Утро пятницы. После сумасшедшей ночи, состоявшей из снов, кошмаров, дремоты, бессонницы, голосов и видений, Тео наконец проснулся и выкатился из постели в 06.30. Сидя на краешке кровати и прикидывая, какие ужасные новости принесет новый день, он уловил аромат сосисок, доносившийся из кухни. Этот аромат нельзя было спутать ни с чем. Его мама готовила блины с сосисками в тех редких случаях, когда думала, что ее сыну, а иногда и мужу не помешает с утра взбодриться. Но Тео не хотел есть и сомневался, что аппетит скоро появится. Судья, спавший под кроватью, высунул оттуда голову и посмотрел на Тео. Они оба казались сонными и усталыми.
— Прости, если помешал тебе спать, Судья, — произнес Тео.
Пес принял извинения.
— Но в конце концов, у тебя впереди целый день, чтобы выспаться.
Судья, похоже, был согласен.
Тео так и подмывало открыть ноутбук и просмотреть местные новости, но он тут же решил этого не делать. Потом он подумал о том, чтобы схватить пульт дистанционного управления и включить телевизор. Еще одна плохая идея. В итоге Тео провел больше времени в душе, потом оделся, собрал рюкзак и собрался спуститься вниз, когда зазвонил мобильный. Это был его дядя Айк.
— Привет, — поздоровался Тео, несколько удивившись, что Айк не спит в столь ранний час. Жаворонком дядя не был.
— Доброе утро, Тео.
— Доброе утро, Айк. — Хотя дяде было чуть за шестьдесят, он настаивал, чтобы Тео называл его просто Айком. И никак не дядей. Айк был сложным человеком.
— Когда ты пойдешь в школу?
— Через полчаса или вроде того.
— У тебя есть время заскочить ко мне и поболтать? До меня дошел один интересный слух.
Согласно семейному обряду, Тео был обязан заезжать в офис Айка каждый понедельник днем. Его визиты обычно длились не больше тридцати минут и не всегда были приятными. Айк любил расспрашивать Тео об отметках в школе и домашней работе, о его будущем и так далее, а это надоедало. Айк умел читать нотации. Его собственные дети давно выросли и жили далеко, а Тео был его единственным племянником. Он и представить не мог, почему Айк захотел увидеть его так рано в пятницу утром.
— Конечно, заскочу, — ответил Тео.
— Поторопись, и никому не говори.
— Договорились, Айк. — Тео захлопнул телефон-раскладушку и подумал, как это странно. Но у него не было времени копать глубже. К тому же его мозг и так был перегружен. Судья, явно унюхав сосиску, скреб дверь.
Вудс Бун завтракал пять дней в неделю за одним и тем же столиком в одном и том же кафе в центре города с одной и той же компанией друзей в одно и то же время — 07.00. Поэтому Тео редко видел отца с утра. Мать быстро клевала его в щеку, когда была еще в халате, и они обменивались пожеланиями доброго утра и обсуждали, как кто спал. Марселла, когда ей не требовалось бежать в суд, посвящала первые часы утра пятницы уходу за собой. Прическа, маникюр, педикюр. Как профессионал она серьезно относилась к собственной внешности. Ее супруг беспокоился о своей куда меньше.
— Никаких новостей об Эйприл, — сообщила миссис Бун. Маленький телевизор рядом с микроволновой печью был выключен.
— Что это значит? — спросил Тео, присаживаясь.
Судья стоял рядом с плитой, настолько близко к сосискам, насколько мог подобраться.
— Это ничего не значит, по крайней мере сейчас, — сказала она, поставив перед Тео тарелку: стопка маленьких круглых блинов, три сосиски и стакан молока.
— Спасибо, мам. Это потрясающе. Как насчет Судьи?
— Разумеется, — ответила она, поставив маленькую тарелку перед собакой. Тоже с блинами и сосисками. — Налетай. — Она села на свое место и посмотрела на обильный завтрак сына. Сама Марселла потягивала кофе.
У Тео не было выбора, кроме как уплетать ее стряпню так, словно он умирал от голода. Проглотив пару кусочков, он сказал:
— Вкусно, мам.
— Я подумала, тебе захочется чего-нибудь вкусненького сегодня утром.
— Спасибо.
После паузы, во время которой внимательно за ним наблюдала, мама поинтересовалась:
— Тео, у тебя все в порядке? То есть я понимаю, что это просто ужасно, но как ты это переживаешь?
Жевать было легче, чем разговаривать. Тео не мог ответить. Как можно описать чувства, когда твоего близкого друга похитили и, вероятно, бросили в реку? Как выразить грусть, если этот друг был заброшенным ребенком из странной семьи с чудаковатыми родителями, ребенком, у которого и шансов избежать неприятностей особенно не было?
Тео продолжал жевать. Когда больше невозможно было молчать, он почти промычал:
— У меня все в порядке, мам.
Это была неправда, но в то мгновение ничего получше он придумать не мог.
— Хочешь об этом поговорить?
Идеальный вопрос. Тео покачал головой и сказал:
— Нет, не хочу. От этого будет только хуже.
Мама улыбнулась:
— Ладно, я понимаю.
Через пятнадцать минут Тео, почесав голову Судье, вскочил на велосипед и попрощался, а затем промчался по подъездной аллее домика Бунов и выехал на Маллард-лейн.
Задолго до рождения Тео Айк Бун был юристом. Он основал фирму вместе с родителями Тео. Трое юристов работали вместе и процветали, до тех пор пока Айк не сделал что-то неправильно. Сделал что-то плохое. Но это никогда не обсуждалось в присутствии Тео. Подстрекаемый естественным любопытством, растущий в семье юристов, Тео несколько лет пытался узнать детали загадочного «падения» Айка, однако не особенно преуспел. Отец отмахивался от надоевших вопросов одной резкой фразой: «Обсудим это, когда вырастешь», — а мать обычно говорила что-то вроде: «Когда-нибудь отец тебе все объяснит».
Тео знал лишь общие факты, в частности то, что: 1) Айк когда-то был толковым и успешным налоговым юристом; 2) несколько лет он отсидел в тюрьме; 3) его лишили права адвокатской практики, и он никогда больше не сможет работать юристом; 4) пока он находился в тюрьме, его жена развелась с ним и уехала из Страттенберга с их тремя детьми; 5) его дети, кузены Тео, были намного старше Тео, и он никогда с ними не встречался; 6) отношения между Айком и родителями Тео были не очень хорошими.
Айк перебивался, работая налоговым бухгалтером и оказывая услуги маленьким фирмам и кое-каким клиентам. Он жил один в крошечной квартире. Ему нравилось представлять себя человеком, не приспособленным к жизни, даже бунтарем, выступающим против истеблишмента. Он одевался довольно необычно, длинные седые волосы собирал в конский хвост, ходил в сандалиях (даже в холодную погоду), а в его кабинете на дешевой стереосистеме обычно играла музыка группы «Грейтфул дэд» или Боба Дилана. Офис Айка располагался над греческой кулинарией в довольно запущенной старой комнате, заставленной полками с книгами, которые никто никогда не трогал.
Тео взбежал по лестнице, постучал в дверь и, толкнув ее, зашел в кабинет Айка, как будто был здесь хозяином. Айк сидел за столом, где высилась гора бумаг, еще более высокая, чем у его брата Вудса, и потягивал кофе из высокого бумажного стакана.
— Доброе утро, Тео, — произнес он, как заправский ворчун.
— Привет, Айк. — Тео плюхнулся на расшатанный деревянный стул рядом со столом. — В чем дело?
Айк наклонился вперед, опершись на локти. Его глаза покраснели и опухли. Уже много лет до Тео доходили обрывки сплетен о пристрастии Айка к алкоголю, и он полагал, что именно по этой причине его дядя каждое утро начинает с низкого старта.
— Наверное, ты беспокоишься за свою подругу, девочку из семьи Финнимор, — заметил Айк.
Тео молча кивнул.
— Тогда можешь не беспокоиться. Это не она. Тело, которое выудили из реки, похоже, принадлежало мужчине. Это была не девочка. Они не уверены. Для подтверждения результатов анализа ДНК требуется еще день-два, но погибший имеет — вернее, имел — рост пять футов шесть дюймов. Твоя подруга была не больше пяти футов одного дюйма, верно?
— Пожалуй.
— Тело сильно разложилось, а это позволяет предположить, что оно находилось в воде больше чем пару дней. Твою подругу схватили вечером во вторник или рано утром в среду. Если бы даже похититель бросил ее в воду сразу после этого, тело не разложилось бы так сильно. А этот труп — просто месиво, и у него многого не хватает. Вероятно, он пробыл в воде неделю или около того.
Тео переваривал новости. Он испытывал шок, облегчение и не мог подавить невольную улыбку. Айк продолжал говорить, а Тео чувствовал, как напряжение постепенно оставляет его.
— Полиция собирается сделать заявление сегодня в девять утра. Я подумал, ты порадуешься, если я поделюсь с тобой заранее.
— Спасибо, Айк.
— Но копы не хотят признавать очевидное, а именно: они потеряли последние два дня, отрабатывая версию о том, будто Джеки Липер похитил девочку, убил и бросил в реку. Липер не кто иной, как бандит, который к тому же лжет, а копы просто тратили время на поиски не того человека. Об этом полиция упоминать не собирается.
— Кто вам все это рассказал? — спросил Тео и тут же понял, что задал неправильный вопрос, потому что ответа на него не последует.
Айк улыбнулся, потер красные глаза, отхлебнул кофе и сказал:
— У меня есть друзья, Тео, и это не те друзья, с которыми я общался много лет назад. Теперь у меня друзья из другой части города. Они живут не в больших и красивых домах. Они ближе к улице.
Тео знал, что Айк много играл в покер и среди его приятелей имелись вышедшие на пенсию юристы и полицейские. Айк любил создавать впечатление, будто вращается в большом кругу таинственных друзей, которые наблюдают за всем, оставаясь в тени, и поэтому им известно, чем живет улица. Доля правды в этом была. В прошлом году одного его клиента осудили за руководство небольшой наркодилерской цепью. Об Айке даже упомянули в газете, когда вызвали дать показания в качестве бухгалтера того человека.
— Я много чего слышу, Тео, — добавил он.
— Тогда кто этот парень, которого выудили из реки?
Еще один глоток кофе.
— Вероятно, мы никогда этого не узнаем. Копы прошли двести миль вверх по реке и не нашли ни одного заявления о пропаже человека за последний месяц. Ты когда-нибудь слышал о деле Бейтса?
— Нет.
— Наверное, это было около сорока лет назад…
— Мне тринадцать лет, Айк.
— Точно. Как бы там ни было, это произошло в Рузберге. Плут по фамилии Бейтс однажды ночью инсценировал собственную смерть. Каким-то образом захватил неизвестного человека, вырубил его, посадил в свою машину — хороший «кадиллак», — потом загнал ее в канаву и поджег. Являются полицейские и пожарные и видят, как машина полыхает в огне. Они обнаруживают кучку обгоревших останков и заключают, что это мистер Бейтс. Проводятся похороны, останки закапывают в могилу — все как обычно. Миссис Бейтс получает страховку ввиду смерти мужа. О мистере Бейтсе все забывают на три года, пока его не арестовывают в Монтане, около бара. Его привозят обратно, чтобы он держал ответ здесь. Он признает свою вину. Но главный вопрос остается: кто тот парень, который сгорел в его машине? Мистер Бейтс говорит, что не знает, он не спросил, как звали того мальчика, просто подобрал его как-то вечером как попутчика. Три часа спустя мальчик превратился в пепел. Наверное, он просто сел не в ту машину. Бейтса приговорили к пожизненному заключению.
— И в чем тут мораль, Айк?
— Мораль в том, мой дорогой племянник, что мы можем никогда не узнать, кого копы вытащили из реки. Существует определенный класс людей, Тео, — бродяги, странники, безработные, бездомные, которые живут «на дне». У них нет ни имени, ни лица, они перемещаются из города в город, прыгают с поезда на поезд и ездят на попутках, живут в лесах и под мостами. Они отделились от общества, и время от времени с ними происходит что-то плохое. Они обитают в грубом и жестоком мире, и мы редко их видим — наверное, потому, что они сами не желают попадаться нам на глаза. Я полагаю, что труп, который сейчас изучает полиция, никогда не будет опознан. Но суть не в этом. Хорошая новость заключается в том, что это не твоя подруга.
— Спасибо, Айк. Не знаю, что еще сказать.
— Я подумал, хорошие новости тебя порадуют.
— Это очень хорошие новости, Айк. Я переживал до безумия.
— Она твоя девушка?
— Нет, просто подруга. У нее довольно необычная семья, и, наверное, я один из тех немногих, кому она доверяет.
— Ей повезло, что у нее такой друг, как ты, Тео.
— Спасибо, пожалуй.
Айк расслабился и положил ноги на стол. Опять в сандалиях с ярко-красными носками. Он потягивал кофе и улыбался Тео.
— И много тебе известно о ее отце?
Тео поморщился, недоумевая, что сказать.
— Я видел его однажды у них дома. Мама Эйприл организовала для нее праздник в честь дня рождения пару лет назад. Это была настоящая катастрофа, потому что большинство приглашенных не пришли. Многим родителям не хотелось, чтобы их дети отправились домой к Финниморам. Но я был там, я и еще трое ребят, и ее отец околачивался поблизости. У него были длинные волосы и борода, и, похоже, он неуютно чувствовал себя среди нас, детей. Эйприл много мне рассказала за это время. Он приходит и уходит, и ей лучше, когда его нет. Он играет на гитаре и пишет песни, плохие песни, если верить Эйприл, и до сих пор мечтает добиться огромного успеха как музыкант.
— Я знаю этого парня, — самодовольно сказал Айк. — Или следует сказать: я знаю о нем.
— Как это? — спросил Тео, на самом деле не удивившись, что Айк знает еще одного странного человека.
— У меня есть друг, который периодически репетирует вместе с ним. Он говорит, что Томас — бездельник. Проводит кучу времени с паршивой группой неудачников среднего возраста. Они ездят в небольшие гастрольные туры, играют в барах и студенческих клубах. Подозреваю, что и наркотики там в ходу.
— Похоже на правду. Эйприл говорила, что как-то раз ее отец исчез на целый месяц. Думаю, они с миссис Финнимор часто ссорятся. В их семье все очень непросто.
Айк медленно встал и прошел к стереосистеме, установленной в книжном шкафу. Он нажал кнопку, и тихо заиграла какая-то народная мелодия. Айк произнес, теребя регулятор громкости:
— Что ж, если хочешь знать мое мнение, то полицейским надо проверить отца. Вероятно, он забрал девочку и куда-то увез.
— Не уверен, что Эйприл согласилась бы с ним уехать. Она не любила его и не доверяла ему.
— Почему она не попыталась связаться с тобой? Неужели у нее нет мобильника, ноутбука? Разве вы, дети, не сидите постоянно в чатах в Интернете?
— Полиция обнаружила ноутбук у нее в комнате, а родители не позволили бы ей купить мобильник. Она как-то сказала мне, что отец ненавидит мобильники и сам ими не пользуется. Он не хочет, чтобы его нашли, когда он будет в дороге. Уверен, Эйприл попыталась бы связаться со мной, если бы могла. Кто бы ее ни похитил, наверное, он не подпускает ее к телефону.
Айк снова сел и посмотрел в блокнот на своем столе. Тео должен был отправляться в школу, она находилась отсюда в десяти минутах езды на велосипеде, если, конечно, срезать путь везде, где только можно.
— Я посмотрю, что можно узнать о ее отце, — сказал Айк. — Позвони мне после занятий.
— Спасибо, Айк. И я так понял, эта прекрасная новость насчет Эйприл совершенно секретная, да?
— Почему же она должна быть секретной? Примерно через час полиция сделает заявление. Если хочешь знать мое мнение, копам следовало проинформировать общественность еще вчера вечером. Но нет, наши стражи порядка любят собирать пресс-конференции, устраивать настоящие спектакли. Мне все равно, кому и что ты скажешь. У людей есть право знать.
— Отлично. Я позвоню маме по дороге в школу.