Хорн хмуро посмотрел на оружие.
— Это немного… экстремально, не находишь? Большинство людей все еще цивилизованы. Не понимаю, почему мы должны бродить по улицам, вооруженные до зубов, как какая-то ненормальная банда.
Джерико взял в руки несколько ножей.
— Я служил в частной охране после взрыва в Спрингфилде и в Аризоне во время беспорядков, вызванных засухой. Мне было четырнадцать, когда пало правительство в Нигерии. Я пережил… — Его рот напрягся. Джерико быстро дернул головой, как бы заново переживая какое-то ужасное воспоминание. — Не отсутствие власти делает людей опасными. А недостаток пищи, ресурсов в сочетании с возможностью действовать безнаказанно, по своему усмотрению. Одни обратятся к своей звериной сущности, другие пойдут на все, чтобы защитить своих близких. В итоге, если не готовы сделать то же самое, вам не выжить. В этом мире главное в любой схватке — победа.
Он вручил Уиллоу, Элизе и Селесте по ножу и ножнам, чтобы они пристегнули их к поясам. Надире он передал еще один нож и небольшой складной ножик.
— Отдай Амелии и Бенджи. Бенджи пусть возьмет складной нож. Даже ребенок может научиться им пользоваться.
Селеста держала свой нож кончиками пальцев, недовольно хмурясь.
— И что мне с этим делать?
— Он тебя не укусит, это точно, — хмыкнула Уиллоу.
Селеста мило улыбнулась, но в ее глазах плескался яд.
— Не надо сарказма, ладно?
Уиллоу улыбнулась так же сладко.
— Если не хочешь получить язвительный ответ, не задавай глупый вопрос.
— Девочки, мы с вами на одной стороне, — примирительно проговорил Мика.
— Так ей и скажи. — надулась Селеста. — Это она злая.
У Уиллоу не нашлось ответа, который не предполагал бы подбитого глаза Селесты, поэтому она отвернулась, стиснув зубы, и сосредоточилась на оружии, лежащем у их ног.
— Как насчет этого? — Она указала на тонкий нож с ремешком. — Он ведь носится на ноге, верно?
Джерико протянул его ей.
— Будь осторожна.
Она усмехнулась. Надежда Мики передалась ей. Бенджи еще не кашлял, и Уиллоу начала верить, что с ним все будет в порядке. Она чувствовала себя лучше, чем за последние несколько дней.
— Давайте начнем вечеринку.
Надира и Элиза вернулись в дом, чтобы приготовить то немногое, что у них имелось на ужин. Селеста последовала за ними, поскольку ей больше нечем было заняться, поправляя на ходу свои кудри и косясь на Уиллоу.
Уиллоу это не волновало. Она пристегнула ножи к поясу и нижней части икры. Она не собиралась готовить только потому, что была девочкой. Она умела — ее Лола научила ее, — но к черту все это. Ей нужен один из этих пистолетов.
Габриэль прислонился к дереву, держа руки в наручниках перед собой, и смотрел на происходящее сузившимися глазами. Правая сторона его лица все еще была опухшей, губа — фиолетовой и раздутой.
— Дайте мне оружие. Я умею стрелять. Я лучше Сайласа.
Сайлас засунул руки в карманы и злобно посмотрел на него.
— Даже в мой худший день, тебе меня не одолеть.
Габриэль проигнорировал Сайласа и повернулся к Джерико.
— Освободи меня и дай оружие. Я вам нужен.
— Мы не нуждаемся, — отчеканил Джерико. — Конец дискуссии.
Тревога сдавила горло Уиллоу. Она обрадовалась, что Джерико не отпустит Габриэля Риверу. Это хорошо. Ему нельзя доверять. Он был террористом, предателем и убийцей. Она испытывала отвращение к тому, что Габриэлю вообще позволили приблизиться к ним, к Бенджи.
Уиллоу взглянула на Мику, чей рот сжался в тонкую линию. Мике было еще хуже. И Амелии. Она могла потерпеть, если они могли.
И все же Уиллоу предпочла бы иметь оружие получше, чем нож, чтобы защищаться. На всякий случай.
Джерико взял винтовки и передал их Мике, Хорну и Финну.
Финн опустил руки и покачал головой.
— Нет, спасибо.
Джерико замер.
— Прости?
Финн неловко пошевелился.
— Я бы предпочел не носить оружие.
Уиллоу уставилась на него, удивленно подняв брови.
— Тебе придется объяснить поподробнее, — проворчал Сайлас, высокомерно ухмыляясь. — Не думаю, что я правильно тебя понял.
Финн пожал своими массивными плечами и извиняясь улыбнулся.
— Я… не хочу убивать.
— Ты, должно быть, шутишь. — Хорн почесал щетину на подбородке. — Ты сложен как танк.
Финн перевел взгляд с Хорна на Джерико, и ухмылка исчезла с его лица.
— Меня так воспитали. Мой отец… то есть, он уже умер, но он был буддистом, и я… это кажется неправильным, понимаете? Я просто не могу. Мне жаль.
— Никто не хочет сражаться, и убивать, — заметила Уиллоу. — Но иногда нам приходится.
— Простите. Даже если бы вы дали мне оружие, я себя знаю. Я не смогу нажать на курок.