Зелёные в жёлтом
В этой главе присутствует некоторая доля занудства.
Утро Его Высочества Эна, принца Подземья и Тени Великих Гор, истинного сына Тьмы и полноправного наследника Владыки Эрра Первого, началось… Да вообще не началось. Ведь придя вечером после приёма в свои покои и слегка безразлично расправившись с ужином, Константин и Эн преодолели тяжёлые думы о скором отъезде любимой (и) сестры совершенно нетривиальным способом: взяв за странную основу сетования о невозможности быстрой связи и нормального общения на расстоянии, два симбиотических сознания, дополняя и подхватывая идеи и знания друг друга, всю ночь напролёт с вдохновенным исступление ваяли проект дальней магической связи на основе квазиразделённых пластин заклятого до последнего атома гранита, что должен был моментально копировать написанное на одной своей половине на другую.
Из-за грани: «Стук-тук-тук… двадцать!»
Мелькали свитки и талмуды справочников, листы пергамента поглощала полубезумная вязь на двух языках сразу, а изумлённые посыльные то и дело отправлялись за очередным кувшином ко.
Без четверти восемь по полуночи проект был готов, и Его Высочество, едва не забыв переодеться, устремился в приёмную отца. Впервые за многие десятки лет воспользовавшись правом на доклад без очереди, тёмный принц вошёл в кабинет Владыки.
Едва отзвучали положенные приветствия, как Эн молча подошёл к Эрру Первому и вручил ему краткий конспект-доклад своего невероятного проекта.
Воцарилась тихая пауза — Владыка вникал в летящие строки сына, а Его Высочество наблюдал никогда не виденную им ранее картину: брови отца вдруг стали медленно подниматься всё выше и выше, стремясь сдвинуть Венец Тьмы, а глаза не только расширились сверх всякой меры, но и несколько раз отчаянно смаргивали, будто не веря прочитанному. Вслед за этим и Эн позволил себе улыбку, что так и просилась на его лицо.
Пару минут спустя, дочитав, монарх поднял глаза, поднялся сам и учтиво поклонился своему отпрыску, разразившись после небывало прочувственной речью:
— Благодарю тебя, сын мой! Представленное тобой поистине можно назвать гениальным! Разум твой породил чудо, и оно изменит историю не только Подземья, но и всего Мира! Деяние твоё достойно всех возможных наград! Уверен: на ближайшем собрании мастеров и глав Домов тебе с великим почётом вручат право на третью букву в имени. Я лично составлю ходатайство о том! — чуть помолчав, Владыка просто спросил: — Как, сын?
— Благодаря твоим уроком, отец, — коротко поклонился принц. — Ты учил любую грусть обращать в дело. Вот и вечерняя тоска по невозможности в будущем быстро общаться с сестрой породила связь-камни.
— Я восхищён тобой, Эн, — вновь по-отечески улыбнулся Эрр, быстро начертал несколько слов на первой странице конспекта, неуловимым жестом поставил личную печать и сказал: — Теперь же настоятельно рекомендую тебе отдохнуть, а после обеда собрать мастеров Знаний, Магии и Камня для полноценного обсуждения и немедленного запуска твоего проекта в жизнь. Я присвоил ему максимальную степень важности и срочности.
С этими словами Владыка Подземья и Тени Великих гор взял папку тончайшего белого камня с нестерпимо чёрной личной печатью, вложил меж её половинок листы проекта принца и отдал ему, произнося с лёгкой улыбкой:
— Рад был видеть и слышать тебя, сын.
— Рад был видеть и слышать тебя, отец, — ритуально попрощался Эн и без промедления отбыл в свои покои. Отсыпаться.
***
Для Её Высочества, сиятельной Алуринель, Первой Дочери Правителя Светлого Леса, прекрасного цветка Старшей Ветви Древа Власти, очередное одинокое утро стало поводом глубоко выдохнуть и устало подняться к завтраку. Ведь уже которую ночь сознание Цапли, с уходом принцессы в глубины памяти полностью занявшее монаршую прелестную голову, оказывало непрекращающееся сопротивление Морлане, что каждый сон наполняла требованиями и угрозами, льстивыми посулами и лживыми обещаниями, стенаниями и шёпотом, криками и давящим молчанием с картинами шокирующего мнимого будущего, ждущего Светлану, вздумай она разгласить хоть что-нибудь о богине смерти.
Всё это несказанно выматывало Цаплю, и сил хватало лишь на необходимое телу. Сознание же успокаивалось за вдумчивым описанием оставшихся от Алуринель воспоминаний и навыков, что строчка за строчкой Света переносила в стремительно теряющий пустоту дневник.
Из-за грани раздаётся голос мастера: «К сожалению Цапля пропустит пару проходок: она отбыла в командировку в сильно другой часовой пояс. Но оставила общие указания по поведению и обещание непременно успеть к финалу».
***
Пятое утро в этом мире началось для меня и для Таора уже совершенно рутинно.
Слегка отстранившись от мирно текущих обыденностей, я размышлял: «Как бы не добивался и не декларировал я симбиоз сознаний и памяти, но всё же неуловимо тонкая, исчезающе невидимая граница разделяет меня-Сандра и меня-Таора. И это — великое благо, как и всякая граница, являющая собой миллионы возможностей для непрекращающегося танца баланса и динамического равновесия».
День, начавшийся в обыкновенности, тем и продолжился: после завтрака я вновь получил предписание о проверки постов, на сей раз с бо́льшим охватом территории. В очередной раз обходя знакомые коридоры, тоннели, залы и пещеры внезапно совершенно синхронно с Таором подумали одну мысль: «Вот она, великая выгода рутин: создав и укрепив их однажды, не приходиться впоследствии тратить энергию на обдумывание: ты уже знаешь, как надо действовать. Но в этом же и их опасность: можно закоснеть, и на слом негодного придётся ухнуть прорву сил. Выход? Регулярная верификация!»
Вновь глаз мой не уловил ни единого нарушения несения караульной службы, и даже Ин, опять дежуривший у кухни, не уркнул животом ни разу, хотя ароматы всё также лишали воли всех окружающих.
Столь же спокойно минули первый отчёт, обед в столовой стражи, второй обход и второй отчёт, так же скоро составленный в зале Тихой Работы.
«Насколько же нереально мирное и спокойное государство, — рассуждал я, неторопливо смакуя традиционный ужин в своих покоях. — Видимо, при правлении Эрра Первого заговорщики заговаривают самих себя, а злоумышленники злоумышляют исключительно друг против друга. Если бы не непредсказуемые прорывы Бездны, так и вовсе — идиллия! Кстати, о заговорах и интригах: что же на самом деле сподвигло Хуух-Дууд Салхинов на столь небывалое сватовство? Только ли внезапное, как скальный кот в ночи, и сильное, будто снежный лют, чувство к Эне, которую они даже и не видели?.. И ведь не спросишь напрямую — не поймут-с, дети Вождей-с! К оборотням на хромой козе не подъедешь — вдруг это их тётя?!»
Несколько вздрогнув от последней мысли, поспешил заесть её хвостом бульи и половиной стручка йяай, дабы острейшим жаром выжечь эдакое вопиющее непотребство, рождённое озорным умом, отдыхающим на полную катушку.
Отдышавшись и допив игристое, стал готовиться ко сну, сквозь неторопливые и прозаичные процессы ведя мысленные догадки и предположения об истинных мотивах Детей Ветра. С тем и заснул.
Следующее же утро, хоть и предсказуемо, но всё же внесло разнообразие: очередной посыльный известил о созываемом Владыкой малом приёме, в шесть пополудни, конечно же.
«А вот и светлые пожаловали, — констатировал я, переодеваясь в облачение стража. — До сих пор, кстати, так и не понимаю смысла моего присутствия на малых приёмах. Ладно большие — там вообще со всех концов Подземья и Тени Великих Гор тёмные съезжаются. А малые? Разве что вящей безопасности ради — в столице я один маг огня».
Следующие почти шесть часов я вновь исполнял обязанности контролирующего. И сегодня Ин мне не встретился.
Плавный и превосходно вкусный обильный обед в родных покоях неожиданно погрузил меня в дремотную негу, полную благодушных размышлений о грядущих изменениях в укладах всех народов Мира, что непременно будут иметь место после свадеб столь высокопоставленных разумных, оправданно взявших на себя ноши первопроходцев.
Буквально вынырнув из столь отдохновенного состояния в шестом часу пополудни, я стремительно освежился, влетел в парадный мундир и, едва сохраняя приличествующую неторопливость, направился в Малый Зал Приёмов.
Пройдя на привычное место и замерев статуей самого себя, я окинул взглядом собравшихся и отметил отсутствие мастеров Камня и Знаний, приславших своих заместителей. «Видимо, невероятно важный и срочный проект, — подумалось мне. — Любопытно!»
Зал постепенно заполнялся, вскоре прибыли брат и сестра, причём лица их открыто для внимательного взгляда выражали довольство — игриво глубокое у Эны, и азартно предвкушающее у Эна. Последними в левую дверь вошли две пары оборотней: Бургас и Яст-Мелхий с сопровождающими их старшими советниками. Расположились они едва заметно, но всё же поодаль от прочих разумных.
Вновь будто бы вдруг на Малый Зал пала непроницаемая тишь, а перед Троном Подземья воздвигся Владыка Эрр Первый. Окинув высокое собрание внимательным взором, он промолвил:
— Рад видеть вас, Дети Тьмы и Дети Ветра!
— Рады видеть тебя, о Владыка! — слаженным хором грянули тёмные и ветреные.
И приём пошёл далее по церемониалу: Владыка занял трон, в центральные двери постучали, и после ответного монаршего «да» меж распахнувшихся створок прошли семь светлых эльфов.
«Ну такие, зелёные в жёлтом… Э-э-э, в смысле в зелёном и жёлтом, — слегка смешанно подумалось мне. — Хотя оговорка-то в точку — бледность Детей Великого Леса и впрямь наводит на мысль о светлых фисташках. Видать, дела у них ещё печальней, чем когда я шутействовал при Алуринель. Но марку держат!»
Меж тем отзвучали цветистые и велеречивые приветствия с обеих сторон, и Эрр Первый, встав с трона, взял слово:
— О Дети Тьмы, — Владыка шагнул вниз по ступеньке пьедестала. — О Дети Ветра, — ещё шаг вниз и прямой взгляд на прибывших из Великого Леса. — О Дети Света.
Третий и последний шаг привёл монарха на полированный чёрный гранит пола, где августейший тёмный замер в двух шагах напротив светлой принцессы, возглавлявшей посольство, и продолжил:
— Сегодня, перед лицом трёх народов, я, Эрр Первый, Владыка Подземья и Тени Великих Гор, вопрошаю тебя, о сиятельная Алуринель, Первая Дочь Правителя Светлого Леса, прекрасный цветок Старшей Ветви Древа Власти: согласна ли ты стать моей невестой и женой?
С этими словами он исполнил изящный поклон и протянул светлой эльфийке правую руку ладонью вверх.
Из-за грани доносится тихий, несколько раз повторяющийся стук и неясно ворчливое бормотание мастера.
— Да, о Владыка, я согласна! — звонко в установившейся тишине ответила Алуринель и с поклоном сделала маленький шаг навстречу Эрру, грациозно вложив свою правую руку в его открытую ладонь.
Чуть сжав кисть светлой, темный монарх в шесть мягких и плавных шагов обошёл принцессу посолонь, одновременно разворачивая Её Высочество лицом к высокому собранию и становясь справа от неё. Разомкнув руки открывающим жестом, он провозгласил:
— Да будет так!
«Вот это папа дал! — восхитился я. — ТАК совместить ритуалы снисхождения к просящему и принятия в ближний круг с… э-э-э… сватовством, что ли? Короче — снова торжество Разума. Вон, все тёмные и ухом не повели, прекрасно понимая, что и для чего происходит, а светлые смотрят на отца с — о мать моя Тьма! — некой благодарностью? Лишь Дети Ветра явно озадачены — слегка так».
А Владыка продолжал монаршие речи:
— Через девять дней будет созван Большой приём, на коем мы и заключим помолвку согласно традициям. Я сказал.
— Да будет так! — согласно грянуло под сводами Малого Зала Приёмов.
Стоило отголоскам хора трёх народов затихнуть, как Её Высочество Эна промолвила, чуть повернув и склонив голову в сторону Хуух-Дууд Салхинов:
— О сыновья Вождей Клана Золотой Кошмы, по зрелом размышлении я, Эна, принцесса Подземья и Тени Великих Гор, даю вам своё согласие. Обряд обручения согласно традиции будет проведён на два дня позже Большого Приёма.
Яст-Мелхий и Бургас тут же поясно поклонились сестре и разразились пространной речью о счастье, радости и прочих положительных эмоциях, охвативших их.
«Выглядят братья так, будто об этом согласии они уже знали, — думал я, пропуская мимо сознания цветистые переливы тенора и баса. — Неужели Эна уже успела с ними неформально пообщаться и, по своему обыкновению, затянуть их в проверочный поединок? Жаль, что прошло всё это без меня. Прелюбопытнейшее, должно быть, зрелище было!»
Тем временем оборотни закончили вещать, и воздух наполнился словами ритуальных прощаний, вновь возвестивших радости видеть и слышать. Наблюдая за постепенно пустеющим залом, я, в который уже раз за сегодняшний день, отметил: «Вот, пожалуйста, высшая форма рутин — ритуал. Не надо думать — просто делай, что должно, и будет тебе социальное принятие и одобрение. А уж для подвижного ума не составит труда в рамки ритуала вписать необходимое. И вуаля — превосходный инструмент управления!»
Раскидав из головы слегка поднавязшие уже даже в зубах аналитические мысли, я лёгкой походкой, чуть ли не вприпрыжку, отправился к Дворцу Детей Владыки, намеренно вспоминая наиболее курьёзные стишки и считалочки.
«А то так недолго и посчитать себя очень умным, что — зачастую — приводит к разному непредсказуемому. Вот лучше попробую угадать, что сегодня будет на ужин: тёмная кухня или светлая? Надеюсь — тёмная».
Открыв дверь родных покоев и пройдя к обеденному столу, я понял, что не просто не угадал в своих надеждах, а не угадал на две трети — на столе в центре расположились три блюда: успевшие мне полюбиться буузы бликовали крепкими бочками, беспроигрышная пряженая булья вновь хрустко золотилась плавниками, и нечто невообразимое растительное, изысканно фаршированное ароматнейшим не пойми чем.
«Эвона как, — приступил я к ужину, начав с бууз, коих был всего пяток. — Все кухни Мира в гости к нам. Что ж, — перешёл я к образчику кухни Светлого Леса. — Обновим воспоминания, весьма противоречивые, надо сказать».
И впрямь: мнившееся странным плодом некоего растения блюдо при ближайшем изучении оказалось хитро свёрнутым кармашком из сочного мяса на пару, а мясная по виду и аромату начинка — сложно обработанными бобами с едва уловимыми оттенками будто бы осеннего леса.
«Вот, вот оно — видишь одно, чуешь другое, ешь третье, а послевкусие вообще с едой не связано! За ужином хочется есть, а не разгадывать многоуровневые загадки под аккомпанемент доносящегося из глубин подсознания внезапного сплина, — жевнув ещё раз, я всё же смилостивился в своих суждениях: — Но, чего уж там, вкусно, питательно, оригинально. Только не каждый день, нет».
Огнём йяай и вкусом рыбы вернув себя в привычное состояние, без ароматов палой листвы и стылого тумана, я прикинул: «Наверняка все девять дней до Большого Приёма Дворец Владыки будет гудеть. Но не хаосом разворошённого улья диких пчёл, а строгим гулом трансформатора, переводящего энергию в дело. И мне в том гуле отведена партия — бдеть за бдящими. И хорошо б брата проведать: чему б это он так обрадован был?
Стоп. Чего это я разбэкался? А?»
— А! Клятая светлая кухня, Бездна б её побрала б! — на эмоциях восклицаю вслух.
Из-за грани раздаётся предвкушающий смешок мастера, перестук двадцатигранника и чуть раздосадованный вздох.
И я потрясённо вижу, как с последним моим «б!» ровно в центре блюда светлых вспыхивает всеми цветами разом невероятно маленькая и невыносимо яркая точечка — меньше следа тончайший иглы. И тут же гаснет. Оставив пустое место от образчика кухни Светлого Леса.
А ещё едва ощутимо колыхнулась серьга.
«О-о-о-о-ой! — застыл я, чуть не перекрестившись. — Э… Молчать буду. И думать строго по делу. Сейчас спать вот пойду. Искупаюсь и пойду».
Так я и поступил, сохраняя контроль над мыслями, дыханием и всеми прозаическими процессами.