«А мне не весело!»
В этой главе герои отказываются играть в прятки.
Ясное утро, кружка бодрящего ко, неторопливая зарядка, нехитрый завтрак из обычной каши с каменным мёдом и последовавшие сборы — всё это настроило нас на лад достаточно деловой и спокойный. И действительно — мы тут не на тренировке и уж тем более не на прогулке, хоть местный Лес-о-Парк и пытается всеми силами убедить нас в обратном, да демоны не дают. Мы здесь на задании от Владыки Подземья и Тени Великих Гор. С тем наше трио и отправилось в дальнейший в путь, сохраняя привычный порядок: Энн впереди, после — Эна, и я в арьергарде. Не давая летней неге и монотонности повторяющихся пейзажей вогнать нас в томную созерцательность, наша команда сохраняла бдительность и зорко озирала тремя парами ясных глаз окрестности.
А дорога всё так же стелилась, слегка извиваясь, то чуть повышаясь, то чуть понижаясь, солнце взбиралось всё выше и выше к зениту, птицы неумолчно звенели, пантеры мерно рысили вперёд и вперёд. Не происходило ровным счётом ничего примечательного. Даже беседок больше не появлялось и, соответственно, не исчезало.
Обеденный привал так же не баловал разнообразием и прошёл с почти уставной строгостью, требовавшей, правда, не так уж много энергии для поддержания. Утолив голод и дав отдых пушистым скакунам, вскоре наше трио продолжило путь, не теряя внимательности и собранности.
«Интересно, — думал я, оглядываясь с высоты седла то направо, то налево, а то и назад, — на сколько нас хватит вот так вот бдеть за условно-дружественной территорией? Хоть и рутинное занятие, но сил-то осознанность постоянная потребляет. Короче — не переусердствовать бы».
Из-за грани доносится негромкий, затихающий перестук.
Стоило мне с последней мыслью бросить взгляд вперёд, как время будто замедлилось, и я одномоментно успел зафиксировать множество событий: вспухающую хорошо знакомую вспышку прямо по курсу; мягко и решительно тормозящих близнецов, правые руки которых в симметрично изящных жестах очертили два полкруга — Эна над головой, оставляя ажурный купол теней, а Энн перед собой, по-над дорогой, поднимая саму её твердь защитным полукольцом; и себя, остановившего Мрру коленями и за долю секунды вызвавшего по банальному шару огня на каждую ладонь.
Прошла невыразимо долгая секунда. Вторая. Третья чуть не заставила нас недоумённо переглянуться, если б не внезапно прозвеневший от левого края стены, воздвигнутой чарами брата, премиленький детский голосок, прощебетавший немыслимое:
— Ой! Дяди и тёти, а что это вы тут делаете?
— Э-э-э… — удивлённым хором ответили мы.
— Прячетесь? Так я вас нашла! — звонко продолжила выходящая сквозь тени щита пред наши потрясённые взоры девочка.
Лет пяти на вид, рыжая и конопатая пигалица, одетая в ядрёно-розовый сарафанчик с неуловимо знакомым чёрным мелким принтом по всей ткани, задорно тряхнула кудряшками, притопнула ножкой в не менее розовом сандалике и затараторила:
— Раз я вас нашла, теперь вы водите, а я прячусь. Вставайте лицом вот к этой стеночке и считайте до ста, вы большие, вы сможете! Чур, не подглядывать! Я спрячусь хорошо-хорошо! Только вы меня обязательно найдите, чтоб мне весело было!
— Остановись, дитя! — несколько совладал с собой Энн и заговорил размеренно, увещевая малютку: — Сейчас не время для игр, ведь только что произошёл прокол Бездны, и злые демоны рядом!
Я же, наконец распознав принт на платье, возопил:
— Какие, к чёрту, прятки! В этом мире нет «Hello kitty»! И уж тем более нет человеческих детей!!! — ещё не завершив вопль, я метнул оба огненных шара.
Под слитное, неверяще-ужасающееся «Таор!» от Их Высочеств псевдо-дитя отбило ленивым движением руки мелькнувшие сгустки пламени. Оба. Одновременно. И тут же пробасило, диссонансно проскрежетав:
— А вот теперь мне не весело. Давненько я так не промахивался с образом.
С последними словами фигура миленькой девочки смазалась и растеклась неплотным туманом, который вмиг расползся по внушительной площади.
Из-за грани слышится повторяющийся перестук двадцатигранников.
— Бронь на мозг! — командно рявкнула одномоментно пришедшая в себя Эна, и каждый из нас ещё при первом слове начал выплетать ментальные защиты, сначала действуя, а после уже осознавая.
В это же самое время клубы живого морока, едва опалесцирующие в сумрачных тенях щита Её Высочества, неуловимо сгустились, и перед нами предстал Эрр Первый, Владыка Подземья и Тени Великих Гор, который повелительно начал:
— Остановитесь, дети мои! Я — ваш отец! Я…
— Да щаз! — хамски перебиваю я, завершив щит разума. — Не верю! Тоже мне — Дарт Вейдер заезжий! Отец он наш!
— Да тьфу на вас! — разочарованно просипело справа и сверху, когда после моих слов фигура тёмного монарха застыла и исчезла. — Говорила мне бабка: «Не лезь к двоедушцам». Права была Матриарх. С вами вообще не повеселишься. Утырки! — обидно припечатал голос, доносившийся из монструозных жвал здорового, богомолоподобного насекомого, оседлавшего левый край защитного вала и хищно поводившего передними хватательными лапами. Мы же при этом замерли, молча вывязывая убийственные чары.
— Тьфу на вас ещё раз!
Тварь реально сплюнула дурно зашипевшим ещё в воздухе сгустком, что дало старт нашим заклинаниям: сверкнула, раскрываясь и готовясь сжаться, моя огненная клеть, от Эны в сторону инсектоида ринулся чернейший луч первозданной Тьмы, а брат поднял из верхушки стены два десятка тонких каменных пик, алмазно блеснувших острейшими гранями.
Но всё пропало втуне. Пики воткнулись в пустоту, Тьма просквозила меж ними, клеть схлопнулась в ничто. А сзади издевательски прокаркал хриплый смех:
— Гха-ха-ха! Купились! Гхы-хы-хы! Защитили они разум, молодцы какие!
Стоило нам начать разворачивать пантер, попутно снова готовя касты ещё мощнее, как голос вдруг стал много серьёзнее и глухо зачастил:
— Так, харе длинноухие! Меня мама зовёт, мне пора, с вами не очень весело, но я вас ещё найду! Не прощаюсь, пещерники черномазые!
Едва закончив разворот, мы увидели, как у правого края стены сверкнуло проколом Бездны, и вспышка поглотила вполне гуманоидную фигуру с руками, вскинутыми в совершенно нецензурных жестах.
— Что за грёбаное хамло? — потрясённо и зло спросила Анаис.
— Демон Лживого Домена, он же Домен Иллюзий, — настороженно озираясь, процитировал я память Таора.
— Ага-ага, — слегка покивал бдящий окрест Костя. — Про него известно ровным счётом нихрена правдивого. Кроме одного: каждый представитель — ментат за гранью любых рангов.
— Н-да, ну и нахватался же он в наших головах всякого! — сказала Настя, — Мне так с юности не хамили.
— Слава всем, что порождение Бездны хотело лишь развлечься, — всё ещё напряжённо сканируя окрестности, пробормотал я и добавил громче: — Не очень верю, что оно нас покинуло. В круг, братья и сестры! Энн, убирай стену! — неожиданно даже для самого себя раскомандовался я.
Их Высочества вняли, наше трио снова развернуло недоумённо порыкивающих пантер — на сей раз хвостами друг к другу, а тёмный принц будто поглаживающим жестом вернул земле прежнюю ровность. Тем временем я воздел руки, крутнул кистями, едва понятно и резко выдохнул: «И-гнис», и всё пространство вокруг нас заполонили тысячи мельчайших искр, переливающихся всеми оттенками пламени и замерших в строго рассчитанном порядке многослойной защиты. Каждая могла прожечь насквозь средних размеров алмаз. Ударом сердца позже со стороны Эны донеслись ритмичные свист и шипение, тут же тени её щита истончились и распались на сотни узких клинков, которые расходящимися спиралями заскользили среди мерцающих опасностью огоньков.
Секунда ползла за секундой. Искры рдели, клинки сновали, мы бдили.
Прошла невыносимо длинная минута, исчерпавшая прорву сил на поддержание защиты активного типа. К концу шестидесятисекундной вечности Энн сказал:
— Стоп. Здесь точно никого нет. Я совершил ментальное сканирование с каскадной верификацией данных — слава Тьме, не так давно его повторял — и уверенно заявляю: здесь только мы да звери.
Молчаливо согласившись с братом, я и Эна с усталыми вздохами погасили защиты и буквально упали лицами в пушистые загривки пантер, нецензурно ворча.
Прильнув к меху уже спокойной Мрры, я прогонял в голове прощальный монолог ненормального демона — что-то мне не давало покоя.
«В смысле "…я вас ещё найду!"? Это каким же макаром, Бездна тебя не выпускай?! А! Мля-а-а!.. Бездна, точно же, побери она сама себя!» — озарило меня, и я тут же стал отстёгиваться и выбираться из седла.
— Таор?! — вопросительным дуэтом изумились августейшие тёмные.
— Ты это чего? — вдогонку спросила Эна.
— С места не сдвинусь, пока не перекрою канал слежения всяким бездонным тварям! — несколько зло сказал я, усаживаясь в медитативную позу прямо посередь дороги. — Ишь чего, «…я вас ещё найду!», да щас прям! — негодовал я, но, заметив всё увеличивающиеся вопросы в глаза близнецов, пустился в пояснения: — Много-прабабка ваша, Высшая демонесса Огня, предсказала моё появление и оставила в наследство имя и серьгу, — ткнул я пальцем в свисающую с мочки левого уха каплю пламени Бездны. — Но не оставила инструкций, одни туманные предостережения. А я, каюсь, уже дважды сделал чего-то не того, изгнав сначала светлоэльфийский ужин, — тут брат и сестра отчётливо усмехнулись, — а после, на ваших глазах, полтинник демонов Вражды. И что-то мне подсказывает, что (внимание!) пять атак из Бездны за четыре дня — и все на нас! — это как раз из-за этого украшения. Посему повторюсь: с места не сдвинусь, пока не разберусь!
— Разумно… — несколько потрясённо протянули и Энн, и Эна.
Завершив пояснительные речи и побудив Таора: «Вместе», я и дважды бастард сообща потянулись сознаниями к многотысячелетней реликвии, желая лишь познать. Для начала.
Из-за грани: «Стук-тук-тук… девятнадцать!»
Десяток спокойных и медитативных, отсекающих всё внешнее вдохов спустя, перед внутренним взором, постепенно проявляясь, проступила чарующая, сложная, живая, изменчивая картина: по многомерным лабиринтам, сотканным из длинных сполохов и протуберанцев пламени всех цветов, что, будто играя, непрестанно перетекали друг в друга, могуче неслась буквально во все стороны разом едва сдерживаемая, нестерпимо белая Сила Огня, каждое мгновение непредсказуемо гармонично меняя абсолютно хаотический узор гипнотически завораживающих линий своего движения.
Неимоверная тяжесть пала на наши с полудемоном сознания: сложность плетений зашкаливала, сила манила, ритм подавлял волю.
«Да что с тобой не так?! — возмутился я, чуть приспуская вожжи концентрации. — Мы же просто смотрим!» Словно вняв, угнетающее сияние мощи слегка поблёкло.
С трудом отбросив попытки вникнуть в структуру внутреннюю и согласившись с Таором, что создатель — бесспорно гений, сосредоточился на внешних пределах конструкта.
«Та-а-ак… — мысленно прищурившись по близорукой привычке, анализировал я, — Вот этот отвод — к хранилищу нашей личной силы, типа подпитки по требованию, эти бледновато-эфемерные линии — ментальная привязка и канал управления, хм — слабенький какой-то… Ага! А вот этот одинокий тяж уходит будто в никуда. Но мы-то знаем, что на том конце вовсе не никуда какая-то, а вполне определённая Бездна! Коллега, — воодушевившись, я обратился к полуэльфу, — что будем делать?»
«Что ж, коллега, — подхватил мой тон Таор, — думается мне, что тривиальное "порвать и закольцевать" тут не сработает. Не те пока ещё наши силы, такое рвать».
«Но этот канал появился в результате наших действий, — начал я с очевидного, — значит, и в наших силах дать обратную команду. Ну, например, "втянуть" сей отросток».
«Или "отстегнуть", — закинул вариант полудемон, — и перецепить куда-нибудь. Вопрос в способе отдачи команды этому шедевру».
«Стоп, это вообще не вопрос, — удивился я нашей общей непрозорливости. — Вот же пучок контроля ментального. Ща мы оба в него вцепимся и пошлём всеми нашими обеими могучими волями простейшую команду. Чё тут мудрствовать-то?»
«Знаете, коллега, — несколько чопорно ответил на мою тираду полуэльф, — порой меня изумляет ваша простота, что оказывается на шаг впереди гениальности, — отвесив сложносочинённый комплимент, он продолжил: — Пожалуй, следует втянуть канал, не стоит оставлять в Светлом Лесу столь своеобразный маяк для демонов».
«Полностью поддерживаю, коллега! — тут же согласился я. — Приступим».
Тут же наши сознания, действуя совершенно синхронно, с решительной аккуратностью взялись за каналы управления и с неотвратимой чёткостью послали сдвоенное повеление артефакту прервать связь с Бездной и вобрать канал.
Из-за грани: «Стук-тук-тук… семнадцать!»
Едва не спалив весьма тонкие каналы двойной волей, мы завороженно наблюдали, как вся феноменальная конструкция как бы нехотя совершила полный оборот вокруг тяжа связи, и тот пропал — как и не было.
«Поздравляю, коллега!» — в унисон с Таором подумали мы, рывком выплывая в реальность, где сгущались тени и таял вечерний свет.
Слегка проморгавшись и заново привыкнув к обычному зрению, я увидел, что монаршие близнецы коротают досуг поблизости, так же усевшись на дороге, но на сёдла, снятые, как и прочий аккуратно сложенный рядом скарб с пантер. Вокруг импровизированного лагеря мелькали тени защиты, а брат и сестра, не забывая поглядывать окрест, передвигали по земле небольшие фигуры. Присмотревшись, с удивлением понял — шахматы!
— Welcome back, дубль два, братик! — первой заметила моё возвращение в реальность Настя, — Силён ты взмедитнуть!
— Не страшно, — кивком поприветствовал Костя вставшего и подходящего меня. — Мы тут перепробовали от скуки кучу настолок, которые получалось воссоздать магией, так всем четверым зашли только шахматы. Вот, шестая партия идёт к своему концу, — с этими словами он жестом сместил каменную светлую ладью вперёд и провозгласил: — Шах, любимая… сестра!
— Да хоть мат, дорогой брат! — лёгким пассом развеяла Анаис свои теневые фигуры и поднялась. — Таор снова с нами, и нет причин мешкать — надо добраться до нормального места привала!
— А смысл? — резонно и спокойно возразил Константин. — Вещи уже сняты и сложены, пантеры охотятся, камни для очага я создам, родничок… — тут он прислушался, — да вон он, чуть впереди по дороге. Так что нет смысла в излишней суете. Лучше доиграем.
— Ну хорошо, убедил, — согласилась сестра, присаживаясь обратно. — Только стены, что ли, возведи для уюту. И, да, я уже не помню позиций своих фигур.
— Я помню, — снова спокойно сказал Костя, — ты же мне веришь?
— Конечно, верю, — вздохнула Настя согласно.
— Э-э-эй! А что, никому не интересно, как у меня всё прошло? Я — даже мы! — часов шесть просидели над сложнейшей задачей! А вы ничего не спрашиваете?! — возопил я, устав молчать.
— Слушай, ну это же очевидно, — сказала Анаис, восстанавливая тёмные порядки на дороге, — ты ж пришёл в себя с крайне довольным лицом — до сих пор похож на насметаненного кота. Вот если б ругался или орал — тогда б были вопросы. А так — поздравляю, справился.
— Ага, респекты и уважуха, бро! — отсалютовал мне Константин.
— Не, ну с вами точно не весело! — вопреки сказанному ухмыльнулся я. — Хорошо хоть не спрашиваете, почему я раньше это всё не сделал, а то б точно грустно стало, — пробурчал я тихонько, словно в сторону.
Друзья отреагировали лишь расплывающимися улыбками и вернулись к партии.
Дальше наш вечер прошёл самым спокойным и тривиальным образом: ужин, приготовленный и резво съеденный сообща, отчёт отцу, занявший — хвала официальной краткости! — не так уж много времени, и малозначительные, но приятные редкие диалоги — всё это вселило в меня умиротворение и благодушие, не прошедшие даже от монотонного бдения в первую стражу. По завершении оной меня сменил с лёгкостью проснувшийся Энн, ну а я убыл в глубокий сон.
Пробудившись совершенно самостоятельно ранним утром, я с удивлённым неверием констатировал всё столь же превосходное настроение, подкреплённое теперь ещё и отличным состоянием хорошо отдохнувшего организма.
«Восславим же особенности тёмных эльфов, — думал я, наматывая круги пробежки по границе лагеря. — Примерно шесть часов сна в сутки хватает на ура!»
Вполне традиционно и близнецы заряжались и упражнялись, под конец втянув меня в весёлое подобие догонялок, от которых нас смог оторвать лишь с запозданием проснувшийся недетский аппетит. Наскоро позавтракав, наше опять посерьёзневшее трио собралось и споро двинулось в путь, чуть понукая пантер — сегодня стоило проехать побольше.
Солнце светило, листва шелестела, Светлый Лес жил своей жизнью, пушистые скакуны держали хороший темп, дело близилось к обеду. И как раз буквально за полчаса до него мы выехали к перекрёстку: нашу малую дорогу пересекала абсолютно идентичная, но идущая с северо-востока на юго-запад, а по углам возвышались четыре колонноподобных ясеня, чья зеленовато-серая кора несла на себе замысловатые узоры, явно выращенные волей светлоэльфийских магов. На удобной для всадника высоте проступали ясно читаемые слова: «О путник! Ты покидаешь пределы ветвей Древа Сбора и вступаешь под сень ветвей Древа Границ» — значилось на ближайших к нам. И, вполне логично, обратное по смыслу на дальних.
«Ну вот, если я правильно помню карту, — думал я, последним проезжая перекрёсток, — то треть пути уже позади. Хорошо б поднажать, время-то тикает!»
Меж тем пейзажи «под сенью ветвей Древа Сбора» ощутимо отличались от уже приевшихся нашей компании: почти исчезла очевидная искусственность повторяющегося порядка, поляны стали встречаться реже и располагались всё дальше от дороги, тянувшейся теперь абсолютно прямо под сводами действительно древнего широколиственного леса, богатого на кустарники подлеска, сплошь увешанные зреющими ягодами. Возрадовались смене окружения не только мы, но и наши кошки: тени над дорогой стали гуще и глубже — монументальные буки, дубы и вязы, высившиеся справа и слева, распростёрли свои роскошные кроны и закрыли глубоко-изумрудной листвой едва ушедшее из зенита светило, даруя блаженную прохладу.
Меньше двух десятков минут радостной скачки отделяло нас от обеденного привала, на который мы устроились на первом встреченном нам месте, обустроенном всё так же чуть в стороне от дороги, у корней высоченного дерева с родничком поблизости. Но были и отличия: каменный круг кострища был пошире, а рядом корни выпирали из земли неполным квадратом из трёх длинных подобий лавок шириной в добрый метр.
«О! Повышение комфорта! — думал я, снимая сумки с Мрры и рассёдлывая её, — Теперь понятно: раньше была зона влияния наверняка насквозь военизированного кла… э-э-э… Древа! Небось всё у них строго по вычурно́му Уставу светлоухих погранцов, каждый дуб на своём месте, а всяк спелый жёлудь учитывается и приходуется каким-нибудь каптенармусом Модестиэлем лично, после же к разбазариванию строго запрещается!»
Не преминув поделиться к друзьями последней мыслью и выслушав их ответный хохот, я и моя кошка отошли к ручейку, вившемуся от источника по правую руку от стоянки. Мрра напилась и лениво отошла в совсем густую тень, а я, умывшись, вновь задумался: «А чего это мы раньше не удосужились поинтересоваться подробностями нашего пути: административным делением там, особенностями локаций, что будут на пути, и прочим всяким? Едем такие, удивляемся, что нет никого и местности как под копирку! Конечно! Как иначе-то? Надо, что ли, карту ещё раз внимательнее глянуть, вдруг там чего умного написали, а не только красивое нарисовали».
Окрылённой новой идеей, я вернулся в лагерь из-за древесных стен корней, оберегавших воду, и увидел несколько странную картину: венценосные близнецы, жуя на ходу пеммикан, медленно ходили по пространству стоянки и очень пристально, внимательно рассматривали каждый метр под ногами и вокруг. Слегка опешив, я спросил:
— Что потеряли?
— Ничего… — несколько невнятно ответил определённо Костя.
— А что ищете? — всё ещё не понимал я.
— Что-нибудь! — с некоторым азартом ответила теперь Настя.
— Мало ли что! — добавил Костя, тщательно оглядывающий камни пустого кострища. — Местность для нас новая, весьма проходимая, вдруг чё?
Из-за грани доносится повторяющийся перестук и мастерское чрезвычайно спокойное и увещевательное: «Здесь “чё” не валятся, не лежит и даже не закопано белками на зиму».
— А-а-а! — понимая, протянул я. — Ну, с поисками вам, Даши-путешественницы, я помогать не буду. Лучше напомните мне: в котором тюке подробные карты?
Из-за грани вновь доносится негромкий перестук.
Простой вопрос мой породил немую сцену: друзья застыли, задумались, медленно выпрямились и уставились сначала друг на друга, а после трёх долгих секунд — на меня.
Несколько напряжённо сморгнув, я поднял правую бровь и спросил ещё раз:
— И-и-и? Кто отвечает, господа знатоки?
— Отвечает Таор, — тут же нашёлся Костя, а я буквально поперхнулся вздохом.
— Это ты ловко придумал, — совладав с крайней степенью удивления, почти перешедшего к своему нецензурному наименованию, смог сказать я. — Даже сразу и не поймёшь всего юмора… — помолчав, я продолжил: — Так понимаю, что подробные карты отменяются: из нас никто этим специально не озаботился, а от снабженцев много ждать не стоит — поход наш не то чтоб очень гласный, и заявка была самая общая. Что ж, за неимением…
— Ну ой! — синхронно развели руками Их Высочества и хором хихикнули.
— Охо-хо-хох… — показательно протяжно вздыхаю, сетуя: — Вам вот весело!
После молча достаю перекус себе и усаживаюсь на лавку-корень, оказавшуюся неожиданно чуть пружинящей — будто и не на дерево сел! Размеренно насыщаясь несомненно изумительным сухим пайком, чьи превосходный вкус и идеальный баланс мяса, ягод, жира и специй могли конкурировать лишь с его безупречной текстурой и выдающейся калорийностью, я вспоминал карту, обратившись к глубинам памяти Таора.
Из-за грани: «Стук-тук-тук… десять!»
«Н-да-а-а… — анализировал я вспоминаемые образы карт. — Что-то не густо. Нет, общие сведения имеются: до следующего перекрёстка будем скакать ещё три полных дня, а ещё через три должны добраться до моста через Реку Восхода, пока не очень широкую в тех местах. Перейдя мост, мы окажемся примерно в одном дне пути от имения сиятельной Алуринель, будь она здорова. Вроде всё просто».
Совершенно внезапно и достаточно неожиданно так всё и вышло — просто и незамысловато: после обеда мы собрались и порысили на наших кошках, к вечеру абсолютно спокойно добравшись до следующей стоянки, почти копировавшей уже виденную, лишь родник звенел слева. Ужин и отчёты, дежурства и утро так же промелькнули стандартными рутинами. Как и весь следующий день, и ночь после него. Да и последующий, двадцать шестой мой день в этом мире, не баловал разнообразными событиями, но подарил множество часов приятнейшей скачки сквозь уже много более реалистичный лес.