— Да, конечно, — ответила я, присев на диван снизу. Я взяла свой рюкзак, достала оттуда блокнот с простым карандашом. Наконец-то есть куча свободного времени!
— Надеюсь, что никто не против, если я лягу на вот этот прекрасный диван, — сказал Аскель, присев на диван напротив моего. — Пусть Шай и Кристофер поспят на кровати.
Шай уселась на кровати, подперев спиной стену, а Кристофер лег рядом, снова что-то активно рисуя в своем блокноте.
— Кстати, хотите рассказать немного о себе? — предложил Аскель, мягко улыбнувшись. — Слухов полно, но мне хочется познакомиться с вами поближе, раз уж мы в одной лодке.
— О. Мэй пишет стихи, — сказал Максвелл. Я оторопела:
— Ч… Максвелл!!
— О, правда? — поинтересовался Аскель. — А почитаешь какой-нибудь, если ты не против?
— Ты пишешь стихи!? — голос Шай. Она была удивлена не меньше Аскеля. — Но почему… ты мне их ни разу не показывала?
Я была готова провалиться сквозь землю. Я чувствовала, будто мои руки начинают потеть от неловкости и какого-то стыда. Я явно не планировала показывать свои стихи кому-либо В ПРИНЦИПЕ. Это слишком личное. Очень личное! И теперь, когда Шай знает об этом… наверное, у меня нет выбора.
— Мэй? — голос Шай.
— Извини, просто мне… не хотелось их показывать, — говорить было тяжело, какой-то ком застрял в горле. — Но если ты не злишься, я могу зачитать один… который я написала недавно.
— Конечно, давай! — обрадовалась Шай, наклонившись надо мной наверху. Она внимательно слушала. Я достала свой блокнот и пролистала на то стихотворение, которое я написала вчера. Все молча ожидали, когда я начну. Я нервно прокашлялась, и…
Тут поезд тронулся и мы поехали. Я дёрнулась от неожиданности. Так, спокойно, нужно взять себя в руки! Любопытные глаза смотрели на меня. Так… Что ж, начнём…
— Неуютно мне есть на глазах..
не будь это даже игрой
и вода снова здесь на очах
не могу же я стать сама собой
и я чувствую эту вину за то, что ангел ушел
и начал жестоко войну
и к демонам он перешёл
я не знала такого вчера..
рассказали мне это другие
пролетела печали искра
и в приюте у нас есть и немые…
я всех люблю, всех, даже маму
хотя я не помню её
и купила дешёвую драму
и достал он с кармана ружьё…
я старалась побыть нехорошей
но ведь не такая же я
и другие считают хорошей
Лишь меня, лишь меня, лишь меня!
Некоторое время молчания… а потом Аскель слегка похлопал:
— Очень талантливо! Ты молодец, Мэй!
— Да, это очень красиво! — сказала Шай, улыбнувшись.
— Спасибо больш…
— Ерунда какая-та, — сказал Максвелл сверху, перебив меня.
— Сам ты ерунда! — крикнула я ему в ответ.
— Как знаешь.
— А мне очень понравилось! — сказала Шай, пытаясь защитить меня. — Просто… Просто у каждого своё мнение. Не обижай Мэй, пожалуйста!
— Сказал человек, у которого мнение отсутствует.
— Максвелл, тебе стоит следить за своими словами, — сказал Аскель мягко. — Извинись перед Мэй и Шай.
— Ещё чего!
— Извинись, — ещё строже сказал Аскель, его голос сильно изменился, стал холодным, приказывающим… я аж немного испугалась — редко его можно увидеть таким.
Максвелл зарычал:
— Ну, изв… извините! Довольны?
Впервые слышу, как Максвелл извиняется. Хотя, пусть его и заставили это сделать, всё равно немного приятно такое слышать от него.
— Извинения приняты! — победоносно сказала я. Наконец-то я почувствовала вкус победы над Максвеллом, будто бы справедливость хоть на мгновение всё-таки восторжествовала.
— Впредь постарайся не раскидываться оскорблениями, по крайней мере, при мне, — голос Аскеля вновь приобрёл обычный тон — мягкий и спокойный. — Мэй, что ты ещё можешь рассказать о себе?