Родные казематы
В этой главе проступают порядки тёмных.
«Как? Ну как?! Как можно было не увидеть издалека эту “мега-калитку работы Зураба нашего Церетели”? Не иначе как “оптическый обман здрения” вкупе с магией!»
Меж двух коротких скальных отрогов в уже сгущающихся вечерних тенях предстало величественное в своей простоте сооружение: дорога раздавалась вширь, образуя приличных размеров площадь, мощёную огромными квадратными плитами тёмно-серого цвета и ведущую к вертикальному, отполированному до блеска срезу скалы, в котором просто вырезали две створки стрельчатых ворот. Примерно десять метров в высоту. И пять в ширину. Каждая. Обе были открыты едва на четверть, являя миру толщину плит не меньше метра.
«И действительно, зачем резьба, украшательства и прочие излишества? И так же понятно, что это — Очень Важные Ворота!»
По обе стороны выстроились встречающие: ещё одна кавалькада из двадцати чёрнодоспешных воинов, синхронно вскинувших правые руки в молчаливом приветствии. Так, в совершенной тишине и всё же вполне торжественно, мы и прибыли в Подземье, в Тень Великих Гор.
Въехав под своды просторного и скудно освещённого мерцающими кристаллами, расположенными в строго выверенном порядке, тоннеля, мы остановились, и Онн скупыми фразами стал раздавать приказы:
— Пятёрка «раз» сопровождает Их Высочеств до дворцового комплекса. Пятёрки «три» — «пять» — сиятельную Алуринель до её покоев. Ин — Таора до закрытых казематов, — отчеканил командир Внутренней Стражи.
В два прыжка к нам приблизился весьма юный воин и чуть вопросительно кивнул.
— Хоть Таор и знает путь, и нет сомнений, что он там окажется со всей возможной поспешностью, понимая всю ситуацию, — со значением смотрит на меня Онн, — но порядок должен быть соблюдён максимально приемлемым образом, — заканчивает наставление глава стражи.
Я и Ин, не покидая сёдел, кланяемся учителю, едва смотрим друг на друга и с разницей в долю секунды срываемся в путь — он впереди, я на полкорпуса позади. Пантеры споро набирают ход, камни подсветки сливаются в мерцающие линии, то слева, то справа мелькают проходы, и на уровне тела я ощущаю: я дома.
Через некоторое время Ин снижает скорость, мы сворачиваем в один из правых боковых коридоров малость пониже и поуже главного, что ощутимым уклоном ведёт нас всё глубже. Ещё пяток минут и тройку будящих во мне смутное узнавание поворотов спустя мы прибываем в небольшой зал, явно созданный руками разумных. В центре полусферического потолка тускло сияет одинокий кристалл, а по кругу стен на равном удалении друг от друга расположены вырезанные в камне прямоугольные силуэты, видимо, магических дверей числом десять.
Ин спешивается, подходит к крайнему справа от нас прямоугольнику, кладёт ладонь правой руки в центр и очень по-особенному выдыхает, чуть заметно отстучав по камню кончиками пальцев некий незапоминающийся ритм. Самым краем зрения я замечаю легчайшую тень, промелькнувшую от головы по руке юного воина-мага.
«А вот и ещё один вид здешней магии! Тень! И её источник в голове. А моя огненная — в солнечном сплетении… Интерееееесно!»
Меж тем каменный прямоугольник распахнулся, а Ин спокойно проговорил:
— Здесь тебе надлежит дожидаться проверок, Таор. Внутри — еда и питьё, удобства. После закрытия камера будет полностью изолирована. Утром к тебе придут.
Молча спешиваюсь, хлопаю Мрру по загривку и одними губами шепчу в слегка прядающее ухо:
— Домой!
И понятливая пантера, тихо взрыкнув на прощание, стремглав уноситься прочь.
Я же, кивком попрощавшись с Ином, захожу в мягко освещенное помещение и оглядываюсь, дверь за моей спиной бесшумно закрывается и становится просто прямоугольником, глубоко прочерченным в камне.
«Тюрьмаа-а-а…» — улыбаюсь я про себя.
Достаточно просторная комната метров пяти длиной и трёх шириной, по левую руку от входа — каменный параллелепипед высотой по колено с двумя чёрными, похоже, одеялами из, вероятно, шерсти. Справа — точно стол всё из того же камня и две глыбы, убедительно изображающие табуреты матёрого кубиста. В стене напротив входа — ещё одна дверь, на сей раз вполне видимая.
Но не она привлекла моё внимание, нет.
А вот еда на столе — да! Лишь почуяв ароматы простого жареного мяса, свежего, ещё дышащего жаром печи хлеба и чуть слышно шипящего неведомым образом сладкого вина, я утратил волю. Ведомый яростно бурчащим животом, тут же уселся, но, вопреки бушующему голоду, ел достаточно спокойно: видимо, воспитание взяло верх.
«Еда — вот основной показатель общей культуры расы. И, судя по оставленному мне ужину и прочим деталям, у местных тёмных эльфов во главе угла функциональность и простота, логичность и минимализм. Просто мясо, жаренное с солью, самый обычный хлеб, едва пьянящее игристое, пара странно-фиолетовых плодов нейтрального вкуса — и ровно столько, чтобы в меру наесться».
Закончив трапезу, дал волю своему любопытству: открыл вторую дверь в своих «апартаментах».
И вполне ожидаемо увидел маленькую комнату с обещанными удобствами: слева непривычного вида, но узнаваемый унитаз, прямо — каменная раковина со спадающим в неё с небольшого уступчика водопадиком и квадрат полированного металла на стене над ними, справа — матового камня перегородка мне по плечо, отделяющая пространство для, по всей видимости, душа — в потолке многочисленные отверстия, в полу — сток, забранный мелкоячеистой решёткой.
«Вот — необходимый и достаточный минимум. И так, я уверен, не только в казематах, но и у знати, и у самого Владыки. Разве что материалы подороже, да магии побольше».
Наскоро приведя себя в порядок и подивившись магическому душу-ливню должной температуры, убедился, что тело мне досталось идеальное со всех сторон: крепкое, жилистое, рельефное, чётко и точно реагирующее даже не на мысль, а на её предвестие. И ни одного шрама!
«Ага, регенерация тоже наличествует, бо нереально за столько лет не напороться на серьёзные травмы!»
Выйдя из душа, неожиданно глубоко задумался о банальном: «Сушиться-то как? Целый метр гривы сохнуть будет ровно до утра!»
Из-за грани: «Стук-тук-тук… восемнадцать!»
И стоило мне так подумать, как сердце ударило чуть сильнее обычного, в глубинах сознания кто-то весьма самодовольно хекнул, и в центре груди возникла по родному тёплая волна энергии, окатившая всё тело и мягко пробежавшая по волосам.
Слегка ошарашенный я уставился в зеркало.
«Воооот! Вот как надо было представать перед светлыми! Одним видом зашутил бы до икоты: кожа чёрная, глаза белые с алым и карминовые волосы после экспресс-сушки почти дыбом стоят! Подземный демон-одуванчик!»
Лишь только в голове мелькнуло слово «демон», как мой взгляд вновь обратился на самосверкающую серьгу, вдруг особенно ярко блеснувшую.
Не тратя более ни секунды, усаживаюсь в полулотос на кровати, пальцами левой руки касаюсь серьги, правую располагаю ладонью над солнечным сплетением и начинаю дышать по хорошо известной методике: вдох на раз-два-три-…-десять, пауза раз-два-…-десять, выдох до десяти, пауза до десяти, и снова, и опять по кругу, не фиксируясь ни на чём и без эмоций свидетельствуя исчезновение мыслей. Через пару минут окружающая действительность меркнет, и я…
Из-за грани: «Стук-тук-тук… двадцать!»
…вновь погружаюсь в память Таора, будто со стороны слыша спокойный и уверенный голос молодого взрослого и созерцая яркие картины прошлого, причём весьма непростого.
Под Тенью Великих Гор красноволосый тёмный появился восемнадцать десятков лет назад и был окружён вниманием и заботой отца, среди массы обязанностей находившего время на непоседливого и очень смышлёного ребёнка. Мать же, прекрасную Элу, он видел лишь на торжествах, собирающих тёмных вместе, да и то — мельком.
В тридцатый день рождения, вручив в подарок первый боевой клинок, Владыка Эрр поведал Таору:
— Ты мой сын, но не я породил тебя. Тридцать лет назад, ровно после свадебной церемонии, случился необъяснимый прокол Бездны, и прекрасную Элу похитил Повелитель Огня — Шеол. Всего полдня она провела в плену, пока я собирал силы и прорывался в Домен Шеола. Но этого времени хватило, чтоб через девять месяцев появился ты. Нанеся Повелителю Огня невосполнимый урон, я поклялся, что воспитаю тебя как своего прямого потомка. Но твоя мать лишь сейчас, после многих лет работы с мастером Врачевателем Духа, перестаёт быть лишь подобием себя-прошлой.
Чуть помолчав, Эрр Первый продолжил:
— С завтрашнего дня тебе, как делающему успехи на пути самоконтроля и самопознания, будет открыт доступ к тренировкам магии огня. Мой отец и твой дед-по-закону, Ярр Второй, ещё до твоего рождения даровавший тебе имя и серьгу, будет обучать тебя один год. Эти знания хранятся в нашей семье по завещанию много-прадеда Ярра Первого и его супруги, беглой высшей демонессы Домена Огня, — несколько торжественно сказал Владыка и вновь взял небольшую паузу.
— Собирайся, поутру ты отправишься в Нижние Глубины, где на берегу озера Вечного Огня отшельничает Ярр. Он станет твоим Учителем. Будь достоин его знаний, — завершил свою речь Владыка Эрр, отец-по-закону Таора.
Неожиданно спокойно восприняв правду о своём рождении, Таор стал испытывать ещё более глубокую привязанность к своему отцу, без всяких «по закону», отдавшему столь многое для своего, пусть и не родного сына.
Воодушевлённый жаждой новых знаний и тайн, очень юный полудемон в рекордные сроки добрался до деда-отшельника, под строгим, но ехидно-сварливым контролем которого постигал не только искусство Магии Огня во всех его формах и проявлениях, но и более важное — искусство жить одному: без слуг, без комфорта, самостоятельно и полностью заботясь не только о себе и своём пропитании, а также и о старом тёмном, убедительно порой прикидывавшемся немощной развалиной.
Так прошёл год.
Вернувшись в Дворцовый комплекс, Таор был ошарашен невероятными новостями: буквально через несколько дней после его отъезда стало известно о беременности Элы, ещё чуть позже добавился мрачный прогноз: двойня! Это было невероятно печально, ведь аура и организм эльфиек могут позволить им выносить и родить лишь двух детей, а Таор уполовинил шансы Элы. Все девять месяцев беременности мастера-целители делали всё возможное и немного нереального, но тяжелейшие роды истощили Элу, и, лишь единожды успев обнять близнецов и дав им имена: Эн и Эна, она с тихой улыбкой ушла во Тьму.
Горчащий мрак уныния распростёр было свои дряблые крылья по Подземью, но быстро увял и был изгнан: тёмные эльфы не сожалеют о прошлом, совершённом с пониманием долга и ясным разумом. А уж Владычица, даровавшая жизнь наследникам ценой своей жизни и вовсе заслуживает не бездеятельно скорбящей меланхолии, но деятельной памяти её подвига.
Так и Таор, придя тогда к Владыке, спросил:
— Отец, что я могу сделать для тебя и Подземья?
— Стань братом Эну и Эне, — тихо и спокойно ответил Владыка.
«Ну, двое младенцев как раз равны одному деду по всем параметрам», — подумал начавший взрослеть полудемон.
И хоть и оказалось, что каждый младенец равен двум доставуче-несносным дедам, день за днём Таор проводил с ними кучу времени и в обучении, и в труде, и в шалостях и проказах, в которых то верховодил, а то и задорно подчинялся планам быстро растущих близнецов, за что часто оказывался в уже знакомых казематах.
После каждого Дня Десятилетия, Таор вновь отправлялся на год на берега Вечного Огня, где достиг немалых высот и глубин Огненной магии, а также выковал под руководством Ярра всё своё оружие: лезвие для косы и пару превосходных кинжалов из многослойной магической стали, где на каждом слое наложены плетения самых разнообразных чар.
Шли годы, Таор, Эн и Эна росли, учились и обретали навыки и умения, присущие руководителям и управленцам, всё сильнее осознавая Путь Разума и Закона.
После пятнадцатого десятилетия, прожив очередной и, как оказалось, последний год в Нижних Глубинах, юноша-полудемон услышал от старого мага-кузнеца:
— Осталось последнее из наследия моей прапрабабки, что тебе следует знать. Как и всякий тёмный эльф может воззвать к Тьме и будет услышан, так и демоны могут воззвать к Бездне. Так что и ты, сын Повелителя Домена, можешь. Но, сам понимаешь, это — самое опасное, что вообще есть в Мире.
С тем Ярр Второй и распрощался с Таором, казалось — навсегда.
А ещё через три десятка лет, которые взрослеющий полуэльф провёл, всё больше связывая свою жизнь с делом Внутренней Стражи Дома Владыки и обучаясь у Онна, её главы, Владыка призвал своего старшего сына и, намеренно скупо вдаваясь в подробности, отправил его в страннейшую миссию при дворе светлых эльфов.
Восприняв всё это как вызов и экзамен, деятельный полудемон, посоветовавшись с нарочито хмурым Онном, вскорости отбыл в Светлый Лес.
И провёл скучнейшие полгода подле сиятельной Алуринель, с трудом вызывая улыбки у неё и её окружения, постоянно пребывавших разумом частично в, казалось, иной реальности. Как выяснилось, весь двор светлых эльфов и каждый их маг регулярно колдовали на пределе сил, но по какой причине и с какой целью так и осталось для Таора тайной. Ведь едва он начал подбираться к истине, как камнепадом на неподвижной горе прогремела новость: Владыка Поздземья и Тени Великих Гор официально просит руки и сердца Сиятельной Алуринель и приглашает её в Подземье!
«Отец ли просит руки Алуринель, или это светлым нужна наша помощь, и так они скрепят некий договор?» — подумалось тогда Таору.
И вот позади быстрые сборы и отъезд на уже хорошо запомнившейся карете.
«Ааа… Ооо! УХ!..» — выныриваю я.
И ещё несколько долгих минут сижу неподвижно, осознавая увиденное и услышанное.
«Вот это личность, вот это разумный! Кого иного такое начало жизни превратило бы в невыносимого типа без единого следа социализации, но не таков Таор. Нет. Верный сын, отличный брат, изобретательный маг Огня, мастерский кинжальщик и просто отличный парень! А уж за его искристый, лёгкий характер и чёткое понимание границ — я уверен — он искренне любим не только семьёй, но и многими другими тёмными.
А ещё не могу не восторгаться Владыкой — великим разумным во всех смыслах! Будучи правителем, суметь найти время и силы на неродного сына и воспитать в нём достойный характер — многого стоит.
Но по вложенному и отдача — в результате неординарный маг, преданный семье и трону!
Браво!
Пожалуй, потому картины общества тёмных эльф несколько утопичны — если каждый из череды Владык таков, как Эрр Первый, то “Разум и Закон торжествуют!”, как гласит девиз всего народа Подземья и Тени Великих Гор».
На этой глубокомысленной ноте, протяжно зевнув, я отрубился, растянувшись на неожиданно приятных одеялах из, как я уже знал, шерсти молодых скальных пантер. И спал вообще без единого сновидения, что и немудрено.
Проснувшись невероятно бодрым, я легко осознал, кто я и где я. И даже когда я: внутренние часы чётко говорили о шести утра. И то же чутьё вместе с памятью подсказывали, что через час ко мне придут с проверками — алхимической и магической, кои уготована каждому тёмному эльфу, вернувшемуся с чужбины, тем более после стольких месяцев. Тем более такому, как я — вдруг снова учудившему неположенный и незапланированный балаган.
«Хе, кто б знал, что моя выходка так впишется в характер Таора. Сделать, что ли, бубенчик, звякать изредка?»
Вздрогнув от этой мысли, поднялся, освежился, и, по памяти заплетя сложную косу с опаснейшим лезвием, принялся за привычный Таору ежеутренний комплекс упражнений, в который входила даже пробежка на максимальной скорости по полу, стенам и потолку.
«Мама дорогая! — думал я, отдыхая в финальной медитации для разгона сил Огня по магическим каналам тела. — Хорошо хоть до планки на ушах не дошло!»
Где-то в глубинах сознания прозвучало заинтересованное: «Ха!»
«Что?» — изумился я.
И тут дверь моего узилища отворилась, и вошёл тёмный эльф неброской внешности, одетый всё в тот же комплект, что и прочие стражи Дома Владыки. Память услужливо подсказала, что это — Ерр, второй после Онна, сохраняющий безопасность монаршей семьи. В левой руке он нёс небольшой сундучок чёрного камня, и был замглавы Внутренней Стражи, помимо всего прочего, мастером-алхимиком, неустанно совершенствующим свои навыки. С порога Ерр обратился ко мне:
— Таор, по многочисленным твоим просьбам я смог доработать рецепт зелья правды, и сегодня его вкус не заставит тебя морщиться, — чуть заметно приподнимает он уголки губ. — В остальном — всё как всегда: ты пьёшь зелье, кладёшь руки на осколок Первой Тьмы и отвечаешь на ряд стандартных вопросов.
На что я молча киваю, поднимаюсь с пола и усаживаюсь за стол.
Ерр ставит на него принесённый с собой сундучок, чередой скупых пассов исполняет каскад из пяти ясно различимых плетений, оставляющих видимые узоры вокруг, и сундук распахивается, являя взору уже привычный по памяти гранёный камень чернейшего Ничто.
Заворожённый видом артефакта, упускаю появления на столе крошечной колбы с едва лиловым содержимым. Решительно откупориваю и залпом выпиваю, вместо засевшего в воспоминаниях тухловатого послевкусия получив легчайший флёр винного аромата.
«О, так гораздо лучше!» — проносится у меня в голове на два разных голоса.
Руки сами опускаются на камень Тьмы, и я киваю Ерру, мысленно погружаясь в сознание Таора, становясь больше им, чем собой.
Замглавы меж тем чётко вопрошает:
— Ты — Таор, сын-по-закону Эрра Первого, Владыки Подземья и Тени?
— Да, — отвечаю я совершенно спокойно.
— Злоумышляешь ли ты против Владыки и народа Подземья? — продолжает Ерр.
— Нет.
— Несёшь ли ты спящие или сокрытые заклинания, могущие навредить Владыке и народу Подземья?
— Никак нет.
— Подвергался ли ты в Светлом Лесу словесным или алхимическим воздействиям, ставящим целью изменить твою волю и обратить её против Владыки и народа Подземья?
— Вовсе нет, — всё так же спокойно говорю я.
И дальше замглавы спрашивал примерно одно и то же ещё пару минут, меня формулировки, но оставляя неизменным суть вопросов.
«Что поделать, безопасники всюду одинаковы в своей параноидальности».
За всё время проверки осколок Первой Тьмы вообще никак не проявил себя, что точно было отличным признаком.
Услышав очередное твёрдое «нет» из моих уст, Ерр медленно и степенно кивает, произнося:
— На этом всё. Теперь могу официально заявить — добро пожаловать домой, Таор. Твои покои ждут тебя.
С этими словами мастер-алхимик поднимается, знакомыми пассами упаковывает артефакт в каменный сундучок, подхватывает колбочку и прячет её в незаметный карман. В два шага достигает двери, распахивает её и, качнув головой на прощание, спешно, но с достоинством, покидает камеру.
Уважительно кивнув в ответ, я быстро одеваюсь и также покидаю привычные казематы, размышляя: «Как-то лихо проверка прошла, видимо, опыт Таора дал о себе знать. Что ж, покуда не мудрствуем лукаво: в покоях наверняка будет проще окончательно разобраться с собой. Домой!»
И ноги буквально сами понесли меня по хорошо уже знакомому маршруту — длинному и извилистому.