Ее охватило облегчение, а затем стыд. Она должна желать его смерти, как желала смерти Кейна. Но нет.
— Все ясно? — резко спросил Джерико.
Долгое время никто не отзывался.
— Кристально, — произнесла Уиллоу. Хорн только покачал головой, попеременно глядя то на Джерико, то на Габриэля.
— Мы потеряли слишком много времени. — Джерико жестом указал на рощу деревьев на западе. — Пойдемте.
— Звучит разумно, — согласилась Уиллоу.
Из зарослей позади них послышался треск.
— Там кто-то есть. — Надира обняла себя за плечи, вглядываясь в тени.
— Я тоже слышала, — призналась Уиллоу.
Сайлас усмехнулся.
— Ты боишься большого плохого леса, девочка? Боишься, что на тебя нападет скунс? Боишься енотов и белок?
Уиллоу крепче сжала руку Бенджи.
— Скорее, медведей и волков.
— Сайлас… — предупреждающе произнесла Амелия. В ее глазах мелькнул жесткий огонек.
Но брат проигнорировал ее.
— Сейчас ты просто нагнетаешь страх. Эта попрыгунья с Кораном совершила свой молебен и осталась невредима.
— Не слушай его, — посоветовала Амелия Надире. — Он не знает, как вести себя культурно.
Сайлас схватился за грудь.
— Ты ранила мое нежное сердце.
— У тебя есть сердце? — огрызнулась Уиллоу.
— Все в порядке. — Надира потрогала свой бледно-голубой хиджаб.
— Не в порядке, — возразила Уиллоу. — В чем именно твоя проблема?
Сайлас скривил губы.
— С чего ты хочешь начать?
Уиллоу холодно посмотрела на него.
— Почему ты всегда такой придурок?
— Во всяком случае, он — такой придурок со всеми, — проговорила Амелия, прежде чем ее брат успел ответить. Это правда. Ее брат был не столько расистом или фанатиком, сколько мизантропом. Он просто всех ненавидел.
Глаза Сайласа стали жесткими. Он будет продолжать оскорблять всех подряд, пока они не станут его презирать, и даже тогда не остановится. Амелии нужно разрядить напряженную обстановку. Она схватила его за руку.
— Пройдись со мной. У меня кружится голова.
— Ты в порядке? — Ее мать прижала руку ко лбу Амелии. — Тебе нужно…
— Я в порядке.
— Амелия… — Ее брови озабоченно сдвинулись. Даже в свободной армейской форме и без макияжа Элиза излучала изящество и красоту, с высокими скулами, идеально изогнутыми бровями и темными локонами, рассыпавшимися по ее стройным плечам.
— Я сказала, что со мной все в порядке. — Амелия вырвалась из цепких рук матери. Она не хотела, чтобы кто-то знал о таблетках или о мешочке с последним автоинъектором, который выглядел как эпи-ручка, но не был им. Она всю жизнь держала свою эпилепсию в секрете.
И не собиралась ничего менять. Амелия не знала, какой мир ждет впереди, но, скорее всего, он будет еще более суровым, чем тот, в котором она жила, — жестокий, неумолимый мир ее отца.
Что бы ни случилось дальше, она не могла быть слабой. Больше нельзя.
Джерико углубился в лес. Хорн и Селеста недовольно заворчали, но последовали за остальными, причем Селеста бурчала что-то о клещах и комарах.
Сайлас с шумом зашагал рядом с Амелией. Она продиралась сквозь заросли, колючки цеплялись за голую кожу рук. Глубоко под пологом леса забрезжил солнечный свет. Амелия расправила плечи, отгоняя дрожь.
Сайлас взял большую палку и ударил ею по стволу шишковатого дуба.
— Неужели и это дерево тебя оскорбило? — проворчала Амелия. — Я уверена, оно не кусается.
Он пожал плечами и одарил ее наглой улыбкой.
— Я просто люблю что-нибудь бить.
— Не мог бы ты быть немного добрее?
— Зачем?
— Затем, что нам нужно сотрудничать, чтобы выжить, вот зачем. И это то, что делают хорошие люди.
— А кто сказал, что я хочу быть хорошим?
Амелия вздохнула.
— Быть придурком — не повод для гордости.
Он ухмыльнулся и ударил по другому дереву.
— Вполне, если справляться с этим на отлично.