Адским огнём моё тело объято,
Безмолвно горю я на фоне заката;
Ни дюйма ожога на теле моём,
Пламя есть я, я слился с огнём.
Глава 7. «Дорога смерти»
На Языке Дьявола было утро. Солнце медленно ползло по небу. На обочине тракта, что соединял Мьяну с Хальтой, лежал одиннадцатилетний мальчик с серой кожей. Рядом сидела девочка, обеспокоенно суетясь возле своего спутника. Она хотела помочь, но не знала, что ей делать, поэтому рассеянно махала руками и иногда посматривала на старика в серой мантии, а тот тем временем безучастно стоял и с насмешкой глядел на мальчишку. Всё тело ребёнка покрылось потом, руки и ноги судорожно подёргивались, а дыхание было настолько тяжёлым и хриплым, что казалось, он вот-вот задохнётся. Через пару минут старик бросил небрежно:
— Ха, больше хорохорился. На деле-то всё оказалось иначе. Быстро ты выдохся.
— Отвали, — простонал Эдвард. — Я уже привык к размерам этого тела, но к выносливости всё никак не могу. Такой слабак, даже не верится, что это я.
— А что ты хотел от ребёнка, балбес? Nirin, kana vale shien kel.
Девочка перевела взгляд на Баламара. После его слов она стала немного спокойнее. Ран на теле Эдварда не было видно, и, по словам старого мага, возрождённый просто устал, а значит, ему действительно ничего не угрожает. Да и не может ведь герой, что спас её и разгромил в одиночку всех бандитов, пасть жертвой усталости. Но всё же Нирин решила поддержать Эдварда. Она взяла его за руку и крепко сжала, говоря что-то на своём языке. Парень посмотрел на неё с недоумением, а затем обратился к старику:
— Что она говорит?
— Говорит, что ты тряпка, которая не может донести до дома даже маленькую девочку. Пожалуй, соглашусь с каждым словом. — С серьёзным видом ответил Баламар.
— Правда? — Спросил Эдвард, затем прищурил глаза и понюхал воздух. — Запахло откровенным враньём.
— Ладно-ладно, раскусил, — махнул рукой Повелитель душ. — Говорит, что ты невероятно сильный, ведь сражался с бандитами в одиночку и победил, а потом нёс такое расстояние её и свой тяжеленный мешок. Хоть вы и ровесники, но ты уже способен на такие подвиги. Нирин восхищается тобой.
— Хе-хе, ну, да. Хоть тело и слабое, но даже так я довольно крут. — Сказал Эдвард, немного смутившись от того, что почувствовал себя мультяшным героем, которого обожают дети.
— Ха! Не зазнавайся, мальчишка, — насмешливо ответил Баламар.
Эдвард махнул рукой на старика, а затем поднялся. Немного размявшись, парень повернулся к Нирин с улыбкой, похлопал слегла её по плечу и показал большой палец вверх. Пророк отдохнул, а значит, пора снова отправляться в путь. Чтобы добраться до хижины Баламара, нужно было выйти на тракт и держать направление на восток, в сторону Мьяны. В центре острова есть горная цепь, что тянется в два ряда, образуя проход, который назвали ущельем Карса. Сейчас им предстояло миновать лес и перед первым утёсом повернуть на юг, это направление приведёт к озеру, около которого стоит маленький домик. Сейчас была проделана лишь четверть пути. Дорога обещала быть долгой.
Баламар предложил взять Нирин с собой, но Эдвард отказался. Перед ним стояла чрезвычайно сложная задача — уничтожение «Чёрного Солнца». Поэтому пророк должен стать сильнее в кратчайшие сроки, а забег на длинную дистанцию с таким грузом — хорошая тренировка. Старый маг усмехнулся, но не стал возражать. Он объяснил Нирин, что Эдвард тренируется в любое свободное время, даже сейчас, так что девочка не стала спорить и забралась на спину возрождённого. Парень взял свой мешок, и все трое снова отправились в путь.
Деревья проносились мимо, земля горела под ногами. Буквально. Эдвард отталкивался от дороги при помощи проклятого пламени, чем значительно ускорял бег, а Баламар летел над землёй на высоте в две ладони. Все трое стремительно приближались к хижине старого мага. Через некоторое время они свернули на юг и миновали озеро. Дом Повелителя душ был совсем рядом. Время от времени путники делали остановки, чтобы Эдвард мог отдохнуть. Каждый раз Нирин заботливо вытирала пот с его лица и подносила воду. Каждый раз Эдвард выглядел так, будто вот-вот преставится. Солнце начало клониться к горизонту, хотя до вечера было ещё далеко. Наконец, они добрались до хижины Баламара. Нирин спустилась со спины Эдварда, а сам он положил на землю свой дорожный мешок, повернулся к старику и гордо заявил, тяжело дыша:
— Видел мою мощь, старик? Такое расстояние проделать с пассажиром и багажом. Ай, да я.
Сказав это, Эдвард показал большой палец вверх, а после навзничь упал на землю. Баламар подошёл к возрождённому и ткнул его посохом в бок. Парень не шевелился. Старик пощупал пульс, его не было. Эдвард мёртв.
«Бессмертный жрец».
Тёмно-синяя энергия окутала маленькое тело. Пророк с хрипом глубоко вздохнул и очнулся. Осмотрев уставшим взглядом округу, Эдвард увидел Баламара, что был поражён до глубины души произошедшим, и Нирин, которая со слезами на глазах трясла возрождённого, не веря в его смерть. Затем парень попытался встать, но у него тут же закружилась голова, и он потерял сознание. За этот путь было потрачено слишком много магической энергии.
Когда Эдвард пришёл в себя, была уже ночь. Парень поднялся и огляделся вокруг. Маленькая хижина, построенная из дерева, примерно, в десять квадратов. Около двери в левом углу стояла корзина с бельём, а над ней висела одежда. Напротив печь, выложенная из кирпичей и обмазанная глиной. Через закрытую железную дверцу виднелись тлеющие угли. Справа от печи было окно, единственное в этом доме, затянутое той же плёнкой, что использовали бандиты в своём логове. До сих пор оставалось тайной происхождение этого материала. У окна был небольшой столик, на котором громоздились книги, отдельные листы с записями и склянки с какой-то жидкостью. В этом же месте под потолком висели сухие листья и грибы, наверное, предназначенные для каких-нибудь зелий.
В правом углу от двери стоял сундук, а дальше кровать, на которой в настоящий момент сидел Эдвард. Парень почувствовал, как что-то рядом зашевелилось. Это была Нирин. Она крепко спала на той же самой кровати, взяв за руку своего спасителя.
«Мы ведь совсем недавно познакомились, даже понять речь друг друга не можем. Почему же она так привязалась ко мне? Из-за того, что я спас её? Дети — впечатлительные, это может быть вполне логичным вариантом. С другой стороны, никто не знает, о чём говорил с ней Баламар. Хотя, это уже и не важно. Интересно, сколько я спал. Да и вообще, что произошло? Я умер от переутомления? Но как такое возможно? При использовании проклятого огня я получал ожоги, и для их заживления время от времени применял «регенерацию». Это заклинание исцеляет все раны. А что там с усталостью? Разве моё тело, пострадавшее от сильной нагрузки, не должно было восстановиться? Как я вообще умер? Мотор забарахлил? Или же это истощение от активного использования магии? Ладно, я не смогу понять этого, пока не проверю теорию на практике. Так тупо просрать жизнь… вот же дебил. Как бы то ни было, у меня есть в запасе жизненная энергия четырёх человек».
Скрипнула дверь, и в дом вошёл Баламар. Он посмотрел на Эдварда и облегчённо вздохнул.
— Судя по твоей ауре, с тобой всё в порядке. Долго же ты был без сознания. Заставил беспокоиться. Нирин себе места не находила и постоянно плакала. Говорил ей, что с тобой всё будет хорошо, но она всё никак не успокаивалась.
Эдвард посмотрел на девочку и погладил её по голове. Он жив, больше нет причин для беспокойства. Баламар подошёл к сундуку, достал оттуда футон и расстелил на полу.
— Сегодня посплю здесь. Можешь оставаться на кровати. Завтра отправлюсь в Хальту к местному лорду и расскажу ему обо всём, а потом в столицу. Наверняка микрийцы сейчас прочёсывают все острова в поисках своей пропавшей принцессы. Думаю, найти их не составит труда. Чтобы избежать передачи Нирин возможным предателям, буду добиваться личного визита короля Микирии.
— Ясно, — сухо ответил Эдвард. Затем он посмотрел на Нирин, и в его глазах промелькнула тоска.
— Что такое? Проснулись отцовские чувства к этому ребёнку?
— Наверное. Хотя, я не сказал бы, что готов заводить детей. Мне всего лишь двадцать два года. Просто… когда смотрю на неё, что-то сжимает сердце. С чего бы? Мы ведь едва знакомы. Я часто слышу какой-то голос в голове. Связан ли он с микирийцами? Почему меня самого так волнует этот народ? Почему меня так волнует судьба этой девочки?
— Голос, значит, — с печалью проговорил Баламар, а после произнёс едва слышно. — Пылает яростно моя душа.
— Что? Я не расслышал.
— Неважно. Не стоит копаться в себе лишний раз. Со временем понимание само к тебе придёт. Завтра уйду с восходом. Нирин оставляю на тебя, присматривай за ней. А сейчас пора спать.
Пожелав доброй ночи, Баламар лёг на футон и почти сразу же заснул. А вот Эдварду было не до сна, он и так проспал довольно долго. Парень встал с кровати, достал гримуар из своего дорожного мешка и тихо вышел из дома. Ночная прохлада пахнула в лицо пророка, едва он переступил порог. Вокруг лишь лес, а над головой бескрайнее небо, усыпанное звёздами. Царила полная тишина, словно весь мир погрузился в сон. Порой ветер едва слышно шелестел листвой, так осторожно, словно боялся разбудить кого-то. Из кустов доносились редкие шорохи. Наверное, ночные животные бродили в поисках еды. Эдвард вдохнул воздух полной грудью, слушая звуки ночи.
«Хочется сказать: «Ах, как же хорошо здесь». Но всё это чушь собачья. На самом деле тут довольно жутко. Темно, кругом лес, какие-то шорохи. А ещё мурашки по телу бегут то ли из-за ветра, то ли из-за обстановки. Я же понимаю, что меня не убить, но что-то всё равно не даёт мне покоя. Наверное, детские страхи перед темнотой до сих пор никуда не делись. Ладно, долой дурные мысли. Пора браться за дело. Я изучил первое заклинание, теперь дело за вторым. Так, мне нужен свет».
Эдвард раскрыл гримуар, а после повернул ладонь вверх. Зажёгся огонь, и пророк приступил к изучению. Через пять минут парень начал понимать, что обучение в таких условиях можно считать серьёзной тренировкой. Пламя нужно постоянно поддерживать, концентрируя его на ладони, при этом держать его надо так, чтобы оно не обжигало руку. Одно неловкое движение может привести к неприятным последствиям. Заклинание из книги очень замысловатое. Чтобы оно получилось, необходимо вникнуть в его суть, понять весь глубинный смысл, но как это сделать, если приходится постоянно концентрироваться на огне?
«Регенерация».
Эдвард использовал заклинание, чтобы лишний раз не отвлекаться на боль, а после снова приступил к изучению второго магического круга. Время шло. Пророк иногда делал перерывы, чтобы отдохнуть от чрезмерного напряжения и осмыслить написанное в книге. Парень был настолько поглощён изучением магии, что уже перестал обращать внимание на жуткую атмосферу этого места. Постепенно Эдвард начал привыкать к такой тренировке, но изучение заклинания почти не продвигалось. Мало было просто запомнить слова, необходимо полностью постичь писание, внимательно глядя на символы.
«Смысл первого магического круга я понял случайно. Сейчас же вообще никаких мыслей в голову не идёт. Арсхель мне не поможет. Остаётся только самому пыхтеть над разгадкой этой головоломки. «Тёмное сердце сомнения гложут, сила порока подняться поможет, воля моя дорогу проложит». Эти слова идут по кругу. На вид всё просто. Но что означает «сила порока»? О какой дороге речь? И откуда вообще начинать читать? Круг состоит из трёх частей, каждая из которых содержит четыре слова. Я считаю, что мой вариант самый подходящий, но это только моё мнение. Библиотекарь может считать иначе. Я не понимаю, где начало, а где конец, в простом магическом круге. Думаю, что на десятикратном я сойду с ума. Если не раньше. Ладно, пока займусь толкованием слов, с последовательностью разберусь позже».
Пока Эдвард пытался понять смысл заклинания, уже забрезжил рассвет. Парень осознал, что он в тупике, поэтому решил отложить изучение и тихо вошёл в дом, стараясь никого не разбудить. Баламар спал, а вот Нирин проснулась и обеспокоенным взглядом смотрела по сторонам. Увидев Эдварда, девочка спрыгнула с кровати, подбежала к своему спасителю и обняла его, что-то пробормотав на микирийском. Пророк погладил девочку по голове, сказав, что он никуда не уходит. Хоть Нирин и не поняла ни слова, всё же смогла уловить настроение своего спасителя.
Немного успокоившись, девочка сделала шаг назад, а Эдвард подошёл к кровати и лёг на неё, сразу же провалившись в сон. Сказывалась усталость от ночной тренировки. Нирин заботливо накрыла пророка одеялом и легла рядом. Человек, что в одиночку разгромил всех бандитов, мог дать чувство безопасности рядом с собой, а этого как раз и не хватало ребёнку, который оказался в незнакомом месте вдали от дома.
***
Восточная часть Языка Дьявола. Деревня Мьяна. Это поселение не было похоже ни на одно из тех, что встречались в мире пассажиров последнего рейса. Крестьянские жилища были разбросаны по разным местам посреди бескрайних полей. Люди жили здесь большими семьями. Обособленные от других, они создавали своего рода небольшие общины. Повзрослевшие дети после женитьбы, как правило, поселялись рядом с родительским домом, но не все оставались в деревне, кто-то уезжал в Хальту или вообще покидал остров. Поэтому новые дома строились крайне редко.
Жильё селян не могло похвастаться своей красотой. Всё было сделано максимально просто и без лишних затрат. Дома срублены из брёвен, стыки между которыми были замазаны глиной или заткнуты войлоком. На окнах красовалась всё та же плёнка, что и в лагере бандитов, и в хижине Баламара. Двускатная крыша, сколоченная из досок, покрывалась соломой. Это нельзя было назвать надёжной постройкой, потому что порой на остров налетали тайфуны, или начинались затяжные дожди, что изрядно портило жизнь крестьян, ведь после этого постоянно приходилось заниматься ремонтом. В конце концов, никто не будет рад незваному гостю в виде сквозняка, что вошёл без стука через щели в стенах. Да и вода с потолка во время дождя вряд ли кого-то порадует. Дома, и без того не являющиеся вершиной зодчества, со временем серели, что придавало им ещё более жалкий вид. Про них можно сказать только одно — жить здесь терпимо.
Помимо жилых домов у каждой семьи было ещё несколько построек: амбар для зерна, сарай с орудиями труда и хлев для скота. Всё строилось в довольно хаотичном порядке, руководствуясь лишь одним принципом: «О, вот тут нормально будет». Во все стороны от домов крестьянской семьи тянулись бескрайние поля, где выращивали овощи и злаки. Кроме этого люди сажали около своего жилья фруктовые деревья, чтобы в любой момент можно было насладиться сладким или кислым плодом. В некоторых местах из земли торчали пугала. Две палки в форме креста, пучок соломы да старый рваный кафтан, вот и все материалы для наведения страха на птиц, что прилетали сюда полакомиться плодами чужого труда.
Поля разделялись забором, простым и примитивным. Две длинные перекладины, прибитые к столбам высотой чуть больше метра. Защиты никакой, предназначение совершенно другое — граница территории, ведь у каждой семьи было своё поле. Крестьяне жили довольно далеко друг от друга. Через забор поговорить не получится, даже если громко кричать. Чтобы сходить к кому-нибудь в гости, нужно было пройти не один километр. Посреди этих бескрайних полей кое-где росли одинокие деревья, леса в этой части острова не было.
На западе деревни, между полями и горным ущельем, жили несколько семей. Их дома располагались ближе друг к другу, чем в других местах, а земледелие здесь больше напоминало огородничество, но на жизнь люди не жаловались, ведь они больше промышляли охотой и собирательством, а муку для хлеба покупали или обменивали. Перед ущельем были поляны, где росли ягоды, небольшой лесок, где можно было набрать грибов, а на охоту ходили в горы. Порой кое-кто доходил до озера около хижины Баламара, чтобы подстрелить дикую птицу. Время от времени жители западной окраины выбирались на берег моря, где можно наловить рыбы.
Но было ещё и другое чуть более густонаселённое место — это восточная окраина. Здесь жили люди, которые больше занимались рыбным промыслом и добычей соли, чем земледелием и охотой. Так же не обходилось дело и без авантюристов, которые то и дело ныряли на глубь морскую в поисках сокровищ, что могли оказаться на дне вместе с затонувшим кораблём. Конечно, полноценных кораблей там отродясь не бывало, но ходили разные слухи, которые успешно превращались в легенды за кружкой ячменного эля в местном трактире.
Немного южнее от домов был песчаный берег, куда часто приходили местные жители вечером, чтобы окунуться в воду после тяжёлого рабочего дня. А чуть севернее был скалистый утёс, на котором возвышался маяк. Это было самое высокое строение в деревне и единственное, выложенное из камня. Каждый булыжник был склеен особым раствором, дальним родственником цемента. Маяк был построен в форме цилиндра три метра диаметром и семь высотой. Крыша покрыта стальными пластинами в виде треугольников. Кроме «путеводной звезды» для моряков, это место использовалось так же и как склад, поэтому внизу всегда было много ящиков, полных всякой всячиной: инструменты, сырьё, провиант. Винтовая лестница вела наверх, в небольшую комнату. Там, в самом центре были две трубы, одна шла от пола, другая от потолка, а между ними сиял жёлтый камень. В этом мире магия использовалась не только для войны, но и для повседневных нужд, к которым относился и свет маяка. Около стены был стол со стулом да кровать, ещё несколько полок с книгами. В этом месте жил смотритель маяка.
Ниже под утёсом располагался деревенский порт. Он не представлял из себя ничего серьёзного. Три простых пирса, построенных из брёвен и досок, к которым были пришвартованы несколько парусных лодок. Из порта вдоль скалистого берега над водой тянулись деревянные мостки. Никаких перил не было, а поскольку здесь часто катали тележки с разным добром, то и дело какой-нибудь зазевавшийся рыбак плюхался в воду. Через тридцать метров от пирса была небольшая ступенчатая лестница. Для удобства транспортировки по центру проложили желоб, который был предназначен для тележек. Сейчас работа была в самом разгаре. Кто-то только пришёл с плавания и разгружал улов, а кто-то лишь начинал готовиться к отплытию. Повсюду витал солоноватый запах моря и свежей рыбы.
Несмотря на разброс домов по всей территории деревни, было место, где постоянно собирались почти все жители. Это была площадь в самом центре поселения. Здесь находился рынок, где торговали мясом, рыбой, овощами и многим другим. Не было никаких пошлин и разрешений на торговлю. Любой крестьянин мог прийти со своим добром и разложить его на полотне из ткани или досок. Те, кто торговал здесь постоянно, сооружали подобие современного киоска. Навес защищал их и товар от палящего солнца и дождя.
Здесь так же располагался дом старосты деревни, куда люди приходили по важным вопросам. Несмотря на занимаемую должность, его дом не особо отличался от остальных. Местный кузнец тоже жил здесь. Он занимался изготовлением и ремонтом орудий труда и подковывал лошадей. Изначально он жил на восточной окраине, но из-за неудобства добираться с запада, люди предложили кузнецу вместе с семьёй переселиться в центр деревни. Даже помогли построить новый дом и кузню. А вот потомки мастера по металлу оставались на прежнем месте. И те, кто решал не связывать свою жизнь с кузнечным ремеслом, не могли поселиться в том доме.
Ещё на центральной площади располагалась таверна. Излюбленное место деревенских жителей. Это строение было одним из самых больших, конкурирующее своей красотой со всеми остальными домами. Помимо выпивки и еды здесь так же предоставляли ночлег. Преодолевать большое расстояние по полям после ячменного эля… идея плохая. Поэтому те, кто жил на окраине часто оставались здесь на ночь.
Один дом на центральной площади сильно выделялся на фоне всего остального. Это здание было таким же большим, как таверна, но гораздо красивее. Бревенчатые стены были оббиты тонкими рейками, плотно прилегавшими друг к другу. Окна обрамлены красивой резьбой, и не было плёнки от органа какого-нибудь животного. Нет. Здесь было настоящее стекло. Высокая покатая крыша покрыта черепицей и окаймлена коньком. На первый взгляд могло показаться, что этот дом принадлежит какой-нибудь важной особе, но это не так. То была школа. Место, где подрастающее поколение получает необходимые знания на протяжении пяти лет, чтобы стать достойной заменой своим предкам.
Территория школы была обнесена забором высотой в полтора метра. Здесь были не перекладины, которые использовали для отметки границы, а штакетник. Вход во двор пролегал через деревянную арку, на которой было написано «путь просветления». Рядом стояли три человека, задумчиво рассматривая школьное здание.
— Скоро начнётся учебный год, — сказала Анна. — Нам будут рассказывать о магии. Интересно, не правда ли?
— Ну, даже не знаю, — отозвался Стэн. — Как по мне, так будет скука смертная. Наверняка, какой-нибудь старик начнёт толкать свои речи об опасности магии, способах её применения, осторожности и всём таком прочем. Вот бы нашим учителем была горячая красотка!
— Пф, ты всё об одном, — осуждающе отозвалась Анна. — Меня не интересует пол учителя. Самое главное, чтобы он был достаточно опытным и мог донести нужную информацию до каждого.
— По словам Эйха, будет много теории и мало практики, — сказал Пол.
— Точно! — Продолжил его друг. — Занудные речи, которые будут длиться часами. Пустая трата времени. Мы уже можем использовать магию. Зачем нам теория?
— Стэн, теория тоже важна, — не согласилась Анна со своим другом. — Мы сможем понять принцип колдовства. Я уверена, что эти знания будут нам полезны. Так что будь внимательнее на уроках. Помни, что эта сила дарована Богом. Она не была нашей изначально.
— Да ладно тебе, Анна. Не будь занудой.
— Хм, и всё же как-то непривычно слышать, как ты обращаешься ко мне. Лучше зови меня Аня.
— Не слышал такого варианта этого имени. Кстати, я ещё в поезде заметил, что ты говоришь с акцентом. Ты ведь не британка?
— Нет, я из Минска, это в Беларуси, — Стэн с Полом вопросительно посмотрели на девушку. — А с географией у вас не очень, да, парни? Это рядом с Россией. Так понятней?
Стэну стало интересно узнать немного больше о приглянувшейся ему девушке и он начал осыпать её вопросами о прошлой жизни. Анна Ковалёва оказалась самой старшей в этой компании, ей было двадцать восемь на момент смерти. После окончания университета работала переводчиком и часто каталась по командировкам в разные страны, что ей очень нравилось. Девушке всегда было интересно узнавать что-то новое, будь то история или культура другого народа. Такая тяга к знаниям привела к тому, что она выучила семь языков.
Ребята были под впечатлением, ведь сами не могли похвастаться какими-то достижениями. Стэн Дэвис работал простым туроператором в Лондоне, но он искренне любил свою работу, как шепнул Пол: «Потому что там было проще иностранок кадрить» — за что получил осуждающий взгляд от своего друга. Погиб же он в двадцать четыре года.
Пол Мартин про себя рассказал всего лишь в нескольких словах, что он ровесник Стэна, жил там же, а работал электриком на железнодорожной станции. Однако его другу не понравилось, что тот практически ничего не рассказал про себя, и поспешил добавить, что на самом деле Пол один из самых талантливых специалистов и всегда с детства тяготел к электричеству и освещению. Однако не разделял его музыкального вкуса, потому что вместо рока, хип-хопа и вообще чего угодно, Пол предпочитал классику. Анна даже усомнилась сначала в словах своего друга, но для проверки задала несколько вопросов о разных композиторах и была крайне удивлена, когда молчаливый парень вдруг выдал подробный рассказ о жизни и творчестве этих людей, какие композиции ему больше всего нравятся и почему. А потом он снова замолчал, словно истратил весь запас своих слов, и тогда Стэн уже перетянул внимание Анны на себя.
Пока эти двое болтали, Пол молча стоял, глядя на школьное здание, и больше не вступал в разговор со своими товарищами. Всем им предстояло снова сидеть за партой, хоть для них это был уже пройденный этап. Но с новой жизнью начался и новый путь. Через одну декаду все трое пойдут в пятый выпускной класс. Приближалась осень.
Глава 8. «Выживание в дикой местности»
Раннее утро. Солнце только-только робко выглянуло из-за горизонта, а Баламар уже собрал свои вещи в дорожный мешок, перекинул его через плечо и вышел из своей хижины. Ему предстоял путь до Хальты, чтобы просить аудиенции с местным лордом, а потом нужно было добраться до столицы для обсуждения этого дела с самим королём. К счастью статус старого мага и его былые достижения позволяли обращаться к столь важным особам без лишней бумажной волокиты. Одно заклинание, и Повелитель душ растворился в сером дыме.
Эдвард и Нирин всё ещё спали. Пророк проснулся только к полудню, в то время как маленькая принцесса уже бодрствовала. Она сидела за столом и с любопытством разглядывала разные записи, что там лежали. Как только девочка увидела пробуждение своего спасителя, то сразу же встала со стула и поднесла ему еду. Похлёбка с овощами и мясом да кусок хлеба. Эдвард с благодарностью принял это простое блюдо и приступил к завтраку.
Самая обычная еда, никаких изысков, но возрождённый уплетал за обе щёки. Эта похлёбка казалась ему лучшим из того, что он ел в своей жизни. После этой мысли Эдвард осознал, что с момента перерождения он ничего не ел и не пил, а всё это время он продержался, не чувствуя голода, за счёт поглощённой жизненной энергии. Значит, нет ничего удивительного в том, что в итоге он умер от переутомления. Осознав свою глупость, парень выругался про себя. Но при этом он узнал кое-что интересное. Пока в обители душ есть жизненная энергия, не будет даже намёка на голод, и в этом кроется слабость, ведь тело страдает без ведома владельца. Это значит, что надо есть даже без желания, нечего лишний раз разбрасываться своими жизнями, ведь достаются они непросто.
После завтрака Эдвард вышел из дома, Нирин хвостиком последовала за ним. Сейчас при свете дня пророк мог рассмотреть дом Баламара. Маленькое жильё, сколоченное из досок с соломенной крышей. Не самое надёжное строение, и если уж говорить откровенно, то выглядело оно просто ужасно. Казалось, что здесь вообще никто не живёт. Доски со временем стали серые, местами сгнили от влаги. Солома на крыше превратилась в непонятное месиво и выглядела так, будто лежит там уже добрую сотню лет. Дверь при каждом движении скрипела, словно в любой момент готова сорваться с ржавых петель. Пророку даже стало грустно от того, что человек, обладающий такими исключительными способностями, живёт в такой халупе.
«У меня тут возник вопрос. Когда он вернётся? Еды осталось мало, я-то могу это пережить, а что будет с Нирин? Надо будет найти в окрестностях что-нибудь съедобное. Ещё стоит обыскать дом старика. У него наверняка должны быть запасы».
Эдвард обошёл хижину и увидел позади маленькую пристройку. Она выглядела такой же старой, как и само жилище. Полуразвалившаяся дверь без замка. Пророк открыл её и увидел перед собой каменную ступенчатую лестницу, что вела под землю. Внутри было темно. Возрождённый зажёг огонь на ладони, который тут же привлёк внимание Нирин. Девочка заворожённо смотрела на то на него, то на Эдварда. У неё явно возникал вопрос, не обжигает ли пламя её спасителя. Пророк повернулся к ребёнку, жестом показывая, чтобы она ждала здесь.
Парень спустился вниз. Подвал по размерам был такой же, как и хижина. Несмотря на то, что он находился под землёй, здесь не было затхлости, сырости или плесени. Словно это была чисто убранная комната. Эдвард осветил стены. Там были многочисленные символы, сплетающиеся в замысловатые фигуры. Должно быть, они служили своего рода барьером, который держал это место в порядке. Но возникал резонный вопрос. Почему Баламар не нанёс эти письмена в своём доме?
К одной стене было прибито несколько полок, на которых лежали различные камни. Эдвард подошёл ближе, чтобы рассмотреть, и почувствовал пульсирующую энергию. Внутри было нечто, какая-то странная энергия, которая отреагировала на появление возрождённого. Казалось, будто в камнях заключены какие-то сущности, возможно, чьи-то души. Не просто так ведь Баламар получил своё прозвище. Решив не приближаться к камням, Эдвард сделал шаг назад и посмотрел на другую стену. Там был длинный стол. Слева стояли многочисленные склянки с красной вязкой субстанцией внутри, а справа лежали коренья, травы, семена и что-то, напоминавшее высушенные внутренние органы. Кому они принадлежали, оставалось загадкой.
Около другой стены стояли два сундука. Один из них был из дерева, на крышке нанесены символы, сплетённые в узор, напоминавший снежинку. Эдвард аккуратно коснулся этого сундука, но ничего не произошло. Открыв его, пророк сразу почувствовал прохладу и увидел внутри два ящика. В одном было мясо, а в другом овощи. Оставался вопрос: как всё это сохранялось, если у этих продуктов разная температура хранения. Было много вопросов, на которые Эдвард хотел получить ответ. В новом мире было много всего неизвестного, но от этого становилось всё интересней.
«Ладно. Вопрос с едой решён, осталось найти источник пресной воды. Может, где-то рядом есть родник. Надо будет внимательно осмотреть окрестности. Не пить же воду из озера. Так, а что у нас здесь?»
Второй сундук был полностью из металла. На поверхности не было видно никаких символов, узоров или рун. Но только Эдвард коснулся крышки, как его руку тут же пронзила острая боль. На сундуке начали вырисовываться красные письмена. Они медленно проявлялись на металле, оставляя следы как от огня. Пророк почувствовал знакомую энергию. Такая же была в нём самом. Багровое пламя, сжигающее людей, проклятый огонь, от которого нет спасения. Возник ещё один вопрос: почему он здесь, запертый в этом сундуке и запечатанный своей же собственной силой?
«Странно всё это. Неужели Баламар изучает проклятие вечного огня? Может, хочет найти лекарство? Если эта болезнь неизлечима, то многие должны пытаться найти способ исцеления. Я надеюсь, что старик не окажется каким-нибудь психопатом, который приводит больных детей к себе, а потом вытягивает их души и заключает в камни, а проклятый огонь в сундук. Надо будет как-нибудь расспросить его обо всём этом».
Эдвард осветил следующую стену, но там ничего не было. Почти ничего. На стене были письмена, отличающиеся от других, и нанесены чем-то, похожим на кровь. Пророк решил, что на сегодня вопросов достаточно и поспешил выйти из подвала. После всего увиденного парня начали терзать сомнения, а точно ли Баламар добрый старик, который решил помочь ему и Нирин. Что за камни в том подвале? Почему продукты хранятся рядом с проклятым огнём? Кому принадлежат высушенные органы, что так сильно похожи на человеческие? И что за кровавые письмена на стене? Может, Баламар на самом деле злой маг? Но если так, то почему этот подвал не был запечатан? Почему старик просто оставил возрождённого, не боясь, что тот обнаружит это место? Может быть, там и нет ничего страшного? Несмотря на все накопившиеся вопросы, Эдвард не спешил задавать их Повелителю душ. Кто знает, каким человеком тот является на самом деле. На всякий случай пророк решил подготовить путь к отступлению.
Пророк вышел из подвала, и Нирин встретила его обеспокоенным взглядом. Должно быть, Эдвард слишком долго осматривал подземную комнату. Затем они вдвоём отправились на поиски питьевой воды. Немного севернее хижины Баламара было большое озеро. Берега покрыты высокой травой, кое-где росли одинокие деревья, склонившись кроной над водной гладью. Местами в зарослях вспархивали птицы, потревоженные шагами Эдварда и Нирин. Они шли вдоль левого берега. Пророк внимательно всматривался в окружение, и примерно, через час поиски воды завершились. Рядом с высоким утёсом, от которого вёл путь с тракта к дому старого мага, протекал ручей. Пророк наклонился и попробовал воду на вкус. Это был родник.
«Итак, источник воды у нас есть. Продукты тоже, вот только доверия они у меня не вызывают. Почему они вообще хранятся рядом с сундуком, в котором запечатано проклятое пламя? Не хочется рисковать здоровьем Нирин. Надо попробовать поймать какую-нибудь живность, заодно ознакомлюсь с окрестностями на тот случай, если понадобится убежать от сумасшедшего мага».
Эдвард вместе с маленькой принцессой вернулся в хижину. После всех этих исследований они доели то, что оставалось со вчерашнего дня. Немного отдохнув, пророк вышел наружу, девочка пошла вслед за ним. Пока старый маг ищет отца Нирин, парень решил заняться тренировкой. Он взял гримуар и вновь принялся рассматривать магический круг. Принцесса в это время сидела в нескольких шагах от своего спасителя и с улыбкой наблюдала за ним, подперев подбородок ладонями. Она искренне восхищалась этим человеком. Несмотря на то, что они ровесники, Нирин относилась к Эдварду, как к старшему.
«Ох, она всё утро ходила за мной по пятам и всё никак не могла отвязаться. Я тебе не нянька, знаешь ли. Ещё и смотрит на меня таким горящим взглядом. Наверное, ей любопытно то, что я изучаю. Может, стоит показать ей пару фокусов с огнём? Что-нибудь такое, чтобы она начала тренироваться самостоятельно и, наконец, оставила меня в покое. В конце концов, я чувствую в ней остатки проклятия. Думаю, она сможет в дальнейшем контролировать эту силу. Эх, был бы здесь Маркус, он бы точно нашёл с ней общий язык. Он любит детей, а ещё умеет преподносить информацию. А мне что делать? Я не такой хороший учитель. Да и вообще, как мне ей что-то рассказать, если мы говорим на разных языках? Ладно, надеюсь, ей скоро всё это наскучит и она уйдёт».
Но Нирин продолжала наблюдение, и в конечном итоге Эдвард сдался. Он закрыл гримуар, отложил его в сторону и подошёл к маленькой принцессе. Пророк положил два пальца ей на грудь, после чего девочка почувствовала знакомый жар. От испуга её глаза округлились, а губы жалобно задрожали, но парень поспешил успокоить и погладил по голове. Затем он сделал шаг назад и начал что-то объяснять жестами.
Эдвард поднёс ладонь к груди и сжал её в кулак, затем провёл линию в воздухе до другой руки, а после выпрямил пальцы. На ладони появился огонь. Парень проделал это несколько раз, после чего указал на Нирин, та кивнула в ответ. Девочка отошла в сторону, вытянула руку вперёд ладонью вверх и попыталась сделать то, что объяснял ей Эдвард жестами.
Пока маленькая принцесса тренировалась в использовании проклятого огня, пророк продолжал изучать второй магический круг. Шло время. Устав от умственного напряжения, парень решил перейти к физическим тренировкам. Он лёг на землю и начал отжиматься, а Нирин отвлеклась от занятий и с любопытством стала наблюдать за действиями своего спасителя.
Так и прошёл день. Еды со вчерашнего дня не осталось, а продукты из подвала Эдвард не хотел использовать. Найдя в хижине немного муки, пророк решил блеснуть своими кулинарными способностями и состряпать что-нибудь. Спустя пару часов возни получились… лепёшки. Самые обычные. Эдвард никогда не был силён в готовке. А отсутствие необходимых ингредиентов и вовсе сводило все способности пророка на нет. Возрождённый твёрдо решил на следующий день отправиться на охоту или рыбалку. Нужно только смастерить орудие.
У пророка было много денег. Можно было бы просто сходить в деревню и закупить продукты там. Однако Эдвард по-прежнему носил белую ткань, в которой его похоронили, стоило бы приодеться, ведь заявиться в таком виде в поселение он не решался. Да и Нирин не хотел оставлять одну и уж тем более тащить с собой в место, где полно людей, которые могут причинить ей вред. Было решено добывать себе пропитание в диких условиях.
На следующий день Эдвард занялся изготовлением силков для мелких животных, которые расставил в кустах около хижины, у озера и в лесу. А после перешёл к созданию удочки или чего-то, что было бы похоже на таковую. Длинная ветка была, дело оставалось за верёвкой и крючком. Пророк обыскал всё, но ничего подходящего не нашлось.
«Твою мать! Да как так-то? Вообще ничего. Ладно, можно сплести что-нибудь самому. Но как? Маркус что-то говорил об этом во время тренировок в дикой природе. Ну же, вспоминай! Да чтоб тебя! Не могу…»
Выругавшись на своё бессилие, Эдвард отправился на поиски съедобных растений. Но как найти что-то такое в совершенно неизвестном мире? Пророк долго бродил, высматривая плоды или грибы, которые можно было бы съесть, через некоторое время нашёл красную ягоду, похожую на землянику, и тут же проглотил её. Не прошло и десяти минут, как Эдвард понял, что она ядовита. Его скрутило настолько сильно, что он уже готовился потратить ещё одну жизнь. Однако к вечеру ему стало легче. Оставив затею с собирательством, пассажир последнего рейса пошёл проверять ловушки, которые он так старательно мастерил и расставлял добрые полдня.
Эдвард осмотрел все места, но ничего так и не нашёл. Никто не попался, несмотря на приманки. Горе-охотник упал на колени, понимая, насколько он беспомощен в дикой среде, что даже добыть себе пропитание оказалось непосильной задачей. Эмоции вспыхнули бурным пламенем, и пророк в гневе начал разбрасываться огненными шарами в разные стороны. Но тут послышался крик птиц, который привёл Эдварда в чувство.
Он побежал на источник звука и увидел там… подгоревшую птицу размером с утку. Нет худа без добра. Пусть и совершенно случайно, но Эдвард всё-таки смог сегодня добыть немного дичи. Хотя, сам он не знал, что делать: плакать или смеяться. Взяв с собой добычу, парень пошёл в хижину. Есть нож, которым можно разделать тушку, а разведение огня вообще не проблема.
Шёл пятый день, как Баламар отправился на поиски отца Нирин. Во время уборки в доме Эдвард решил перебрать все книги и записи, что громоздились на столе. Среди бесконечных листов пожелтевшей от старости бумаги было то, что привлекло внимание пророка. Карта. Здесь был нарисован весь архипелаг, который состоял из пяти огромных островов, или даже континентов, и множества маленьких. На каждом изображении суши и моря были сделаны записи, но понять их было невозможно, ведь Брин не был обучен грамоте.
На западе был вытянутый остров. Ничего примечательного. Горы, реки, озёра. Было там три города, один располагался на севере, второй — на юге, третий — по центру на восточном побережье, и несколько деревень. Северный остров был меньше по размерам, чем западный, и напоминал по форме морского конька, только очень толстого. Сверху было сделано очень много заметок, гораздо больше, чем в других местах. В этом регионе два города: один на севере, второй на юге. В центре архипелага располагался небольшой остров, меньше четырёх других. На нём был изображён город с очень детальной рисовкой. Опираясь на воспоминания бандитов, Эдвард понял, что здесь находится столица королевства.
Едва взглянув на то, что было на востоке, пророк тут же понял, где он находится. У него и до этого возникал вопрос по поводу названия этого острова, но теперь всё казалось вполне логичным. Северный мыс тянулся на запад, создавая форму, напоминающую рог. Южнее было огромное озеро, окружённое горами. В восточной части острова залив, по краям которого чередой тянулись рифы, похожие на клыки. Южный мыс тянулся, отдаляясь от основной части суши, внешне напоминая козлиную бородку, а в заливе находился маленький остров. Он был узкий и вытянутый. Язык Дьявола. Название странное. По крайней мере, раньше казалось таким. Взяв во внимание внешний вид восточного острова, можно было сказать, что это «голова дьявола». Да, природа любит создавать нечто удивительное.
Эдвард долго изучал отдельную карту острова Язык Дьявола, пытаясь вычислить площадь этой местности. Парень разглядывал те места, где он был, и путь, который прошёл. По приблизительным подсчётам общая протяжённость острова была около ста пятидесяти километров. Ширина же варьировалась от семнадцати до тридцати двух или около того.
Затем Эдвард вернулся к карте всего архипелага. На юге был остров в два раза больше столичного. Судя по воспоминаниям бандитов, это территория микирийцев. Парень внимательно осмотрел границы. Четыре крупных острова принадлежали одному королевству, и только один — другому. Эдвард понял, почему эта страна воюет с микирийцами. Всему виной желание расширить границы, чтобы контролировать весь архипелаг. Но, возможно, здесь есть что-то ещё. В любом случае, чтобы узнать подробности, Эдвард решил расспросить Баламара.
Ещё на этом столе лежал листок с кругом, на котором были странные записи. Они отличались от тех, что были на карте. Понять смысл было невозможно, но складывалось впечатление, что тут много чисел. Первое, что пришло на ум Эдварду — календарь. Ознакомиться с летоисчислением этого мира так же полезно, как и изучение письменности. И опять же вся надежда на Баламара.
Время шло. Эдвард осваивал новое заклинание, а Нирин пыталась призвать огонь. Магические тренировки парень совмещал с физическими в надежде развить своё слабое тело. Каждое утро он бегал вокруг озера, отжимался, приседал и тягал большие ветки. Однако прогресса не было. Ни в чём. Единственное, в чём Эдвард преуспел, так это в общении с Нирин. Пророк постепенно сближался с девочкой, и даже начал учить маленькую принцессу местному языку, а она его — микирийскому. Например, он показывал на какой-нибудь предмет и говорил его название, то же самое делала и Нирин, только на своём языке.
Добывать пропитание стало чуть легче. Постепенно Эдвард привыкал к тому, что в этом месте нет магазина, где можно купить продукты. Пару раз в его ловушки попадали кролики, огненными шарами парень сбивал птиц, а для ловли рыбы был приготовлен сочок из палок и кое-как сплетённых вместе растений.
Была ещё одна радость: после нескольких отравлений пророк всё же смог найти съедобные плоды на окраине леса. Это были яблоки. Пусть здесь так же росли и грибы, но возрождённый не спешил их пробовать, потому что последние галлюцинации привели к событиям, которые хочется забыть. К тому же он не знал, что сказать Нирин, которая, кажется, получила психологическую травму, когда увидела своего спасителя голым, стоящим на четвереньках и гавкающим на корзину с бельём. А когда Эдвард, рыча, набросился на свой дорожный мешок и начал зубами грызть его, девочка и вовсе с криком выбежала из хижины. После этих событий пророк начал задаваться вопросом: почему Баламар живёт в месте, где так много ядовитых растений. За всё время пребывания здесь возрождённый отравился двенадцать раз. Спасало только «очищение», вот только не всегда удавалось запустить его вовремя.
Баламар вернулся только на десятый день, а с ним был вооружённый отряд «рогатых людей». Это были микирийцы. Эдвард и Нирин в это время тренировались снаружи возле хижины. Как только девочка увидела всю эту свиту, она тут же бросила свои дела и побежала им навстречу. Один микириец выступил вперёд, присел и обнял ребёнка. Это был высокий мужчина. Его рога со лба уходили назад, словно зачёсанные волосы. Острые уши немного выпирали. Взгляд его голубых глаз был настолько твёрдым и властным, что некоторые люди от одного вида могли пасть перед ним на колени. А острые черты лица только придавали строгости его внешнему виду. Чёрные волосы, убранные назад вдоль рогов, спускались до плеч. Этот микириец был одет в белую тунику без какой-либо вышивки и узоров.
Мужчина, несмотря на всю свою строгость своего внешнего вида, разговаривал с Нирин очень мягким голосом, словно пел ей колыбельную. Время от времени он бросал взгляд на Эдварда, а после обратился к Баламару. Пророк догадался, что это король Микирии. Он не производил впечатления плохого человека, но при этом пророку не нравилось с каким подозрением микириец смотрит на него. Король заговорил на местном языке, но с сильным акцентом:
— Так это и есть тот человек, что в одиночку победил всех душегубов и дочь мою освободил?
— Да, — ответил Баламар. — Думаю, по нему видно, что он необычный ребёнок. Этот человек не только смог пережить проклятие вечного огня, но так же подчинил эту силу и помог Нирин с её проклятым пламенем.
— Да, я ей помог, но не смог исцелить полностью, — вмешался Эдвард. — Я поглотил часть энергии проклятия, но это временный эффект. Я чувствую, что однажды пламя пробудится вновь, поэтому сейчас пытаюсь научить её контролировать эту силу. Но обучение даётся очень тяжело, ведь мы говорим на разных языках. Хотя, сейчас стало немного проще общаться с ней. Мы с Нирин научили друг друга многим словам.
Микриец посмотрел на девочку и сказал что-то на своём языке. Нирин улыбнулась, затем повернула ладонь вверх и сконцентрировалась. Все воины приготовились к какому-то чуду, но пока ничего не происходило, лишь через минуту на руке маленькой принцессы загорелся огонёк. Высокий микириец был поражён увиденным настолько, что на мгновение потерял дар речи, а его суровой лицо приняло благоговейное выражение, словно сам Создатель предстал перед ним. После он предложил пройти в дом и поговорить наедине. Пророк, старый маг и микириец вошли в хижину. Как только дверь закрылась гость обратился к Эдварду:
— Моё имя Арон Мирикель. Эдвард, тебя благодарю я за спасенье дочери моей, и твоё имя не забуду никогда. Почтенный Баламар в общих чертах поведал о тебе, но я не мог поверить, что могло произойти такое. Сейчас меня сомнения терзают, точно ли ребёнок одиннадцати лет от роду стоит передо мной.
Речь короля звучала странно. Он менял местами слова, которые обычно произносятся в другой последовательности, из-за чего казалось, будто он говорит стихами. То ли из-за того, что Арон общался на другом языке, то ли это его обычная манера речи.
— Ха-ха! Конечно, нет! — Выдал Эдвард. — Какой одиннадцатилетний ребёнок будет способен на такое? Моё имя Эдвард Крафт. Я гордый воитель Норвежской империи, обученный легендарным героем из далёкой и холодной Сибири. Когда-то я жил в другом мире, сразил множество врагов своих, но сам был побеждён временем.
— Реинкарнация? — Ошарашенно спросил Арон. — Но как? Ведь мир иной закрыт быть должен.
— За свою жизнь я осознал, что в мире слишком много зла. На смертном одре я желал лишь одного — прогнать всю эту скверну со свету белого. И вот я переродился. Ха! В моей прошлой жизни меня часто осуждали за упрямство, но именно благодаря этому я продолжаю свой путь. Я не знаю, почему переродился в другом мире, а не в своём. Наверное, сами Боги решили, что здесь моё присутствие важнее.
После этих речей король округлил глаза от удивления. Он не знал, что ответить на такое заявление. Баламар тоже молчал, будто воды в рот набрал. Все стояли в безмолвии, не смея нарушать тишину. Ситуация была крайне странной. Одиннадцатилетний мальчик заявляет, что он воин из другого мира. Звучит абсурдно, но в то же время он смог подчинить проклятье вечного огня, а такое было лишь раз за всю историю этого мира. И это не говоря уже о том, что Эдвард в одиночку перебил всех бандитов, поглотил безумное пламя дочери короля и научил контролировать его. Через пару минут король стряхнул с себя оцепенение и заговорил:
— Верит мой народ, что смерть концом не может быть, но так же мы считаем, что при переходе в жизнь иную воспоминания теряют наши души. Сия теория имеет место быть, ведь так не будем чувствовать мы бремя наших лет прошедших. Ты утверждаешь, что раньше в мире жил другом, подобном нашему, но можешь ли ответить, почему ты оказался здесь?
— Да. Богиня Арсхель избрала меня своим пророком.
— Богиню злую ты в виду имеешь? — Настороженно поинтересовался микириец.
— Она не злая. Когда-то были те, кто воспользовался дарованной им силой в своих корыстных целях. Сейчас же Арсхель стремится исправить свои ошибки, ведь это именно она наделила такой мощью тех, кто пошёл войной против её других творений. Кстати, она и есть создатель этого мира. А того Бог, которого сейчас все восхваляют, на самом деле не существует. Вся ваша религия построена на неведении истины. Моя миссия как пророка — уничтожить «Чёрное Солнце» и разнести по всему свету имя Арсхель.
— То, что говоришь ты, принять чрезвычайно сложно. Уж слишком долго мы боролись с культом. Быть может, правда за тобой, но, тем не менее, нужны мне доказательства весомей твоих слов. Уничтоженье культа — цель благая. Я искренне надеюсь, что и на деле сможешь свою веру доказать, коль нашу ложной ты считаешь. Желаю я удачи в миссии твоей нелёгкой. Но вот сейчас поговорить хотел бы о другом. Ведь ты спас дочь мою от лап лихих бандитов, ослабил действие проклятия, чем жизнь продлил и дал возможность избежать ужасных мук пред смертью от огня. Проси, чего желаешь. Коль это в моих силах, я сделаю, что хочешь.
— Ваше Величество, Вы же хотели обручить Нирин с кем-то из королевской семьи этого государства, верно?
— Вопрос твой любопытен, но сужденье верно. Цель визита моего такою именно была.
— Тогда я прошу не делать этого, — твёрдо заявил пророк.
— Эдвард, пускай и воин ты, а не политик, но сохранил воспоминания о жизни прошлой. Ты ясно должен понимать всю важность будущего брака Нирин и принца Халь-Шагата.
— Я понимаю причину, которая Вас подтолкнула к такому решению, но это не меняет факта неверности этого шага. Вы уже воевали с этим королевством. Наверняка, потери были велики. Вы правильно заметили, что я воин, а не политик. Но! Я видел карту. В этом архипелаге пять огромных островов, четыре из которых принадлежат одной стране — Халь-Шагату. Только один остров в вашем распоряжении. Пусть я и новый человек в этом мире, но я знаю, что брак в политических целях в данной ситуации ничего не даст.
— Он даст возможность выиграть время! — Ответил Арон, повысив голос. — Ты должен понимать, как война ужасна.
— Я знаю это. Своими собственными руками я убил столько людей, что со счёту сбился, и многих товарищей потерял. Мне не впервой видеть, как угасает жизнь в глазах. Я видел детей, что остались без родителей. Я видел земли, выжженные дотла. Я видел поля, усеянные разлагающимися трупами. Я столько раз искал способ остановить всё это, но ни разу у меня не возникла мысль, чтобы спрятаться за спиной ребёнка! Эти люди похищают микирийцев детьми, обращают их в рабство, чтобы потешить своё эго. И Вы хотите оставить здесь свою дочь? Я пока многого не знаю об отношениях двух стран. В политике я не силён. Но одно я знаю наверняка — Нирин будет здесь лишь игрушкой. И если Вы всё ещё планируете выдать её за принца Халь-Шагата, то мне не следовало её спасать!
Эдвард говорил очень эмоционально, не только Арон, но и Баламар был впечатлён такой пылкой речью, и даже не знал, что ответить на это. Воцарилась тишина. Король Микирии потупил взор, словно признавал свою ошибку.
— Правда в сей момент на стороне твоей. Поступок мой ужасен, и как родителю мне нет прощенья. — Лицо Арона стало очень печальным. — Не представляешь ты, как тяжко было мне решиться на такое, как сердце моё кровью обливалось. Но чувства мои разум не должны затмить. Как король я думать не могу лишь о себе и своих детях. Мой народ важнее моей жизни. Сейчас пытаюсь избежать войны любой ценой. — После этих слов микириец замолчал на мгновение, а после продолжил. — Ты лишь недавно появился в нашем мире, но быстро смог ты доказать свои умения в бою. Ответь мне на вопрос: коли война случится, чью сторону ты примешь?
— Я буду на стороне правды, — твёрдо ответил Эдвард, не задумываясь.
— Но если правда с нами, выйдешь ли ты против армии могучей?
— Да, — последовал незамедлительный ответ пророка. — Даже если мне придётся противостоять многотысячному войску, я не отступлю. Пусть сами Боги спустятся с небес, чтобы покарать меня, я встречу смерть с улыбкой на лице. Погибнуть в бою за правое дело — честь для воина.
Король микирийцев опустил голову. Он почувствовал себя слабым и беспомощным перед лицом пришельца из другого мира. В тишине Арон размышлял обо всём, что сказал Эдвард. Пророк тем временем ничего не говорил. Не стоило нарушать тишину, когда другой стоит на перепутье.
«Тёмное сердце сомнения гложут, сила порока подняться поможет, воля моя дорогу проложит. Почему я вспомнил эти слова? Что с ними не так? Порок можно назвать грехом. Желание, связанное с ним, эгоистично, но обладает силой. Надо будет поразмышлять над этим».
— Если бы не ты, Нирин уже мертва была бы, — заговорил Арон. — Думаю, ты вправе повлиять на её дальнейшую судьбу. О помолвке договор расторгнут будет. Даю слово. И… я хотел бы кое-что узнать. Желаешь ли в дальнейшем стать её супругом?
Эдвард растерялся на мгновение и не мог подобрать походящих слов, а вот Баламар, кажется, не был удивлён таким поворотом событий. Король Микирии пристально смотрел на пророка, ожидая от него ответа.
— Что? Вы серьёзно? Она ведь ещё совсем ребёнок! К тому же, зачем такое предлагать? Я же вижу, что Вы не доверяете мне из-за связи с Арсхель.
— Твои слова разумны. И всё же моя дочь ребёнком будет не всегда. Однажды она станет леди, умной и прекрасной. Что до недоверия к тебе, то я не стал бы говорить с тобой об этом, коль в сердце не было бы веры. Ты совершаешь благородные дела. И то, что на твои плечи возложена задача адептов мерзких уничтожить, лишь подтверждает чистоту намерений твоих.
— Вот как? А мне кажется, что Вам просто нужен тот, кто поможет микирийцам чем-нибудь. Например, будет спасать детей от проклятья вечного огня.
— Ха-ха-ха! Я душой бы покривил, ответив, что не думал о таком, ведь помощь нам действительно не помешает. Коль не готов сейчас вести ты разговоры о помолвке, то можешь просто с нами в путь пойти. Прекрасна Микирия, и можешь быть уверен, что место там своё найдёшь.
— Прошу прощения, но не стоит ожидать от меня слишком много. Это тело слабое. Я могу лишь поглотить энергию проклятья, а не исцелить полностью. Эта сила не развеивается, а переходит в моё тело. Если я приму её слишком много, то могу умереть. Даже благословение Арсхель не даёт мне абсолютного бессмертия. Энергия проклятья, что я забрал у Нирин, до сих пор не усвоилась в моём теле. Если я сделаю такое снова, то просто загорюсь. Самоотверженность и безрассудство — разные понятия. Я новичок в этом мире, мне ещё много тонкостей предстоит узнать.
— Я понимаю. На помощи твоей и не настаивал. Что до предложения о переезде и помолвке, всё в силе остаётся.
— Простите, Ваше Величество, но я не готов пока переезжать в Микирию. В дальнейшем я обязательно туда отправлюсь. Разговор о помолвке отложим. Давайте поговорим об этом хотя бы через три-четыре года. Я пока вижу в Нирин лишь ребёнка.
Король микирийцев ещё долго разговаривал с Эдвардом. Пророк узнал много нового об этом мире. Империя Халь-Шагат когда-то была маленькой страной в центре архипелага. Но однажды они вторглись на территорию своих северных соседей. После года кровопролитной войны победа досталась захватчикам. Так Халь-Шагат увеличил свою территорию. Это произошло пятьсот лет назад после войны с «Чёрным Солнцем». Западные и восточные соседи не особо обратили внимание на такое событие, ведь у них было гораздо больше сил.
А вот микирийцев это беспокоило. Пять королевств ранее жили в мире и гармонии, но Халь-Шагат решил пойти своим путём. Порядок был нарушен. Микирия вторглась на территорию соседа-бунтаря и два года проливала кровь, но победителя не было, лишь огромные потери с обеих сторон. Задачей этой войны был подрыв сил. Цель была достигнута, но слишком большой жертвой. Однако через сотню лет Халь-Шагат уже восстановился, и его воины маршировали по западному острову.
Пока шла ожесточённая война на западе, Микирия вновь решила вторгнуться в Халь-Шагат, чтобы связать его войной по двум фронтам. Когда уже казалось, что победа близка, прибыли воины с Головы Дьявола. Они приняли сторону Халь-Шагата и разбили микирийцев. Никто не ожидал союза двух этих королевств, что привело к непоправимой ошибке для всех, в том числе и для королевства с Головы Дьявола. Ведь уже через сто пятьдесят лет оно будет захвачено.
Халь-Шагат и Микирия враждуют на протяжении пятисот лет. Вторые постоянно мешают великой миссии по «объединению всех островов» первых. Последняя война закончилась больше двадцати лет назад победой микирийцев. Тем, кто переломил ход войны с превосходящими силами, был кузнец-чародей. Он создал множество магического оружия, которое помогло в борьбе с захватчиками. Пусть сейчас и мирное время, но неизвестно, как долго оно будет длиться. Поэтому Арон Мирикель ищет способы укрепить позиции, чтобы сохранить свою свободу.
После этого разговора Эдвард заявил, что станет сильнее и поможет микирийцам, и Арон поблагодарил возрождённого. Затем все трое вышли наружу. Король позвал свою дочь и сообщил ей об отъезде. Как только девочка узнала, что Эдвард останется здесь, её глаза наполнились слезами. Нирин подбежала к своему спасителю и крепко обняла его, не желая расставаться. Пророк погладил её по голове и хотел отойти назад, но маленькая принцесса всё никак не отпускала своего нового друга. Король подошёл к своей дочери и положил ей руку на плечо, пытаясь утешить.
— Ох, уж эти дети, — устало проговорил Эдвард. — Думаю, я смогу посетить Микирию через год или два.
Арон улыбнулся и сообщил об этом Нирин. Девочка подняла голову, её заплаканное лицо тут же просияло от счастья. На этой ноте они и попрощались. Эдвард и Баламар стояли и молча смотрели вслед уходящим микирийцам, а когда те скрылись за деревьями, старик толкнул парня в бок и спросил:
— Что там за история с великим воителем и смертью от старости? Ты же говорил, что тебе двадцать два года.
— Ха-ха-ха! Так и есть, мне двадцать два года. А история про великого воителя — ложь чистой воды. Брат научил меня кое-чему. Когда разговариваешь с кем-то влиятельным, покажи, что ты обладаешь не меньшей властью, даже если на самом деле это не так. Пусть здесь я пока никто, но узнав о моём прошлом, Арон увидел мой потенциал и понял, что я могу стать для него ценным союзником, и это позволило мне говорить с ним на равных.
— Ха, вот же хитрый жук.
После короткого молчания Эдвард и Баламар вошли в дом. Старый маг вернулся, а это значит, что скоро начнутся обещанные тренировки. А заодно стоило бы получить ответы на вопросы, которые Эдвард пока не спешил задавать.
***
Наступила осень. Все дети от десяти до четырнадцати лет пошли в школу. Для кого-то это был первый год, и они ещё не знали, что их ждёт, поэтому радостно спешили на площадь Мьяны в предвкушении чего-то нового и интересного. Те, кто был постарше, лениво плелись по дороге, ведь им снова предстояло сидеть на скучных уроках. Хотя, некоторые наоборот выглядели воодушевлёнными, ведь с этого года начиналось изучение магии. В число таких ребят входила троица перерождённых: Анна, Стэн и Пол. Они остановились перед аркой, что была входом в школьный двор.
— Ну, что ж, удачи нам всем, — взволнованно сказала Анна.
Все трое шагнули вперёд. Учителя встречали детей на входе и провожали их во двор. Там ученики делились на группы по году обучения. Трое перерождённых видели знакомые лица, это были их одноклассники, с которыми они учились вместе на протяжении четырёх лет. Наступил пятый год, а затем выпуск. Когда все были в сборе, заведующий школой выступил с речью. Он говорил о важности знаний, и о тех усилиях, которые нужно приложить, чтобы стать достойными людьми. Особое внимание было уделено первоклассникам и выпускникам. В конце своей речи заведующий пожелал всем удачи в новом учебном году, затем учителя проводили детей по своим аудиториям.
Пока ребята шли, они обсуждали новость. Недавно они узнали, что их старый учитель ушёл в отставку. Ему было уже далеко за шестьдесят лет, здоровье подводило. Анна надеялась, что новый учитель будет достаточно взрослым и опытным магом, чтобы донести до всех необходимые знания, а Стэн рассчитывал увидеть молоденькую учительницу, чья красота радовала бы взгляд, ведь такие уроки можно и не прогуливать. Полу было всё равно. Он по-прежнему оставался немногословным и равнодушным ко всему.
Ребята вошли в свой класс. Помещение было довольно просторным. До потолка три метра, что являлось необычным для деревенских зданий. Два больших застеклённых окна выходили на тренировочную площадку во дворе. Справа на стене висела доска, такая же, как и в мире перерождённых. В пятом классе было пятнадцать учеников, столько же и парт со стульями, чтобы у каждого было своё отдельное место. По центру рядом с доской стоял большой стол, принадлежавший учителю. В аудитории витал запах книг, вызывая ностальгию у пассажиров последнего рейса.
Учеников попросили занять места. Анна села за первую парту среднего ряда, чтобы быть поближе к учителю и не упустить ничего важного. Пол занял четвёртую парту, а Стэн — пятую. Так он надеялся скрыться от взгляда преподавателя, если ему захочется заняться своими делами. Например, поспать.
Через несколько минут, после того, как все расселись по местам, в класс вошла молодая девушка, на вид около двадцати лет. Её каштановые волосы, заплетённые в косу, и очки с круглой оправой создавали образ заучки. Если обратить внимание на телосложение, то её вполне можно было назвать стройной, но она не была выдающейся в каких-либо особых местах. А черты её лица были настолько обычными, что в толпе никто бы и не заметил. На девушке была зелёная мантия, подвязанная кожаным поясом, как у всех учителей, а в руках она держала книги. Подойдя к столу, она положила их, повернулась к ученикам и, прочистив горло, заговорила:
— Меня зовут Эйлина Шанг, я выпускница магической академии. Это мой первый год в роли учителя. Надеюсь, мы поладим.
«Шанг? Кажется, такая же фамилия у дедушки Эйха. Может быть, она его внучка». — Думала Анна.
Молодая учительница взяла в руки дощечку с вырезанными именами учеников и начала перекличку. Каждый раз, как очередь доходила до Лидена, Лими и Шина, Эйлина заметно дёргалась. На её лице было видно беспокойство. Как и ожидалось, новости распространяются быстро. Делать секретом чудо никто не стал. Тот факт, что трое ребят встретились с Богом и получили от него магическое оружие, заставлял девушку нервничать больше обычного. Её первый год на должности учителя обещал быть сложнее, чем она ожидала. После переклички Эйлина убрала дощечку и обратилась к ученикам:
— Сейчас я расскажу вам о том, как будут проходить занятия в этом году. Прошу вас записать, чтобы вы ничего не забыли. Учебных дней в месяце будет столько же — пятнадцать. Грамматике и вычислениям будет уделено меньше времени, и добавятся новые уроки по теоретической и практической магии. Восемь месяцев из двенадцати будут посвящены учёбе. В середине Морока у вас будет перерыв. В этом плане ничего не меняется. Итак, расписание занятий будет следующим. Первый день — практическая магия. Однако сегодня вы только перешли в новый класс и ничему научиться ещё не успели, поэтому урока не будет. — После этих слов Эйлина посмотрела на трёх учеников и добавила. — Я слышала о том, что произошло по дороге в Хальту. Вы трое уже смогли овладеть магией. Можете продемонстрировать свои способности позже, чтобы я могла составить для вас индивидуальный план обучения?
— Да легко! — Воскликнул Стэн.
— Да, конечно. Мне нужна будет помощь в преодолении некоторых трудностей. — Сказала Анна.
— Ага, — кивнул Пол.
— Отлично. Вернёмся к расписанию. Второй день — грамматика, третий — вычисления. Чего-то нового вы не узнаете. Эти уроки предназначены для закрепления уже имеющихся знаний. Четвёртый — история. Пятый день — теория магии. Хоть вы и касались этой темы в прошлом учебном году, но лишь поверхностно. В этот раз изучение будет более глубоким. После этого у вас будет пять выходных, чтобы вы могли подготовиться к следующим занятиям, которые начнутся с практической магии. На этом всё. Со всеми познакомились, расписание записали. Теперь я прошу всех пройти на тренировочную площадку.
Все ученики встали и направились к выходу. На задней стороне двора был участок прямоугольной формы в сотню квадратов. Земля была покрыта каменными плитами метр на метр. На удивление точная работа. В каждом углу были установлены трёхметровые столбы, на вершине которых были сферы, испускающие тусклый зелёный свет. Именно здесь ученики занимаются практической магией. Учительница обратилась к трём юным дарованиям:
— Эта тренировочная площадка. Вся её территория окружена барьером, сломать который можно только высшей магией. Прошу, продемонстрируйте свои способности.
Первым вышел Шин. Он вытянул руку вперёд, и браслет с запястья быстро перетёк в ладонь, приняв форму копья. Парень взмахнул своим оружием, и потоки ветра тут же рванулись вперёд. Затем он поднял копьё над головой и начал быстро вращать его. Воздух вокруг Шина стал закручиваться, образуя вихрь, при этом достаточно сильный, что смог поднять заклинателя над землёй. Пусть высота была всего в один метр, но для ученика пятого класса школы это было невероятное достижение. Все собравшиеся здесь начали восхищённо аплодировать.
Следующей вышла Лими. В её руках был деревянный посох. Девочка создала огненный шар размером с кулак, а затем запустила его в небо, но заклинание тут же врезалось в барьер и развеялось. После этого она метнула сгусток красной энергии на землю, ударила посохом, и на том месте, где была метка, возник небольшой столб пламени. В очередной раз ученики были поражены способностям своих одноклассников.
Последним вышел Лиден. Его божественное оружие — полуторный меч. Парнишка взялся за него обеими руками и поднял над головой. Энергия перетекала из его тела в клинок, и через мгновение меч засиял. Лиден взмахнул оружием, с которого тут же сорвался свет, прошёл волной несколько метров, врезался в барьер и развеялся. Больше ничего перерождённый показывать не стал, но остальные ученики всё равно похлопали ему.
Это было поразительно, что четырнадцатилетние ребята удостоились такой чести получить оружие от Бога. Удивлял и тот факт, что они вообще могут управлять подобной силой. Хотя некоторые бросали завистливые взгляды на этих трёх учеников. Эйлина стояла с задумчивым выражением лица. В глубине души она надеялась, что эта троица не покажет ничего серьёзного, но она ошиблась. Придумать индивидуальный план развития для этих ребят казалось непосильной задачей, ведь она только окончила академию и ещё не имеет преподавательского опыта. Молодая учительница поблагодарила ребят за демонстрацию своих способностей и объявила об окончании занятий на сегодня. Ученики начали расходиться по домам, бурно обсуждая события этого дня.
Глава 9. «Мёртвая гора»
Ранним утром Баламар разбудил Эдварда, если это можно было так назвать. Спящего пророка окутала магическая энергия, затем дверь хижины распахнулась, и парня вышвырнуло из дома. От рывка возрождённый тут же проснулся, совершенно не понимая, что происходит, и почему он летит. Тем временем озеро, что было у подножья горы в трёхстах метрах от хижины старого мага, становилось всё ближе. Эдвард слишком поздно осознал происходящее, и даже закричать не успел, как тут же плюхнулся в воду.
От холода перехватило дыхание, и начались судороги. Казалось, будто всё тело пронзили сотни игл, а грудь сдавливали невидимые тиски. Удар о поверхность выбил весь воздух из лёгких пророка. Он начал грести руками и ногами, пытаясь добраться до поверхности. Непонятно было, насколько глубоко парень погрузился в озеро, солнечного света не было видно, и Эдвард продолжал отчаянно барахтаться, стараясь выбраться из оков водной стихии. Рывок за рывком. Пальцы на ногах скрючились в судорогах и стонали от боли. Плечи начали неметь, но пророк продолжал плыть. Им двигало лишь одно желание — жить.
Наконец, Эдвард добрался до поверхности и вынырнул из воды, жадно хватая ртом воздух. Всё тело дрожало от холода, зубы стучали как отбойный молоток. Пророку понадобилось больше минуты, чтобы прийти в себя. Отдышавшись, парень огляделся. Озеро было большим, а его самого закинуло на середину. До берега десятки метров. Всё тело сводило от судорог, лёгкие сжимались от холода, зубы бились, словно в припадке друг о друга, а разум не был способен к размышлению. Мысли путались, и было ощущение, что смерть совсем рядом. Превозмогая страх, Эдвард собрался с силами и поплыл в сторону берега. Но не стоит ожидать многого от тела одиннадцатилетнего ребёнка. Уже через несколько метров парень начал выбиваться из сил, но продолжал плыть, в надежде добраться до спасительной суши.
«Да ты охренел, старый маразматик! Совсем что ли из ума выжил? Дай мне только добраться до берега. Холодно-то как! «Тёмное сердце сомнения гложут. Сила порока подняться поможет. Воля моя дорогу проложит». Давай же! Греби быстрее. Холодно, всё тело ноет, да и сил совсем нет. Старый дурак, сжечь бы тебя. Было же у меня подозрение, что Баламар сумасшедший. Надеюсь, ты до конца жизни будешь страдать бессонницей, что б тебя…»
Из-за холодной воды дыхание сбилось, а силы закончились, и Эдвард начал тонуть. Он барахтался до последнего, не желая принимать подобную участь. Пророк знал, что может воскресать. Но что произойдёт, если он утонет? Как он оживёт? Эта сила по-прежнему была неизвестной. Слишком много вопросов и слишком мало ответов. Всё можно было познать только путём проб и ошибок, но сейчас Эдвард не хотел экспериментировать.
«Порок. Пусть моя грешная душа и терзается сомнениями, но я это я. Все свои преимущества и даже недостатки я обращу в свою силу, которая принесёт мне пользу. Это поможет мне добиться своей цели. Я принимаю себя таким, какой я есть. Адреналин, второе дыхание, взрыв силы, берсерк, ярость. Один из семи смертных грехов — гнев».
«Тёмное сердце сомнения гложут. Сила порока подняться поможет. Воля моя дорогу проложит».
Магический круг «Воля грешника». Гнев.
Тёмно-синяя энергия появилась в области сердца Эдварда, а затем окутала всё его тело. Пророк тут же ощутил мощный прилив сил, выровнялся на воде и направился в сторону берега. Плыть стало гораздо легче, от усталости не осталось и следа, судороги тоже прошли. Всё тело было согрето внутренней энергией. Несмотря на своё слабое тело, Эдвард двигался со скоростью взрослого пловца. Берег становился всё ближе и ближе, а там стоял Баламар. Увидев его, парень закричал:
— Старый дурак! У тебя песок вместо мозгов!
Баламар в ответ лишь улыбнулся и продолжал ждать прибытия пророка. Когда Эдвард, наконец, добрался до берега и вышел на него, то тут же упал навзничь. Старый маг подошёл к нему и сказал:
— С сегодняшнего дня начинается тренировка. Это было только начало.
— Да ты издеваешься, — простонал Эдвард. — Какая ещё тренировка? Ты меня чуть не убил!
— Тренировка в холоде или на жаре крайне важна для мага. В стрессовой ситуации энергия в теле дестабилизируется, из-за чего не получится сотворить даже простое заклинание, ведь для этого нужна концентрация. Вода в озере нагревается в течение дня, а ночью остывает, поэтому на рассвете она наиболее холодная. Когда ты спишь, то бездействуешь, и кровь не греет. Если в таком состоянии окунуться в холодную воду, твоё тело получит сильный стресс и потеряет возможность колдовать. А для лучшего эффекта пришлось ещё немного охладить воду магией. Это хороший способ закалки. Не расслабляйся, помогу тебе стать сильнее в кратчайшие сроки, но впереди тебя ждут тяжёлые тренировки.
— И насколько же тяжёлыми они будут? — Поинтересовался Эдвард.
— Думаю, ты умрёшь раз-другой. — Ответил Баламар так, словно говорил о каком-то пустяке.
Эдвард молча встал и посмотрел на старого мага. Парень не понимал, то ли он шутит, то ли всерьёз. Но вспомнив, что Баламар закинул спящего человека на середину озера в холодную воду, то можно было сказать наверняка — старик не шутит. После короткого молчания Эдвард ответил:
— Фигня.
— Ха-ха! Хороший настрой. Ну, раз уж ты проснулся, пойдём, поедим.
От слов «раз уж ты проснулся» Эдвард начал ругаться на Баламара. Ведь это именно он разбудил возрождённого, причём таким жестоким способом. Оба направились в хижину. На завтрак был постный бульон и отвар из трав. После еды старый маг позволил молодому пророку немного отдохнуть, а заодно кое-что узнать о его силе.
— Когда мы добрались до моего дома декаду назад, видел, как ты умер, а после воскрес. Думаю, это как-то связано с поглощённой жизненной энергией. Ты можешь накапливать её, верно?
— А? Да, могу. Сейчас в моей «обители душ» четыре жизни, но я бы не хотел лишний раз разбрасываться ими.
— Не беспокойся, — весело ответил Баламар. — В этом мире хватает всяких отбросов, так что пополнить твои запасы, не составит труда.
— А ты жесток. Ничего, что мне приходится убивать людей для этого?
— Те, кого ты убил в том лесу, сами загубили немало жизней. Упокоив их, ты предотвратил дальнейшие злодеяния этих людей.
— И то верно, — согласился пророк.
— Твоё хладнокровие впечатляет. Наверное, тебе и раньше приходилось убивать.
— Да, и не раз. Мой брат — наёмный убийца. Иногда он брал меня с собой на задания, чтобы я прикрывал его. Он многому меня научил. Маркус мне не родня по крови, и его история окутана тайной. Я даже имени его настоящего не знаю, он лишь один раз как-то упомянул, что родом из какого-то города в Сибири, и больше ничего. Однако, несмотря на это, он стал для меня ближе всех во всём мире.
— Что ж, надеюсь, ты и в этом мире сможешь найти такого человека.
— Я тоже надеюсь. Кстати, ты сказал, что мы пришли сюда декаду назад, и я вспомнил, что давно хотел расспросить тебя о летоисчислении в этом мире.
— Да, точно. Ты же ничего не знаешь о нашем календаре. Расскажу тебе кратко о нашем летоисчислении. Все события делятся на старое время и новое. Раньше у каждого народа был свой календарь. Даже после появления письменности и налаживания торговых путей ничего не менялось. Все вели летописи, исходя из истории своего государства. Это было крайне неудобно. Когда назначалась дата собрания или же заключения торгового соглашения, приходилось высчитывать точный день. Конечно, можно сказать: «Следующая наша встреча состоится через два дня». Но у всех было разное понимание. Для одних — это послезавтра, а для других — на день позже. Так вот, однажды появился человек, который изменил этот устой. Он был дворянином Халь-Шагата и очень талантливым магом. Его звали Карс д’Фашт. Он был яркой звездой своего времени, и ему пророчили великое будущее, но его всё это не интересовало. Карс любил наблюдать за небесными светилами и погодными явлениями, желая узнать всё об этом мире.
— Ты всегда начинаешь свой рассказ от рождества Христова? — Возмутился Эдвард. — Давай ближе у сути.
— Ах, ты нахальный мальчишка. Я тебе рассказываю о великом человеке. Прояви хоть немного уважения. Кхм, ладно. Однажды Карс д’Фашт начал считать дни, делая пометки в дневнике о погодных изменениях. Это продолжалось десятилетиями.
«Я чувствую, что твой рассказ тоже займёт десятилетия». — Подумал Эдвард.
— Основываясь на своих записях об изменениях погоды, Карс д’Фашт создал календарь, который используют теперь не только в Халь-Шагате, но так же в Микирии и Аргароте. Летоисчисление стало единым для всех. Это упростило общение с другими государствами, когда речь заходила о каких-то конкретных событиях. С появлением календаря Карса летоисчисление началось заново. Его суть заключается в чётком разделении. Год начинается с Рассвета. В этом сезоне природа просыпается ото сна, тает снег, распускается листва, а крестьяне готовятся к посеву. Затем Зенит. Самое тёплое время года, когда вся зелень расцвела, кругом цветы, а птицы прилетели с юга. В сезон Заката всё начинает увядать. Листва на деревьях приобретает жёлтый и красный цвет, затем опадает, высыхает трава, и часто идут дожди. А потом наступает Морок. Это время, когда солнце светит очень мало, становится холодно, и выпадает снег. Море вокруг наших островов сковывает льдом, из-за чего страдают рыболовы. Охотникам тоже тяжело становится бродить по снегу в лесу. Никаких свежих овощей и ягод, зато мясо хранится дольше. С последним днём Морока начинается новый год.
— В моём мире, примерно, то же самое, только новый год начинается в середине зимы, то есть, по-вашему, в середине Морока. Ваш календарь мне кажется более логичным.
— Действительно, Новый год в середине Морока. Абсурд. Ладно, продолжим. В каждом сезоне по три месяца. Они не имеют названий. При разговоре или письме сообщается, к какому сезону принадлежит месяц. Например, сейчас первый месяц Заката. Кто-то более поэтичный будет называть этот период временем сбора урожая и красочных лесных огней. В каждом месяце три декады. Такое разделение необходимо для того, чтобы дать людям возможность выбрать для себя дни, когда они будут отдыхать от работы. В каждой декаде по десять дней соответственно. Вот и весь календарь.
— Понятно. В моём старом мире всё несколько сложнее. А какой сейчас год?
— Сейчас тридцать второй год по календарю Карса. Второй день первого месяца Заката. Кстати, в это время начинаются занятия в школе. Твои друзья из старого мира уже должны были начать учёбу. Хочешь навестить их?
— Друзья? Да мы едва знакомы. Но мне было бы интересно посмотреть на школу и, если можно, поприсутствовать на занятиях.
— Ну, значит, сходим туда после завершения первого этапа тренировок. Кстати, в Хальте я прикупил тебе одежду.
— О, отлично! Наконец-то я сброшу это тряпьё! — Радостно воскликнул Эдвард.
Баламар взял мешок из сундука и достал оттуда вещи. Белая льняная рубаха, серые штаны, ботинки и тёплый кафтан. Пророк тут же скинул с себя «саван» и принялся одеваться. Через минуту Эдвард выглядел, как обычный деревенский мальчишка. Несмотря на простоту одежды, она казалась вершиной портного искусства. Сказывалось долгое ношение рваного тряпья.
— С тебя три серебряка, — внезапно выдал Баламар. — Два за одежду, и ещё один за доставку.
— За какую ещё доставку? Тебе всё равно было по пути! — Возмутился Эдвард.
— Ничего не знаю. Три серебряка. Ха-ха-ха!
Эдвард нахмурился после слов старого мага, но такая сумма — ничто для человека, вычистившего заначки бандитов. В том лагере он собрал гораздо больше денег. Пророк полез в свой дорожный мешок, достал две серебряные монеты и передал их Баламару. Старик принял деньги, сказав, что за всё в этом мире нужно платить, а после добавил:
— У тебя с собой слишком много денег. За такую сумму люди убивают даже своих близких.
— Вот как? Я догадывался, что у меня в руках целое состояние, но до сих пор не знаю, насколько оно велико.
— Хм, думаю, ты можешь себе позволить особняк в столице. Даже на прислугу останется.
— Серьёзно? Целый особняк с прислугой? — Воскликнул воодушевлённый пророк. — Так, выкладывай всё по порядку. Что с ценами в этом мире?
— Ладно, тебе эти знания необходимы. Одна золотая монета — это сто серебряных. Одна серебряная — сто медных. Рубаха и штаны для ребёнка были куплены по сорок медяков. Ботинки и кафтан — по шестьдесят. Буханка хлеба стоит две медные монеты, кружка ячменного эля в таверне Мьяны — три. Ночь на постоялом дворе — пять медяков. Крестьянская семья может прожить месяц на одну-две серебряные монеты. При этом они не будут голодать, а даже наоборот. Но тут уже всё зависит от того, сколько человек в семье, а так же не стоит забывать о том, что каждый обладает своими запасами зерна, мяса или рыбы. Год обучения в магической академии стоит десять золотых. Дом в столице можно купить за сто золотых. Хороший — за двести. Особняк обойдётся в пятьсот или шестьсот монет золотом. Возможно, больше. Как бы то ни было, пусть твоих денег и хватит, чтобы годами жить на широкую ногу, но не стоит забывать о работе. В противном случае ты потратишь всё своё состояние и останешься без единого медяка.
— Это понятно, но всё же… хе-хе, сама мысль о том, что я богат, греет сердце. — Сказал Эдвард с довольной улыбкой. — Кстати, Баламар, здесь могут сшить одежду на заказ?
— Могут. Хочешь скрыть свою кожу?
— Верно. Хочу чёрную одежду с капюшоном, что-то вроде плаща, такого же цвета штаны, высокие сапоги и перчатки.
— Хочешь быть похожим на убийцу? Что ж, дело твоё. Будет свободное время, закажу то, что тебе нужно в Хальте.
Перерыв после завтрака был окончен. Настало время для тренировок, и Баламар повёл Эдварда в горы. По его словам там был особый участок, где он любил уединяться, чтобы обдумать всё содеянное и понять, как исправить ошибки. Пророк взял с собой гримуар. Он хотел в перерывах между тренировками изучать новые заклинания, всё же он довольно быстро продвигался в этом деле. По дороге на гору старый маг время от времени посматривал на странную книгу, чувствуя, как от неё исходила неописуемая энергия, которой даже он никогда раньше не видел. Было много вопросов о природе этой магии, но если дело касается Бога и его пророка, то в такие дела лучше не лезть.
Баламар и Эдвард дошли до озера у подножия горы, где ранним утром кое-кого искупали. В лучах восходящего солнца водная гладь была похожа на зеркало. Пророк стоял и задумчиво смотрел вдаль, любуясь красотой местного пейзажа. Старый маг окликнул его, призывая следовать за ним. Далее предстоял путь по извилистой тропе между утёсами. Когда смотришь на гору издалека, она не выглядит такой высокой, но вот во время подъёма кажется бесконечной. Такое чувство было у Эдварда, когда он шёл по каменистой тропе.
Гора, на которую они поднимались, была безжизненной, местами росла трава, но вся засохшая. Повелитель душ называл это место Мёртвой горой, и это название себя полностью оправдывало. По пути Эдвард не увидел ни одного животного, ни одного целого растения. Кругом были лишь камни. Ни пения птиц, ни жужжания насекомых. Полная тишина. Это казалось странным. Пусть само ущелье Карса и не может похвастаться обилием растительности, но с внешних сторон на склонах гор росло много деревьев, трав и кустарников. Эдвард видел всё это, пока они шли вместе с Нирин до хижины старика. Баламар словно почувствовал вопрос пророка и опередил его, сказав:
— Мёртвая гора не просто так называется, она полностью безжизненная. Последствия моего эксперимента. Когда-то это место было прекрасно, но было мною совершено нечто ужасное. Моя ошибка в расчётах привела к тому, что всё живое здесь погибло. Новая жизнь не появляется, а природа не может восстановить это место из-за тумана, разлагающего душу, что витает на вершине.
— Что? Яд? Тогда зачем мне идти туда? Ты действительно хочешь моей смерти, старый маразматик? — Возмутился Эдвард.
— Зови меня мастером, мальчишка! Нет такого пути к силе, который был бы лёгким и быстрым одновременно. Пока не стану учить тебя каким-нибудь заклинаниям, ведь ты черпаешь знания из книги Богини. Будучи пророком Арсхель ты обретёшь великие знания со временем. Пока могу лишь помочь расширить твои магические способности. Сейчас у тебя три ауры одновременно, а это значит, что ты обладаешь тремя сосудами. Один является вместилищем энергии твоей Богини. Второй пока сокрыт от моего взора, поэтому не могу понять его природу. А третий сосуд был порождён столкновением двух других. Это породило проклятье вечного огня. Магия разрушения — это твоё пламя. Свет и тьма — сила пророка. Один сосуд запечатан, но если его открыть, твоя мощь возрастёт, и ты сможешь научиться другому типу магии.
— То есть, пока я не могу освоить другие заклинания? — Уточнил Эдвард.
— Всё верно. У каждого человека есть предрасположенность к определённому элементу. Развивая его, познания в магии увеличиваются, начинаешь чувствовать потоки энергии внутри и вокруг себя, затем можно освоить и другие заклинания. Твоё понимание нашего мира очень скудно. Этого недостаточно, чтобы обучиться другим элементам. Даже на освоение простого заклинания, к которому у тебя нет предрасположенности, может уйти несколько месяцев, а то и лет. Пустая трата времени.
— Значит, этот ядовитый туман поможет мне открыть третий сосуд?
— Первый, если точнее. Это твоя истинная сущность, энергия души. Ядовитый туман смертелен для всего живого. Лишь кто-то моего уровня может находиться в этом месте, не используя барьер для защиты. Самое лучшее средство от любого яда — это огонь. Высокая температура разрушит даже микирийскую сталь. Ты должен выпустить всю свою силу проклятия, затем почувствовать поток магической энергии, схватить его и превратить в огонь. Три ауры. Три сосуда. Когда опустошишь один, переходи к другому, а затем попробуй пробиться к истинной сущности. Понял?
— Да-да, пойдём уже.
Эдвард и Баламар продолжали свой путь на вершину горы. Чем выше они поднимались, тем гуще становился туман. Дышать было всё тяжелее и тяжелее. Постепенно пророку стало казаться, что он скоро начнёт харкать кровью. Вдруг он почувствовал чей-то взгляд за спиной. Эдвард обернулся, но там никого не было, а после этого он услышал жуткий смех, который нельзя было назвать человеческим, словно нечто потустороннее ворвалось в этот мир. По телу пробежала дрожь, но пророк продолжал идти за старым магом.
Пройдя ещё несколько метров, парень заметил, как справа что-то мелькнуло. Он начал осматриваться по сторонам, но так ничего и не увидел. Затем раздался шорох за спиной, возрождённый обернулся, но там никого не было. Эдвард остановился на мгновение, чтобы внимательней рассмотреть мелькающие тени. Баламар окликнул пророка, призывая ускориться. А затем где-то рядом раздался крик. Это был душераздирающий вопль, полный отчаяния, за которым последовал жуткий смех. Эдвард собрался рвануться туда, откуда доносился звук, но старик остановил его.
— Не доверяй тому, что видишь и слышишь в этом месте. Этот туман сводит с ума, проникая в самые глубины сознания, создавая жуткие образы. Если ты поверишь в реальность этих иллюзий, то они воплотятся и разорвут тебя на части.
Туман на горе стал настолько густым, что дальше трёх шагов ничего не было видно. Время от времени мелькали какие-то тени, были слышны крики и смех. Странные образы неожиданно возникали и столь же быстро испарялись. Эдвард знал, что это просто галлюцинации, но никак не мог успокоиться, словно оказался в фильме ужасов. Видения становились всё чаще, иногда голову пронизывала острая боль. Пророк время от времени останавливался, чтобы перевести дыхание, но после снова продолжал подниматься на гору.
Наконец, они добрались до вершины. В центре был круг с множеством символов, которые складывались в пятиконечную звезду. Баламар указал на это место. Эдвард потоптался на месте некоторое время, не решаясь ступать в этот круг, но всё же вошёл в него, предварительно сняв с себя всю одежду. Как только пророк оказался в центре, его разум заполнился разными видениями. Были слышны крики, смех, рык, плач. Все звуки слились в какофонию, что сверлила мозг. Возрождённый схватился обеими руками за голову. В ушах стоял звон, пелена перед глазами ослепляла, но через мгновение всё стихло, и Эдвард услышал хриплый шёпот над ухом:
«Сожги всё. Весь этот мир. Он давно прогнил. Людей не исправить. Вокруг лишь хаос. Очисти всё своим пламенем».
— Выпускай ауру проклятия! — Скомандовал Баламар.
Тело Эдварда окутала яркая энергия огня, но галлюцинации не ослабли. Дыхание становилось более частым и тяжёлым. Пророк чувствовал, как чужеродная энергия пытается пробраться в голову, затронуть каждую струну души и осквернить мысли. Желание сжечь весь этот мир дотла росло, и Эдвард еле сдерживался, чтобы не выпустить всю свою силу. Шёпот над ухом говорил страшные вещи, побуждая к действиям. Сжечь всё. Абсолютно всё. Наблюдать за страданиями других людей. Изнасиловать женщин, до смерти запытать мужчин, убить детей на глазах их родителей, заставить всех мучиться в агонии. Этот мир безумен. Здесь нет места рассудку. Выход один — сойти с ума и обратить всё в пепел.
Баламар тем временем находился в стороне и наблюдал за борьбой Эдварда с самим собой. Пророк стоял в центре пентаграммы на вершине Мёртвой горы, там, где была наиболее высокая концентрация разлагающего душу яда. Уже через пять минут пребывания здесь парень закричал, схватился за голову обеими руками, упал на колени и загорелся. По всему телу пошли волдыри, которые тут же лопались и запекались. Пусть пламя и не причиняло такого сильного вреда, как при пробуждении в этом мире, но всё же Эдвард продолжал страдать и корчиться от боли. Собрав волю в кулак, пророк смог использовать магию.
«Регенерация».
Красное сияние сменилось тёмно-синим, а затем энергия собралась вокруг пророка и взорвалась, разойдясь волной по округе и выжигая всё на своём пути. Жар был настолько сильным, что Баламар окутал область вокруг себя барьером. Сосуд с проклятым пламенем был опустошён, а затем божественная сила начала превращаться в огонь. Тело Эдварда было окутано багровой аурой, а глаза источали ярко-красный свет. Туман вокруг рассеивался. Яд не мог пробиться к своей жертве. Каждая крупица отравы сгорала в шаге от пророка. Галлюцинации прекратились, дыхание стало ровнее, а ожоги заживали под действием «регенерации». Парень молча встал, он не мог произнести ни слова, потому что был слишком сконцентрирован на поддержании своего защитного покрова. Одна лишняя мысль могла привести к потере контроля.
Время шло. Минуты казались вечностью. Сил становилось всё меньше и меньше, и, казалось, что от выходящей наружу энергии, тело вот-вот вывернется наизнанку. Когда второй сосуд души Эдварда иссяк, туман начал подбираться к пророку. Баламар махнул рукой, и вокруг его ученика образовался чёрный барьер. Яд встретил на своём пути преграду, через которую не смог пробиться. Как только Эдвард осознал, что он теперь в безопасности, то расслабился и тут же потерял сознание.
Старый маг подошёл ближе, чтобы осмотреть своего ученика. Тело молодого пророка было невредимым, два его сосуда были опустошены, а один всё так же запечатан. Истинную сущность Эдварда по-прежнему окутывала твёрдая оболочка, пробить которую оказалось не так просто. Этот человек обладал двумя силами, превосходящими его собственную. Так просто они не уступят.
К вечеру Эдвард проснулся на футоне в хижине Повелителя душ. Как только он двинулся, всё его тело затрясло в страшной лихорадке, а кожа покрылась холодным потом. Баламар сидел за столом и что-то писал. Он заметил пробуждение своего ученика и произнёс добродушным голосом:
— О, ты выжил. А я думал, что помрёшь.
— Ах, ты… старый маразматик, — выругался Эдвард. — Да я ни за что не отправлюсь на кладбище раньше тебя.
— Стоит добавить «во второй раз раньше». Тебя ведь уже хоронили. Ха-ха!
— Вот же псих. Весело тебе, как я погляжу. — Процедил пророк сквозь зубы.
— Когда вижу мучения такого самоуверенного наглеца, на душе становится теплее. — Ответил Баламар с улыбкой.
— Да ты конченый садист. И долго мне так тренироваться?
— Пока не откроется твоя истинная сущность. С твоим упорством ты должен управиться за месяц. По моим расчётам. Но всё зависит от тебя. Если хочешь быстрее, тогда умри. Но знай, что если ты так поступишь на следующей же тренировке, то ничего не добьёшься. Оболочка на твоём первом сосуде даже не треснула.
Эдвард понимающе кивнул. После они оба поужинали и отправились спать, а на следующий день произошло всё то же самое. Пророк вновь отправился в полёт на середину озера, затем завтрак и поход на вершину Мёртвой горы. Там, посреди разлагающего душу яда, пророк выпускал всю свою силу, чтобы сжечь туман. Потом возрождённый терял сознание от истощения и приходил в себя только вечером в хижине Баламара. Через десять дней старик дал Эдварду выходной, чтобы тот мог отдохнуть от мучительной тренировки и восстановиться ментально.
Парень сидел на берегу озера и задумчиво глядел на своё отражение в воде. Лёгкий осенний ветерок освежал своей прохладой. Листва на деревьях начала желтеть и опадать. Мир готовился к зимней спячке. Наступило время сухой листвы под ногами, дождей и тоскливых размышлений. Осень. Закат. Другие пассажиры последнего рейса сейчас ходят в школу и получают новые знания. Пророку стало интересно, как проходят их тренировки.
***
Утро. Деревня Мьяна. Ученики собрались в школе на занятия. Сегодня у пятого класса был урок по теории магии. Молодая учительница, Эйлина Шанг, сидела за своим столом и рассказывала по теме урока.
— Итак, в прошлом году вы уже немного касались теоретической магии, но всё это относилось лишь к её эволюции. В этом году мы подробно разберём типы и виды магии, а так же формулы, по которым строятся заклинания. Для тех, кто опережает развитие, в дальнейшем будут дополнительные занятия.
Трое перерождённых ожидали такого расклада. Под них никто не стал бы подстраивать всю программу обучения. В конце концов, большинство учеников ещё даже не пробудили магический талант, и даже если это произойдёт, всё равно нет никакой гарантии, что они вообще когда-либо смогут стать полноценными магами. Тех, кто обладает этим даром, довольно много, но далеко не каждому хватит упорства, чтобы развить свой талант.
— Как вы уже знаете, есть три этапа владения магией, — продолжала Эйлина. — Первый — высвобождение. Суть заключается в накоплении энергии в теле с последующим выпуском наружу. Этому учат на пятом году обучения в школе и первом — в академии. Второй этап — контроль. Кто достиг такого уровня владения магией, способен удерживать уже готовое заклинание, создавать несколько сразу и комбинировать их. Всему этому учат в академии магов со второго курса и до выпуска. Третий этап — управление. Хоть вам пока и рано об этом знать, но я всё же расскажу. Маг, достигший такого уровня, способен управлять энергией по своему усмотрению. Он может придать форму огню или воде, даже изменить природу самого элемента. Вершиной же «управления» является трансмутация. Это не только придача формы магической энергии, но и наделение кое-каким разумом. Чем могущественней маг, тем умнее будет созданное им существо, и более сложные задачи оно сможет выполнять. Однако таких магов считанные единицы во всём королевстве, но всё же одного из них вы могли видеть. Это господин Баламар.
От упоминания этого имени некоторые ученики были ошеломлены, в том числе и трое перерождённых. Они и не знали, что этот старый маг обладает такой силой. Это для них было новостью. Кто-то из ребят старательно записывал всё, что говорила Эйлина, а кто-то скучающе зевал и смотрел в потолок. Для пассажиров последнего рейса эта информация была не новой, ведь им об этом уже рассказал старик Эйх. Эйлина встала из-за стола, повернулась к чёрной доске на стене и начала писать на ней мелом, всё подробно объясняя:
— Магия бывает белой и чёрной. Вторая, конечно же, под запретом. Её нигде не преподают, а тех, кто использует, объявляют чернокнижниками и приговаривают к смерти. Во-первых, магия культа злой Богини. Заклинания её последователей способны вытягивать жизненные силы из людей, а так же управлять разумом так, что жертва даже не будет подозревать о контроле над собой. Во-вторых, некромантия — оживление усопших. Наш народ придерживается мнения, что мёртвых надо чтить, а это направление магии оскверняет саму смерть. В-третьих, магия крови. Те, кто практикует подобное направление, используют свою кровь как яд, оружие и ресурс, то есть, вместо магической энергии. Ещё они восстанавливают силы за счёт других людей, другими словами, принося кого-то в жертву. Кто-то из вас может сказать, что эту силу можно использовать во благо, и это правда. Однако, каждый маг, что когда-либо практиковал тёмные искусства, однажды переходил черту дозволенного, поэтому они считаются чернокнижниками.
Тут Анна начала записывать то, что говорила учительница. Эти знания были необходимы. При столкновении с таким магом она теперь будет знать, чего ожидать. Как говорится: «кто предупреждён, тот вооружён». Пол тоже записал то, что посчитал нужным. Стэн продолжал глядеть на доску со скучающим видом.
— Теперь поговорим о белой магии. Есть три направления. Разрушение — атакующие заклинания для открытого боя. В основном это стихийная магия. Лучше всего для этого подходят огонь, молния и свет. Созидание — защитные и поддерживающие заклинания. Усиление, исцеление, барьер и многое другое. Всё это относится к созиданию. В этом хороши следующие элементы: земля, вода, воздух и свет. Хаос — заклинания ослабляющие противника, например, иллюзия, тьма и свет. И да, как вы могли заметить, свет самый универсальный тип магии, но при этом и самый редкий. Встретить обладателя такой силы можно считать чудом.
После этого Эйлина добавила, что в столичной академии есть три основных факультета, как и направлений в магии, и один дополнительный — магические исследования, хотя по некоторым причинам к нему не относятся серьёзно. Если кто-то решит стать полноценным магом, то придётся выбрать наиболее подходящий факультет академии. Сейчас у них впереди год обучения в школе, и за это время ученики могут опробовать свои силы в каждом направлении и понять, какое больше всего им подходит.
— Независимо от направления, которое практикует маг, всё подчиняется общим законам. Заклинания состоят из формул и делятся на разные уровни сложности. Всего их десять. Однако есть подготовительный этап, на котором вы сейчас находитесь — элементарная магия. Она включает в себя заклинания, состоящие из одного, двух, четырёх и восьми слов, предназначенных для проявления и высвобождения своей силы. Вам может показаться, что всё просто, но здесь важно соблюдать точную последовательность, иначе вы можете навредить сами себе. Элементарная магия считается лишь становлением на путь волшебства, но не его началом.
В классе мнение разделилось: одни считали, что всё это интересно и записывали, а другие думали, что им это вовсе не нужно. Анна и Пол внимательно слушали, в то время как Стэн витал в облаках, со скучающим видом созерцая потолок. Эйлина продолжала лекцию:
— Первый уровень владения магией — начальный ранг, который присваивают, когда волшебник сможет сплести заклинание в круг, так энергия станет более концентрированной. Далее следуют базовый и средний ранги, которых вы можете достичь, обучаясь в академии. После выпуска уже будете сами решать, чего вы хотите добиться и как вам развиваться. Продвинутая магия состоит из четырёх кругов. Это довольно сложная формула, поэтому не каждому будет по плечу, по крайней мере, без должного усердия. В этом нет ничего выдающегося, но, всё же, достигнув такого уровня, можно работать на гильдию охотников или магов, а если при этом обладать неплохими теоретическими знаниями, можно стать преподавателем в академии. Чтобы достичь превосходного ранга, необходимо сплести заклинание из пяти кругов, а для высшей — из шести. Став магом такого уровня, вы без особого труда сможете занять хорошую должность в гильдии магов или академии, а так же прославиться среди охотников. Тем, кто смог сотворить семикратный магический круг, присваивают святой ранг. Это уровень высокопоставленных волшебников нашей империи. Однако есть те, кто их превзошёл, составив заклинание из восьми кругов, и получил легендарный ранг и титул Повелителя. Во всём нашем королевстве только пятеро достигли такой силы. Один из них господин Баламар.
«Так, значит, Повелитель душ маг легендарного ранга. К тому же достиг пика управления магии — трансмутации. Его способности действительно невероятны. Интересно, насколько сильно заклинание, состоящее из восьми кругов? Смогу ли я добиться такого уровня? Впрочем, мы трое прогрессируем довольно быстро. Наверное». — Думала Анна. Тем временем Эйлина продолжала урок:
— Девятый ранг — мифическая магия. Это девятикратный круг, о котором ходит много слухов, но никакого подтверждения того, что кто-то смог достичь такого уровня, не было. Говорят, что Вестник Создателя обладал подобной силой, но свидетелей подвигов этого человека уже нет в живых. И тогда было совсем неподходящее время для классификации заклинаний. Из-за отсутствия официальных подтверждений, многие считают мифическую магию вымыслом. И последний ранг — божественный. Десятикратный магический круг. Такая сила выходит за рамки понимания всех смертных рас, и никто не верит в возможность сотворить нечто подобное. Божественная магия была добавлена лишь для круглой цифры. Однако некоторые верят, что если кто-то действительно сможет сотворить нечто подобное, то он силой своей сравнится с Богом.
После этого Эйлина предложила ученикам отдохнуть немного. Анна повернулась к своим перерождённым товарищам и увидела, как Пол сверлит взглядом их учительницу. Парень был серьёзен, как и всегда. Никогда нельзя было понять, о чём он думает, но, судя по его выражению лица на данный момент, трудно сказать, что его мысли были хорошими. Анна решила отвлечь его разговором, но тут же вмешался Стэн с присущей ему раздолбайской речью.
Они немного поболтали, после чего Пол перестал выглядеть таким напряжённым. Его недовольство можно было понять, да и вообще многие бы согласились, что Эйлина не подходит на роль учителя в их классе. Анна считала её слишком молодой и неопытной, пусть она и может рассказать о теории, но как быть с практикой? Стэна не устраивала внешность. Он надеялся увидеть страстную женщину, так сказать сексуальную учительницу, а получил девушку-заучку, которую смело можно назвать серой мышью. Наверное, у Пола тоже были какие-то свои пожелания. Впрочем, об этом он никогда не говорил. После перерыва занятия продолжились. Эйлина вошла в класс, села за стол и заговорила:
— Сегодня мы с вами разберём элементарную магию. Как я и говорила ранее, заклинания этого уровня содержат в себе до восьми слов. Элементарная магия делится на четыре этапа по количеству слов. Одно, два, четыре и восемь. На пятом году обучения в школе мы будем практиковать только первые два, но немного позже. Хоть здесь и есть те, кто уже может высвобождать магическую энергию, знание основ всё равно необходимо, так вам будет проще развиваться дальше.
Пробуждённые ученики запротестовали. Кроме трёх перерождённых было ещё двое, кто открыл в себе магический талант. Анна хотела поскорее научиться как теории, так и практике, Стэн желал больше использовать магию, даже в повседневных делах, а для этого нужны постоянные тренировки, которых его лишали только из-за необходимости базовых знаний. Двое других пробуждённых учеников понимали смысл такого обучения, но у них не было никакого желания тратить на заклинания из пары слов целый год.
Эйлина призывала всех к порядку и рассказывала о дополнительных занятиях для тех, кто опережает своё развитие. Однако шум не прекращался. Пробуждённые были недовольны тем, что им придётся тратить лишнее время, а другие ученики, которые не пробудили магический талант, считали, что стоит ориентироваться на большинство, либо разделить их на разные группы. Кто-то из ребят вообще не планировал становиться магом, так зачем ему тратить время на теорию и практику?
От двух учеников поступило предложение перевести всех пробуждённых в другую группу, чтобы они своей «великой силой» не мешали другим. Эйлину затрясло от волнения. Она заикалась и не могла подобрать подходящих слов, а ученики тем временем продолжали громкий спор между собой. Через некоторое время кто-то высказался, что учительница слишком молода и глупа, чтобы вести класс, в котором есть такие отличия в развитии, и другие ребята начали поддерживать такое мнение. Эйлина побледнела после этих слов. Ученики не признали её. Это полный провал. Первый год на должности учителя закончился, едва начавшись. Со смирением на лице девушка решила подать в отставку, осознав, что преподавание не её стезя. Анна и Стэн молчали. После такого заявления они перестали участвовать в споре. Но тут произошло нечто неожиданное — Пол встал со своего места.
— Тишина! — Взревел перерождённый на весь класс. От неожиданного поведения молчаливого ученика все притихли. — Учитель Эйли действительно молода, но те, кто заканчивают магическую академию, не могут называться глупыми. Как вы вообще можете осуждать человека за то, чего он ещё не сделал? Вы даже не дали ей время показать себя. — Пол обратился к учительнице. — Эйли, Ваша неопытность видна невооружённым взглядом, ведь Вы даже не можете призвать к порядку тех, кто гораздо младше Вас. — Эйлина в этот момент готова была провалиться сквозь землю от стыда. Всё её лицо покраснело, а юноша продолжил. — Но я не говорю, что это плохо. Опыт — это не то, что падает нам с неба. Мы должны получить его сами, своими силами. Если слова этих балбесов вгоняют вас в во тьму, тогда я стану Вашим светом. Если вам не хватает твёрдости, я стану алмазом для Вас. С сегодняшнего дня я буду следить за порядком в классе. Есть смельчаки, желающие бросить мне вызов?
Кулак Пола засиял золотистым светом. Все остальные молчали, а учительница робко прошептала: «Он назвал меня… Эйли?» Ученики видели силу трёх перерождённых, в том числе и Пола. Мысль о драке с ним не предвещала ничего хорошего. К тому же Лиден всегда был немногословным, а тот факт, что он говорил сейчас гораздо больше, чем обычно, пугал сильнее, чем его магия. Пол стоял и смотрел на всех суровым взглядом. Ученики молчали. Анна и Стэн были шокированы таким количеством слов за раз от их товарища настолько, что потеряли дар речи. После некоторого молчания юный маг продолжил:
— Учитель Эйли, порядок восстановлен, можете продолжать.
— А, д-да… спасибо, Лиден. Так, на чём я остановилась? — Робко проговорила Эйлина.
— Вы сказали, что в этом году мы будем изучать заклинания, состоящие из одного и двух слов, — ответил Пол.
— Да, верно. З-знание основ необходимо. Для тех, кто пробудил магию, задания на выходные будут немного сложнее. Но сначала мне самой нужно придумать подходящий метод обучения. Поэтому я прошу дать мне немного времени.
Как только начались роптания, тело Пола окутала энергия золотого света, после чего все сразу смолкли. Эйлина рассказала о заклинании из одного слова, предназначенного для проявления магической энергии. Всё начиналось с концентрации внимания внутри себя, затем нужно произнести определённое слово, чтобы лучше представить свой элемент. Например, сила, свет, огонь, искра и так далее. Воображение лучше работает с произношением слов вслух. Это нужно только на начальном этапе, а позже можно будет использовать магию без чтения заклинаний.
После полудня занятия закончились, ученики встали со своих мест и начали собираться домой. Эйлина попросила Пола задержаться. Когда все ушли, она заговорила:
— Я бесконечно благодарна за то, что помог мне сегодня. Я уже начала думать о том, чтобы подать в отставку. Первый год на должности учителя оказался труднее, чем я думала.
— Всё хорошо, Эйли, — ответил Пол.
— Эм, Лиден, может, не стоит называть меня Эйли? Просто немного смущает, что ко мне так обращается мой ученик.
— Почему? Звучит красиво.
Эйлина покраснела и немного замялась. Ей было приятно, что кто-то так говорит о ней, но потом она взяла себя в руки и начала рассказ о том, как важно обращаться к учителю по полному имени. В итоге девушка попросила не обращаться к ней так хотя бы во время занятий, а после школы он может звать её Эйли. Согласившись с этим, Пол попрощался с учительницей и вышел из класса. Там его ждали Анна и Стэн, и все вместе они пошли домой, ведь жили совсем рядом.
Глава 10. «Огонь и камень»
После своего одного выходного дня Эдвард отправился на Мёртвую гору вместе с Баламаром. Там, в середине пентаграммы, пророк стоял, окутанный зловещей энергией проклятого огня. Парень активно опустошал свои силы, пытаясь пробудить истинную сущность, и каждый раз, когда сосуды пустели, появлялось чувство, будто всё тело вот-вот разорвётся на куски. Сердце в груди сжималось от невыносимой боли, которая затуманивала разум и затрудняла концентрацию. Руки и ноги дрожали от напряжения, но Эдвард продолжал вытягивать силу из своего сосуда, хоть это было похоже на высасывание воздуха из камня.
На одиннадцатый день тренировок Эдвард заметил, что проклятый огонь почти не обжигает, и решил усилить пламя, чтобы проверить, как долго он продержится. Ожоги появлялись, но с каждым днём их становилось всё меньше и меньше. Прогресс был на лицо, но от такой тренировки эмоциональное состояние Эдварда пошатнулось. Туман, разлагающий душу, пагубно влиял на молодого пророка. С каждым днём он становился раздражительнее и агрессивнее. Сейчас же, стоя посреди ядовитого тумана, Эдвард чувствовал неудержимый гнев, вырывающийся наружу адским огнём, испепеляя всё вокруг. Каждая частица яда в воздухе сгорала, лишь приблизившись к возрождённому.
Четырнадцатый день. Глаза Эдварда сияли ярко-красным светом, а в радиусе двух метров был сплошной огонь. Пророк вспоминал о микирийцах, о планах Халь-Шагата по захвату всего архипелага, об Арсхель и о возложенной на него миссии. Нужна сила. Больше силы. Неоспоримая мощь. Абсолютное превосходство. Жители Микирии не будут порабощены. Пламя гнева вырвалось наружу, разойдясь во все стороны. Земля в очередной раз была выжжена. Огонь на целый метр проник в почву и волной пронёсся по округе, покрыв половину горы. Эдвард потерял сознание от истощения. Баламар подошёл к своему ученику и вгляделся в его истинную сущность. Оболочка сосуда дала трещину.
На следующий день у пророка был выходной. Он сидел у озера в обнимку с гримуаром и смотрел на своё отражение в воде. Книга засветилась, и рядом с пророком появилась Арсхель. Она выглядела так же, как и при их первой встрече. Богиня подошла к Эдварду, села рядом и обняла его.
— Сейчас наша с тобой связь слаба, но даже так я смогла почувствовать твои эмоции. Для тебя это очень опасная тренировка, потому что тот туман напрямую связан с проклятием вечного огня. Вместе с моей силой он сведёт тебя с ума. Эдвард, не торопись выполнять свою миссию.
— Арсхель, можешь звать меня Эд. Так раньше звали меня друзья, а мы ведь не чужие друг другу. Что касается тренировок, то тут дело не только в миссии. Я чувствую, что скоро будет война. Ещё пять или десять лет мира, это не столь важно. Я должен стать сильнее. Я должен защитить их. Я не знаю, что меня связывает с микирийцами, но иногда я слышу чей-то голос. Он говорит о войне, порабощении, магическом оружии и своём наследии. Мне нужна сила.
— Вот же упрямый. Эд, если ты сойдёшь с ума, то не сможешь никого защитить, а скорее наоборот. Ты станешь угрозой для всех, кем дорожишь. Ты превратишься в хищника, который будет поглощать жизни других людей, желая утолить свой голод. Я прошу тебя, не повторяй ошибок своих предшественников.
Эдвард задумался о сказанном Арсхель. В этот момент в его сердце поселилось сомнение. Парень начал думать о правильности своих действий, о том, чем всё в итоге может обернуться. Пророк уже ловил себя на мысли, что он готов убивать людей ради жизненной энергии. Соблазн бессмертия. К тому же в последнее время пророку тяжело контролировать свой гнев, ведь сила тёмного жреца построена на порочных желаниях. Заклинания предназначены лишь для одного человека — себя. Эгоистичная сущность. Эдвард прижался к Арсхель и тихо прошептал:
— Никогда бы раньше не подумал, что у меня будет возможность облапать Богиню.
Арсхель посмотрела на свои ноги. На её бедре лежала ладонь Эдварда. Богиня оттолкнула своего пророка и встала, лукаво засмеявшись:
— Ха-ха-ха! Знаешь, как рождаются дети у нас? Они являются результатом союза Бога и его пророка. Понимаешь, о чём я говорю?
— Постой, но я же в теле ребёнка.
— И что?
— И что? — Эдвард посмотрел на Богиню, прищурив глаза, и быстро проговорил. — А то, что согласно статье уголовного кодекса развращение несовершеннолетних является преступлением и карается по закону.
— А-ха-ха-ха! А ты забавный. Не беспокойся. От нашего с тобой союза появится дитя только при одном условии — ты должен стать истинным пророком. А для этого тебе нужно освоить все сто заклинаний из моего гримуара. К тому же, ты не всегда будешь ребёнком… как и та маленькая принцесса, верно?
— Ох, и ты туда же, — протянул Эдвард, закатив глаза.
Арсхель засмеялась и исчезла в тёмно-синем свете. Пророк стоял один на берегу озера и размышлял о том, что сказала его Богиня. Перерыв был необходим, иначе возрождённый точно сойдёт с ума. Но и тренировка нужна. Эдвард решил посоветоваться с Баламаром. Мнение третьей стороны может поставить точку в этом вопросе. Парень вернулся в хижину и обговорил всё со старым магом, передав ему слова Арсхель, и Повелитель душ ответил, что придумает новую тренировку, пока Эдвард будет восстанавливаться ментально.
Ранним утром парень не отправился купаться в озере, как было до этого. Баламар подошёл к спящему пророку и протянул к нему руку, в которой держал чёрный камень. Тёмно-синяя энергия вместе с красной вырвались из маленького тела, смешались воедино и влились в камень. Эдвард почувствовал, как его грудь пронзила сильная боль, словно кто-то вырвал один из его органов без наркоза. Возрождённый начал биться в агонии, а ругательные слова застревали в горле, из-за чего получался лишь беспомощный хрип. А затем нахлынула усталость, от которой тело стало тяжёлым, словно налилось свинцом.
— Старый… маразматик. Лучше бы в озеро… закинул. — Едва смог произнести пророк.
— Ха-ха! Решил, что новая тренировка и начинаться должна по-другому. — Весело ответил Баламар.
— Псих ненормальный. Чтоб тебе кошмары ночью снились. Чтоб тебя диарея замучила, а вокруг не было ни бумаги, ни лопуха.
Эдвард осыпал старого мага такими проклятиями и ругал его, на чём свет стоит, а тот лишь хохотал в ответ. То ли он ко всему относился с юмором, то ли его забавляли страдания его ученика. Через несколько минут парень смог встать и собрался уже приступить к завтраку, но Баламар запретил есть и велел собираться. Выйдя из хижины, они направились не на север, в сторону озера и горы, как обычно, а на юг.
Дорога лежала через небольшую рощу. Тропы не было, но это не затрудняло движения. Трава была не высокой, местами росли кустарники, но их можно было спокойно обойти. Никого папоротника, как в лесу, где был бандитский лагерь. Эдвард шёл вперёд, осматривая округу. Почти вся трава высохла и была устлана жёлтыми и красными листьями, которые шуршали под ногами. Вся роща окрасилась пожаром осени. Взглянув на небо, парень увидел стаю птиц, что клином летели на юг, в тёплые края. Пусть это и другой мир, но всё подчиняется одним и тем же законам. Время идёт, сезоны сменяют друг друга. Растения увядают, чтобы уснуть навеки и стать удобрением, дав толчок своим семенам, которые однажды прорастут, потянутся к небу и так же засохнут. Этот цикл будет повторяться, до тех пор, пока этому миру не настанет конец. Осень — время сухой травы, жёлтых и красных листьев, дождей и грустных мыслей.
Через несколько сотен метров Эдвард и Баламар вышли на поляну. Она была большой и простиралась от рощи до самого берега. Старый маг велел своему ученику пройти дальше. Через двадцать шагов пророк остановился и обернулся. Он смотрел на Повелителя душ с серьёзным выражением лица, пытаясь понять, что задумал этот старик. Эта местность натолкнула на одну мысль. Арена. Будет бой. Повелитель душ махнул рукой, и в тот же миг почва перед ним зашевелилась и начала вздыматься, постепенно обретая форму человека. Вот уже через несколько мгновений рядом с Баламаром стояло создание из земли. Оно было ростом в два метра. Широкие плечи и массивные кулаки говорили о том, каких атак больше всего следует опасаться.
— В рот мне бутерброд, — тихо проговорил Эдвард, глядя на это существо.
— Вообще-то огонь неэффективен против земли, но твоё пламя особенное. — Сообщил Баламар. — Поскольку твоему разуму нужно отдохнуть от ядовитого тумана, значит, ты будешь тренироваться с земляным големом. Думаю, одной декады будет достаточно. После этого мы вернёмся на Мёртвую гору. А теперь ты должен уничтожить это существо. Используй все свои силы.
Земляной человек двинулся прямо на Эдварда. Несмотря на медлительность, голем был грозным противником. Размерами он был гораздо больше и крепче возрождённого. Парень глубоко вдохнул, набрав полные лёгкие, и изрыгнул пламя в существо перед ним. Часть тела земляного человека превратилась в пепел и осыпалась. Голем приблизился к Эдварду и махнул рукой. Парень наклонился, уворачиваясь от удара, создал на ладони огонь и поразил ногу противника. Часть была разрушена, но существо не потеряло равновесие и атаковало другой рукой. Пророк оттолкнулся от земли, покрыв ноги огнём, и прыгнул назад на два метра. Приземлившись, он снова выдохнул пламя. Голем остался без руки, но продолжал наступать.
Земляной человек беспорядочно размахивал огромным кулаком, а Эдвард каждый раз избегал атак. Выждав время, парень ударил голема в повреждённую ногу, та развалилась, и противник с грохотом упал на землю. Пророк снова изрыгнул пламя. Голова земляного человека рассыпалась, но он продолжал двигаться. И только после очередного огненного дыхания существо было повержено. Эдвард осмотрел свою одежду. Кафтан лишь немного опалило, а вот ботинки были наполовину сожжены и едва держались на ногах. Пророк скинул свою обувь и собирался сесть на землю, чтобы немного отдохнуть, но тут Баламар махнул рукой и снова создал противника для своего ученика.
«Что? Да ладно. Этот старый пердун даже не даёт мне возможности отдохнуть. Нет. Так дело не пойдёт. Я потратил слишком много энергии на одного противника. Сила — это хорошо. Выносливость — тоже. Но не стоит забывать и о тактике. Я уверен, что Маркус смог бы разделать этого голема кухонным ножом. Вот только я не он. Я так не могу. Мне нужен свой собственный, уникальный, стиль боя. Он должен быть эффективным. Таким же смертоносным, как техника владения ножом брата. Я должен что-нибудь придумать. Но что? Огонь против него работает плохо. От точечных атак никакого толку. Даже без головы это существо будет двигаться. Надо, чтобы заклинание покрыло его полностью. Или же лучше взорвать его?»
Тем временем земляной человек уже напал на Эдварда. Парень отвлёкся на свои мысли и тут же получил тяжёлый удар в грудь. Раздался хруст. Пророк отлетел на несколько метров и ещё столько же катился по земле. Голова шла кругом, в ушах звенело, грудь разрывалась от боли, и всё тело тряслось. Эдвард начал кашлять кровью. Дышать было не возможно. Мозг отказывался работать. Смерть была неминуема. Превозмогая самого себя, возрождённый собрал всю волю в кулак для концентрации.
«Регенерация».
Раны заживали, боль затихала, а сознание прояснялось. Подняв голову, Эдвард увидел, как голем поднял ногу, чтобы растоптать его. Парень собрался с силами и перекатился, избегая смертельной атаки, затем встал на ноги и отбежал от магического существа. Сейчас ему было необходимо разорвать дистанцию с противником, чтобы выиграть время на восстановление. Земляной человек двинулся следом.
«Чёртов психопат. Я вижу твою улыбку! Нравится это зрелище, старый маразматик? Ну, смотри, сейчас я выдам такое, от чего у тебя челюсть отвиснет. Так. Попробую взорвать его. А как это сделать? Сжать огонь? Звучит сложно. Да почему бы и нет!»
Эдвард бегал от голема ещё пару минут. После того, как полностью восстановился, парень отошёл на приличное расстояние от своего противника и выставил руки вперёд. Сила воображения. Между ладонями появился огонёк, который стремительно начал расти, а достигнув размера баскетбольного мяча, шар стал сжиматься. Хоть расстояние и позволяло выиграть необходимое время, но большие ноги голема быстро приближали его к Эдварду. Когда заклинание было готово, существо было уже в пяти шагах, и пророк выпустил огонь, сжатый до размера кулака. Магический снаряд полетел в земляного человека и, столкнувшись с целью, взорвался, разбросав в стороны куски земли. Но ударная волна сбила с ног и самого Эдварда. Неудачно приземлившись, парень вывихнул себе плечо, но под действием «регенерации» оно быстро вправилось.
«Это было опасно. Заклинание хорошее, но я сам пострадал. Сжатыми огненными шарами лучше пулять с большей дистанции. Если у противника будет хорошая защита, то единственный, кто погибнет от этой магии, буду я. На ходу мне такое пока не провернуть, значит, надо придумать что-то другое».
Эдвард встал и посмотрел вперёд. Напротив пророка стояли два голема. Один из них выглядел как и все предыдущие, а вот другой сильно отличался. Он был меньше по размерам, формой похож на обычного человека, а всё его тело было покрыто серой энергией. Необычное существо топнуло ногой, и в тот же миг несколько больших кусков земли взлетели в воздух и стали парить на уровне плеч заклинателя. От увиденного глаза возрождённого округлились. С широкой улыбкой безумца парень процедил сквозь зубы: «Да ты издеваешься».
Голем-маг вытянул руку вперёд, и один из кусков земли полетел в Эдварда. Парень побежал по кругу, не желая зря расходовать свою энергию, которой и без того осталось мало. Тем временем за ним гналось другое существо. Стоило пророку хоть на время остановиться, как в него тут же запускали кусок земли. Эдвард решил сначала устранить источник дальних атак. Возрождённый покрыл свои ноги огнём и за несколько прыжков оказался перед големом-магом, но тот мгновенно создал земляную стену перед собой. Пророк успел затормозить и сразу же отпрыгнул в сторону, как только заметил, что стена падает. Едва Эдвард зашёл к своему противнику за спину, как в него тут же полетел камень. Возрождённый воспламенил ладонь и принял атаку голема. Камень разлетелся.
Пророк уклонился ещё от нескольких камней, а затем выдохнул пламя, которое тут же встретило земляную стену. Хоть заклинание голема и рассыпалось, сам он при этом остался невредим. А тем временем к пророку приближалось другое существо. Возрождённый отбежал, снова разорвав дистанцию.
«Мать вашу! Ну, и как мне с ними бороться? Я должен создать заклинание на ходу. Маг не двигается, так что можно попытаться его взорвать. Но эта падла защищается землёй. Я должен пронзить его вместе со стеной. Уплотнить огонь и вытянуть его, превратив в стрелу. Нет. Больше. Копьё».
Эдвард остановился и посмотрел вперёд на двух големов, что стояли рядом друг с другом. Маг топнул ногой, волна прошла по земле, и в радиусе десятка метров в воздух поднялось множество камней. Пророк снова выругался и побежал. Он держал руку перед собой и сжимал пламя на своей ладони. Непрерывно летящие в Эдварда камни сильно мешали концентрации, из-за чего огонь не мог принять необходимую форму, но, несмотря на то, что заклинание было далеко от завершения, парень запустил его в голема-мага. Сгусток огня встретился с земляной стеной, пробил её и зацепил бок своей цели. Эдвард увидел, как его противник пошатнулся, и в этот миг бурное чувство удовлетворения нахлынуло на него. Осознание того, что он всё-таки может одолеть двух этих существ. Пророк схватился за это чувство и, отбросив все лишние мысли, тут же начал раздувать его. Сила порока. Чувство превосходства над другими. Столь жалкие противники не стоят его внимания. Они все падут, превратившись в пепел.
«Воля грешника». Гордыня.
Природная энергия стала стягиваться к телу Эдварда с невероятной скоростью, и он тут же почувствовал прилив сил. Процесс создания огненного копья стремительно продвигался. Пророк окружил себя стеной пламени, которая разрушала все летящие в него камни. Через несколько мгновений пламя исчезло. Эдвард стоял на выжженной земле, его тело окутывала багровая энергия, а из глаз вырывались языки огня. Пророк держал в руке готовое заклинание. То, что он и хотел создать. Сгусток пламени, принявший форму копья. От этого оружия исходил невыносимый жар. Температура была настолько высокой, что даже возрождённому было тяжело его удерживать.
Эдвард сделал шаг назад, заведя руку с копьём за спину, а затем со всей силы запустил заклинание в голема-мага. Тот в свою очередь успел создать три земляные стены, чтобы защититься от атаки пророка. Огненное копьё сорвалось с руки Эдварда и полетело вперёд. Заклинание врезалось в первую преграду и пробило её насквозь. После пала вторая стена, а затем и третья. Та же участь постигла и голема-мага. Копьё пробило его тело насквозь, а сама рана тут же загорелась и начала разрастаться. Существо рассыпалось на куски. Пока ещё действовала «воля грешника», Эдвард тут же создал сжатый огонь, которым победил предыдущего голема. Пророк запустил заклинание в оставшегося противника, и он тут же взорвался.
Эдвард упал на колени, тяжело дыша, а Баламар тем временем стоял в стороне и молча смотрел на своего ученика. Несмотря на то, что старый маг сам подталкивал пророка к соответствующим действиям, даже он был удивлён, что Эдвард смог сотворить нечто подобное. Парень оказался в ином мире, столкнулся с магией, которой никогда не владел. Такая скорость адаптации к новым условиям пугала.
«Фух, я смог. Тренировки с Маркусом не прошли даром. У меня получилось подстроиться под действия противника. Сил не осталось. Надеюсь, на этом мы закончим».
Баламар подошёл к Эдварду и похлопал его по плечу. Затем довольно кивнул со словами:
— На сегодня всё. Тебе стоит закалить своё тело, чтобы оно могло выдержать столь мощную магию.
— Что это на тебя нашло, старик? Я думал, ты будешь снова гонять меня до потери пульса. — Затем он посмотрел на Баламара прищуренным взглядом. — Зуб на мясо отдам, ты что-то задумал, сумасшедший маг. Колись, я умру, да?
— Что ты такое несёшь? — Возмутился Баламар. — Я прекрасно знаю твой предел. Ты не умрёшь! По крайней мере, окончательно. У тебя же ещё четыре жизни в запасе.
После этих слов старый маг громко засмеялся, а Эдвард почувствовал, как у него дёргается глаз. Но парень ничего не ответил, а лишь безвольно побрёл за Баламаром с чувством полной обречённости. Они оба шли домой. Нужна была еда, чтобы восстановить силы. Пусть Эдвард и не чувствовал голода, но приёмы пищи старался не пропускать. Тяжёлые тренировки без еды приведут к быстрой смерти.
После завтрака возрождённый взял гримуар и вышел из хижины. Совмещение физической тренировки с умственной работой даёт хорошие плоды. Два магических круга были изучены, наступила очередь третьего. Эдвард дошёл до озера, его излюбленного места тренировок. Парень посмотрел на большой валун на берегу и вспомнил Нирин. Девочка постоянно сидела на этом месте, когда наблюдала за тренировками своего спасителя. Пока Баламар искал короля Микирии, он всё это время проводил с маленькой принцессой. Хоть интенсивность тренировок и не оставляла свободного времени, но всё же Эдвард порой вспоминал Нирин, и от этих мыслей становилось тоскливо.
Пророк стоял и с печалью смотрел на озеро. Мысли о войне Халь-Шагата и Микирии крутились в голове, но кроме этого была ещё одна проблема — «Чёрное Солнце». Эдвард должен стать сильнее в кратчайшие сроки. Он тряхнул головой, сбрасывая с себя оцепенение, и побежал по берегу.
После пробежки парень взялся за изучение третьего магического круга. И снова перед Эдвардом предстал непонятный текст — двенадцать слов со скрытым смыслом. Пророк внимательно вчитывался, пытаясь понять суть того, что здесь написано, но ничего не выходило. Впрочем, это было ожидаемо.
«Синее небо меня защитит. Водная гладь сознанье пленит. Слово моё стрелою летит». Это должно быть защитным заклинанием. Возможно, оно позволяет контратаковать или даже отражать вражеские заклинания. Думаю, что я выбрал правильную последовательность чтения предложений. Но это не точно. Во-первых, защита. Во-вторых… а что во-вторых? Влияние на сознание противника? Вход в особое состояние, вроде медитации? В-третьих, направление заклинания. Сначала, я думал, что всё логично, но теперь чувствую себя дебилом. Почему я вообще решил, что это правильная последовательность чтения?»
Эдвард лёг на траву и стал прокручивать в голове все эти слова из заклинания. Значение каждого предложения, влияние на последовательность чтения, а так же связь каждого слова между собой.
«Можно прочитать по-другому. «Водная гладь сознанье пленит. Слово моё стрелою летит. Синее небо меня защитит». Вход в состояние транса, произнесение заклинания и последующее создание барьера. Хрень какая-то, хотя первый магический круг казался наиболее абсурдным».
Эдвард закрыл гримуар и вернулся к физическим тренировкам. Парень взял нож, который ранее принадлежал Орту. Пророк часто видел, как его брат использует такое оружие, и сейчас пытался применить всё это на практике. Правая рука с ножом выставлена вперёд, а запястье придерживает левая ладонь. Ноги на ширине плеч немного согнуты в коленях. Такая стойка даёт хорошую мобильность и возможность быстро перехватывать оружие из одной руки в другую. На первый взгляд это не казалось чем-то сложным или особенным, но Эдвард помнил ту скорость, с которой Маркус убивал людей, используя такую технику. Эта ловкость и плавность движений были похожи на танец смерти. Техника боя против нескольких противников. Постоянное перехватывание ножа и вращение в руках приводит к непредсказуемым атакам.
Через несколько минут тренировки с ножом Эдвард почувствовал, как его руки потяжелели настолько, что даже просто пошевелить ими было трудно. Он понимал, что с таким слабым телом невозможно даже близко подобраться к мастерству человека, помешанного на холодном оружии.
После небольшого отдыха пророк вернулся к изучению заклинания. Всё было более менее понятным, загадкой оставался смысл водной глади, пленяющей сознание. Так и прошёл день. Наутро Баламар снова разбудил пророка тем же жестоким способом — вытянул частицу энергии. Затем был бой с големами и только потом завтрак. Время шло. Пару раз старый маг уходил в деревню за покупками и возвращался только поздним вечером.
***
Через десять дней Эдвард получил выходной, который решил потратить на отдых. Даже к гримуару не прикасался. Усталость накапливалась день за днём. Нужно было восстановить силы. Старый маг в очередной раз ушёл в Мьяну, а возрождённый сидел на берегу озера. Был ясный солнечный день. Дул прохладный осенний ветер. По небу плыли редкие облака. Вокруг царило спокойствие. Но Эдвард знал, что это затишье перед бурей. Завтра ему снова предстоит пойти на Мёртвую гору. Там, посреди ядовитого тумана, он должен пробудить свою истинную сущность.
Тем временем в Мьяне. Один из домов на западной окраине, где жили семьи охотников и собирателей, принадлежал магу по имени Эйх Шанг. Тот самый человек, который сопровождал обоз до Хальты в прошлом месяце. Он сидел за столом вместе со своим другом, Баламаром. Эти двое были давно знакомы и сейчас предавались воспоминаниям о днях прошедших. Учитывая, что когда-то они оба состояли в гильдии охотников, захватывающих историй было много. Два мага болтали, ели вяленое мясо и пили ячменный эль. В комнату вошла Эйлина, внучка Эйха. Её лицо было задумчивым и печальным, но стоило девушке увидеть Баламара, как сразу просияла и с улыбкой встретила старика.
— Господин Баламар! Как же давно не виделись.
— О, малышка Эйли. Пять лет уже прошло с последней нашей встречи. Ты стала совсем взрослой. Хоть и заходил в деревню после твоего возвращения, но всё времени не было увидеться с тобой.
Повелитель душ встал со своего места и встретил Эйлину объятиями. Девушка села за стол и присоединилась к разговору. Они обсуждали не только прошедшие дни, но и то, что происходит сейчас. Эйх рассказал о том, что его внучка сейчас преподаёт в классе, где оказались трое пробуждённых, которые получили Божий дар. Услышав это, Баламар спросил:
— И как они? Хороши в магии?
— Очень! — Воодушевлённо ответила Эйлина. — Они показали превосходные умения. Пусть они и пользуются силой, которая изначально им не принадлежала, всё же их способность контролировать свой дар впечатляет. Эти ребята очень талантливы. В своём возрасте они уже способны свободно высвобождать магическую энергию. Лими сейчас учится контролю, Шин оттачивает базовые знания, а вот с Лиденом дела обстоят несколько… непонятно. Он не показывает всех своих способностей и ничего не говорит о них, да и вообще почти всегда молчит.
— Ха-ха, да, — подхватил Баламар. — Лиден никогда не славился общительностью. Удивительно, что у него вообще есть друзья.
— Но всё же именно он помогает мне поддерживать порядок в классе. Многие ученики на меня косо смотрят из-за неопытности. Однажды они даже подняли вопрос о том, чтобы им дали другого учителя. Я тогда была совершенно беспомощной, но Лиден заступился за меня. Если бы не он, я бы уже подала в отставку.
— Хм, как необычно, — проговорил Баламар.
— Вот и хорошо, что всё благополучно завершилось, — сказал Эйх. — А что насчёт тебя, мой друг? Не думал о том, чтобы, наконец, передать свои знания следующему поколению?
— Самому не верится, но… нашёлся подходящий ученик. Как только его истинная сущность пробудится, то научу его магии душ.
Эйх и Эйлина молча смотрели на Баламара. Этот человек всегда говорил о том, что его народ держит свои тайны в секрете. Никогда не было даже слухов о том, что Повелителю душ приглянулось бы какое-нибудь юное дарование. Но теперь выясняется, что в таком преклонном возрасте этот маг решил всё-таки взять кого-то в ученики. Новость была шокирующей.
— Серьёзно?! — Воскликнул Эфйх. — С каких пор у тебя есть ученик, Баламар? И почему я об этом слышу впервые?
— Потому что он только недавно стал моим учеником. Он пробудился несколько декад назад.
— Вот как? Он, должно быть, невероятно талантлив, раз сам Повелитель душ решил нарушить своё правило и взять его в ученики.
— Ха-ха-ха! Да, мальчишка чертовски талантлив. Едва пробудился, а уже овладел базовой магией, а его огонь даже камень превращает в пепел. Порой бывает безответственным, да и вообще ведёт себя как балбес. Но когда становится серьёзным, то его сила начинает пугать. Уверен, однажды он превзойдёт меня. И случится это довольно скоро. Когда-нибудь он станет магом десятого ранга и вознесётся над этим миром. В конце концов, такова его судьба.
Эйх и его внучка лишились дара речи после этих слов. Десятикратный круг — Божественная магия. Считается, что её невозможно достичь, поэтому она приравнивается к Высшим силам. Даже легендарный герой, сразивший пророков злой Богини, был лишь на девятом круге. К тому же это даже не было подтверждено. Несмотря на множество записей о тех временах, многое было уничтожено в ходе войны. Сам Баламар был на восьмом круге. Легендарная магия. Людей с такой силой во всём королевстве можно пересчитать по пальцам одной руки.
— И кто же этот самородок? — Осторожно поинтересовался Эйх.
— Этого не могу рассказать. Пусть и доверяю вам, но всё же это не моя история. Могу сказать только одно — он не местный. Как-нибудь приведу его в деревню. Он проявляет некоторый интерес к школе, поэтому у вас будет возможность увидеть его. Если захочет, сам о себе расскажет. Пусть это право останется за моим первым и последним учеником.
— Ха, ты в своём духе, Баламар. Но неужели ты больше никого не хочешь брать в ученики?
— Дело не в этом. Эйх, старина, недолго мне осталось. Слишком сильно углубился в изучение проклятого пламени, и все мои эксперименты не прошли бесследно.
Слова Баламара поразили всех. Весть о скорой кончине Повелителя душ повергла в шок. Могущественные маги могут прожить две, а то и три сотни лет. В то время как Баламару едва перевалило за сотню. Эйх со своей внучкой Эйлиной пытались выяснить причину такого поведения их старого друга, но тот ничего не говорил. История человека, известного как Повелитель душ, всегда была окутана тайной. Он крайне редко что-то рассказывал о себе, и то лишь тем, кто был близок с ним. А если была неприятная ему тема, то даже друзьям не узнать всей правды. В итоге Эйх и Эйлина сдались упрямству Баламара и прекратили допрос.
Вечером старый маг вернулся в свою хижину. Эдвард уже спал. Баламар задумчиво посмотрел на своего ученика, размышляя о том, сколько времени осталось, чтобы сделать этого юнца сильнее.
Глава 11. «Последний крик»
Как только солнце начало всходить, Баламар растолкал своего ученика. Эдвард испуганно подскочил от неожиданно обычного пробуждения. В этот раз не было ни полёта на середину озера, ни вытягивания энергии, старик просто несколько раз легко толкнул пророка. Ситуация была странная. Эдвард с недоверием смотрел на своего наставника, а тот поднёс ему тарелку с овощами и стакан воды.
— Что ты задумал, старик? — Спросил парень, глядя на Баламара прищуренными глазами.
— Зови меня мастером, мальчишка!
— Чокнутый садист! Я сегодня умру, да? И насколько это будет мучительно? Да, я могу воскреснуть, но боль я чувствую, и она мне не нравится.
— Не паникуй. Всё зависит только от тебя. — Многозначительным тоном ответил Баламар.
От этих слов у Эдварда не только глаз начал дёргаться, а вообще все мышцы на лице судорожно забились, словно в агонии, из-за чего пророк стал похож на волнующийся студень. Возрождённому не нравилась мысль о мучительной смерти, но другого наставника не было. Пусть методы Баламара были далеки от понятия «гуманность», всё же результат от таких тренировок был впечатляющий. Но была и другая причина, по которой Эдвард оставался здесь — сочувствие к одинокому старику. Пророк много раз хотел расспросить Баламара о его семье, причинах его отшельнического образа жизни и исследованиях проклятого огня, но понимал, что это для него не самая приятная тема, поэтому никак не решался. Несмотря на странные находки в подвале и возникшие подозрения, парень не считал Повелителя душ плохим человеком.
После завтрака старый маг вместе со своим учеником отправился на Мёртвую гору. Это был уже привычный маршрут. Как только они миновали озеро и стали подниматься по каменистой тропе, Эдвард начал осматриваться по сторонам. Что-то было не так. Раньше были совсем другие ощущения. Или же всё менялось постепенно, но пророк просто этого не замечал. Возможно, он обратил внимание, потому что десять дней здесь не был.
— Баламар, мне кажется, или этот ядовитый туман ослаб?
— Всё верно. Разлагающий душу яд уязвим к проклятому огню, потому что напрямую связан с ним. Ты сжёг около четверти тумана. Он всё такой же густой, но потеряв часть себя, отступил к вершине. Поэтому в том месте, где раньше в воздухе был яд, сейчас его нет.
— Меня давно мучает вопрос: почему маг вроде тебя живёт в такой глуши? — Наконец, не выдержал пророк. — Тебе лет под сраку. У тебя же должны быть какие-нибудь родственники: дети, племянники, внуки, правнуки — но при этом тебя ни разу никто не проведал за всё то время, что я здесь живу. Странно. Может, ты проводил настолько странные эксперименты, что даже твои близкие посчитали тебя сумасшедшим, но сейчас ты говоришь, что ядовитый туман связан с проклятием вечного огня, а до этого Арсхель мне сказала то же самое. К тому же ты слишком заинтересован в моих способностях контролировать это пламя. Я думаю, что одно вытекает из другого. — Эдвард посмотрел на Баламара, но тот хранил молчание. — Ладно, не моё это дело.
Они оба в полной тишине шли по тропе, поднимаясь на гору. Постепенно туман сгущался. Яд, разлагающий душу, витал в воздухе. У Эдварда снова начались галлюцинации. Жуткий шёпот звучал в голове, продолжая вызывать дрожь во всём теле, несмотря на все тренировки. Длинные пальцы невидимой руки тянулись к разуму, пытаясь взять его под контроль, но Эдвард продолжал идти, изо всех сил стараясь отгородиться от навязчивых мыслей. Желание сжечь всё дотла то и дело пробуждалось по дороге на вершину. Однако оно было уже не таким сильным, как в первый раз.
Забравшись на гору, пророк снова скинул свою одежду и вошёл в центр пентаграммы. Затем он сконцентрировал энергию внутри себя и выпустил наружу. Пламя окутало всё тело возрождённого. Ядовитый туман вокруг начал сгорать, а шёпот смолк. Эдвард стоял на вершине горы, полностью объятый пламенем. Температура была настолько высокой, что могла расплавить даже сталь, но при этом на теле пророка не появилось даже малейшего ожога.
«Отлично! Мой огонь больше не обжигает меня. Осталось научиться делать всё то же самое в одежде, но так, чтобы она не сгорала. Я должен сосредоточиться на своей истинной сущности. Долой все посторонние мысли. В этот раз точно смогу. Я должен. Есть идея. Я в теле одиннадцатилетнего ребёнка, слабый и беспомощный, но при этом я смог пережить проклятие вечного огня и подчинить его себе. Я был избран Богиней этого мира. Я в одиночку перебил всех разбойников в лесу. Даже если я умру, то воскресну вновь. Я непобедим. Я бессмертен. Мне подвластно всё. Даже смерти я буду диктовать свои условия. Никому и ни чему меня не остановить!»
«Воля грешника». Гордыня.
Как только заклинание было сплетено, в тот же миг окружающая природная энергия стала стягиваться к Эдварду. Огонь стал более концентрированным, а температура снова выросла, но сам пророк при этом оставался невредим. Время шло. Возрождённый чувствовал, как пустеет его сосуд, но истинная сущность всё никак не пробуждалась. В груди началось лёгкое покалывание, которое становилось всё сильнее и сильнее, перерастая в боль, что растекается по всему телу.
Через час начало казаться, будто кости вот-вот сломаются, а сухожилия порвутся. Внутренние органы готовы были взорваться в любой момент. Дышать становилось всё тяжелее, словно в горле образовалась опухоль, которая не давала поступать воздуху. Лёгкие дрожали, готовые в любой момент выпрыгнуть наружу через рот. Сердце колотилось с невиданной скоростью, того и гляди разорвётся. Все суставы скрипели, как будто у Эдварда развился артроз и резко достиг своего пика. Рёбра от каждого вдоха хрустели так громко, что было слышно за двадцать шагов.
Эдвард стиснул зубы, терпя боль, и продолжал высвобождать энергию. Истинную сущность нужно было пробудить. Решив, что тянуть больше нельзя, пророк решил пойти ва-банк. Всё или ничего. Собрав последние силы, парень тут же выбросил их наружу, освобождая из заточения в смертной оболочке. Боль в груди стала настолько сильной, что её больше невозможно было терпеть.
Истошный, словно нечеловеческий, вопль разнёсся по всем горам, а его эхо устремилось дальше. Даже в Хальте и Мьяне в этот момент люди услышали его и прекратили все свои дела, пытаясь понять, что происходит. То ли чудовище какое выбралось из преисподней, то ли старый чудной маг опять проводит свои эксперименты.
Тем временем невыносимая боль в груди сводила Эдварда с ума. Это мешало концентрации, в итоге контроль над магической энергией пропал. Аура стала нестабильной, и необузданное пламя вырвалось на волю. Огонь настолько разбушевался, что выжигал всё вокруг, а воздух за несколько сотен шагов настолько раскалился, что вдохнув его лишь раз, можно было тут же умереть. Хоть Баламар и защитился барьером, но даже ему стало тяжело дышать.
Эдвард держался руками за грудь и кричал от боли, но вскоре упал на колени и тут же… взорвался. Куски плоти не разбросало в разные стороны, как это должно было быть. Нет. Тело пророка превратилось в кровавый туман, который тут же слился с разлагающим душу ядом и загорелся. Каждая крупица отравы выжигалась душой Эдварда, не оставляя от неё и следа. Эхом разнёсся голос по округе: «Не убоюсь я гибели, что уготовила моя судьба. Ради других пылает яростно моя душа». После этих слов вспышка пламени пронеслась по всей горе и вскоре погасла. От кровавого тумана не осталось и следа.
Повелитель душ с беспокойством наблюдал за произошедшим. Он ждал, когда Эдвард воскреснет. Но возможно ли это, если его тело расщепило на атомы? Старый маг не был уверен, что его ученик сможет восстановиться. Смерть от подобной тренировки была ожидаема, но то, что произошло, не входило в расчёты старого мага. Мало того, что тело пророка превратилось в кровавый туман, так ещё и он сгорел, не оставив и следа.
В груди Баламара кольнуло. Что он сотворил со своим единственным учеником? Постепенно осознание случившегося проникало в разум старого мага. Первое, что пришло ему на ум: Эдвард мёртв. От этой мысли сердце стало биться чаще. Старик с горечью смотрел на то место, где совсем недавно стоял его ученик. Слова застряли в горле, а губы тряслись. Этот день должен был стать знаменательным для Эдварда. Тот самый день, когда он пробудил свою истинную сущность. Однако всё пошло не по плану. Баламар винил себя во всём, и слёзы навернулись на глазах, ведь он потерял своего единственного ученика.
Но слезами горю не помочь. Нужно было что-то делать, как-то подтолкнуть душу Эдварда к возрождению. Баламар вспомнил кое-что и полез в карман, затем вынул оттуда чёрный камень. Именно в него Повелитель душ заключал поглощённую энергию Эварда. Старый маг бросил камень в центр пентаграммы, и, как только чёрный сосуд силы коснулся земли, вершина горы озарилась тёмно-синим свечением, а затем вспыхнуло жаркое пламя. Огонь рос, становясь всё больше, пока не достиг неба, разогнав облака. Столб пламени можно было увидеть за многие километры от Мёртвой горы. Люди в Хальте и Мьяне с ужасом наблюдали за этим зрелищем. Сначала жуткий крик, затем столб огня. Не к добру всё это.
Но Баламара не волновало мнение жителей Языка Дьявола. Всё, что он хотел сейчас увидеть — возрождение Эдварда. Глядя на бушующее пламя, старый маг начал успокаиваться, осознав, что вот-вот пророк воскреснет. Вскоре столб огня начал сжиматься, ярко-красный цвет сменился на серебристый, после стал бледно-голубым, а затем и тёмно-синим.
«Бессмертный жрец».
Пламя начало постепенно принимать форму человека. А спустя несколько мгновений огонь погас. В центре пентаграммы стоял Эдвард с отрешённым видом, будто он совсем не понимает, что происходит. Даже больше. Можно было подумать, что пророк без сознания. Баламар подошёл ближе и убедился, что так оно и есть. Пророк израсходовал абсолютно все свои силы. При воскрешении его ноги свело судорогой, из-за чего они одеревенели, поэтому Эдвард и не падал, даже будучи без сознания.
Баламар огляделся по сторонам, всматриваясь в туман. Разлагающий душу яд был сожжён ещё на одну четверть. Осталась лишь половина от того, что было в начале тренировки Эдварда. Безумное пламя беспощадно уничтожает всё на своём пути. Оставалось тайной, как возрождённый смог пережить это проклятье.
Старый маг подхватил пророка заклинанием и направился в сторону своей хижины. Там он уложил своего ученика на кровать и накрыл одеялом. Пусть парнишка и смог воскреснуть, он всё ещё был без сознания, и даже спустя несколько часов он так и не проснулся. Сколько бы Повелитель душ не осматривал своего ученика, он не мог найти причины, по которой Эдвард не приходит в себя. Возрождённый был здоров. Энергия, что протекала в его теле, была стабильна, а душа спокойна. Никаких колебаний, что могли бы препятствовать пробуждению.
Наступило утро. Баламар сидел рядом с кроватью, где лежал его ученик. Эдвард так и не пришёл в себя. Дорожный мешок, что лежал около сундука, испустил тёмно-синий свет, а затем появилась Арсхель. Повелитель душ впервые увидел её, но сразу понял, кто эта девушка на самом деле, ведь он один из тех немногих, кто был способен разглядеть сущность самой Богини. Создательница подошла к своему пророку и положила руку ему на лоб, а после медленно проговорила:
— Ты же говорил, что разберёшься с культом и прославишь моё имя, — после она горько улыбнулась. — Знаешь, ты ведь сейчас пытаешься нарушить обещание. Но… ты не можешь.
В голосе Богини была слышна печаль. Весь её надменный и величественный образ развеялся пеплом по ветру, и она предстала простой девушкой, скорбящей по утрате близкого человека. Она с заботой гладила серебристые волосы Эдварда и смотрела в его бледное, почти безжизненное, лицо. Через несколько минут Арсхель повернулась к Баламару с гневным видом и воскликнула:
— Оно того стоило?! Я возлагала на него большие надежды! Я выбрала его ещё в архиве моего отца, а теперь он одной ногой в могиле! Что ты можешь сказать в своё оправдание?
— Оправдание? Не заслужил его. — Печальным голосом ответил Повелитель душ. — Мне нет прощения, но его и не ищу. В своей жизни совершил много ошибок, попытки изменить прошлое повергли в хаос настоящее и обрекли на отчаяние будущее. Однако… Эдвард ещё жив. Если ты считаешь, что надежды больше нет, то он докажет тебе обратное. Его воля сильна. Он очнётся. Он… должен очнуться.
Арсхель с беспокойством смотрела на своего пророка. Её переполняли смешанные чувства. С одной стороны она хотела спасти Эдварда, ведь она только-только начала привыкать к этому непоседливому смертному, жаль было расставаться так рано. Но с другой — излишняя опека над своим пророком может привести к тому, что в это дело вмешается Библиотекарь. А его появление не приведёт ни к чему хорошему. Богиня просидела возле Эдварда целый день, не проронив ни слова, а затем исчезла в тёмно-синем свете.
Арсхель стояла в пространстве, похожем на междумирье, но всё же совершенно ином. Сама энергия этого места не принадлежала ни к одному известному миру или вселенной. Оно существовало само по себе, подчиняясь законам лишь одного существа. Даже течение времени здесь и вовсе не ощущалось. Как ни старайся, но постичь суть этого места было невозможно. Оказавшись здесь, даже Арсхель чувствовала себя маленькой букашкой, являясь лишь одной шестидесятитысячной силы того, кто создал этот маленький мир вне времени и пространства.
Вокруг парили небесные светила и шкафы с книгами. Перед Богиней восседал на троне юноша со светлыми волосами и кристально-чистыми голубыми глазами. Библиотекарь, Хранитель магического архива. Он задумчиво смотрел на одну планету, потирая подбородок. Иногда переводил взгляд на книгу, которую держал в руках. Арсхель поклонилась хозяину этого места со словами:
— Отец, я пришла на твой зов.
— Арсхель, я всё вижу. — Холодно отозвался Библиотекарь. — Ты хочешь помочь своему пророку, но я запрещаю тебе вмешиваться в его жизнь. Если он умрёт, то так тому и быть. Ты уже спасла его однажды, да ещё и заклинаниям своим обучила. Этого достаточно.
— Но могу ли я хоть что-то сделать для него? — С надеждой в голосе спросила Арсхель.
— Нет, — Библиотекарь был непреклонен. — Если ты это сделаешь, я убью твоего пророка.
— Да сколько можно? — Возмутилась Арсхель. — Ты постоянно вмешиваешься в наши дела и диктуешь, что нам делать, а что нет! Я хочу, чтобы он стал моим первым истинным пророком. Как долго я должна быть заперта в своём мире? Да и вообще, разве я виновата в том, что ты наградил меня такой силой, которая сводит людей с ума?
Библиотекарь сурово посмотрел на свою дочь, та тут же смолкла, не желая вызывать гнев того, кому всё подвластно. Одна его мысль способна уничтожить её мир, который она так кропотливо строила на протяжении многих лет. Арсхель не могла себе позволить вызвать гнев своего отца и продолжала молчать, виновато склонив голову.
— Повторю ещё раз. Я запрещаю тебе вмешиваться в жизнь своего пророка.
— Отец, пусть это будет моя последняя просьба, но позволь мне помочь ему — взмолилась Арсхель. — Этот смертный… сильно отличается от других мною избранных. Думаю, что сейчас я сделала правильный выбор впервые за столько лет. Я хочу исправить все свои ошибки до того, как погружусь в сон, и он может мне в этом помочь.
— Ты зациклена на будущем, Лифель на прошлом. Кто-нибудь из вас хоть раз подумал о настоящем? — Осуждающе бросил Библиотекарь. — Если ты действительно уверена в своём выборе, верь в своего пророка. Дай ему возможность идти самостоятельно по своему пути.
— Хорошо. Я всё поняла. — Со смирением в голосе ответила Арсхель, но тут же в ней проснулось некоторое любопытство. — Постой, отец. Моя сестра снова что-то натворила?
— Думаю, ты будешь рада такой новости. В этот раз Лифель превзошла тебя в своих капризах, чем переключила моё внимание на себя. Она отмотала время на десять лет назад в своём мире. Двенадцать раз. Даже когда всё шло хорошо, она всё равно это делала. Временная петля длительностью в десять лет.
— А зачем она это делала?
— Один смертный всё никак не забывал события предыдущих витков, и ей не понравилось, что на кого-то не действуют законы её мира. Но тот человек до сих пор помнит все сто двадцать лет, проведённые во временной петле. — Арсхель с подозрением посмотрела на Библиотекаря, догадываясь, что всё это именно из-за него. — Ну, да ладно. Я тебя не за этим позвал. Арсхель, помни, что твои действия могут привести к хаосу. Не забывай этого, иначе мне снова придётся вмешаться.
— Да, отец. Я буду помнить.
После этих слов Арсхель исчезла, и Библиотекарь остался один в своём собственном мире. Хранитель архива продолжал сидеть на своём троне в виде книги и задумчиво смотреть на один из миров, внимательно наблюдая за происходящими событиями. Затем, тяжело вздохнув, Библиотекарь тихо произнёс:
— Я до сих пор помню твой крик, Маркус. Твоё горе — результат мой халатности. Я… позволю вам встретиться вновь. Девятнадцать лет назад я возродил её, а сейчас я приоткрою дверь ада, чтобы ты увидел выход. Всё остальное зависит от тебя.
Библиотекарь щёлкнул пальцами, и в одном из миров треснуло пространство.
***
Тянутся пальцы кошмарного сна,
Юноши мысли тьмой оскверняя;
Голос над ухом шепчет слова,
В душу пророка жестокость вселяя.
Пламя снаружи, внутри пустота,
Боль нестерпимая сердце сжимает;
Над Мёртвой горой не плывут облака,
Вестник огня их здесь разгоняет.
В центре горы на самой вершине
Сущность свою постигает пророк,
Но жизнь прервалась, и смертный отныне
Веки и рот свой закрыл на замок.
Глаза не открыть, и звук не издать.
Сном беспробудным будет он спать.