Медитация-галоп
В этой главе у главного героя обнаруживается неожиданный талант.
Новое утро началось на диво хорошо: привычная зарядка в простейшей одежде, причисленной мню к лику спортивных, быстрый душ, и начало полноценного завтрака — всё это прошло в одиночестве. Их Высочества появились, когда моя порция излюбленных утренних яств уже подошла к концу. По их юному и прекрасному даже в столь ранний час виду нельзя было судить о нарушенном режиме, но вот едва замедленные движения в начале зарядки, выполняемой ими совершенно синхронно, давали знать о пережитом ввечеру утомлении. Повторно, после душа, выйдя в общий зал, близнецы уже безо всяких сомнений являли собой полностью бодрых и деловитых разумных. Свои порции брат и сестра уничтожили аккуратно и молниеносно, и лишь по завершении трапезы тёмный принц обратился ко мне:
— Таор, как вчера выяснилось, Арайгниэль «почтёт за честь сопровождать нас по всему Светлому Лесу».
— Это если опустить все эпитеты и политесы, — вступила в разговор Эна, — которые, о брат наш, ты имел бы несказанное удовольствие выслушать, не покинь ты нас столь рано и столь вероломно.
— Прости меня, о сестра моя, — почти по-настоящему понурился и повинился я. — И ты, о брат мой, прости меня, что оставил вас в столь трудный час великого испытания неиссякаемой благодарностью народа Светлого Леса, восторженного деяниями нашими. Но буде я пробыл бы там ещё хоть четверть час, то, боюсь, не смог бы совладать с характером своим и непременно отчудил бы нечто.
— Ох, не дай Тьма, — одновременно воскликнули венценосные тёмные.
— Так, по существу, — продолжил Энн. — После завтрака главный страж уже будет ждать нас.
— Отлично! — тут же воскликнул я. — Сил моих уже никаких нет быть среди Светлого Леса, будь он вовеки зелен!
После чего вскочил и буквально вприпрыжку побежал собирать немудрящие свои пожитки и облачаться в походные одежды.
Всё это не заняло много времени ни у меня, ни у брата и сестры. Когда со сборами было покончено, вездесущие услужливые юнцы светлых подхватили нашу поклажу и проводили нас во двор.
Снаружи, у самого входа, нас традиционно встретил Хранитель Имения Гуиндиэль и долго, церемонно и умеренно пафосно прощался. Подошедший чуть позже Арайгниэль был по-деловому краток в своих речах, по завершении которых указал на уже полностью готовых пантер, недоверчиво косящихся на вновь появившиеся тюки и сумки, и смирно стоящую поодаль мышастую свою лошадку. Молниеносно вскочив в сёдла и не менее быстро пристегнувшись, мы направили своих когтистых скакунов вслед за скакуньей копытной. Шагом выехав со двора поляны и подивившись благодатным изменениям, вовсю проступающим по поражённому ранее Светлому Лесу, наша малая кавалькада, всё ускоряясь, понеслась на северо-запад. На дороге теперь не было магов защитной цепи, и даже их мелодичные заклинания едва доносились издали, из глубин территорий имения Её Высочества Алуринель, что миг за мигом становились всё более живыми: на скаку глаз успевал ухватывать и обильно зеленеющие травы, и ожившие кустарники в молодой листве, и наливающуюся живыми соками кору лесных гигантов, что понемногу стали восстанавливать свои пышнейшие кроны.
Двумя же десятками минут позже, когда пантеры и лошадь уверенно взяли в галоп, вокруг процессии будто сам собой соткался текуче-стеклистый тоннель, смазавший окружающий пейзаж в неразличимые полосы. Причём сегодня создавалось отчётливое ощущение, что движемся мы даже быстрее предыдущего раза — будто «Милость Леса» зависела не только (и не столько) от проводника, но и от самого Леса, однозначно имеющего свою волю и являющего нам благосклонность.
Час сменялся часом, дорога стелилась под лапы и копыта, в голове моей витали совершенно умиротворённые мысли. На исходе пятого часа пути Арайгниэль стал постепенно замедляться, стенки волшебного тоннеля истончились до полной прозрачности, и на восстановленный ивовый мост наша процессия вступила шагом и при полной видимости. Контраст с виденным нами всего четыре дня назад поражал: все четыре дерева были полны сил и здоровья, и будто каждым движением обильной листвы радовались занять привычное положение, склонясь идеальной аркой над водой и неразлучно переплетясь ветвями.
Из-за грани доносится негромкий, затихающий перестук и мастерское: «Ну нет — так нет».
Миновав оживлённое чудо светлоэльфийского мостостроения и древоводства, мы вскоре добрались до комфортабельного места привала, располагающегося уже «под сенью ветвей Древа Взращивания». Проведя там едва ли три четверти часа, коих с лихвой хватило и на основательный перекус, и на отдых скакунам, волшебным образом почти не уставшим. Да и я сам почти не чувствовал утомления — а ведь провёл в седле пять часов!
«Да, такова светлая магия, — думал я, снова забираясь в седло бодро переминающейся с лапы на лапу Мрры. — Действует тихо, мягко, эдак исподволь. Что еда их зачарованная, что дорожная волшба. Да даже защитные чары чем-то похожи, — припомнился мне научный совет. — Больше отводы в стороны, чем прямой и жёсткий блок. Прям аж даже любопытство одолевает — а какова собой боевая магия светлоухих?»
«О, коллега, — оживился Таор. — Могу сказать так: всякая. Столь же разнообразна, как и вся природа. Я, конечно, с ними не сражался, но читал множество древних книг, описывающих битвы, некогда случавшиеся между Подземьем и Светлым Лесом. И “тихими и мягкими” их боевые чары не назовёшь. Это в бытовых плетениях у детей Леса проявлен растительный характер, а в бранных же — так и вполне животный, я бы даже сказал — звериный. И я бы воздержался от личного знакомства с таким колдовством».
«Как и я, коллега, как и я, — подумал я согласительно. — Лично — однозначно нет, а вот издалека!..»
«Ну разве что издалека!» — мысленно хохотнул полудемон и замолк.
Сосредоточился на вновь нарастающем темпе скачки и я, погасив досужие домыслы и постепенно вливаясь в благотворно влияющую на всё моё сознание динамическую медитацию. Опять час утекал за часом под мерный топот ездовых зверей, и лишь медленно-медленно убывающий свет говорил о неудержимом беге времени.
К вечерней заре, отмахав ещё пять с малостью часов, наша компания остановилась у привального места, не сильно отличающегося от виденных ранее. Привычные корни-стены и корни-лавки приютили нас, а чистейший родник манил журчащим обещанием свежести. Рассёдлывая скакунов, мы все — даже Арайгниэль — перешли на просто уважительное обращение друг к другу, оставив вершины этикета для дворцов и имений. Весь вечер прошёл очень спокойно и достаточно банально: кулеш на ужин готовил я, еле удержав Таора от добавления йяай в общий котёл, посуду после еды совершенно молча собрал и перемыл главный страж, он же испросил себе последнее дежурство, которое Эна с тихой радостью отдала. Быстро минул ежевечерний отчёт Владыке Эрру, занявший по тройке строчек от меня и Их Высочеств, которые затем быстро отбыли ко сну. Я же традиционно остался на первое дежурство.
Из-за грани доносится негромкий, затихающий перестук.
Поддерживая едва тлеющий и нужный уже больше для уюта костерок, я бдительно оглядывал окрестности, исподволь любуясь танцем светлячков, и вспоминал: «А лихо у светлых с дровами получается. Вон Арайгниэль сегодня руку к коре исполина приложил, пошептал чего-то, наверху кракнуло, прошелестело и рядом упали прям сразу кучкой сухие сучья и ветки. Красота! Сколько же ещё интересных умений хранит сей славный страж из Древа Паутин? Да и все остальные светлоухие… Как же хорошо, что нас занесло в мирную эпоху добрососедства!»
В таких размышлениях и прошли два с половиной часа моего бдения, не принёсшие ровным счётом никаких событий. Сдав пост легко проснувшемуся брату, я резво нырнул в спальник и моментально забылся глубоким сном.
Весь следующий день, начавшийся с банального походного утра, сдобренного комфортом обустроенной Детьми Леса стоянки, продолжился совершенно незамысловатым образом, повторяя день предыдущий: пять часов транс-скачки, короткий обеденный привал, снова пять часов в седле и в специфической медитации. Замедляясь к наступлению сумерек, мы подъехали к перекрёстку и свернули на юго-запад, направив свой путь по дороге, разделяющей сень ветвей Древа Взращивания и Древа Сбора.
Вечер, обиход скакунов, ужин, отчёт — всё это было скопировано со дня вчерашнего. Вновь высиживая первую стражу и ощутимо наслаждаясь тишайшими звуками Светлого Леса и многоцветными танцами светящихся насекомых, я размышлял: «И вот опять она, лесная сказка и практически идиллия! Видимо, у нас всех эдакая заслуженная передышка. Ну, я очень на это надеюсь».
Из-за грани доносится негромкий, затихающий перестук и мастерское: «Да что ж такое? Дайс, что ли, сменить?..»
По надеждам и вышло — весь тридцать шестой день мой в этом мире не происходило решительно ничего примечательного, кроме вечернего пересечения моста через Вторечку, после которого дорога стала всё заметнее уходить к югу.
Ужин на сей раз готовил Арайгниэль, поразив нашу тёмную троицу совершенно неописуемым вкусом банального, казалось бы, густого супа. Благодарности Их Высочеств и мои так и не смогли изменить вечное выражение вежливого спокойствия на лице главного стража, но глаза выдавали его с головой — особисту точно было приятно. Последующая ночь, к нашему общему счастью, не баловала никакими сюрпризами и происшествиями.
Выехав на следующее утро чуть раньше обычного, за день мы отмахали непредставимое количество лиг и почти доскакали до Большой Дороги, пересекающей магистралью Светлый Лес с востока на запад. После особенно сытного ужина, спроворенного собственноручно, я, отправив кратчайший отчёт Владыке, наслаждался покоем. Развалившись у костра, глубоко вздохнул и пробормотал:
— Тихо-то как…
Из-за грани доносится негромкий, затихающий перестук.
И тут же ровно над нашими головами, в ветвях что-то солидно и басовито угукнуло.
— Тихо, я сказал, — тут же выдал я.
— Угу-у-у! — протяжно подтвердило сверху ещё басовее.
— Или я тихо сказал? — добавил я в голос суровости изо всех сил стараясь на заржать.
— Угу-гу-у! — гуднуло нечто, явно удаляясь.
Повисла немая пауза. Лишь долгие полминуты спустя, мы — все четверо! — переглянулись, странно хихикнули, а после дали себе волю и в голос похохотали над всей абсурдностью ситуации. Решив, видимо, что одного вида смеющегося взахлёб главного стража нам недостаточно, Арайгниэль, слегка косо нацепив выражение своей обычной невозмутимости, сказал мне:
— Уважаемый Таор, а Вы полны скрытых талантов! Рекомендую взрастить сей дар общения с птицами — ведь далеко не всякий светлый маг может переговорить эховую сову.
«Мать моя Тьма! — поразился я. — Да он шутит».
— Всенепременно, почтенный Арайгниэль, — ответил я в тон. — Уверен, глубокоуважаемый Савоирэль не преминет поделиться мудростью. Обязательно его посещу при наличии пары-тройки свободных лет.
«Н-да, птицы, — подумалось мне чуть позже, на дежурстве. — Жаль, конечно, что Цапля всё ещё занята выше крыши. Уж она бы развернулась, даже не смотря на фатально плохие броски в самом начале. Ладно, уверен, что Света ещё успеет — хотя бы к финалу».
Ранним утром следующего дня наша кавалькада выехала на местный хайвей и так же погрузилась в транспортные чары, продолжив скоростное и абсолютно несобытийное путешествие на запад. День сменялся днём, пейзажи почти не распознавались из-за магии «Милости Леса», по той же причине не случалось никаких контактов с местными. Да даже на стоянках мы непременно оставались вчетвером, не заставая других разумных.
На исходе сорок первого дня моего пребывания в этом мире компания наша остановилась на последней для нас, тёмных, ночёвке в Светлом Лесу — мы были в десятке лиг от границы. Прошла ночь наравне с предыдущими — спокойно и рутинно.
Утром следующего дня ускоряющее колдовство уже и не потребовалось — оставалась сущая малость. Но и так, покрывая Большую Дорогу ходкой иноходью бодрых скакунов, мы почти не встретили ни Детей Леса, ни других разумных. Лишь изредка смутные тени проносились по тракту в ту или иную сторону.
«Так вот как со стороны смотрится эта весьма полезная магия, — враз догадался я, заметив первую такую тень. — Хм, а в нашем родном Подземье подобное же можно сотворить? Вот чему, блин, стоило поучиться! Хотя, — засомневался я, — вряд ли я один такой умный. Небось тёмные маги не одну тыщу лет в курсе. Просто такое нереализуемо, видать, без Леса… Эх…»
«Ничего, коллега, — вдруг донеслось утешительно от Таора, — не переживайте. На наш век секретов уж точно хватит. Вот, например, прямо сейчас мы едем разыскивать хоть что-то по гораздо более важному поводу, чем проблема скоростного перемещения».
«Так-то оно, конечно, да, — протянул я в ответ. — Но вот я как представлю, сколько нам придётся тащиться в составе официальной делегации тёмных до столицы Хуух-Дууд Салхинов, так мне чего-то дурно становится».
«Что поделать? — риторически и философски вопросил полудемон. — Положение обязывает. Мы и так в Светлом Лесу прошлись по граням дозволенного протоколом. Да и времени-то у нас хватает: зима и её первое новолуние ещё не скоро».
«Что ж… — мысленно развёл я руками. — Будем ехать подобающе и приличествующе. Ну хоть готовить не надо и о целой куче мелочей можно не заботиться».
Спустя полчаса ненапрягающей, но весьма бодрой скачки, наша процессия приблизилась к огромной, высотой и шириной под дюжину метров, арке. Образована она была двумя колоссальными дубами, чьи мощные стволы на вершине проёма срастались в один, возвышавшийся ещё пару десятков метров. И вот тут уже стало весьма многоэльфно: буквально каждые пару минут на правой стороне Большой Дороги замечаемые ранее тени замедлялись, обретали очертания и являли утреннему солнцу разнообразных светлоухих. На левой же стороне всё повторялось в обратном порядке. Замечавшие нас Дети Леса кратко, но крайне уважительно кланялись. Приходилось соответствовать образу, держаться в седле с достоинством и раздавать милостивые наклонения головы в ответ.
Стражи, дюжина которых растянулась под аркой для проверки прибывающих и убывающих, синхронно взяли на караул по-светлоэльфийски и хором провозгласили на тёмноэльфийском что-то умеренно пафосное о радости и благодарности — вслушиваться в их хор не было никакого желания. Поочередно церемонно, но весьма тепло распрощавшись с Арайгниэлем, наша (снова!) троица покинула пределы Светлого Леса.