В деревне нас встретил молодой, чуть больше полутора десятков лет, парень, представившийся Рубеном. Его можно было бы принять за обычного деревенского парня, вот только одежа, сшитая из довольно качественных материалов и крепкие кожаные туфли с подкладом выдавали в нём персону более важную, чем обычный крестьянин. В пользу этого говорила и тканевая накидка на его левом плече на которой был изображён герб Кловиса Орлаёнского — два красных скрещенных меча на фоне белого замка. На рыцаря он не был похож, да и из оружия имел только короткий, больше похожий на кинжал меч в ножнах на поясе, которым было бы сподручнее ковыряться в зубах, чем делать новые дырки в телах горцев, а потому наверняка парень был кем-то из дворцовых прислужников. Но зачем он отряду наёмников? Лишние необученные руки тут скорее будут мешать, нежели помогать.
Через несколько секунд с неба, закрывая своими чёрными крыльями солнце, со свистом рассекая воздух, спикировал большой сокол, мягко приземлившийся на плече Рубена и, клокотнув, ткнувшийся головой в его висок. Оказалось, что «Красный рыцарь», ввиду своей искренней любви ко всему военному, старался как можно лучше оптимизировать связь меж войсковыми отрядами, а потому полагался не на конных гонцов, которым нужны были дороги для перемещения, а на соколов, пусть это и выходило значительно дороже. Потому Кловис и обучил множество сокольничих, которых прикреплял даже к таким небольшим подразделениям как наш отряд. Бернд, не уведомлённый о пополнении, по началу мальца принимать не хотел и решение его не менялось даже при предъявленном документе.
— Нам о тебе не говорили. С чего мне тебе верить? — командир смотрел на Рубена без тени доброты, — Даже бумажку эту подделать можно. Я таких мастеров знаю, что они тебе хоть Хартию Вольностей Рюглендских городов свояют, да так, что сами королевские писцы не отличат.
— Командир, а зачем парню врать. — протестовал я, — На голодранца он не похож. Крестьяне на него искоса не смотрят. На обман не смахивает, да и сокол этот пригодиться может. Много ли сокольничих у горцев?
— А вдруг он шпион! — возмущённо пыхнул в усы Бернд, — Пошлёт письмо горцам, а те на нас засаду сделают и конец.
— Тогда пиши послания сам или мне с Фабрисом приказывай как грамотным. Только по твоей команде и будет сокола отправлять. Пришить парнишку мы всегда успеем.
Похоже, что Бернд нашёл мои слова разумными и разрешил Рубену присоединиться к отряду. На этот раз командир всё-таки дал нам отдохнуть, позволив расположиться в деревне и занять дома, которые нам добровольно дали крестьяне. Земледельцы с радостью выделили нам часть домов, прекрасно понимая, что с отрядом союзных воинов куда как безопаснее, нежели быть незащищёнными пред горными налётчиками. Потому мы с комфортом смогли отдохнуть до следующего утра.
Поскольку сигналов тревоги для нас ещё не было, то Бернд распорядился начать тренировки. На этот раз, именно, что начать, а не продолжить. Герцогский командир, который и выдал нам это контракт, в качестве помощи выделил нам несколько связок дротиков. И нет, это не те дротики, кои в моё время кидают в дартц ради развлечения. Эти дротики были достаточно большими копьями, которые метали во врагов и залп таких острых палок очень страшен. Не зря же, подобными дротиками пользовались и римские легионы, и греческие пельтасты, и русские дружинники. Вот и решил Бернд воспользоваться такой возможностью и дополнительно обучить своих бойцов. Раньше я мало практиковался в метании копий в принципе, но систему знал хорошо и имел правильно поставленные движения.
Взявшись за древко, я замахнулся и с богатырским выдохом, метнул дротик в дощатый щит, стоящий от нас метрах в сорока. Дротик, описав свою параболу, с щелчком воткнулся в доски, пробив их насквозь и застряв примерно на половине длинные древка. Увидев это, Сезар удивлённо и даже уважительно покивал. Он, будучи выходцем из северных домов Рюгленда, происходивших от живших там племён, сохранял военные традиции предков и тоже с удовольствием пользовался всевозможными тяжёлыми метательными железками. С его-то силой, он наверняка сможет прошибать людей насквозь, а потому был эффективен.
По итогу, нам с Сезаром доверили обучать новичков. Результаты были не лучшими, но вполне терпимыми, а при залповом закидывании противника дротиками, эффект мог и вовсе стать очень смертоносным.
Только мы успели отдохнуть, как на поле, где мы тренировались, вбежал взъерошенных Рубен, на плече которого клокотал его чёрный сокол. Оказалось, что его пернатый друг, посланный на пограничные посты, вернулся не с самой радостной вестью. Стало известно, что группа горцев пересекла речную границу на нескольких лодках и теперь оказалась на Ларингийской земле. Из-за прокола речного флота, теперь с этим придётся разбираться нам.
Бернд экстренно созвал своё «войско» и несколько раз перечитал послание, привязанное к тонкой лапке птицы. Выходило, что до реки отсюда было полтора десятка километров если идти напрямую и выдвигаться нужно прямо сейчас.
— Зеф, что им тут интересно может быть? — посмотрел на молодого бойца Бернд.
Длиннорукий наёмник задумался, потирая свой подбородок и играя желваками, — Тут несколько деревень в округе, монастырь, торговая лодочная стоянка, да и всё, пожалуй. — Зеф ещё на несколько секунд замолчал, после чего воскликнул, — Копь серебряная! Они серебро там добывают и сразу же плавят!
— А охраны там много?
— Не знаю, но когда это горцев волновало? С копей серебро в конец каждого месяца отправляют, а срок уже приближается, так что наплавлено там прилично.
— Далеко?
— Не знаю, но мы там не быстрее горцев окажемся. — помотал головой Зеф.
— Я вас по тропам проведу. Сэкономим много времени. — вклинился в разговор Рубен.
Бернд сердито посмотрел на кудрявого сокольничего, но рациональное мышление пересилило злость, и он согласно кивнул. Обрадованный Рубен, дождавшись пока наёмники соберутся, бодро повёл нас по лесным тропам, только одному ему известному. Бернд, напрягшийся из-за внезапности нападения, быстро придумывал план по ходу движения.
— Рубен, там же река должна быть, я правильно помню? — спросил у темноволосого Зеф.
— Да. Там мост есть деревянный и чуть дальше по течению в брод можно пройти.
— Вот на мосту мы их и поймаем! — обрадованно хлопнул в ладоши Бернд.
— Рубен, а мост там крепкий? — спросил я кудрявого, но тот отрицательно помотал головой и тогда я обратился к Бернду, — Командир, может мы тогда мост срубим и на броде примем?
— Зачем?! Это герцогская собственность! — возмутился Рубен и даже встал на месте, остановив всю колонну.
— А затем, Рубен, что наша задача — это не допустить прорыва варваров в земли герцога. Посчитай сам, сколько могут они украсть серебра и увести людей, а сколько будет стоить восстановление обычного деревянного моста? Тем более, тогда у них будет всего один путь к копям, где мы их гарантированно возьмём.
Рубен, похоже, протестовать больше не хотел, а Бернд согласился с моим планом. Потому, достигнув моста, нам пришлось оставить там троих из новичков, что раньше были лесорубами, а потому наверняка управятся куда как быстрее и верховодить над ними поставили Зефа, как уроженца этих земель. Основная же часть отряда через час быстрого перехода достигла второй переправы. С обеих сторон от текущей реки был дремучий лес, но с нашей стороны в деревьях был вырублен небольшой проход с последующей тропинкой на которой могли с трудом разойтись три человека.
Предположение Зефа оказалось верным, впрочем, как и мой план. Два десятка ватанийцев появились довольно скоро. Хоть их и не было видно, но через журчание реки и лесной шум, звуки от передвижения двадцати человек всё равно пробивался. Мы рассредоточились по двум сторонам дороги, дожидаясь того, когда они войдут в зону нашего поражения.
Ожидание боя, честно говоря, выматывало очень сильно. Я сидел за кустом, опустившись на колено и сжимал дротик до побеления пальцев. Засада. Только недавно я был её жертвой, а сейчас сам ждал, пока цель попадётся в капкан.
Сквозь плотные заросли кустарника было отлично видно, как выходят с брода ватанийцы и унимать кипящий в крови адреналин с каждой секундой становилось всё сложнее и сложнее. Даже страха перед боем на этот раз не было. Похоже, что этот мир уже начал на меня влиять…
Наконец последний из горцев, не опасаясь засады, зашёл в глубь леса. Над деревьями разнёсся громкий птичьей крик и бой начался. Я встал, замахнулся дротиком и метнул его в сторону плотно идущий язычников. На это мне понадобилось меньше трёх секунд и на земле уже лежал один труп. Следующие два брошенных дротика уже не возымели такого хорошего результата, ведь надо отдать должное язычникам, они быстро опомнились от атаки и попытались сформировать единый строй, прикрываясь щитами, но тут свой шаг сделали ветераны наёмников. Прекрасно понимая, что нельзя дать варварам сгруппироваться, мы ударили с двух сторон, разрубая их группу на две небольших части.
Я не видел перед собой лиц и просто бежал вперёд, сильнее сжав свой круглый щит и обвитую кожей рукоять сабли. Один из варваров, заметив меня, постарался закрыться щитом, но скорость его была слишком малой, и я оказался быстрее. Заточенная накануне сталь с лёгкостью врубилась в открытую шею горца. Оттолкнув его ногой в грудь, я попытался рвануться вперёд и чуть было не наскочил лицом на остриё копья. Несколько сантиметров отделали меня от смерти, но широкий листовидный наконечник копья скользнул по шлему и ушёл в сторону, несильно при этом меня оглушив. Отпустив одну из лямок щита, я перехватился за древко копья и потянул его на себя. Варвара не ожидал такого и потянулся за копьём вперёд, напарываясь на сталь сабли. Его живот был защищён только жилетом из шкуры, и она никак не могла остановить моего удара. Сабля вошла почти по рукоять, выйдя из спины налётчика остриём. Он умер почти моментально, и я постарался вытянуть свой клинок обратно, но не тут-то не было — втаниец даже после своей смерти хотел причинять мне страдание. Вынимать оружие было не время, и я перехватил трофейное копьё, закрываясь от наседающего на меня здоровенного горца. Он с размаху постарался всадить свой широколезвийный топор мне в голову, но я успел закрыться щитом. Со свистом лезвие попало на круглый умбон щита, пружинисто отскочив от него и оставив на металле глубокую вмятину. Я ткнул в его сторону, целя в незащищённый подбородок, но, не смотря на внушительные габариты, тот легко отскочил в сторону, крутанув своим оружием над головой и на этот раз со свистом попытался отрубить мою ногу. Работал он своим оружием настолько легко и уверенно, будто это был не тяжёлый двуручный топор, а простая деревянная палка. Из-за этого мне постоянно приходилось отступать раз за разом, лишь изредка огрызаясь короткими ударами. Ватаниец ударил сверху вниз, но я шагнул назад, из-за чего топорище врезалось в землю, глубоко застряв там. Горец попытался выдернуть оружие из земли, но я наступил на топорище и пригвоздил его руку копьём. Он заорал от боли, но я вытянул свой нож и всадил его в глазницу язычника с усилием проворачивая клинок внутри черепа, превращая мозг врага в кашу.
К тому времени, когда мне наконец удалось вернуть саблю, то остальные бойцы окружили ватанийцев, численность которых после короткой стычки была значительно меньше нашей. К тому же, мы смогли удачно воспользоваться преимуществом в оружии дальнего боя, позволив лучникам безнаказанно расстреливать горцев со всех сторон, зажатых нашим отрядом. Я тоже присоединился к бою, окончательно дожимая оставшихся язычников, понимая, что последующий бой будет простым добиванием уже проигравших ватанийцев.
Я методично бил по пытающимся защищаться язычникам, чувствуя себя уже опытным охотником. Но всё оказалось не так просто. Со стороны второй группы, также расправляющейся с налётчиками, послышались крики, и я обернулся. Огромный язычник с медвежьим рёвом смог прорваться через окружение и махнув рукой, просто откинул Фабриса, отлетевшего на пару метров. Напрыгнув на него сверху, он уже заносил свой широкий меч для последнего удара.
До них было метров десять, и я никак не успел бы добежать до них, но стоять просто так было нельзя. Решение пришло на уровне инстинктов, и я поднял свой копьё. Оно было слишком длинным и неудобным, но другого варианта просто не было. Богатырски ухнув, я отправил его в полёт и через несколько мгновений стальной наконечник пробил незащищённое бедро огромного ватанийца. Тот заорал от боли, а Фабрис, неестественно вывернувшись всадил свой нож прямо в пах налётчика и длинным движением пропорол всю его промежность. Ватаниец рухнул на землю, испуская из себя последнюю кровь.
Этот воин был последним актом сопротивления окружённых варваров, хоть никто из них не собирался сдаваться. Пришлось добить всех до последнего. Мы стали методично собирать полученное с них снаряжение, и я сделал вывод, что эти налётчики были далеко не самыми сильным и опытным. Многие из горцев были молоды, их защита была из простых шкур и только пара-тройка выглядели теми, кто сумел побывать в нескольких боях. Тем не менее, это был успех и успех хороший.
Оттерев клинок о штаны одного из мёртвых язычников, я оглядел нашу честную компанию, пересчитывая выживших и раненных. Оказалось, что бой оказался почти бескровным, если не считать пару павших новичков, да нескольких раненных, включая Фабриса, нос которого был выбит и теперь смотрел в левую сторону, но старого лекаря это не особо заботило и он, не смотря на боль, одним движением вернул его на место. От увиденного меня аж передёрнуло — на такое бы я точно не решился.
Двадцать четыре — именно столько бойцов осталось в живых. Хороший результат. Наверняка, могло бы было быть лучше, но наша выучка оставляла желать лучшего, а потому что имеем, то имеем. Стоп…
Я сильнее завертел головой в поисках кудрявого сокольничего. Изначально он сидел прямо за моей спиной, но с началом боя куда-то запропастился. Я побежал в лес, где видел его в последний раз. У куста, за которым я прятался, лежал красный берет с гербом «Красного рыцаря», который носил Рубен. Вещица достаточно приметная и вряд ли паренёк оставит его просто так. Приглядевшись к траве, я заметил, что она примята. Причём, примята так сильно, будто по ней волочили что-то тяжёлое. Хорошим следопытом я не был, но по столь явному следу пойти мог даже такой профан как я.
Не смотря на усталость после хоть и короткого, но интенсивного боя, я побежал по следу, чувствуя какую-то ответственность за парня, ведь именно благодаря мне он остался в отряде и теперь его точно нужно было спасти.
Далеко углубиться в лес я не успел, как на грани слуха послышался крик. К нему-то я и направился, вынимая саблю из ножен. Как и подозревалось, Рубена утащил вглубь леса один из язычников и теперь, прижав того к стволу дерева, усиленно пытался зарезать бронзовым кинжалом сокольничего, который активно дёргался, пытаясь вырваться из крепкой хватки горца. Кудрявый орал, надрывая глотку и пугая всех лесных обитателей.
Выдумывать план было ищлишним, а потому я просто подбежал сзади и рубанул по руке замахнувшегося для удара горца. Неожиданно легко клинок прорубил кости и отсечённая кисть, несколько раз крутанувшись, шмякнулась в зелёную траву. Горец закричал так, что заложило уши и вторым ударом я ударил того по голове, раскроив череп и войдя саблей в мозг.
Пока я уперто пытался вытянуть глубоко засевший в черепушке мертвого налётчика клинок, а Рубен иступленно смотрел на отсеченную руку мертвеца, до сих пор сжимавшую в себе грубый бронзовый клинок, к нам, проламывая кусты и хрустя ветками под ногами, прибежал Сезар. Свой топор он держал так, чтобы быстро нанести удар и быстро вертел головой в поисках противника.
— Что произошло?! — пробасил бородач, даже не собираясь опускать своего страшного оружия.
— Парня утащили. Пришлось отбивать. — хмыкнул я после того, как мне наконец удалось вернуть своё оружие из головы упёртого горца.
Обтерев клинок о траву и вернув его в ножны, я поднял с земли недомеч сокольничего. Сам его владелец до сих пор не мог прийти в себя, медленно переводя взгляд с отрубленной руки на раскроенную голову ватанийца. Неожиданно для себя я разозлился и за грудки поднял Рубена на ноги. Рывок, похоже, был столь сильным, что несколько пуговец с куртки парня остались в моей ладони, а сам он смотрел на меня испуганно и похоже не признавал во мне союзника.
— Оружие нужно чтобы сражаться! Зачем тебе оно, если ты не хочешь биться за свою жизнь?!
Прокричав это, я сильно толкнул Рубена в грудь его же ножнами, отчего тот упал обратно в траву и отправился обратно, утирая лоб от налипшей смеси пота и крови, которая уже начала сворачиваться.
Позже, отряд, одержав блистательную победу, оттянулся обратно в деревню. Окровавленное войско встречали сотни заинтересованных глаз крестьян. Некоторых из них сильно смутили отрубленные головы налётчиков, обернутых в несколько мешков. Это было бы скрыто, если бы не несколько любопытных детей, которым очень хотелось узнать, что лежит в мешках у "дядей-наёмников". В общем, пришлось Сезару на них прикрикнуть, а их матерям успокаивать своих отроков.
Следующие три месяца были похожи на фильм "День сурка", но в гораздо более его кровавой версии. По большей части мы всё также продолжали базироваться в деревне, нагло приватизировав несколько домов для собственных целей. Селяне могли бы быть недовольны такой наглостью со стороны нашей братии, но с момента нашего появления здесь, налётчики ни разу не подбирались к поселению, а потому земледельцы были даже рады тому, что мы разбили свой лагерь здесь. Что же касается нашего контракта, то несколько раз нам всё-таки пришлось вступить в бой с налётчиками, которые продолжали пересекать пограничную реку и пытаться нападать на окрестные поселения. С каждым боем отряд становился опытнее и через время Бернд в очередной раз решился на расширение «Кабаньей головы», а потому отправился ко всё тому же герцогскому офицеру и в очередной раз вернулся с хорошими новостями. Честно говоря, я каждый раз поражался умению командира договориться и вывернуться так, чтобы добыть для себя наиболее приятные условия. Оказалось, что он смог увеличить плату за наши услуги ровно в два раза, да вместе с тем смог удачно продать всё то снаряжение, что мы собрали с трупов горцев. Да, ту немногую часть, что могла пригодиться, мы всё же оставили у себя, но и остальное стоило приличных денег по меркам нашей братии.
Из Орлаёна Бернд вернулся с большими, плотно набитыми кошелями и тремя десятками новобранцев, которые должны были как восполнить понесёнными нами потери, так и довести общую численность до полусотни человек. Такая численность уже больше смахивала на маленькую армию. У меня даже появились мысли о том, что у Бернда появились гораздо большие амбиции, как для простого наёмника. Однако командир поспешил уверить меня в том, что большего, чем хороших контрактов он не хочет.
Я уж было успокоился, как Бернд решил ошарашить меня ещё одной новостью. Как только прибыло подкрепление, то мне вручили звание десятника в компании, а вместе с тем и подарил полноценный куяк. Для кого-то это может звучать как ругательство, но фактически это был кольчужный доспех с вплетёнными в нём стальными пластинами на груди. Снаряжение достаточно дорогое, но видя, как значительно за последние месяцы улучшилось материальное положение отряда, можно было этому не удивляться. Все ветераны давно уже были облачены как минимум в кольчуги, а Бернд и вовсе таскал на себе бронзовый ламеляр поверх кольчуги, снятый с убитого мною ещё на мосту ватанийца, тогда как остальные из новичков носили плотные стёганые доспехи. Со стороны мы уже выглядели как профессиональная армия и десятник должен этому соответствовать.
За полученный в моё командование десяток я взялся сразу и очень крепко. Многие из моих бойцов были достаточно молодыми людьми, но хоть были из деревни, а потому привыкли к тяжёлой работе, но после дня тренировок каждый из них желал протянуть ноги.
Помимо физических тренировок, большое внимание я уделял битву в строю и дисциплине, что в нынешних реалиях было куда как важнее и эффективнее крепких лат и острого оружия. Хоть в больших сражениях я и не участвовал, но, судя по рассказам Фабриса, на местных полях битв до сих пор господствовала тяжёлая рыцарская кавалерия. Впрочем, такая конница далеко не всегда эффективна, особенно против подготовленных и дисциплинированных пехотинцев, не разбегающихся уже при виде сияющих доспехов и мощных коней. Это в моём мире часто доказывали швейцарцы, сначала самолично озвездюлившие всех своих соседей, а потом и продавая эти самые звездюли, построив на этом целый государственный бизнес. Однако мне до выучки швейцарцев было ещё далеко, но я, как и бойцы, активно к этому шли.
Очень филигранно обучение новичков азам воинского ремесла, перетекло с Бернда на меня с Фабрисом и Сезаром. Не уверен почему Бернд решил так, но, похоже, что сильно доверял нам, а потому и возложил на нас эту сложную задачу. Сам же командир отряда всё больше и больше занимался бухгалтерскими делами, вручную прописывая множество строк в толстом фолианте и постоянно при этом щёлкая счётами.
Тем не менее к первому выпавшему снегу «Кабанья голова» имела под своими знамёнами полсотни достаточно подготовленных бойцов, каждый из которых был снаряжён, вооружён и обучен битву в строю. Такой компанией можно было наворотить немало дел и, похоже, об этом прознали и герцогские военачальники.
Когда наконец выпал первый снег, в ставшую уже почти родной деревню, прискакали парочка всадников. Их уже было хотели расстрелять ещё на подходе, но, завидев герцогский штандарт, было решено всё же пропустить делегацию.
— Я ищу Бернда командира наёмничьего отряда «Кабанья голова». — прокричал всадник, конь которого загорцевал.
Я взглянул на двух всадников, прибывших в нашу деревню. Они были определённо благородных кровей, поскольку доспех их выглядел уж очень дорого.
Так вот. Воины эти были больше похожи на рыцарей, одетые в стальные, начищенные и сверкающие на ярком зимнем солнце латы. Латные поножи, набедренники, наручи, латные перчатки и даже шлема, сильно смахивающие на бациенты, несли на себе следы ручного труда. Всё это выражалось в небольших кратерах от ручной обработки молотками кузнецов. На груди у всадников были надеты крепкие и достаточно передовые для этого времени бригантины, поверх которых натянуты короткие красные сюрко с перекрещенными чёрными мечами — герцогский герб.
Такие посланники были уж слишком дорогими гостями для простых посланий. Эта мысль пришла в голову не одному мне и по лицам как молодых наёмников, так и ветеранов, было понятно, что они ждут либо серьёзных проблем, либо любых других критических изменений в жизни нашей маленькой армии.
Рубен, посланный за командиром, быстро вернулся с Берндом, протирающим глаза от долгого оперирования с цифрами и позициями. Сейчас он выглядел больше похожим на средневекового клерка, нежели на бывалого наёмника и только меч вместе с покрытыми сетью шрамов руки, выдавали в нём прошедшего много боёв воина.
Посмотрев на прискакавшего воина, он устало вздохнул и похрустел затёкшей шеей, после чего кивнул всаднику, — Меня искали?
Всадник откинул забрало шлема, под которым оказалось морщинистое лицо с тронутыми сединой усами, и смерил Бернда брезгливым взглядом, после чего потянулся к своему поясу, на котором висел жёсткий тубус из плотной кожи. Откинув крышку на пуговице, всадник вытряхнул его содержимое в свою латную ладонь и развернул появившийся свиток пергамента.
— Его величество герцог Кловис Орлаёнский, главный наследник короля Людовика и истинный король Ларингии, призывает под свои знамёна все верные ему войска для противостояния нависающей над герцогством ватанийской угрозе. Кровавые язычники готовят поход на нас, желая забрать все богатства, уничтожить наши святыни и забрать наших женщин…
Бернд покосился на меня с немым вопросом в глазах. Получив мой многозначительный кивок, он окриком прервал рыцаря, — К чему нам, простым людям, такой официоз? Давайте, ваше благородие, сразу к сути дела.
Всадник тяжело вздохнул и взглядом пробежался сразу вниз своего свитка, — Наёмничьему отряду «Кабанья голова» с его главой Берндом из Флауртина, предлагается заключить новый контракт. Все выплаты по прошлому контракту будут произведены в полном размере, а новый контракт будет заключён по новым условиям. — всадник на время замолчал, обводя наёмников взглядом и посмотрел на Бернда, после чего продолжил, — По условиям контракта ваш отряд должен будет влиться в войска герцога Кловиса на правах самостоятельного подразделения и участвовать в кампании против племён Ватании. Обеспечение провиантом герцог берёт на себя. Денежное довольствие будет выходить из пятнадцати людинов в сутки. Любые трофеи и пленные воины отдаются в полное владение отряда. Воинство собирается в течении семи дней у стен Орлаёна. Договор должен быть подписан в день получения сообщения или же в услугах «Кабаньей головы» герцог больше нуждаться ну будет.
Бернд впёрся взглядом в герб на груди рыцаря, почёсывая свой подбородок, на котором уже значительно отросла аккуратная бородка, за которой командир тщательно ухаживал. В такой позе он простоял несколько секунд и по лицу его медленно поползла улыбка, из-за которой всем стало отлично понятно принятое командиром решение.