Тентакли очень длинные
В этой главе герои встречают нечто новое.
Проскакав ещё около лиги на запад, мы подъехали к масштабной развилке — здесь Большая Дорога упиралась в Караванный Тракт, идущий с севера на юг сначала точно по границе между вотчинами тёмных и светлых эльфов, а после — по Вольной Степи прямо до самой столицы Детей Ветра. Вполне логично, что столь важное во всех смыслах место не могло остаться без постоянного наблюдения: на стороне Тени Великих Гор возвышался привычного вида форт, больше похожий на группу небольших скал, окружённых естественно выглядящей стеной из колоссальных валунов. В столь хорошее место, овеянное духом родного Подземья заезжать мы, конечно же, не стали — нас уже ожидали намного южнее, на границе с владениями Хуух-Дууд Салхинов. Посему Их Высочества и я решительно развернули пантер налево, на юг, и пустились во весь опор. Явно обрадованные сменой окружающей обстановки когтистые скакуны без понуканий перешли в размашистую рысь — плиты тракта так и замелькали под их лапами.
По правую руку вдалеке вздымались горы, по левую — Светлый Лес, солнце взбиралось всё выше, и приходилось щурить глаза от его ярких лучей. Чуть больше четырёх часов спустя ездовые звери стали всё чаще переходить на шаг, молчаливо взывая к отдыху. Ещё двумя десятками минут позднее справа от дороги, на невысоком холме, обнаружилась уже и нами, всадниками, взыскуемая стоянка, оборудованная по обычаям тёмных эльфов: три длинных мегалита были уложены буквой «П», свободной своей стороной смотрящей на восток, на северной же стороне пробивался небольшой родничок. Разгружая и рассёдлывая глухо порыкивающую Мрру, я думал: «Понимаю тебя, зверюга, теперь посложнее будет — нету больше лесного колдовства, своими силами справляться станем».
Обиходив кошек и оставив их лениво нежиться в теньке, мы и сами предались отдыху, неторопливо насыщаясь. Его, отдыха, и нам, и пантерам сегодня потребовалось больше, да и стоило переждать самое пекло — как-никак третья луна лета началась не так уж и давно, и погоды стояли весьма жаркие, что особенно ощущалось на открытой местности, где даже ветер, ровно и мерно дующий с юга, был не очень-то и освежающий. Лишь через полтора часа ленивого и бездумного бездействия я и близнецы несколько воспряли, умылись бодряще прохладной водой, растолкали вовсю дрыхнущих животин, резво оседлали и навьючили на них наши пожитки и потихоньку тронулись.
Снова час потёк за часом, рысь сменялась с тихой на размашистую, на тракте было достаточно пустынно: редко когда мы обгоняли одинокие повозки или всадников, ещё реже нам кто-то попадался навстречу.
«Ну, оно и понятно, — думалось мне по пути, — не тот сезон для поездок: всё же этот мир хоть и магический, но больше аграрный и животноводческий, чем индустриальный. Так что и занятость разумных в большей степени вокруг природных процессов и строится. Ну, мне так кажется, по крайней мере. Опять же, в памяти Таора большие торговые караваны прибывали в столицу именно осенью».
В таких вот немудрёных размышлениях я и проводил время, мерно покачиваясь в седле.
С последними лучами заходящего за Великие Горы светила мы достигли очередного форта тёмных — малого на этот раз, стоящего справа и чуть в отдалении от дороги, — к нему вело кроткое ответвление от тракта. Слева же была обустроена стоянка, рассчитанная как бы не на сотню разумных разом: над огромной площадью распростёр мощнейшие ветви клён-великан, накрывая ими с дюжину мегалитических «П», чуть дальше виднелся немалых размеров пруд, обросший по берегам буйно зеленеющим кустарником, оставляющим однако много удобных подходов к воде.
Сначала Энн, а за ним и мы с сестрой затормозили. Подъехав к тёмному принцу и озадаченно глянув на его несколько задумчивое лицо, Её Высочество спросила с отчетливыми интонациями Анаис:
— Чего стоим? Кого ждём? — и не дав и секунды на ответ, она тут же продолжила: — Однозначно ночуем сегодня в форте! Там душ, кровать и не походная еда!
— А ещё там рамки этикета и стражи с политесами, — неожиданно даже для себя встрял я, скорее из чувства противоречия — в душ-то тоже хотелось.
— Да хоть с реверансами! — улыбнулась Настя, явно представив что-то странное. — Я, на минуточку, принцесса. И я желаю комфорта. Вы же, братцы мои остроухие, можете и дальше наслаждаться походным отдыхом и уютом спальника.
— О сестра наша остроухая, — неожиданно отмер Костя, — конечно же мы тоже жаждем комфорта и уюта. Это я просто что-то задумался и замечтался о реализации государственных трактиров. Очень, знаете ли, странно, что тут даже и частного нет, — договорив, он первым пустил пантеру в сторону форта мягким шагом.
Последовали за ним и мы, задумавшись о незамеченной ранее нами странности: как-то ни одного заведения дорожного общепита нам не повстречалось — ни у тёмных, ни у светлых.
«Подождите, — думал я, отдав Таору на откуп все приветствия с местными стражами из, наверняка, Дома Западных Границ, — как так-то? Как это — нет трактиров? То есть до оборудования стоянок на определённых расстояниях у местных мысль дошла, а до того, что можно сделать чуть больше и брать за постой деньги — нет? Непонятное».
Так и не придя ни к каким выводам, я обнаружил, что полудемон уже сдал Мрру подоспевшему юному котюху и следует за младшим стражем в отведённую комнату. Которая с точностью копировала комнату в Малой Заставе, приютившей нас двадцать два дня назад. За нехитрыми банными процедурами в привычной каменной душевой мы с полуэльфом испытали двойственные эмоции: с одной стороны — мыло и шампунь с ароматами мха и горячего камня были чудо как хороши и навевали ощущение дома и родины, а с другой — многообразие запахов в косметике светлых оставляло широкие возможности для выбора и позволяло модулировать настроение, совмещая омовение и ароматерапию.
Ужинали Их Высочества и я в небольшой столовой, где нам подали обильную и по-простому вкусную еду. Молчаливую компанию с нашего соизволения составлял нам Есс, комендант местного форта. Отличался он не просто невозмутимостью, а даже и некой долей пофигизма ко всему, не относящемуся напрямую к вверенному ему подразделению: нам не было задано ни одного, даже окольно-наводящего вопроса о нашем путешествии. Лишь по завершении трапезы тёмный страж обратился к Энну:
— О Ваше Высочество мастер Энн, прикажете организовать кортеж поутру?
— Благодарю тебя, Есс, — ответил тёмный принц, — но нет. Мы на своей земле, а всего в дневном переходе нас уже ожидают.
— Да будет так, Ваше Высочество, — с видимой благодарностью поклонился комендант, после чего церемонно распрощался и удалился.
Не стала задерживаться и наша троица, по невесть откуда взявшейся традиции собравшись у меня в комнате для совместного написания отцу нашему Владыке Эрру вновь неимоверно краткого отчёта, который сегодня был во многом лишён формальностей и больше напоминал разговор детей и отца, пусть и находящихся на вершине одного из трёх народов мира, но всё же успевающих найти время и силы на проявление любви и заботы друг о друге. Лично мне в этот момент оставалось лишь тихо радоваться и умиляться семейной идиллии. Спать разошлись мы далеко не сразу, болтая о всяких пустяках и вспоминая весёлые моменты в Светлом Лесу.
Банальное утро и последующая скачка отлично отдохнувших нас на не менее отдохнувших пантерах не запомнились решительно ничем. Равно как и обеденная днёвка, проведённая среди очередных мегалитов.
Вновь раскачиваясь в седле мерно рысящей Мрры и чуть щурясь от медленно клонящегося к западу солнца, я лениво обозревал достаточно однообразные окрестности.
Из-за грани доносится негромкий, затихающий перестук.
И тут, совершенно внезапно, ровно перед скачущим впереди Энном крайне знакомо сверкнуло всеми цветами сразу и раздался резкий треск.
Из-за грани слышится повторяющийся перестук двадцатигранников. Время будто замедляет бег.
Одним моментом мы осаживаем недовольно взрыкнувших зверей, одновременно поднимая тройной щит вокруг нашей компании, и видим, как из всецветно сияющего пролома начинает протискиваться нечто неописуемое, состоящее, кажется, из одних только покрытых багровой слизью синюшных многометровых щупалец толщиной с ногу и множества десятков глаз, растущих на белёсых стебельках из центра мешанины непрестанно шевелящихся тентаклей. Отвращение и омерзение обрушились на нас, и даже ментальный щит, повешенный вдогонку к прочим, лишь слегка пригасил вал гадливости.
Выпростав в наш мир не меньше дюжины отростков, тварь сфокусировала большую часть глаз на защите и обрушила на неё молниеносную атаку, перетянув мерзкими конечностями ощутимо дрогнувший купол.
В следующий миг в нежданное никем существо полетели три весьма мощных подарка: мой огненный шар, сжатый до раскалённой точки, пяток кинжалов Тьмы от Эны и столько же острейших каменных пик от тёмного принца.
Тьма и камень навсегда лишили демона (кажется) десяти глаз, а мой шарик, попав в одно из щупалец у самого его основания, сдетонировал внутри нездорово выглядящей плоти, взрывом оторвав отросток, расплескавший по округе и щиту совершенно невероятное количество иссиня-чёрной крови.
Всё это совпало с моментом полного проникновения твари в этот мир. Стоило разлому захлопнуться, а чудовищу потерять часть глаз и одну конечность, как в самой сердцевине клубка бугрящейся плоти открылась невообразимо широкая пасть, полная многорядьем треугольных зубов, и на нас рухнули парализующий вопль и ошеломляющее зловоние, проникшее даже сквозь защиту. Оставалось лишь возблагодарить крепкий тёмноэльфийский желудок и гранитную психику — никто из нашей троицы даже не поморщился!
Самым неприятным открытием стал следующий манёвр монстра: пока мы выплетали чары для второй атаки, пришелец одним из щупалец подхватил оторванное и закинул его себе в пасть, остальными же снова вдарил по щиту, который дрогнул уже много ощутимей — тентаклей на него пало в два раз больше.
«Ну хоть молчит, пока жуёт, — мимоходом подумал я, доплетая огненный луч. — Что? Оно ещё и регенерирует?!»
И впрямь — на месте споро зарубцевавшейся жуткой раны отрастал новый тентакль, увеличиваясь с невероятной скоростью, а на непрестанно шевелящихся стебельках словно гнусные почки за единую секунду набухли и раскрылись новые глаза, которые тут же были срезаны наравне с остальными раскалённой тончайшей струной пламени, вылетевшей из моей правой руки.
Миг спустя, в только начавший раскрываться для нового ора жуткий рот твари влетела многолучевая звезда, сотканная из всех оттенков мрака, и тут же взорвалась, прошив насквозь мерзкие телеса в сотне мест. Следом из каменных плит тракта выстрелили вверх десятки гарпунов с зазубренными наконечниками, что вознеслись к небесам в туче брызг крови, вновь оросившей всю округу, и моментально рухнули вниз, дробя центр кубла щупалец буквально в кашу.
Тентакли, терзавшие купол, опали и резко сократились, стягиваясь к поражённому основанию, кое стало тошнотворно бурлить, усиленно восстанавливаясь.
— В яму и сжечь! — кратко и ёмко выдала отличную идею Её Высочество.
Так мы с Энном и поступили: повинуясь жесту и речитативу тёмного принца, дорога под монстром ухнула вниз, становясь широким колодцем, куда пала туша, уже отращивающая себе новые гляделки; секундой позже я завершил новые чары, явившие миру полыхающую печать Огня, поршнем вдавившуюся в яму и долгие пять ударов сердца пережигавшую истово сопротивляющееся нечто.
Едчайший дым и пресквернейшее зловоние, несомые на нас жарким южным ветром, вкупе с колоссальным расходом сил едва не отправили меня в бессознательное состояние — лишь на одной воле и недюжинном любопытстве я устоял на пороге обморока.
— Мать моя Тьма… — просипел я потрясённо, продышавшись. — Что это было?
— Если кто и знает — то это не я, — отозвался тихо Костя, внимательно всматривающийся в уже почти не чадящую яму с высоты седла, и добавил: — И Энн тоже.
— И мы… — несколько замедленно сказала Настя.
«Так же и я, коллега, — услышал я мысленный голос Таора, звучащий весьма ошарашенно. — Нахожусь, знаете ли, в изрядном недоумении: ни разу даже намёка на подобное не встречал. А уж расход сил на печать Огня и вовсе за гранью!»
— Сдаётся мне, друзья мои, — пробормотал я вслух, — из всех здесь присутствующих никто ни разу не глубокий специалист по порожденьям Бездны. Посему оставим теорию учёным мужам…
— А сами займёмся вновь практикой, — внезапно перебил меня Его Высочество, после своих слов занявшийся восстановлением дороги и поднятием на поверхность неаппетитно выглядящей кучи горелого.
Развеивая защиту, я и Эна направили пантер мимо смердящих останков. Внезапно подруга-и-сестра спросила:
— Слушай, а чего оно всё не сгорело до мелкого пепла?
— А чёрт его знает, — ответил я. — Может, из-за невероятной регенерации монстра, а может, из-за закла — сейчас была печать Огня, а не всесожжение. Оно ж касания требует! А трогать такое как-то не с руки — ни с правой, ни с левой.
— И то верно… — согласно протянула Анаис.
После мы вместе оглянулись на нашего брата-и-друга и обнаружили того что-то сосредоточенно записывающим и не обращающим внимания на Кссу, медленно-медленно пятящуюся подальше от чёрной горки. Присмотревшись, обнаружили, что Энн достаточно быстро покрывает ровными строчками связь-камень. Заметив наше внимание, он пояснил:
— Пока воспоминания свежие… — а после ещё трёх строчек добавил: — И, да, Эна, будь добра зарисовать увиденное — у тебя художественны дар развит лучше.
— Да?! — изумилась та.
— Да, — покивал тёмный принц. — Я вот до сих пор помню, как Таор восхищался твоими детскими художествами в своих учебниках. А уж в каких словах он это всё доносил!
— Не было ничего такого! — тут же возмутилась Её Высочество и, протянув требовательно руку, сказала: — Ладно уж, только ради возможной славы первооткрывателей нового вида демонов!
А я молча наблюдал за этой милой сценой и радовался, что опасность миновала без потерь вовсе, не считая почти полностью опустошённого мной резерва.
Попередавав друг другу камень связи, наша троица быстро и точно описала (и обрисовала) происшедшее. А затем перед нами встал вопрос: что же делать с останками? Путём недолгих споров было решено всё же сохранить их для последующего изучения любопытствующими, заключив в каменный ящик с сопроводительной надписью на крышке. Тем и занялся Энн.
По завершении несколько странной, не сказать — дурацкой, процедуры мы снова двинулись в путь, почти не понукая пантер, вовсю стремившихся покинуть источник горелой вони. Через час приятной скачки, подвыветрившей из мозга не самые приятные воспоминания, вдалеке стал заметен полный десяток тёмноэльфийских стражей, несущихся навстречу во весь опор. Увидев друг друга, кавалькады замедлились, остановились, и тут же начались стандартные приветствия, поклоны, милостивые наклонения монарших голов в ответ и прочий этикет тёмных, всё больше похожий в данный момент на воинский устав.
Встречал нас лично комендант Большого Пограничного форта, мастер-воин Урр из Дома Западных Границ. Кратко сообщив о происшествии на вверенной коменданту территории, Его Высочество дополнил, что останки неведомого демона ждут интересующихся в часе иноходью. Скупыми жестами капитан отрядил двух бдящих поблизости стражей за научным материалом, нам же досталось устное и вежливое предложение сопровождения. От которого, конечно же, никто и не подумал отказаться.
Вновь покачиваясь в седле постепенно разгоняющейся Мрры, я оглядывал несколько однообразную округу, радовался спокойствию и размышлял: «Интересно, из той горелой демонятины вообще хоть что-то можно будет понять? На кой близнецы её сохранили?»
«Как это “на кой”, коллега? — мысленно возмутился Таор. — Вы бы внимательней смотрели мою память, так увидели б всю мощь и красоту аналитических работ тёмных магов-учёных, способных по мельчайшим частям воссоздать точные и верные картины! А тут вон сколько материала осталось!»
«Ну если только так, — согласился я, — тогда да… — помолчав, я продолжил: — Видимо, череда столь невероятно спокойных дней, прерванная так внезапно, не могла не сказаться на врождённом моём любопытстве. Так что, коллега, это всё стресс, а вовсе не сомнения в способностях учёных Подземья».
«Ну если только так» — рефреном хохотнул полудемон и замолк.
Скакуны мчались, время текло, солнце постепенно клонилось к закату, стояла почти полная тишина, даже мысли в голове постепенно растворились.
К середине восьмого часа пополудни вдалеке показался и стал постепенно увеличиваться по мере приближения Большой Пограничный форт, традиционно представший в образе впечатляющего нагромождения вертикальных скал, будто волей природы выросших справа от тракта и окружённых тройным кольцом массивных валунов. При приближении стало возможным различить следы рук разумных, идеально вписавших в натуральную гармонию необходимую архитектуру.
Добравшись до внутреннего двора вся наша разросшаяся кавалькада остановилась, спешилась, сдала кошек подоспевшим котюхам, а после комендант Урр, возвестил:
— О Ваши Высочества и уважаемый Таор, ваши комнаты готовы. Так же от имени официальной делегации, ожидающей вас, прошу присутствовать на общем ужине, что будет подан в парадной столовой через час.
— Благодарю тебя, мастер Урр, — ответил принц и согласился за всех нас: — Да будет так.
Нам с Эной осталось лишь молча кивнуть в подтверждение.
Направляясь вслед за сопровождающим, я думал: «Надо же — парадная столовая! Экать… Но, с другой стороны, и форт-то не зря Большой, тут народа сильно за сотню. Плюс всякие проезжающие. Так что место, где можно не просто поесть, но ещё и торжественно в особом случае, на который нехило тянет наше прибытие, точно необходимо».
Выделенная мне комната мало чем отличалась от других, занимаемых мной в фортах и заставах ранее, разве что была она малость побольше. С удовольствием приведя себя в порядок и потратив на это почти три четверти часа, я вышел из санузла и направился к принесённым расторопными слугами тюкам: следовало переодеться к ужину.
В столовой я оказался несколько раньше близнецов и убедился в её несомненной парадности и торжественности: размерами она была с половину теннисного корта, а над главенствующим местом монументального прямоугольного стола из чёрного камня, обильно уставленного блюдами и приборами на пять десятков персон, был вывешен личный штандарт Его Высочества Энна, третьего своего имени. Ожидая прибытия монарших особ, по свободному пространству по-тёмному помпезной трапезной рассредоточились группами по пять-семь разумных члены посольства. Первым (пока что) среди равных выделялся мастер-купец Ушш — глава Дома Купцов, ведущий тихую беседу ещё с двумя тёмными, отдалённо знакомыми Таору.
Собственно, мысленно вздохнувший полудемон и взял на себя всю непростую ношу официальных приветствий и вежливо-туманных ответов на осторожные вопросы. Правда, продлилось это весьма недолго — всего десяток минут спустя вошедшие в столовую Их Высочества вызвали моментом павшую тишину, нарушенную лично Энном лишь после того, как он воздвигся во главе стола и промолвил:
— Рад видеть вас, Дети Тьмы.
— Рады видеть Вас, о Ваше Высочество мастер Энн! — грянул хор тёмных в ответ.
Пока звучали аналогичные слова Её Высочества, я успел вскользь подумать: «Н-да, не умеет пока ещё брат являться, как Владыка Эрр: будто из ниоткуда и враз. Ну да наверняка ещё научится».
Тем временем вслед за принцем и принцессой присутствующие стали занимать за столом положенные места, мне же, как и всегда, досталось место справа от Энна. Сам ужин тихо прошёл своим чередом, равно как и своеобразное краткое совещание, проведённое Его Высочеством и мастером Ушшем и вылившееся в официальное ознакомление с составом делегации и координацию общих планов. По завершении же было принято решение выдвигаться сразу же после раннего завтрака.
Остаток вечера прошёл единообразно с прочими, а последовавший глубочайший сон принёс отличное отдохновение. Равно как и рутинное утро уже привычных сборов в дальнюю дорогу не напрягло меня совершенно.
Таким образом во двор Большого Форта я вышел в совершенно благодушном состоянии и мысленно возблагодарил свой статус: «Слава Тьме, что я не прямой потомок Владыки и не глава Дома, а то пришлось бы ехать в карете. А так — скачи на пантере, любуйся просторами, что нам вскоре откроются, наслаждайся свежим ветром в лицо! Красота, да и только».
Вскоре построение кавалькады было завершено, и пять десятков всадников, сопровождающих две кареты, тронулись в путь. Моё место было почти в самой голове кортежа, сразу за хорошо знакомыми Таору мастером-воином Ёддом, являющимся начальником охраны каравана, и мастером-магом Ёттом, ставшим его заместителем на время пути. Оба они, к слову, занимали начальствующие позиции во Внутренней Страже Дома Владыки.
Меньше двадцати минут неторопливой скачки набирающего скорость каравана занял путь до границы с владениями Хуух-Дууд Салхинов, которая была, в сущности, вообще никак не обозначена — лишь Светлый Лес на востоке несколько внезапно закончился, и по левую руку от тракта взору открылась бескрайняя Вольная Степь. По правую же руку вдалеке ярко бликовала под утренним солнцем река Заката, образующая своим руслом в этой местности пологую дугу, которую по касательной встречал Караванный Тракт примерно в дне пути от границы.
Из-за грани доносится негромкий, затихающий перестук.
Собственно говоря, в том самом месте примыкания, где было обустроено место стоянки, имеющее удобный уступчатый спуск к воде, мы и устроились на ночлег. Укладываясь спать после сытного ужина, я подумал: «Интересно, Дети Ветра так показательно наплевательски относятся к своим границам из-за всепронизывающего их культуру духа свободы, или же тройки хищных птиц, периодически планировавших над нами, и есть дозорные?»
Следующее утро дало начало череде совершенно однообразных дней числом шестнадцать, за которые не происходило решительным образом ничего особенного, лишь ежевечерне показывалась всё увеличивающаяся местная луна, говорящая о завершении лета. Хотя по погоде это абсолютно не ощущалось: весь путь нас сопровождали ясное небо, устойчивый южный ветер и весьма ощутимая жара, лично мною воспринимаемая с непременным удовольствием, остальным же участникам посольства приходилось мужественно дожидаться привалов, заботливо обустроенных Хуух-Дууд Салхинами то возле небольших озёр, то неподалёку от бодрящих ручьёв.
Последним утром уже почти ушедшего лета мы покинули последний же привал: незадолго до обеда наша кавалькада должна была достичь столицы Вольной Степи — Тов-Хота, раскинувшегося по восточному берегу озера Тов-Нуур. Несколькими часами позже оно стало проявляться: чуть правее уходящего на юго-восток Караванного Тракта пологие холмы, заросшие желтеющими травами, стали понижаться и открывать взору нестерпимо бликующий в лучах поднимающегося в зенит солнца немалых размеров овальной формы водоём.
Ещё часа полтора спустя на тракте стали всё чаще встречаться салхины: то всадники на несколько странно выглядящих лошадях, то гружёные или пустые повозки, и даже несколько групп пеших оборотней. Тому было вполне простое объяснение: и влево и вправо от тракта начали ответвляться дороги, ведущие вдоль обильно желтеющих полей, вольготно раскинувшихся вокруг предместий столицы. Естественно, посольство вызывало повышенное, но сдержанное внимание: со всё больше замедляющимися нами уважительно раскланивались, но вслух не приветствовали.
Чем медленнее шли пантеры, тем больше подробностей открывалось: разноцветье халатов-дэгэлов поражало воображение и явно многое говорило о статусах владельцев; ярлыки принадлежности к различным кланам украшали и одежды, и сбруи лошадей, и борта повозок, а среди встречаемых разумных стали заметны пары похожих-и-разных мужчин-близнецов и женщины, отличающиеся спокойной властностью в манере держать себя. Кроме того, на подступающих к тракту полях возможно было различить не только совершенно не знакомые мне злаки, но и вполне привычные дыни продолговатой формы и наливающиеся оранжевым янтарём тыквы, поражающие воображение своими размерами.
Когда мы уже проезжали через широчайший луг, охватывающий столицу и плотно заставленный самыми разнообразными юртами, осозналась самая приятная особенность: дувший всю поездку ровный и сильный южный ветер сменился лёгкими и свежими дуновениями, игривыми порывами набегавшими с запада и нёсшими упоительную прохладу с великого озера.
«О, похоже здесь не только природа постаралась, — думал я, вовсю разглядывая передвижные жилища оборотней, собравшихся в Тов-Хот к грядущему празднику, — но и маги Ветра наверняка: не могут такие лёгкие дуновения так значительно охлаждать немалую территорию, да ещё и все запахи пусть и невероятно аккуратного, но огромного же стойбища куда-то девать».
Хуух-Дууд Салхинов под приближающимися стенами столицы собралось и впрямь немало: всё пространство шириной с добрую лигу было занято, и всюду кипела жизнь — в иных местах в прямом смысле этого слова: то тут то там виднелись прямо-таки исполинских размеров котлы и казаны, исходящие паром. Но при этом до пространства тракта доносилась лишь озёрная свежесть и ничего более.
Спустя пару минут кавалькада наша достигла наконец врат Тов-Хота.