Эпохальная веха
В этой главе официально наступает новая эпоха.
Последовавшие далее восемь дней действительно отличались сосредоточенной деловитостью всех и каждого и во Дворце Владыки, и по всей Столичной сети пещер. Причина была не только в подготовке к Большому приёму, собиравшему несколько сотен разумных, но и, как я узнал от Эна, пойманного буквально на бегу в компании мастеров Домов Знаний и Камня, в невероятном проекте связь-камней, рождённым гением брата.
«Наверняка Костя прогрессорствует!» — подумалось мне тогда.
Вот потому и весь цвет научной и магической мысли во главе с носителем революционной идеи делают всё возможное и немного невероятного для скорейшего воплощения в жизнь первого образца. В тот день, третий после явления посольства светлых, Его Высочество, вдохновенно сияя густо фиолетовыми глазами, сообщил: «Полдела сделано, осталось чутка! Вот ещё пара тестов, три бессонных ночи — и релиз!», что и поддержал восторженный гомон окружающих мастеров, увлекших принца в недра лабораторных этажей.
«И ведь это только начало, и никто не предскажет, в какую бесконечность выведет этот Мир гипербола научно-магической мысли…» — пронеслось в моей голове, когда я смотрел вслед слегка безумной братии изобретателей.
Парой дней позже на очередном обходе постов недалеко от гостевого этажа Дворца Владыки я намеренно повстречал Эну и обратился к ней с такой речью:
— Рад видеть тебя, о драгоценная моя сестра-в-законе, прекрасная и многоведающая Эна, прошу тебя: снизойди ответом своим милостивым на вопрос мой!
— Рада видеть тебя, о многоговорящий и странновыдумывающий брат мой в Законе, — довольно и ехидно улыбнулась Эна, или, даже скорее Анаис. — Поведай же мне вопрос свой, и решу я: будет ли ответ на него.
— Причины оборотней, — вмиг посерьёзнев, крайне тихо спросил я.
— Самые прозаичные, — пригасив улыбку ответила сестра и снова немного Настя. — Буря и Яся поведали мне многопространную историю, как они узнали обо мне от заезжего купца — поставщика редкостей, после стали собирать всевозможную информацию — даже мои научные труды нашли, и год за годом, слух за рассказом, сами не заметили, как влюбились. Разобравшись в себе и найдя чувства истинными, поговорили с отцами и матерью, собрались и поехали. В Подземье. К трону тёмных эльфов. Просить моей руки, — чуть помолчав, она закончила: — И при этом ни слова лжи. Я ж проверяла.
— Надеюсь, им досталось новое, вкусное зелье правды, — сказал я. — От остальных комментариев воздержусь — успокою вопящую интуицию: думать мешает.
— Чем и я занята, — согласилась принцесса тихо и замолчала.
Молчал и я.
— Рад был видеть и слышать тебя, Эна, — минутой позже ритуально попрощался я с Её Высочеством, погрузившейся в новые думы.
— Рада была видеть и слышать тебя, Таор, — рефреном откликнулась сестра-в-законе.
С тем мы и разошлись.
Вечером того же дня за ужином я дал волю теоретизированию и размышлял: «Если дать свободу интуиции, переставшей вопить и начавшей нормально работать, можно сделать пока безосновательное предположение о некоем манипуляторе-гении. Который несколько десятков лет назад расставил сети, растянул силки, замаскировал их самым непревзойдённым образом и в тихом, наверняка уютном месте сел дожидаться результатов. Ну или не сел, а пошёл ещё плести-тянуть, не суть. И вот после многих лет оно, нужное манипулятору, будто бы само собой совершилось. Внимание, вопрос: кто он? Ответ самый очевидный: Эрр Первый. Выгод от такого для него и для всего Подземья просто не счесть. Правда, вызывают сомнения расстояния — неужели его влияния хватает даже на Вольную Степь? Или там есть свой гений плетения событий?»
Всё, стоп. Нет данных — нет анализа. А то я сейчас такой заговор напридумываю, что сам в него и поверю.
Так и не придя тогда ни к каким выводам, я слегка обескураженно отправился спать.
Следующие три дня, оставшиеся до приёма, промелькнули скальным котом, несущимся за добычей, и не оставили значимых воспоминаний.
Да и само утро в день этого самого приёма не сильно баловало разнообразием, разве что приглашение было малость подлиннее.
«Ну, я и не сомневался, — думал я, в очередной — чаю, последний в ближайшее время — раз неся бремя проверяющего сквозь переходы Дворца Владыки. — Всех отличий, что разумных будет побольше, потому и Зал будет Большой. А так снова — собрались, выслушали Владыку, ещё ритуал посмотрели. Ох, дай Тьма терпения, а то что-то я прям ой!»
Минул обед, слегка меня примирившей с грядущей действительностью, но свободное время после вновь навевало скуку на самые границы моего сознания.
«Э? — изумился я прочно подзабытому чувству. — Посередь магического мира, в центре могущественного государства, на самом острие зарождающихся великих изменений и глобальных событий мне стало скучно? Ну знаете ли! Неделю на работу походил и заскучал. Каково, а? Отставить! Надеть протокольные мундир и лицо! На Большой Приём — ать-два!»
И пришлось выполнять — сам у себя не забалуешь. Да и Таор не понимает всей этой рефлексии.
За десяток минут до начала я, весь при полном параде и строгом лице, прошёл в пещеру внушительных размеров, чьи высокие своды озаряло мягкое мерцание сотен волшебных камней, точно воспроизводящих картину звёздного неба над этой частью Великих Гор в эту самую минуту. Овальный в своей естественной форме Большой Зал нёс с одной стороны высокие двустворчатые двери, буквально ворота, сегодня закрытые, а с другой же возвышался на привычно трёхступенчатом подиуме Трон Подземья. Боковых же проходов было значительно больше.
Занимая положенное место, я отметил, что позади Престола с потолка спускается не только огромный личный штандарт Владыки из исчерна-фиолетовой неподвижной ткани с печатью Эрра Первого, но и два знамени поменьше: лазурно голубое с золотым узором — всё легчайшее движение и колыхание — слева, и солнечно-жёлтое, почти белое на густо-зелёном, явственно шелестящее юной листвой — справа.
Прибывали разумные, тёмные постепенно заполняли зал, Дети Светлого леса во главе с Её Высочеством Алуринель замерли чуть поодаль и справа от помоста, Хуух-Дууд Салхины — симметрично слева.
В зарождающейся тишине прибыли Эн и Эна, синхронно встав по бокам от трона.
И три десятка вдохов спустя перед Престолом Подземья в полном безмолвии воздвигся Владыка, вновь появившись совершенно незаметно.
Все собравшиеся склонились, и Эрр Первый взял слово:
— Рад видеть вас, Дети Тьмы, — монарх милостиво наклонил голову. — Рад видеть вас, Дети Света. — мягкий и уважительный кивок направо. — Рад видеть вас, Дети Ветра, — почтительное наклонение налево. — Рад видеть вас, о Дети Мира! — возвысил свой глас венценосный тёмный в приветствии, звучавшем под сводами Большого Зала лишь считанные разы за все прошедшие тысячелетия.
— Рады видеть тебя, о Владыка Подземья и Тени Великих Гор! — в едином порыве взвилось под звёздный потолок многоголосое ответное приветствие.
— О Дети Мира, — намеренно повторился тёмный монарх. — В сей час пред лицом всех народов я возвещаю о начале новой эпохи — Эпохи Великого Союза! Столетиями разумные в мире и понимании свершали шаги навстречу друг другу и крепили связи. Со дня же сегодняшнего для связей сих станут ничтожными не только разность душ и помыслов, но и любые расстояния, — чуть помолчав в несколько ошарашенной тишине, вмиг окутавшей высокое собрание, Владыка продолжил: — Гений Эна, принца Подземья и Тени Великих Гор, явил Миру невиданное ранее: связь-камни, что мгновенно доносят написанное сквозь любые преграды и на любую дальность.
Грациозным жестом правой руки Эрр Первый указал на Его Высочество, сделавшего небольшой шаг вперёд, и торжественно провозгласил:
— О мастера и Главы Домов, я вопрошаю вас: достоин ли Эн?
— Достоин! — тут же грянуло согласное многоголосие.
— Отныне и впредь ты — Энн, Мастер среди мастеров. — со спокойной гордостью обратился Владыка к сыну и с кивком заключил: — Да будет так!
— Да будет! — вновь согласно грянуло под сводами Большого Зала.
«А вот и они — перемены: и большие, и малые. Лишь бы древнекитайское проклятье не начало себя оправдывать и в этом Мире, — думал я, исподтишка косясь на Энна, лучащегося сдержанной и чуть усталой гордостью, и радуясь вместе с ним. — Не забывать бы теперь к нему правильно обращаться».
— Новая Эпоха начинается не одним великим событием, — продолжил свои речи Владыка Подземья, — но чередой их. Новых. Небывалых. Невиданных, — чеканил он, шаг за шагом спускаясь с тронного возвышения. — В сей знаменательный день, о Дети Мира, я счастлив внести свой вклад в новую Эпоху и назвать сиятельную Алуринель, принцессу Светлого Леса, невестой, открывая сим новую традицию союзов разумных!
Завершив свою речь, тёмный монарх изысканно и с великим достоинством поклонился в сторону светлой делегации. Единым, изящным шагом Её Высочество Алуринель приблизилась и зеркально поклонилась Владыке Подземья. Выпрямившись, августейшие особы замерли друг на против друга.
Из-за грани доносится тихий, несколько раз повторяющийся перестук и ворчливое бормотание мастера: «Ну как так-то, а?»
Словно бы из ниоткуда возник Отт, воплощение строгости и чопорности. В руках он держал небольшую пластину белого камня, на которой мягко и матово поблёскивали парные створчатые браслеты.
«Готов спорить — сейчас в головах многих проноситься вопрос: а что, так можно было? — размышлял я, глядя на церемонию обручения и слушая звучащие малые клятвы. — Да, можно. Если много-прадед взял в жёны высшую демонессу, то почему бы сегодня его потомку не взять в жёны светлую эльфийку? Разумность соблюдена и законность несомненна!»
В завершении церемонии монаршие жених и невеста, не разрывая взгляда глаза в глаза и не размыкая правых рук, охваченных пока ещё малыми браслетами, совершили полный круг посолонь, одновременно обходя друг друга.
«Интересно, кто первым подхватит знамя международных браков после отца и сестры? — задался я вопросом. — Дом Купцов или Дома Границ — Восходной и Закатной?»
А меж тем Эрр Первый и сиятельная Алуринель вновь обратились лицами к собравшимся, и тёмный Владыка молвил:
— О Дети Мира, через три полных луны, в осенний день равенства Тьмы и Света, мы совершим свадебный обряд!
— И соберём Великое Торжество, — вступила светлая принцесса, — на коем мы будем рады видеть и слышать всех присутствующих!
«Ох и оптимизм — за три считанных месяца подготовить ТАКОЕ мероприятие, совмещающее традиции тёмные и светлые, собирающее все народы и должное являть собой нечто уж вовсе невообразимое и невиданное! Потому что — ну как иначе-то после слов о Новой Эпохе Великого Союза? — размышлял я, пока звучали слова традиционных прощаний августейших особ с подданными и гостями. — Что-то мне уже хочется в командировку на это время, куда-нибудь в Вольную Степь. Или, вон, к деду Ярру на Озеро — судя по воспоминаниям, там как в деревне: сложно, порой тяжело, но очень спокойно и размеренно».
Дождавшись привычно неуловимого исчезновения отца, я подошёл к брату и уважительно поклонился, сказав:
— Поздравляю, о Энн, третий своего имени! Поздравляю, о мастер!
— Благодарю, брат! — сияя ответил тёмный принц. — Это только начало!
— Не сомневаюсь ни секунды, — столь же радостно ответил я. — Но прошу, не пренебрегай сном, а то вон — уши обвисать начинают.
— Что? — руки Энна сами собой слегка дёрнулись проверить, и он широко улыбнулся. — Да нет же, Таор! От усталости не обвисают уши!.. Как я мог снова поверить в эту придумку? — будто бы сам себе тихо закончил брат.
— Мне со стороны виднее, — глубокомысленно и важно заявил я и продолжил уже нормальным тоном: — Просто от тебя пахнет ко буквально на весь Большой Зал.
— Не пахнет, — ответил он. — Просто кто-то слишком хорошо меня знает. И, да, Таор — ты прав. Пойду отдыхать. Рад был видеть и слышать тебя, брат.
— Рад был слышать и видеть тебя, Энн, — уважительно попрощался я с юным гением, который незамедлительно покинул уже почти разошедшийся Большой Приём.
Да и я не стал особо задерживаться, достаточно проворно покинув и зал, и дворцовый комплекс. По пути же вновь строил догадки лишь о составе будущего ужина, целенамеренно не мудрствуя лукаво обо всём хитросплетении интриг, покрывающих сей Мир от края до края и вступающих ныне в чрезмерно активную фазу.
В покоях я, слава Тьме, Иллу и всем причастным, обнаружил ужин в традициях Хуух-Дууд Салхинов, что настроило меня на спокойный лад и позволило завершить мой пятнадцатый день в этом чудесном Мире в совершеннейшем умиротворении.