Айк купил большой стакан кофе, который осушил сразу же в попытке не уснуть. Удалившись от города всего на пару миль, он сказал:
— Ладно, ребята, уговор такой. Сейчас полночь. Нам еще долго ехать, а я уже засыпаю. Поговорите со мной. Я хочу поболтать. Если я засну за рулем, мы все умрем, понимаете? Давай, Тео. Сначала говоришь ты, потом твоя очередь, Эйприл.
Тео повернулся и посмотрел на Эйприл:
— Кто такой Джек Липер?
На коленях Эйприл лежала голова Судьи. Она ответила:
— Дальний родственник, наверное. А что? Кто тебе о нем рассказал?
— Он в Страттенберге, в тюрьме. Липер сбежал из тюрьмы в Калифорнии неделю назад или около того и появился в городе приблизительно в те дни, когда ты исчезла.
— Его фото во всех местных газетах, — вставил Айк.
— В полиции думали, что он схватил тебя и смылся, — добавил Тео.
Так они и передавали друг другу эстафетную палочку, как в парной команде, рассказывая о Липере. Снимки Липера для досье на первых страницах газет, его эффектное задержание спецназом, его смутные угрозы, намеки, будто он спрятал Эйприл и так далее. Девочка, потрясенная событиями последнего часа, казалось, не могла переварить всю эту историю.
— Я никогда с ним не встречалась, — тихо бормотала она снова и снова.
Айк отхлебнул кофе и сообщил:
— В газете говорилось, что ты писала ему. Вы, ребята, были друзьями по переписке. Это действительно так?
— Да. Около года назад мы начали переписываться, — подтвердила Эйприл. — Моя мама говорила, что мы дальние родственники, хотя я никогда не могла найти его в нашем генеалогическом древе. У нас ведь не нормальная семья с нормальной родословной. В любом случае мама говорила, что его приговорили к долгому заключению, он сидит в Калифорнии и ищет друга по переписке. Я отправила ему письмо, он ответил. Это было вроде как весело. Казалось, он очень одинок.
Айк сказал:
— Детективы нашли твои письма у него в камере после побега. Он появился в Страттенберге, так что полиция предположила, что он явился за тобой.
— Не могу в это поверить, — тихо произнесла она. — Отец сказал мне, что поговорил с мамой и учителями в школе и все согласились, чтобы я уехала на недельку или около того. Никаких проблем. Надо было вести себя умнее.
— Твой отец, должно быть, весьма искусный лгун, — заметил Айк.
— Он один из лучших, — подтвердила Эйприл. — Он никогда не говорил мне правду. Не знаю, почему я поверила ему на этот раз.
— Ты была напугана, Эйприл, — сказал Тео.
— О Боже мой! — воскликнула она. — Уже полночь. Группа заканчивает выступление. Что отец сделает, когда поймет, что меня нет?
— Примет дозу своего собственного лекарства, — ответил Айк.
— Позвонить ему? — спросил Тео.
— У него нет мобильника, — сказала Эйприл. — Он говорит, из-за телефона его было бы слишком легко найти. Надо было оставить записку или что-то вроде того.
На протяжении пары миль они размышляли об этом. Айк, казалось, посвежел и уже не выглядел сонным. Голос Эйприл стал громче, она уже преодолела растерянность.
— А как насчет этого жуткого типа, Зака? — поинтересовался Тео. — Ему можно позвонить?
— Я не знаю его номера.
— Как его фамилия? — спросил Айк.
— Этого я тоже не знаю. Я пыталась держаться от него подальше.
Они миновали еще одну или две мили. Айк залил в себя еще кофе и сказал:
— Вот что произойдет: когда они не смогут тебя найти, Зак расскажет о нашей с ним встрече. Он напряжется и вспомнит наши имена — Джек и Макс Форды, которые раньше жили в Страттенберге, а теперь переехали в Чапел-Хилл. И если он их все-таки вспомнит, то они немного побродят вокруг, пытаясь узнать наш телефон. Когда они нас не найдут, то решат, что мы дома. Просто старые друзья, которые решили наверстать упущенное после стольких лет.
— История малоправдоподобная, — сказала Эйприл.
— Это лучшее, что я мог придумать.
— Мне следовало оставить записку.
— Ты действительно беспокоишься об отце? — спросил Тео. — Посмотри, что натворил этот парень. Он увез тебя посреди ночи, не сказав об этом ни единой живой душе, и последние четыре дня весь город был напуган до смерти. Твоя бедная мать сошла с ума. Я не особенно ему сочувствую, Эйприл.
— Мне он никогда не нравился, — заявила она. — Но все же следовало оставить записку.
— Слишком поздно, — вставил Айк.
— В четверг нашли тело, — заметил Тео, — и весь город решил, что это ты погибла.
— Тело? — переспросила она.
Айк посмотрел на Тео, а Тео посмотрел на Айка, и опять они заговорили. Тео начал с рассказа об их поисковой группе, кружившей по Страттенбергу, раздавая листовки, предлагая награду, осматривая пустые здания, увиливая от полиции и, наконец, наблюдая с другого берега реки, как полицейские вытаскивали кого-то из реки. Айк добавлял подробности по ходу повествования.
Тео сказал:
— Мы думали, что ты мертва, Эйприл, и что твое тело бросил в реку Джек Липер. Миссис Глэдвелл организовала собрание, чтобы попытаться подбодрить нас, но мы знали, что ты мертва.
— Мне так жаль…
— Ты не виновата, — произнес Айк. — Виноват твой отец.
Тео повернулся и, посмотрев на девочку, улыбнулся:
— А ведь правда хорошо просто видеть тебя, Эйприл.
Айк тоже улыбнулся. Его кофейный стакан опустел. Они покинули Северную Каролину, пересекли границу Виргинии, и Айк остановился, чтобы купить еще кофе.
Через пару минут после двух часов ночи телефон Айка завибрировал. Он выудил мобильник из кармана и поздоровался. Звонил его брат Вудс Бун, он хотел поболтать. Они с миссис Бун только что приехали домой, в Страттенберг, и жаждали узнать последние новости о путешествии сына. Оба ребенка спали, как и собака, и Айк говорил тихо. Они успевали: не мешали ни пробки, ни плохая погода, ни (пока!) полицейские радары. Неудивительно, что родителей Тео распирало от любопытства, ведь они мечтали узнать, как он нашел Эйприл. Марселла присоединилась к разговору, и Айк поведал историю, как Тео и Чейс играли в детективов и, пытаясь обнаружить группу — с небольшой помощью Айка, — листали тысячи фотографий на «Фейсбуке», до тех пор пока им не повезло. Когда они убедились, что группа выступает в этом регионе, стали обзванивать женские и мужские студенческие клубы, и им повезло снова.
Айк заверил Бунов, что с Эйприл все в порядке. Он пересказал, как видела произошедшее она, полагаясь на слова отца, лгавшего ей.
Родители Тео до сих пор верили в спасение Эйприл с трудом. В то же время они не особенно удивились, что именно Тео не только нашел Эйприл, но и отправился за ней.
Закончив разговор, Айк наклонился вперед, попытался потянуть правую ногу, повертелся так и сяк в кресле, а потом вдруг чуть не заснул.
— Вот оно! — взревел он. — Просыпайтесь, вы двое! — Он толкнул Тео в левое плечо, взъерошил ему волосы и закричал во весь голос: — Я почти съехал с дороги. Вы хотите умереть, ребята? Нет! Тео, проснись и поговори со мной. Впрочем, Эйприл, теперь твоя очередь. Расскажи нам какую-нибудь историю.
Эйприл терла глаза, стараясь проснуться и понять, почему этот сумасшедший человек кричит на них. Даже Судья выглядел немного растерянно.
Внезапно Айк нажал на тормоз и резко остановился на обочине. Он выскочил из внедорожника и обежал его вокруг три раза. Грузовик с восемнадцатью колесами громко загудел, проезжая мимо. Айк залез в салон, пристегнул ремень безопасности и тронулся с места.
— Эйприл, — громко повторил он, — поговори со мной. Я хочу точно знать, что произошло, когда ты уехала с отцом.
— Конечно, Айк, — сказала девочка, опасаясь, что будет еще хуже, если она не расскажет. — Я спала… — начала она.
— Это была ночь вторника или утро среды? — поинтересовался Айк. — В какое время все произошло?
— Не знаю. Но точно после полуночи, поскольку в двенадцать я еще не спала. Только потом уснула.
— А твоей матери дома не было? — спросил Тео.
— Нет, не было. Я поговорила с тобой по телефону, ждала и ждала, пока она придет, потом уснула. Кто-то заколотил в дверь моей спальни. Сначала я подумала, что все это сон, очередной кошмар, но потом осознала: все происходит наяву. И это напугало меня еще больше. Кто-то находился в доме: какой-то человек колотил в дверь и звал меня по имени. Я была так напугана, что ничего не соображала, ничего не видела и не могла пошевелиться. Наконец я поняла, что это мой отец. Он явился домой впервые за неделю. Я открыла дверь. Он спросил, где мама. Я ответила, что не знаю. Она не ночевала дома последние две или три ночи. Он начал ругаться и велел мне переодеться. Мы уезжали. Отец торопил меня. Так мы и ушли. Когда мы выруливали из города, я подумала: уехать лучше, чем остаться. Мне лучше быть в машине с отцом, чем дома совсем одной.
На мгновение она замолчала. Айк не испытывал никакого желания спать, как и Тео. Обоим хотелось оглянуться и посмотреть, не плачет ли Эйприл, но они не стали.
— Мы ехали какое-то время — может, часа два. Думаю, добрались до округа Колумбия, когда остановились в мотеле рядом с федеральной автострадой. Мы переночевали там, в одном номере. Когда я проснулась, отца не было. Я подождала. Он вернулся с пончиками с яйцом и апельсиновым соком. Пока мы ели, отец рассказал, что нашел мою мать, долго говорил с ней, и она согласилась, что для меня будет лучше побыть с ним пару дней, возможно, неделю, возможно, еще дольше. По его словам, она призналась, что у нее какие-то проблемы и ей нужна помощь. Отец сказал мне, что поговорил с директором школы, и она тоже согласилась, что мне пойдет на пользу побыть вдали от дома. Директриса поможет мне договориться о дополнительных занятиях, если потребуется, когда я вернусь. Я спросила, как зовут нашего директора, но отец, разумеется, не знал. Помню, я еще подумала, как это странно, но, в конце концов, не в первый раз мой отец забывает имя человека через десять секунд после разговора с ним.
Тео оглянулся. Эйприл уставилась в боковое окно, не видя ничего перед собой, и просто продолжала рассказ со странной улыбкой на лице:
— Мы уехали из того мотеля и отправились в Шарлоттсвилль в Виргинии. Тем вечером группа выступала — наверное, это была среда — в заведении под названием «Миллерс». Это старый бар, который прославился благодаря тому, что там состоялись первые выступления «Дейв Мэтьюс бэнд».
— Мне нравится эта группа, — сказал Тео.
— Ничего так, — сказал Айк — мудрое заключение старшего поколения.
— Мой отец считал, что выступить в «Миллерс» так круто…
— Как ты попала в бар, ведь тебе только тринадцать лет? — спросил Тео.
— Ну я ведь была с группой. И потом, я не пила и не курила. На следующий день мы отправились в другой городок, возможно, Роанок, где группа выступала перед пустым залом в старом мюзик-холле. Какой это был день?
— Четверг, — подсказал Айк.
— А потом мы поехали в Роли.
— Ты путешествовала в микроавтобусе с группой? — поинтересовался Айк.
— Нет. Мой отец ехал на собственной машине, как и двое других парней. Мы всегда следовали за микроавтобусом. Зак вел микроавтобус и отвечал за обслуживание группы. Отец старался держать меня подальше от других музыкантов. Эти парни ссорятся и дерутся хуже маленьких детей.
— А наркотики? — спросил Айк.
— Были, конечно, как выпивка и девочки. Это глупо, и вроде как грустно наблюдать за сорокалетними мужчинами, которые пытаются порисоваться перед студентками колледжа. Но не мой отец. До сих пор он вел себя лучше всех.
— Потому что ты была рядом, — заметил Айк.
— Наверное.
— Как насчет остановки, Айк? — поинтересовался Тео, указывая на загруженный машинами съезд впереди.
— Разумеется. Мне нужно еще немного кофе.
— Куда мы поедем, когда доберемся до Страттенберга? — спросила Эйприл.
— А куда ты хочешь? — ответил вопросом на вопрос Айк.
— Не уверена, что хочу возвращаться к себе домой, — призналась она.
— Давайте поедем к Тео. Его мать пытается найти твою маму. Полагаю, она появится там и будет счастлива тебя увидеть.