Мост, некроз, пауки и внуки
В этой главе Светлый Лес являет Милость.
В день двадцать седьмой от моего вселения, и просто седьмой нашей скачки по Светлому лесу, чуть раньше полудня мы подъехали к новому перекрёстку. Покинув «сень ветвей Древа Сбора», наша команда въехала во владения Древа Взращивания, и пейзажи вновь изменились: подлесок густел и скрывал перспективу, древесные великаны стали и выше, и крупнее, и разнороднее — парочку встреченных чуть позже никто из нас так и не опознал: кора многоохватного исполина была весьма стандартной, а первые ветви начинались так высоко, что подробно листьев не могли рассмотреть даже наши зоркие очи. Кроме того, привычные привальные места теперь обзавелись ещё и неким подобием крыш, всё больше походя на комфортабельные гроты, заботливо выращенные под корнями лесных колоссов.
Неизменными же оставались дорога, прямая, как струна, и спокойствие, что, казалось, возглавило наш малочисленный отряд ещё на три дня. Причём спокойствие это было совершенно нормальным, лишённым надоедливости или монотонности: находилось место и шуткам, и совершенно детским шалостям, замечалось всё возрастающее тихое изобилие растительной жизни, а ночные дежурства всё чаще будили во мне, да и в друзьях — я уверен — лирический настрой, сменяемый по утрам приятной деловитостью и бодрой осознанностью.
С теми самыми бодростью и умиротворением за два часа до полудня десятого дня в Лесу светлых наше трио подъехало к Реке Восхода, широким и бурным потоком несущей свои искристые воды с северо-востока на юго-запад. Путь ожидаемо привёл нас к мосту уже вполне привычной конструкции, лишь только увеличенной в размерах: две ивы-великанши высились справа и слева от дороги, сплетаясь сначала корнями, а выше и ветвями, образуя и настил, и перила. Вот только мост возвышался лишь на этом берегу, доставая ровно до середины потока.
На другом же берегу творилось форменное безобразие, увидев которое, мы натурально поперхнулись: я — вполне уместным возгласом: «Где мой мост?!», а близнецы, видимо, ответом: «У! Нету тваво моста!»
Оно и не мудрено — всего двести пятьдесят метров отделяло нас от фантасмагоричной и жуткой картины: правая ивовая громадина на той стороне высилась мёртвой дугой почерневшего и распадающегося дерева, лишённого не только листвы и многих веток, но и почти всей коры; точно так же чернели, умирали и распадались все остальные деревья и кусты к юго-западу от прямой дороги, ставшей границей, которую строго соблюдали все растения, отвратившись будто под сильнейшим ветром на северо-восток и застыв, как бы прянув в едином порыве прочь от невиданной доселе беды. Такова же была и левая ива-колосс — теперь она склоняла свой могучий ствол и длиннейшие ветви вдоль берега против течения, словно четверть моста взяли и повернули. Завершала двойственный до дрожи пейзаж цепочка светлых, начинающаяся с раскинувшего в стороны руки и замершего точно в середине начала дороги статного эльфа, и продолжающаяся Детьми Леса, стоящими в аналогичных позах через каждый десяток метров. Бледно-жёлтые искры и линии струились меж ними, а зеленоватые сгустки и жгуты вылетали в сторону мертвенно чернеющего леса, лишь на секунды вызывая вспышки жизни, чью едва пробудившуюся зелень тут же иссушали неведомые силы.
Мы онемели. Замерли. И целых пять минут пялились вперёд с наверняка презабавнейшими выражениями лиц, на которых, я уверен, отразился весь путь мыслительного процесса: от удивления, через узнавание и анализ, к выводам и вариантам дальнейших действий.
Первым из нас окончательно собрался с мыслями Энн и заговорил несколько замедленно:
— Брат, сестра, прежде всего мы обязаны доложить Владыке всё увиденное максимально подробно, — озвучил он вполне очевидный первый шаг. — Представшее пред нами вовсе не похоже ни на одно известное мне проявление Бездны.
— Как и мне, — хором ответили мы с Эной.
— Основной отчёт я возьму на себя, — продолжил тёмный принц. — Вас же попрошу внимательно осмотреть окрестности, а после дополнить моё ви́денье.
Дождавшись нашего с сестрой ответного кивка, Его Высочество, не покидая седла, достал связь-камень, активировал его парой пассов и застрочил специальным стилосом с невероятной скоростью.
Её Высочество и я разъехались в стороны, зорко оглядывая сначала берег «под сенью ветвей Древа Взращивания» и не находя ничего примечательного, после же вновь обращая наши взоры на разделённый надвое берег «под сенью ветвей Древа Власти».
«Н-да-а-а, — думалось мне, пока я смотрел на колдующих с мерностью автоматов светлых. — Вот вам и кризис воочию. И гордые Дети Леса во всей красе. Теперь многое становится понятнее, кроме одного: как приверженность традициям полной самостоятельности и закрытости возобладала над разумом? Почему Правитель Светлого Леса стал выплетать многоходовку со свадьбой своей дочери и моего отца-по-закону, вместо прямой просьбы о помощи “доброго соседа”? — спрашивал я сам себя, недоумевая. — Логика где? Не понимаю… Абзац же полный, а светлоухие его только сдерживают!»
Из глубин сознания донеслось удивлённо-согласное ворчание Таора: «Похоже, Дети Леса совсем одеревенели и замшели в своей самости, это да. Однако, — тут же несколько сменил он тон, — Правителю в некой логике всё же не откажешь: своим несколько парадоксальным решением он сбалансировал общенародную гордость светлых и очевидную потребность в помощи. На сдерживание-то им сил вроде как хватает. Вон — стоят, колдуют».
«Да, пожалуй, что так, — согласился я с полудемоном. — А где-то лучшие умы строят теории, проверяют их доступной практикой и ищут, ищут, ищут действенный способ борьбы с этим некрозом».
Произнеся мысленно последнее слово, я замер и, вооружившись новой точной формулировкой, всмотрелся в лесной массив, отсечённый цепочкой заклинателей и лентой реки, понемногу забирающей налево в своём течении. И тут же мой взгляд зацепился за мирно зеленеющий на мелководье полого спускающегося пляжика некий куст и ещё парочку дальше. А совсем вдалеке похожее место сплошь заросло камышом, не приближающимся, впрочем, к краю воды и береговым, поражённым деревьям.
«Вот, на лицо некротическая энергия, преградой которой неплохо служит текучая, “живая”, стал быть, вода, — сделал я первый вывод, которым и ограничился, сразу же накидав ещё вопросов: — Что же это такое, что породило вот эдакое вот масштабное? И почему бы светлоухим не прорыть канал вместо дороги?»
Но ответам было суждено родиться позднее — Энн закончил свой отчёт, Эна дописала пару строк от себя, и они позвали меня. Внимательно прочитав краткий и ёмкий опус брата с исчерпывающими дополнениями сестры, я дописал лишь пару незначительных ремарок и активировал отправку сообщения. После, вернув камень связи принцу, спросил:
— Итак, брат мой, каков наш следующий шаг?
— Мост, — лаконично ответил он, подъезжая поближе к краю берега слева от ивового полумоста.
— Анжинерной работы? — не мог не спросить я, также приближаясь к обрывистому берегу, возвышавшемуся над перекатывающейся гладью реки на добрый пяток метров.
— Из хрувсталю?! — вопросительно-радостно поддержала мою цитату Анаис, помогая скинуть общее напряжение, несколько сковавшее нашу команду от увиденного.
— Нет и нет, — ответил Костя. — Просто каменный — из того, что есть подо дном реки. И обычный, без инженерии — буду поднимать опоры с простым настилом по мере нашего продвижения.
— Тогда предлагаю дополнение, — тут же взялся я развивать идею: — Поднимай только опоры — широкие и с шершавым верхом. Лучше с округлыми очертаниями — чтоб снизить сопротивление потока. По этим «столбикам» наши пантеры на ура проскачут. Полтора десятка метров — вообще не вопрос для этих красавиц и красавца! Да, моя хорошая? — ласково я потрепал Мрру за ушами.
— А разумно! — покивал, соглашаясь, Константин и замолчал, сосредотачиваясь.
Из-за грани доносится негромкий перестук.
Проведя с минуту в глубокой задумчивости, венценосный тёмный эльф, будто рисуясь, вздёрнул подбородок, расправил плечи, поднял руки в горизонт, встряхнул кистями, и тут же пальцы его замелькали с грациозной частотой, словно над многоуровневой клавиатурой, а губы принялись складывать из щелчков, постукиваний и грохотаний невоспроизводимый речитатив. От коего, начиная от лап Кссы, стала изменяться твердь обрыва, выдаваясь вперёд и широкой лентой по пологой дуге параболы спускаясь к самой поверхности воды чуть дальше узкой полоски каменистого берега, где уже поднимался круглый столб внушительного диаметра из неясно-серого камня, ставший первым из череды ещё пятнадцати идентичных, поднимающихся один за другим в ритмичной неспешности.
Спустя ещё полминуты прыжковая переправа с разгонным трамплином была готова.
— Ты это всё накодил, что ли? — удивлённо спросил я Костю, с высоты седла обозревающего своё творение.
— Ага, — довольно откликнулся тот. — Мы с Энном уже давно внедрили в местную магию принципы объектно-ориентированного программирования. Теперь такого можем наворотить — ух! А уж мост-то такой — вообще плёвое дело!
— Круто, коли так! — поспешил откликнуться я. — А теперь будь так добр и подай пример практического использования, так сказать — обнови переправу, Твоё Высочество! — пригласительно махнул я рукой вперёд через реку.
Ничтоже сумняшеся, брат пригибается к холке своей пантеры, подбирает вожжи и пускает Кссу с места в карьер. С ускорением спустившись, буквально пролетев, мощный зверь оказывается в самом низу дуги, будто замирает, сжавшись в сгусток энергичной живой тьмы, и тут же выстреливает собой вперёд и вверх от первой опоры, чёрным и стремительным росчерком проносясь над опорой второй и приземляясь на третью лишь на миг, чтобы тут же прыгнуть дальше.
Не мешкали и мы с Эной, пустив Кшша и Мрру вдогонку с небольшим интервалом.
Не прошло и минуты, как наша троица собралась у ещё живой ивы на левом берегу Реки Восхода, на самой границе дороги и леса, за спиной светлоэльфийского мага, вовсе не отреагировавшего на наше появление.
В который раз за это всё никак не заканчивающееся утро мы замерли, бдительно оглядываясь и готовясь буквально ко всему сразу. Но не происходило ровным счётом ничего, относящегося к нам: маги стояли почти недвижно, лишь слегка шевеля пальцами и мелодично пришёптывая, силы чар Света и Жизни струились, порождая отчётливые гармоничные мотивы своими вибрациями, издалека доносилось редкое птичье пение.
— Народ, — начал я почти неслышным шёпотом, — а может, мы уже поедем? Тихохонько-тихохонько так, а?
Медленно покивав в знак согласия, близнецы тронули пантер, и мы пошли тихим шагом, двигаясь гуськом по самому краю дороги, как можно дальше от колдующих, стоящих длиннокосыми столбами каждый десяток метров.
«Не знаю почему, но зрелище жутковатое, — думал я, невольно заглядываясь на цепочку светлых, терявшуюся вдали. — Надеюсь их сменяют, и они не стоят здесь насмерть, до полного истощения. Бр-р-р! Ещё и лес этот — с одной стороны зачёсан налево, а с другой вообще мёртвый. Ох!»
Время ползло, пантеры шагали, мы бдили, магия гудела, Дети Света шептали. И я всё больше ощущал себя героем какого-то артхауса.
«Так, считать их бесполезно — засну! — пытался я скинуть исподволь наползающий транс. — А вот просто присмотреться стоит, — окинул я взглядом очередную фигуру в зелёной с жёлтыми вставками мантии, раскинувшую руки в широких рукавах. — Вот, кажись одиннадцать фигур назад была такая же богато расшитая одежда. Значит, работают они дюжинами, — сделал я вывод и тут же “похвалил” себя: — Ценные сведения, а то как же! Молодец!»
Четыре десятка медленных минут спустя, наше почти крадущееся трио подъехало к месту стоянки по левую сторону от дороги. И было то место вполне типично своим устройством: грот под высоко поднятыми корнями дуба-великана с удобными «лавками» и оборудованным кострищем, но нетипично своими размерами — на первый взгляд там могло разместиться до пяти дюжин разумных. А перед вторым взглядом предстала фигура весьма высокого светлого эльфа, который появился, будто соткавшись из теней. Одет незнакомец был в комплект, весьма напоминающий мне хорошо знакомое обмундирование стража Дома Владык, отличающийся, конечно же, цветами: по тёмному изумруду в строгом порядке раскинулся паутинный узор глубоко-жёлтого янтаря.
Выйдя нам на встречу ровно к центру стоянки, светлый глубоко поклонился и спокойно, размеренно промолвил, обратившись к нам на чистейшем тёмном наречии:
— Рад видеть Вас, Ваше Высочество мастер Энн, третий своего имени, — ещё один чёткий поклон брату. — Рад видеть Вас, Ваше Высочество Эна, принцесса Подземья и Тени Великих Гор, — изящно поклонился светлоэльфийский офицер сестре. — Рад видеть тебя, Таор, сын-по-закону Владыки Эрра, Первого своего имени, — мне же достался почтительный полупоклон, полный меж тем уважительного отношения. — Я — Арайгниэль, — продолжал сын Леса, — старший страж из средней ветви Древа Паутин. Повелением Правителя Светлого Леса, Светлейшего Эмпириэля, двенадцатого своего имени, ваш сопровождающий под сенью ветвей Древа Власти. Прошу вас с пониманием отнестись к столь скромной встрече.
— Рад видеть тебя, о старший страж Арайгниэль, — взял слово тёмноэльфиский принц, милостиво наклонив на миг венценосную голову. — Мы всецело пониманием и принимаем по обыкновению законные и разумные действия Светлейшего Эмпириэля. Путь наш лежит в имение Первой его дочери, сиятельной Алуринель, нашей будущей матери-по-закону.
— О том мне известно, — ловко вклинился в паузу светлый, чуть склонив голову. — Туриэль из Древа Пограничья подробно отразил ваши надобности в своём отчёте.
«Как и многое другое», — буквально послышалось от замолчавшего стража.
— Засим, о старший страж Арайгниэль, — продолжил Энн, — будьте добры способствовать скорейшему исполнению просьб Её Высочества Алуринель.
— Всенепременно, о Ваше Высочество, — вновь отвесил традиционный поклон эльф-страж и продолжил: — Коль время не терпит, то предлагаю немедля тронуться в путь. Милостью Светлого Леса мы прибудем к имению Её Высочества к вечерней заре, — не совсем понятно завершил он.
Наше Высочество, Энн третий, кивком согласился с предложением, как и мы с Эной. Новоявленный сопровождающий неясным цокающим звуком подозвал свою серую во всех смыслах лошадку, стоявшую неподалёку, вспорхнул в седло, не касаясь стремян, и, указав рукой вдоль дороги, с лёгким поклоном промолвил:
— Прошу, — он тронул пятками бока своей лошади, пуская ту неспешным шагом.
Скакуны набирали ход, всё ускоряясь и сменяя аллюр за аллюром, а я, слегка поворошив память Таора, задумался: «Н-да, особиста по наши души прислали — наконец-то! Чай, когда шутом приехал — так больше часа сразу по приезду общался с похожим, только из старшей ветви Древа Паутин. Ох и въедливо-вежливо он меня тогда мурыжил! Этот полаконичнее будет. Хотя — и обстоятельства сейчас совсем иные. Кстати, обо всяком — что это за “Милость Светлого Леса” такая, что позволит почти вдвое сократить путь?»
Стоило мне так подумать, как я сознал, что и мышастая кобыла стража, и наши чёрные звери мчаться не просто галопом, а буквально молниеносно: лес слева и маги справа смазались и слились в некое подобие стенок тоннеля, картину которого искажали текучие, прозрачно-стеклистые струи воздуха, обрамлявшие нашу кавалькаду, как я убедился ещё чуть позже, и сверху.
«О! — подумал я, немало удивляясь, — а вот и она! А хороша “Милость” — эдакий аналог гиперускорения с, вероятно, сложением однотипного пространства. Почти телепорт, даже нет нужды искать Питера и просить сверхскоростного лося. Молодцы светлые».
«Мы, тёмные, не хуже, — несколько обиженно буркнул Таор из глубин сознания. — У брата с собой вообще камень-маяк, по которому сюда телепортом — настоящим! — могу перекинуть до сотни разумных! А тут просто ускорились в два раз…»
«Да, ускорились. Просто ускорились. Звери вон идут галопом и не устают, пространство куда-то девается. И всё силами одного светлоухого, — ответил я, чуть вредничая, а после тут же переключился, предположив: — Слушай, а может, Древо Паутин так называется не потому, что они весь лес опутали следящими нитями и вообще каждый из них тот ещё паук, бдящий за безопасностью, а потому, что они вот так перемещаются — типа на паутинках: вон они текут-стелются вокруг?»
«Хм, — задумался полудемон. — Кажется, в этом есть некий смыл…»
Так мы и ехали, коротая время в дружеских разговорах и внимательно поглядывая на творящуюся вокруг магию, не спешившую, правда, открывать нам свою суть. Время текло, движение теней в нашем «тоннеле» не замечалось, и даже внутренние часы сбоили. Одно лишь чувство голода оставалось верным мерилом, сообщая, что обед давно прошёл, и толкая руку всё ближе к тючку с запасами. Погрызая внушительную плитку пеммикана, я возрадовался: «Слава Тьме, что светлый предложил сразу тронуться в путь. А ведь мог предложить разделить “дневную трапезу на лоне природы”, обременённую сотней условностей и десятком ложек-вилок-ножей! Или они у него просто не с собой? Вот и скачем в имение, чтоб уж там, в полном соответствии с этикетом и протоколом! Ох…»
«Да нет, — вновь включился Таор, — я так думаю, что в виду чрезвычайной ситуации церемониал подсократили. Опять же — мы теперь не просто “добрые соседи”, а почти родственники».
«Как будто это что-то меняет, — мысленно вздохнул я. — Думаешь, Светлейшего Повелителя меньше тиранят с условностями? — и тут я ощутимо вздрогнул и чуть не завопил вслух: — Мать моя Тьма! Мы ж после свадьбы отца и Алуринель будем внуками-по-закону Эмпириэля!»
«А ведь да…» — так же потрясенно протянул тёмноэльфийский полудемон и затих.
Замолчал и я, сыто предавшись исключительно процессу скачки и всё больше погружаясь в подобие транса.