блондинка широко открыла рот и издала вой-визг чужого, в этот раз действительно громко, так, что полоснуло по ушам. Рутс остановился, покачиваясь на волнах и вращая на ускользающую добычу бешенными глазами. Немного подумав, он неуверенно продолжил свое движение, забирая немного вбок, чтобы обойти Ангеллу стороной.
— Нифига себе, вы его разозлили. — Удивилась блондинка и нырнула в темную воду, только отростки на поверхности остались. Многоглазый тут же прибавил ходу, но не успел он сделать и пяти метров на крейсерской скорости, как Ангела выскочила на поверхность призраком-русалкой — белые волосы закрыли лицо, с них стекали ручьи воды — и метнула в чудище неправдоподобно огромный ком спутанного кабелями и целофаном мусора. Словно болид, оставляя за собой хвост из брызг, двухсоткилограммовый снаряд врезался в приблизившегося Рутса. Тот успел закрыться большинством лап, но от удара его снесло назад на несколько метров. Восстал он изрядно запутавшимся. Ангелла повторила своё предупреждение на языке лесопилки и теперь монстр остался на месте, не пытаясь возобновить преследования.
— Вообще-то с ними можно договориться, но к этому я бы не стала поворачиваться спиной. — Сказала Ангелла снова приятным девичьим голосом, очередной раз удивляя способностью издавать адские звуки, не сипя потом сорванными связками. «Хотя есть в ней вещи и поудивительнее», подумал Сергей рассматривая порванную на спине футболку с торчащими длинными плетями.
Тонкие пальцы Иры нащупали его пальцы и сжали, пожалуй, слишком крепко для ободряющего жеста. Сергей улыбнулся электрическому теплу, которое заструилось из ледяной руки Иры вверх по его руке, наполняя живот щекочущим холодом. Он такое чувствовал второй раз в жизни, первый был в мае, когда на последнем звонке все вернулись в класс, чтобы побалагурить перед экзаменами и летом с классным руководителем. Все рассаживались за парты, кто как хотел — совсем не так, как на уроках. Сергей растерялся в кутерьме, думая, с кем из приятелей и где ему сесть, когда рядом появилась Ира, взяла за руку так естественно, как если бы делала это каждый день, и они, под удивленные взгляды как минимум двух приятелей Сергея и одной подруги Иры, заняли свою привычную парту — первую в первом ряду. Кроме сбитого дыхания и волнующей щекотки внутри Сергей тогда почувствовал и странное удовлетворение, как от правильного и важного поступка.
Сейчас он с пронзительной остротой осознал, что самым важным и правильным будет выжить.
Вода дошла до груди вожатым и Ангелле и почти до шеи остальным, Радость стояла на ципочках и помогала сохранять себе равновесие руками. Всех, кроме бесчувственных вожатых и двух пришельцев из нижнего слоя — Ангеллы и Радости, била дрожь.
Подъем уровня замедлился, усиливающимся потоком вода изливалась в расширяющийся проход ПР-1, уже достаточный, чтобы пролезть через него боком, но не выдыхая весь воздух.
— Уходим. — Скомандовала блондинка и первой попятилась к пути эвакуации, ведя на поводках Маргариту и Светлану. Рядом с щелью ей стало трудно удерживать равновесие, и она схватилась за проклепанный край гермодвери. — Давайте, в проход, быстро! Я последняя, без меня рутс нападет.
Радость перестала барахтаться, сопротивляясь течению, и её всосало в щель — молча она исчезла в темноте и неизвестности.
— Пошли. — Позвала Таня замешкавшуюся Иру. Та кивнула, но сделала шаг в другую сторону — к панели с торчащими из нее ключами. Двумя руками она схватилась за них, первое мгновение ключи не поддавались, но потом резко выскочили из пазов, как будто их удерживали магниты. Девушка бултыхнулась с головой, но сразу вынырнула, хватая воздух — от неожиданного погружения в холодную воду захватило дух.
Рутс дернулся было в её сторону, но взвизг циркулярки Ангелы осадил чудовище.
Глушащая вибрация исчезла, стало отчетливо слышно плеск воды. Секунда в относительной тишине сменилась новым гулом, похожим на предыдущий, но как будто обратным ему. Гермодверь неспешно стала закрываться, вместе с пребывающей водой не оставляя больше времени на раздумья.
Таня слегка оттолкнулась от дна и ее потащило в щель, где она расперлась спиной, руками и ногами, сопротивляясь мощному течению.
— Давайте вы с малыми сначала. — Сказала она Сергею и Пашке. — Я подстрахую. — Когда подошел Пашка с Иркой на спине, синхронно ожили вожатые и, поддерживая, направились к Тане, которая освобождая проход, аккуратно, чтобы не снесло потоком, пролезла в темноту за дверью. На виду остались только ее побелевшие руки с красными пальцами, вцепившимися в угол двери. По одной исчезли и они. Сквозь шум с трудом донесся ее крик:
— Я за углом, держусь!
Выстроилась цепочка из Светланы, Маргариты и Ангеллы, которая быстро передавала ребят в сужающийся проход. За дверью Хиз схватила Пашку с Иркой и тех не унесло в неизвестность, потом все вместе они удержали Сергея с Танюшей на плечах, следующей группа приняла Иру. По одной к их мокрой компании примкнули вожатые. От прикосновений к их бессознательным, не реагирующим телам ребятам стало не по себе, но, скрепя стучащими зубами, холодных, как и все, но по особому, Светлану и Маргариту, облапили и оттащили вбок. Последней в проход, не испытывая затруднений, вошла Ангелла. Тусклый свет за ней пресёкся тушей рутса, который, не решаясь входить, караулил снаружи.
— Фу, какая мерзость! — Раздался полный отвращения голос Пашки в сгущающейся тьме. Девчонки так и похолодели, если можно было стать еще холоднее, настолько продрогнув. Блондинка-пришелец хихикнула. — Да убери же ты это от моего лица!
— Я не специально! — Слова Ангеллы дрожали от смеха. — В других обстоятельствах тебе это может понравиться.
— Твои щупальца мне понравятся только хорошо прожаренными вместо сосисок в хотдогах!
— Фууу! — Дружно воскликнули все.
— Хочешь попробовать на вкус? — Хохотала Ангелла. — Так я засуну тебе их в рот, дрянной мальчишка!
— Господи, какой трэш, — сказал Сергей, — Паха, помолчи.
— Знязакзосто не зазузаешь! — Не унимался толстяк, только теперь он огрызался сквозь крепко сжатые зубы.
— Пашка, что, уже полный рот сосисок?! — захохотала Таня, она чувствовала, как от смеха согревающие волны разливаются по телу. А может быть в этой зале пещеры было немного теплее, да и вода уже едва достигала колен, уносясь с эхами журчаний в темноту и не успевая пополняться через сузившуюся щель.
— Ай! — Испуганно вскричал Пашка, едва не сбросив с себя Ирку. Она заржала в полный голос:
— Это я тебе пальцы в ухо засунула. — Две малявки прыснули, безмерно довольные своим вкладом в фарс.
— Ребята, ну прекращайте, — умоляюще протянула Ира, хотя ей тоже было весело и от этого становилось теплее. — Мы неизвестно где и вокруг нас неизвестно что, а фонарики промокли. — Она безрезультатно пощелкала своим.
— У меня непромокаемый! — Гордо заявил Пашка и тоже заклацал кнопкой. Без всякого эффекта.
— Ты же его о бомжа разбил, теперь он протекает. — Напомнил Сергей.
— Ах, черт!
— Тсс! Я что-то слышу! — Насторожено прошептала Ангелла, чем мгновенно заставила всех замолчать и напрячься. — Кажется, оно приближается… Очень большое!
Ребята застыли, парализованные накатившим страхом темноты. Дверь за спиной перестала вибрировать, она полностью закрылась, отрезав поток воды и последние кванты света. Тишина и темнота стали ватными, хотелось пощупать руками глаза, чтобы убедиться, что они раскрыты.
— Оно близко! — Не скрываясь заголосила блондинка, чем повергла всех в шок. — БАААМ!!! — Заорала она и ей ответил истошный ор ребят, находящихся на пороге лютой смерти. — Ой, я не могу! — Ангелла ржала и топала ногами по залитому водой полу, она шлепала себя по мокрым коленям. — Я, я… ик! — Она начала икать. — Я вижу в темноте… ик! Здесь никого нет. У вас такие лица!
Она похохотала еще немножко и быстро успокоилась.
— Вы что, обиделись? — Весело спросила Ангелла, но ей никто не ответил. — Обиделись. — Констатировала она. — Кстати, Радость, стой спокойно, ты всё равно крадешься в угол. — Прокричала она так, словно звала с другой стороны пропасти. Ответило ей вполне соизмеримое усилиям эхо. По звуку воображение нарисовало внутренности собора.
Выходка Ангеллы высосала из ребят последние остатки энергии, они стояли в темноте понурые: слепые и беспомощные во власти непредсказуемой маньячки.
— Что за ключи у вас? — Спросила та деловым тоном.
— Нашли в душе. — Ответил Сергей.
— И вы тоже? — Удивилась Ира.
— И вы тоже в душ вдвоем ходите? — Удивилась Таня.
— Не всегда! — поспешно сказал Пашка. — Вообще редко.
— Цыц! — Пресекла балаган блондинка. — Отложим этот животрепещущий вопрос. Хотите, чтобы я поверила, что одинаковые ключи вам на голову свалились в разных душевых?
— Но это правда! — Таня попыталась вложить всю горячность правоты в свои слова. — Выдумать мы бы могли что-нибудь поинтереснее!
— Про душ — куда уж интереснее! — Съязвила Ангелла. — Но вопрос в другом: хотите, чтобы я поверила в эту чушь, не прибегая к пыткам?
— Она хочет заглянуть вам в мозги. — Донесся из темноты далекий голос Радости. — Не соглашайтесь.
— Как будто мне необходимо чье-то согласие, чтобы залезть в голову. — Гордость и высокомерие зазвенели бронзой в красивом голосе.
— Необходимо, если ты хочешь пополнить ряды своих преданных рабов-обожателей, а не сделать еще несколько полуживых идиотов.
— В принципе, — саркастично заговорила Ангелла, — есть из чего выбрать: раб, идиот или пытки. Нужен всего один. Кто?
— Я! — Браво заявил толстяк.
— Пашка! — Удивился Сергей. — Какого хрена такая храбрость?
— Она красивая. — Честно признался Пашка. — Я согласен её обожать.
— Пфф! — Громко фыркнула в темноте Хиз.
— Нет, это буду я. — Заявила Ира.
Танина челюсть с шумом отвалилась:
— У тебя тоже тайная страсть к щупальцам?
— Не совсем. Просто я смогу защититься от посягательств на собственную волю. Я же инопланетянка, помнишь?
— Все время забываю.
— Значит Ира. — Констатировала Ангелла. — Жаль, с толстячком было бы интереснее. Начинаем?
— Давай.
Не успели подростки застыть в напряженном ожидании, как блондинка-тиран сказала:
— Все понятно, действительно, на голову свалился.
— Ты в порядке? — Прошептала Таня Ире.
— В полном. — Ответила та тоже шепотом.
— На что это похоже?
— На яркий сон и сильное дежа-вю.
По плеску воды было слышно, как кто-то уверенно зашагал прочь от ребят. Зрячей была сейчас только Ангела, неужели она собралась просто уйти?
— Эй! — Окликнула её Таня.
— Ты куда? — Растерянно сказал Пашка
— А как же мы? — Жалобно запричитали малявки.
Шаги неумолимо удалялись и удалялись. Но вот раздался далекий щелчок и пространство залил белый свет, выжигая привыкшие к сумеркам, а потом и к полной темноте глаза. Ребята закрыли лица руками.
Зрение ещё не успело адаптироваться, когда все начали, щурясь, осматриваться.
Не пещера, а огромный зал, больше, чем в любом кинотеатре, сопоставимый по размерам с закрытым легкоатлетическим стадионом, на которых Хиз доводилось неоднократно бывать во время соревнований. Стены выложены крупными светло-серо-розоватыми ноздреватыми плитами, выпиленными из известняка с ракушками. Таня вспомнила, что точно такими же оформлен холл столовой в лагере. А в той параллельной столовой, где они встретили Рутса, даже пыли на плитах накопилось столько же. У дальней стены с темным бугристым экраном, или скорее сложным огромным табло, тянулись массивные столы — железные короба, крашенные в кондовый военный зеленый цвет. В центральной части этого «стадиона» было расчерчено что-то похожее на площадку для спортивных игр, только не вытянутую и квадратную, как в баскетболе или футболе, а идеально круглую, со множеством секторов внутри, не только радиальных, но и зональных, образующих сложный рисунок или, скорее, чертеж.
Задняя часть зала была свободна, у стены сгрудились промокшие ребята и смотрели на противоположный конец помещения, где за столами, сбоку от нависающего гигантского табло из пыльных цветных лампочек и трубочек рядом с панелью рубильников стояла довольная Ангелла.
На чисто вымытом потопом бетонном полу последние лужи стекали в узкие решётки, проложенные вдоль двух длинных стен.
И никаких больше дверей, кроме той единственной, что осталась за спиной, запечатанная механизмом и килотоннами воды. Наверное, пещера уже заполнена под потолок. Осознавая это стоять рядом с гермодверью было неуютно и даже страшно. Само пребывание в тупиковой комнате наполнилось тревогой и беспокойством, когда воображение рисует, как тишина разрушается вместе со стеной, а напор холодной воды мгновенно стирает пыль со стен и жизни нескольких человечков, запертых внутри.
Но стена стоит непоколебимо и нелепой кровавой царапиной висит на ней красный багор — длинный и заостренный, с хищным крюком приваренным у пики. Странно, что нет огнетушителя и треугольного ведёрка рядом.
Хиз перевела взгляд с багра на стоящую в другом конце комнаты Ангеллу и попыталась представить, как протыкает её. Сможет? Пожалуй, нет, даже если та будет стоять, задрав на животе футболку и уговаривать сделать это. Таня посмотрела на вожатых, вот они, рядом, с красивыми и неподвижными лицами манекенов. Моргнула Светлана, моргнула Маргарита — и всё, на большее они сами не способны. Таня снова посмотрела на пику, украдкой. Или всё-таки сможет? И каковы шансы против монстра? Смогла же она оглушить её палкой, потому что ходит на кэндо. Может быть справится и с багром, ведь не даром она лучшая в секции на уроках со-дзюцу — в искусстве владения длинным оружием.
Тане на секунду захотелось, чтобы ее родители узнали, в какой кошмар она попала, чтобы сказали: «Доченька, как же мы были неправы, когда хотели запихнуть тебя на английский и заставить ездить на занятия через полгорода! И как же ты оказалась мудра и прозорлива, когда в своем желании отлынить от иностранного, записалась в первый попавшийся кружок на районе». Хиз улыбнулась своим мыслям, стараясь больше не обращать внимания на красный пожарный инструмент. На всякий случай, хотя на самом деле не сможет она его воткнуть в живую Ангеллу — какого бы монстра та из себя ни строила. Даже рану в плече обезболила, а что касается мозгов вожатых: она же сказала, что через пару недель те будут, как новенькие. Через пару недель… Какой невероятный срок, почти абстрактный. Тут второй день в лагере никак не кончится. Или уже кончился? Таня подняла правое запястье с навигатором на ремешке. Бесполезная штука показывала 16 часов и больше ничего, ведь сигналам спутников ни за что не пробиться вглубь горы.
Торчать возле стены было не просто неуютно, а еще и глупо, поэтому ребята направились к Ангелле. Вожатые не шелохнулись. Ира и Сергей взяли их за руки и потянули за собой. С небольшой задержкой, но те послушались и пошли — покорно и слепо.
Таня помедлила, еще раз оглядела комнату, сняла со стены багор и взвесила его в руках — килограмм пять-шесть, легче, чем выглядит, учитывая двухметровую длину. С пожарным инструментом наперевес она пошла за всеми.
Ангела не выказала обеспокоенности, шутливым тоном она спросила:
— Чего это ты удумала?
Таня в ответ молча показала вверх и все, проследив за ее жестом, увидели на боковой стене, на высоте примерно трёх метров, пунктирную линию с выцвевшими трафаретными символами: «ПР-1» — не люк, как могло показаться, а просто рисунок люка.
— Практика показывает, что надо долбить. — Сказала она. — Опять.
— У кого копье, — Ангела могла не знать о настоящем пожарном предназначении инструмента, — тот и долбит.
Таня полезла на последний во втором ряду стол, удобно расположенный как раз под пунктиром прямоугольника, но её остановил Пашка:
— Давай я.
Таня замешкалась, но Сергей поддержал друга:
— Он в качалку ходит, давай ему.
У толстяка покраснели уши, и Таня отдала ему инструмент. Пашка, размазывая мокрой одеждой пыль в грязь, взобрался на стол. Его тактический кроссовок сковырнул из-под пушистого серого слоя, что копился годами, простой тетрадный листок в клеточку, вероятно пожелтевший от времени, но сейчас такой испачканный, что это не определялось. Зато вполне ясно различалась надпись простой шариковой ручкой, кривая, наведенная несколько раз спешащей рукой: «Спасись!».