Вот он идет по пустой улице, вот свернул на бульвар. Из троллейбуса смотрят, наверное. Странно парень передвигается, вихлявая походочка, а скорость — будь здоров. А пускай посмотрят. Сережа привык — на стадионе столько зрителей, что же он стесняться их будет? Наоборот, приятно. Кто-нибудь еще и крикнет пронзительно на весь стадион: «Сергей! Длинный! Жми!» И жмет, и жмет — весело и трудно. Это и есть спорт.
Осенние каникулы Лена не любит. Обман это, а не каникулы. Всего пять дней, а из них два — праздники. А еще какие-нибудь выходные к праздникам добавляются. Разве это каникулы?
— До чего я люблю каникулы, девчонки! — говорит Марина. — Хоть бы почаще они были.
Девчонки смеются. Удивила. Каждый любит, каждый хочет, чтобы почаще они были. Лена молчит, стоит в стороне.
— Лена, — зовет Марина. — Ты что грустишь? Каникулы завтра.
— Я не грущу, — быстро отвечает Лена. — Каникулы — это хорошо.
Не скажешь ведь при всех, что не любишь каникулы, которые почти целиком совпадают с праздниками и выходными. А если бы Лену спросили: «Почему не любишь?», она должна была бы ответить: «Потому что мама дома».
Да, вот так. Лена не любит бывать дома, когда дома мама. Раньше, когда маленькой была, — другое дело. А теперь старается уйти куда угодно, только бы не видеть мамин взгляд, не ждать ее вопросов и не подозревать, что в молчании тоже вопрос, и совет, и сожаление. Нет, нет, Лена не обижается на маму. Считает, что с мамой ей повезло — мама не пристает, она все вечера занята своей диссертацией, или домашними делами, или друзьями. Но у Лены перед мамой какое-то чувство вины. Как будто она, Лена, единственная дочь, не оправдывает маминых надежд. И не такая она совсем, о какой мама мечтала. Недостаточно красивая или не совсем удачливая, ловкая, смелая в жизни. И друзей нет. Стыдно перед мамой. И хочется видеться реже.
Вечером мама дома. Лена валяется на диване, вовсю орет проигрыватель: «А он мне нравится, нравится, нравится!» А потом на обороте: «Все пройдет — и печаль, и радость. Все пройдет, так устроен свет. Все пройдет, только верить надо, что любовь не проходит, нет!» В последнее время Лена перестала слушать хорошую музыку, в консерваторию не ходит и абонементов больше не покупает. Тоже какое-то одинокое дело — эти абонементы. Туда — одна и обратно — тоже одна. А все шлягеры крутят, танцуют, дурачатся. Может быть, так и объединяются люди? Может, самое главное — быть такой, как все?
Мама читает и как будто не слышит грохота песенных обвалов. Но все равно как-то несвободно, как будто не у себя дома. И Лена надевает куртку и выходит на улицу. Кажется, мама даже не заметила этого. Или сделала вид.
На улице дождь. Ну и что? Кто сказал, что под дождем нельзя гулять? В песнях под дождем почему-то не гуляют, а бродят. «Хорошо, поброжу», — решает Лена. Народу на улице немного, все спешат и садятся в метро или в автобусы — праздник. Если не празднуешь праздник, чувствуешь себя одинокой и решительно никому не нужной. Лена шла не спеша по бульвару в сторону школы. Этот путь от дома до школы в обычные дни занимает десять минут. А если идти медленно, обходить каждую лужу, рассматривать мокрые машины, можно идти целый час.
Дождь холодный и сильный, настоящий ноябрьский дождь. Куртка не выдерживает такого долгого дождя, она протекла по швам. Но домой Лена не пойдет. Сядет в автобус, покатается, пока куртка не высохнет, а потом опять погуляет. Чем плохо? «Все пройдет, только верить надо, что любовь не проходит, нет!» Привязалась песенка. Лена пошла быстрее, вот переход, а вон, на той стороне остановка, туда ей и надо. И вдруг она увидела на остановке Сережу. Он держал пестрый зонтик. И от радости зашлось сердце. И призналась себе, что не просто «бродила» под этим холодным и каким-то липким дождем, а ждала, надеялась — «увижу!». И дождалась. Сейчас она подойдет к нему, только соберется с силами. И он улыбнется, как тогда в метро. Он тогда ей обрадовался. Ей, а не Марине. Это было. Пусть и сейчас ей обрадуется и улыбнется.
Зонтик в Сережиной руке качнулся. И только тут Лена заметила, что зонтик Сережа держит не над собой, рядом с Сережей стояла Марина. Ее он спасает от дождя, сам мокнет, а Марину прикрывает. Зачем тогда подходить к нему? И вообще все это глупость, надо иметь самолюбие и ума побольше.
Лена резко повернулась и пошла домой. Как побитая — какое точное, оказывается, выражение. Как побитая. Она ссутулилась, засунула мокрые руки в мокрые карманы. «Дома высохну, подумаешь — дождь». И тут надумала: «Надо поговорить с Сережей. Без Марины. В любом, самом обычном разговоре можно понять, как человек к тебе относится». Поговорить без Марины — это самое трудное, она все время рядом с ним. Навязывается Марина, нисколько она Сереже не нравится, Лена же видит. Надо позвонить ему, вот и все. А что? Позвоню завтра и поздравлю с праздником. Праздники для того и придуманы, чтобы люди могли напомнить о себе тем, кому хотят. Решительно шла Лена по лужам. Выход нашелся простой и хороший.
Назавтра Лена долго повторяла про себя: «В праздники все звонят друг другу, и ничего такого в этом нет, и никто не удивится». Один раз она убедила себя так, что даже сняла трубку и набрала Сережин номер. Но было занято. Трубка в руке стала тяжелой и горячей. Наверное, он разговаривает с Мариной, с кем же еще? Лена совершенно уверена. Никогда она не бывает такой уверенной, как тогда, когда думает о своих поражениях. Ничего не получилось. Так и должно быть.
В последний день каникул Лена увидела на улице Марину. Марина быстро шла одна, легкая походка довольного человека. Лена к ней не подошла, а Марина ее не заметила.
Лена спустилась в метро. Она любит ездить на метро, здесь никому нет до нее дела. А все же люди вокруг, не одна. Сама не заметила, как оказалась на другом конце города. И вдруг увидела на станции Сережу. Она смотрела в окно вагона. Сережа прошел по перрону совсем рядом с дверью, возле которой стояла Лена. Ну, почувствуй взгляд, поверни голову, увидь меня, обрадуйся. Не почувствовал, не увидел, не обрадовался. Сама окликни, позови. Нет, ни за что. Зачем? Еще подумает, что она специально за ним ездит. Еще скажет, чего это ты здесь делаешь? Еще окажется скучный голос, равнодушный взгляд. Может ведь оказаться? Да, скорее всего. Поражение — вот чего она всегда ждет. Вот к чему она всегда готова. Почему? Ну, это сложный вопрос. Почему бывают победители, а бывают побежденные. В чем угодно — в спортивном состязании, в любви, в споре. Характер играет одну из первых ролей. Лена не умеет бороться. А чтобы поверить в себя, надо, наверное, чтобы в тебя поверили другие…
Лена и Марина сидели на партах в пустом классе и ждали, пока высохнет пол. Они были дежурные, с ними должен был дежурить еще Сережа, но он сказал: «У мамы день рождения» — и ушел.
Марина на днях убедила всех, что надо поменять график дежурств — ей хотелось дежурить с Сережей.
Света попробовала возразить:
— Зачем менять? Привыкли уж к такому графику.
— Ну и что же? — нажала Марина. — Привыкнешь и к новому.
Логики никакой, зато напор непреодолимый.
Только Галя проворчала:
— Опять меня с Сережей Лебедевым напишите? А с ним дежурить, значит, одной парты двигать и воду таскать. У него вечно — ах, ах, тренировка.
— Не страдай, — оборвала ее Марина. — Могу сама с ним дежурить.
— Вот и давай, — обрадовалась Галя. — А я с Сашей.
Марина быстро вписала свою фамилию рядом с Сережиной. И Лену тоже вписала, не спрашивая. Никакого особого смысла она в это не вкладывала, она о Лене вообще не думала.
И вот Лена и Марина сидят в пустом классе.
— Вчера в кино ходили, — говорит Марина небрежно и покачивает ногой. — Ерунда дикая, а Сережке понравилось.
В класс заглянула учительница физкультуры.
— Наконец-то я тебя нашла. Ты будешь играть в баскетбол.
Хотя рядом сидела Марина, Лена поняла, что Ирина Петровна сказала это ей.
— Я не умею, — ответила Лена.
— Ничего. Ты высокая, — Ирина Петровна закрыла дверь.
«Поговорили, как двое глухих, — подумала Лена. — Я про одно, она про другое».
Марина засмеялась. Лена спросила:
— Ты что?
Марина посмеиваясь смотрела на Лену.
— Тебе, Лена, только в баскетбол играть. Для баскетбола знаешь что нужно?
— А ты знаешь?
Лена спросила почти резко. Ей хотелось, чтобы уверенная во всем на свете Марина услышала за этим вопросом: «Откуда ты-то знаешь? Никогда ты не играла в баскетбол». Но не такой человек Марина, чтобы улавливать какой-то второй смысл.
— Нужен чемпионский характер. Напор и смелость. Поняла?
Сказала и замолчала. Лена опять поразилась, как точно умеет Марина замолкать. Сказала про чемпионский характер и дала Лене время освоиться с этой мыслью, понять, что Марина права, что она опять победила. Как всегда. И во всем.
Когда Марина увидела, что Лена молча признает свое поражение в этом разговоре, она продолжила:
— У тебя, Лена, характер чемпионский? Сама скажи.
— Нет, наверное.
А что тут ответишь?
— Не наверное, а точно. — Поставила точку Марина. — В спорте с твоим характером делать нечего.