Вовка сказал, что в гидростроевском клубе есть золотая книга. Она большая, очень красивая и сделана, наверно, из чистого золота. Потому так и называется — золотой.
В ней — золотой вставочкой и золотыми чернилами — написаны имена самых лучших людей гидроузла, и ключ от шкафа, в котором хранится эта книга, находится у самого директора клуба.
— А мы там есть? — спросил Павлик.
— Кто мы? — не понял Вовка.
Павлик хотел спросить, — записаны ли в такую книгу они, ребята, но почему-то смутился.
— Не знаю, кто там есть, а мой папа записан, — с гордостью сказал Вовка.
— А мой? — ревниво спросил Павлик.
Этого Вовка не знал. Сам он такой книги не видел. Это учительница в классе говорила, что в золотой книге гидростроевцев записан его отец и что поэтому ему, Вовке, стыдно получать двойку за кляксы.
Павлик нетерпеливо ждал возвращения отца с работы, чтобы узнать, записан ли он в золотой книге.
— Не интересовался я этим, сынок, — улыбнулся отец.
Тогда Павлик решил: наверно, потому он так уклончиво ответил, что не записали его. Как же так? А Вовкиного отца записали. И стало обидно.
С этого дня мысль о золотой книге не давала Павлику покоя. Он два раза подходил к гидростроевскому клубу и заглядывал в дверь. Даже самого директора видел, но спросить не решался. Если бы пойти вдвоём с кем-нибудь, тогда можно быть посмелее. Хорошо бы с Вовкой пойти, но он в школе. И Павлик решил поговорить с Минькой.
Минька прыгал около большой сосны, росшей недалеко от дома. Он был в боксёрских перчатках и бил сам себя. Увидев Павлика, он обрадовался.
— Давай — кто кого? Мы с тобой так ни разу и не дрались. Давай, а?..
— Ещё чего выдумаешь?! Очень мне нужно драться! — отказался Павлик. — Лучше пойдём со мной.
И сказал ему о золотой книге.
— Пойдём, Минька, спросим. Книга большая, в ней много листов. Может, и твой папа тоже записан. Пойдём!
Минька согласился, но только боялся, как бы директор не прогнал их.
— Ничего, — обнадёживал его Павлик. — Мы ведь только спросим про книгу.
Директор клуба сидел в своём кабинете за большим столом и читал газету. Он недоуменно посмотрел поверх очков на протиснувшихся в дверь ребят и показался таким строгим, что Минька попятился назад. Павлик удержал его шёпотом упрекнув:
— Эх ты, забоялся!
— В чём дело? — спросил директор, отложив газету.
Минька вздрогнул, а Павлику сразу стало жарко и у него пересохло во рту.
— Нам… мне… Вовка Курганов говорил… — начал он и запнулся.
— Какой Курганов? Что говорил? — наморщил директор переносицу и от этого стал ещё строже.
— Уйдём, Павлик, — шепнул Минька.
Директор услышал их шёпот и немножко подобрел.
— Ну, ну, смелей. В чём дело? — поднялся он из-за стола, и Павлику показалось, что директор даже улыбнулся. — Вы кто такие? Откуда?
Не прошло и минуты, как директор, узнав, зачем они пришли, усадил их в большие кресла, засмеялся, а вовсе не стал ругаться или прогонять.
— А читать-то вы умеете? — спросил он.
Павлик переглянулся с Минькой и ответил:
— Короткие слова я умею. А Минька — нет. Мы ещё не учимся в школе. Вы покажете нам книгу? Она правда, что золотая?
— Правда, — сказал директор, — потому что в ней — имена золотых людей.
— А сама книга?
— А сама книга обыкновенная, бумажная, но в хорошем переплёте, — сказал директор и направился к большому шкафу, стоявшему в простенке между окон.
— Бумажная, — разочарованно протянул Павлик.
А чего ж Вовка врал?
Минька подавал ему знаки, — сидеть тихо, помалкивать, и Павлик засопел носом, сразу наполовину потеряв интерес к какой-то обыкновенной бумажной книге.
— Ну, давайте посмотрим, — сказал директор, держа в руке большую, похожую на альбом книгу в коричневом переплёте с какими-то золотыми буквами. — Как фамилия твоего папы и кем он работает? — обратился он к Павлику.
— Шофёром работает. А фамилия — Лобанов.
— Говори точнее, — сказал директор. — Шофёров на стройке много. Он в какой автоколонне?
Этого Павлик не знал.
— Так как же мы будем искать? — недоумевал директор. — Тут фамилии по строительным участкам указаны.
Павлик и Минька встали на свои кресла коленками и подались ближе к столу, чтобы лучше рассмотреть книгу.
— А вы моего папу найдите, — сказал Минька, видя, что с отцом Павлика происходит заминка. — Его фамилия Иванов.
— Так, — кивнул головой директор. — А он кем работает?
— Сварщиком.
Но строительного участка Минька тоже не знал, и директор с явным сомнением покачал головой.
— У-у, брат, а Ивановых на стройке, наверно, ещё больше, чем шофёров.
Но он всё же раскрыл книгу и пробежал глазами по первым листам.
— Вот есть Иванов, — сказал он, и Минька обрадовался, а Павлик завистливо посмотрел на него. — Иванов, — ещё раз прочитал директор. — Яков Савельевич, крановщик.
Нет, не он. Минькиного отца звали Фёдором Ильичом и крановщиком он никогда не работал.
— Это у Шурика отец крановщик, — вспомнил Павлик.
— А фамилия его Иванов? — поинтересовался директор.
Но ребята не знали фамилию Шурика. Зачем она им?
Шурик — и всё. А может, он — Иванов, и это его отец записан хотя и не в золотой, но всё равно почётной книге.
— А тут самые лучшие записаны? — спросил Павлик.,
— Самые лучшие, — ответил директор. — Эти люди небывалую гидростанцию строили, судоходные шлюзы сделали, создали целое море. Вот они какие богатыри, — верно ведь?
Павлик и Минька в один голос ответили:
— Верно.
Конечно, самые настоящие богатыри — это люди. Это они управляют всеми машинами, которых так много на стройке. В кабине портального крана сидит крановщик, на земснаряде находится машинист, на экскаваторе — экскаваторщик… Если шофёр не сядет за руль, машина ведь сама не двинется с места. Хорошо быть богатырём, да ещё таким, которого записывают в почётную книгу!
Павлик вздохнул, а директор, прищурив глаза, внимательно посмотрел на него.
— А тебе очень хочется свою фамилию прочитать? — спросил он.
Павлик утвердительно кивнул головой.
— Лобанов… Лобанов… — припоминал вслух директор. — В одной книге, я знаю, Лобанов есть. — И он взял лежавшую на этом же столе ещё одну книгу. Правда, она была поменьше и не такая красивая. Даже немножко потрёпана. Директор полистал её и указал пальцем Павлику. — Ну-ка, читай вот тут.
Павлик пристально вглядывался в буквы и шевелил губами.
— Л-об… Лоб… — прочитал он.
— Дальше, дальше давай. Молодец! — подбадривал его директор. — Лоб… а потом ещё — а. Что получится?
Павлик подумал и сложил буквы сначала про себя, а потом вслух.
— Лоба… — а дальше было совсем просто, потому что оставался коротенький хвостик слова. И Павлик прочитал: — нов…
Он даже сам удивился, как это у него получилось: Лобанов.
Он повернул книжку, чтобы посмотреть на переплёт, и спросил:
— А она тоже почётная?
— Тоже.
— А почему на ней телефон нарисован?
Директор немного смутился и отвёл глаза в сторону.
— Ну… так… чтобы было красиво.
— Это телефонная книжка, — сказал Минька. — Я видел, мой папа держал такую, когда мы с ним на почту ходили, чтобы на пристань звонить.
Павлик смутился, не зная, радоваться ли ему, что он прочитал свою фамилию в какой-то телефонной книжке. Конечно, она хуже, чем почётная. А потом подумал-подумал и решил: ну и пусть телефонная! Всё равно хорошо. И ещё был доволен Павлик тем, что он сумел прочитать хотя и не такое уж длинное, но всё же и не короткое слово — «Лобанов». Оно было таким близким и понятным ему.
— А вы посмотрите теперь тут Лобанова, — сказал он директору, указывая на большую книгу. И — как тут случилось, никто не мог понять: должно быть, он зацепил чернильницу локтем, и она опрокинулась. Хорошо, что золотая книга лежала в стороне и чернильная лужа не подтекла под неё. А то была бы беда!
— Да, с вами наберёшься хлопот, — сказал директор. Он снова стал строгим и спрятал книгу в шкаф.
— Он не нарочно, — сказал Минька, защищая Павлика.
Директор молча вытирал газетой чернила, и Павлик подтолкнул Миньку к выходу.
Что же им оставалось делать? Только уйти поскорее.
В тот же день Павлик увидел Шурика и сказал ему:
— Шурик, если твой папа Иванов, то он в золотой книге записан. Мы видели. Нам эту книгу показывали.
— Ничего он не Иванов, — сказал Шурик, — а Васильев.