Не рыбой единой
В этой главе Вольный Ветер шелестит на страницах старых книг.
Утро моё началось привычно бодро в седьмом часу пополуночи. Провёл я его в спокойных рутинах: подъём, омовение, зарядка, обильный завтрак, идентичный вчерашнему, но доставивший не меньше радости.
А вот появившийся с последним глотком ко юный посыльный внёс ожидаемое мной разнообразие — меня желал видеть мой отец, Владыка Эрр Первый.
Форма и время вызова ясно говорили об официальности, и, резво переодеваясь во вполне допустимый комплект стража, я размышлял: «Видимо, ужин и беседа со светлой принесли важные сведения, которыми отец решил поделиться. Интересно — только со мной или с близнецами тоже?»
Сегодня путь вывел меня всё также к Дворцу Вершины, но на этот раз — к центральному входу. Кивками поприветствовав знакомых воинов, бдительно несущих стражу, и миновав пока ещё почти пустые коридоры и лестницы, я достиг приёмной Владыки.
На входе сразу же чётко и церемонно отвесил полупоклон Отту, бессменному секретарю Эрра Первого, чья строгость и педантичность могли поспорить лишь с его ростом. Он, встав из-за огромного стола, почти погребённого под аккуратными стопками самых разнообразных документов, также церемонно и чуть глубже поклонился мне и сухо произнёс:
— Таор, рад видеть тебя. Владыка примет тебя вместе с Их Высочествами Эном и Эной ровно в восемь утра, — завершив речь, Отт одними глазами указал на несколько каменных табуретов справа от входа и вернулся к своей работе.
«Что ж, судя по внутренним часам, работающим как… эээ… часы! — странно подумалось мне, — до восьми буквально тройка минут. Уверен, близнецы также вот-вот явятся».
Усевшись на полированный камень, сохраняя идеальную осанку, я замер.
Но ненадолго — шесть десятков вдохов спустя входные двери вновь распахнулись, и в приёмную вступили они, монаршие юноша и девушка, оба юность и порыв, обузданные разумом и пониманием долга.
Поднимаясь синхронно с Оттом и кланяясь строго по этикету, я думал: «Экать меня проняло! Ну оно и не мудрено: три сотни лет на двоих соответствующего воспитания и образования на фоне древнейшей родословной от Первых Тёмных не могут не дать восхищающего результата».
Отзвучали слова традиционного приветствия, Отт трижды постучал в стрельчатые двери напротив входа и, услышав спокойно-повелительное «Да», распахнул створки чёрного металла, функционально украшенные магическими кристаллами.
Пройдя в кабинет Владыки чуть позади близнецов, я — в который уж раз, как подсказала память — залюбовался местом работы самого загруженного разумного Подземья. Неширокая, вытянутая от входа, комната-пещера, по стенам которой высятся вплоть до сводчатого потолка шкафы, полные свитков, папок и каменных табличек, завершалась не столько массивным рабочим столом и каменным креслом, где восседал Эрр Первый, сколько полукруглым эркером за его спиной, являющим посетителям полную карту Подземья и Тени Великих Гор, выполненную из драгоценных камней и кристаллов. Она протянулась от левого края стола до правого и от пола до потолка и подсвечивалась снаружи направленными сверху и слева лучами давно взошедшего солнца.
Сморгнув притягательное наваждение шедеврального витража, я не замедлил включиться в церемонно звучащие приветствия.
— Сегодня, дети мои, — заговорил Владыка чуть погодя, — я призвал вас, чтобы лично сообщить удивительное известие: к нам едут Хуух-Дууд Салхины, — насладившись немой сценой, он размеренно поведал: — Едва забрезжил рассвет, как к Вратам явился юный салхин-вестовой и поведал, что вскорости прибывает делегация от правящего клана Детей Вольного Ветра Южной Степи, возглавляемая братьями-близнецами Бургасом и Яст-Мелхием, детьми Вождей.
Выждав десяток секунд, Эрр Первый продолжил:
— Сей новостью вполне оправдано был нарушен покой моего завтрака — ведь Ветреные Оборотни не посещали нас столь официально более пяти сотен лет, с момента окончательного установления отношений добрых соседей. Тем паче с наследниками Золотой Кошмы в составе посольства, — голосом выделил он. — Посему сегодня ваш день будет посвящён углубленному культурно-историческому экскурсу о Хуух-Дууд Салхинах в библиотеке Дома, необходимому вам ввиду сложившихся обстоятельств и скудости сведений о нравах и обычаях Оборотней Вольной Степи, включённых в ваши учебные планы, — единым повелительным посылом заключил Владыка.
Чуть потеплев взглядом, отец добавил:
— Тебе, Эна, это будет особенно полезно. Я уверен, что Бургас и Яст-Мелхий прибывают не просто с визитом вежливости, но с матримониальными планами.
Повисла пауза, буквально искрящаяся любопытством, но ненадолго — отмершая принцесса, наклонив голову с чуть хищным выражением лица, произнесла, вложив в голос благодарность и довольную заинтересованность:
— Да, отец, благодарю!
Следом и мы с Эном синхронно склонили головы и хором молодцевато гаркнули:
— Да, отец! Благодарю!
— Засим, дети мои, — улыбнулся одними глазами Эрр Первый, — более вас не задерживаю. Ступайте, — едва заметным кивком попрощался с нами Владыка Подземья и Тени Великих Гор.
Традиционно ответив на прощание, наше трио чемпионов по синхронным кивкам и поклонам покинуло кабинет и, миновав приёмную, уже заполнявшуюся первыми посетителями, молча углубилось в полусумрак тоннелей и лестниц, ведущих вглубь дворцового яруса.
«Вот это папа выдал! Я, конечно, предчувствовал скорые перемены и прочие приключения. Но со светлыми! Что там с Алуринель-Светланой? Что узнал вчера отец? — думалось мне на ходу. — Но нет, изнывай от любопытства! А тут ещё и Хуух-Дууд Салхины, что бы не значили сии странные слова! Из всей информации разве что общие сведения и есть в памяти: Вольная Степь на юге, кочевники, едва начавшие вести полуосёдлый образ жизни, да какое-то специфическое оборотничество», — ворошил я воспоминания.
В фойе библиотеки нас уважительно встретил молодой Ал, помощник мастера Хранителя Знаний Дома Владыки, и проводил в отдельный читальный зал с большим квадратным столом и тремя табуретами серого камня вокруг него. Большую часть поверхности занимали свитки и весьма крупноформатные книги, сулящие очередное многочасовое погружение в глубины мудрости предков, собиравших и преумножавших!
— Эн, Эна, — сказал я, когда Ал нас покинул, — предлагаю, как и прежде, разделить на троих весь массив, проштудировать и законспектировать, а после пересказать друг другу. Полагаю, что после совместного ужина у меня в покоях, можно будет спокойно всё обсудить, — я со значением прикрыл глаза, чуть поводя обоими ушами.
— Да, Таор, ты прав, и предложения твои разумны, — слегка задумчиво ответил брат.
А сестра молча, с крайней заинтересованностью уцепила самый толстый том с кратким названием «Их нравы. Том второй — Вольная Степь» на обложке и ушла в глубокие чёрные строчки. Мы же с Эном разделив пополам оставшиеся книги потоньше, а пару ветхих свитков оставив на закуску, так же нырнули в пучину слов.
Тишина, нарушаемая лишь шелестом страниц да деликатным поскрипыванием металлических перьев, и привычка тела и ума к подобным трудам способствовали концентрации и разумному поглощению знаний о весьма необычном народе.
Хуух-Дууд Салхины, что означало — Дети Ветра, занимают всю Вольную Степь Юга, граничащую со Светлым лесом от юго-востока до севера, с Тенью Великих Гор — от севера до запада и с Пустыми Песками на самом юге. Через всю степь протекают две широкие и полноводные реки, также имеется пяток крупных и десяток мелких озёр.
Жизнь салхины ведут преимущественно кочевую, связанную больше со скотоводством, нежели с земледелием. Но при этом у них имеются и достаточно крупные города — центры ремёсел и знаний, расположенные у самых крупных озёр. Такова и столица — Тов-Хот, самый древний город Вольной Степи, раскинувшийся по берегам крупнейшего озера Тов-Нуур.
Общество у кочевников клановое, где каждый клан правдиво возводит свои многотысячелетние родословные к Первым Детям Ветра: легендарным предкам, обошедшим Великую Степь, давшим первые Законы и утвердившие в том числе правило: «Один клан — одно дело».
Но в полной мере сей принцип, как и прочие Мудрости Первых, был реализован лишь тысячу лет назад, когда вожди Клана Золотой Кошмы словом и делом прекратили бессмысленные междоусобицы внутри Вольной Степи.
«Что, в целом, коррелирует с нашей историей, — подумалось мне, — где так же Дом Владык объединил и сплотил всех тёмных эльфов под Тенью Великих Гор. Правда, случилось это несколько ранее — около четырёх тысяч лет назад».
Так же, как и все разумные этого мира, Хуух-Дууд Салхины владели магией.
И вот тут началось интересное: в человеческом образе магией Дети Ветра пользуются мало и неохотно, больше полагаясь на силу и выносливость, ловкость и скорость. А для достижения высот и глубин преображения реальности силой волшбы они оборачиваются в различных животных. Причём если салхини превращаются по образу праматери-основательницы своей линии, то салхины — всяк по своему характеру.
Но и это ещё не всё: мужчины всегда появляются на свет «близнецами» — идентичными лицами, но разными и по телосложению, и по нраву. Один брат всегда ярок и активен, крепок и мускулист, второй — тих и хладнокровен, жилист и тонок. И при этом обращаются они по невероятно причудливому порядку: первый становится крайне небольшим животным, в совершенстве владеющим атакой, а другой — крупным и бронированным, чью защиту не поколебать.
«Да здравствует закон сохранения! — радостно вывел я. — Массу в энергию, энергию — в массу».
Час сменялся часом, промелькнул незапоминающийся обед в крошечной столовой при библиотеке, где мы также сохраняли сосредоточенно-погружённую концентрацию. К исходу дня мы с близнецами одолели всю кипу литературы. Переполненные знаниями, оставив идеальный порядок и наскоро попрощавшись с Алом, молчаливым трио мы двинулись в мои покои, отправив по пути посыльного на кухню с поручением сервировать ужин на троих.
Прокручивая в голове свежие знания и укладывая их в логические цепочки для последующей аналитики, я невольно всматривался в лица близнецов, идущих по бокам от меня. Шедшая слева Эна, кроме понятной задумчивости, несла ещё и выражение глубокого довольства и чуть хищно посверкивала взором тёмно-лавандовых глаз. Эн же являл собой глубокую сосредоточенность, будто решал в уме нечто невообразимо сложное, поглощающее почти весь ум наследника Подземья.
Добравшись до нашего дворца и зайдя в мои покои, мы не смогли сдержать череды восторженно глубоких вдохов — на столе исходил фантастическими ароматами традиционный ужин: немаленькая горка золотистой бульи, бодренцы и люблоки, нарезанные в салат, двенадцать разных соусов, хлеб и вино на троих.
— Ужин! — хором возрадовались мы.
И, не медля ни секунды, расселись за столом.
«Кто-то, может, и спросит: как же так, одно и то же изо дня в день? — думал я, не щёлкая челюстью мимо рыбы. — А я скажу: выверенное постоянство, обеспечивающее нужды организма, несёт много больше пользы, нежели сменяющие друг друга разнообразные изыски. Таков путь тёмных».
Постепенно насыщаясь, я и близнецы понемногу обменивались узнанным из книг и сводили воедино общую картину. Существенное дополнение внесла Эна об участи салхини, женщин Детей Ветра: они, как и эльфы, обладали возможностью зачать лишь дважды, но могли выносить и спокойно родить и близнецов-мальчиков, и девочку — продолжательницу Линии Праматери. К тому же браки салхини заключают сразу с обоими братьями-близнецами, и считаются равными мужьям в правах и обязанностях.
«Да, теперь мне понятно хищно-довольное выражение лица Эны: два мужа и Золотая Кошма главного клана — солидный куш!» — сделал вывод я, зная амбициозные мечты сестры.
И тут внезапно я вспомнил об одной несколько сомнительной идее.
— Эна, — спокойно обратился я к сестре, — не хочешь попробовать? Как раз осталась последняя булья, — с этими словами я пододвинул ближе к принцессе мисочку с синим соусом.
— Таор, мне уже не пять десятков лет, и я не поверю снова твоим рассказам, что это очень вкусно и способствует пробуждению Магии Огня, — отчеканила Эна чуть прохладным тоном.
Вдруг, едва уловимо, на мизерную долю секунды её лицо словно бы стало старше, и она сказала:
— Хотя, прошла уже сотня лет, можно попробовать ещё раз.
И, решительно окунув рыбку в соус из йяай, куснула её с неким предвкушающим ожиданием.
Глаза Эны тут же распахнулись во всю отведённую природой ширь, лоб инфантессы вмиг покрылся лёгкой испариной, а глубокое дыхание раздувало крылья породистого носа. Губы принцессы расплылись в невероятно довольной улыбке, и она произнесла голосом, знакомым больше мне-Сандру, нежели мне-Таору:
— Эх, и как теперь переть в этот кхаласар на лыжах, когда тут такая еда?
И задорно хрустнула золотом рыбы в синеве соуса.
Повисла недоумённая пауза.
— Шо? — чуть погодя, спросила Анаис — а это, без сомнений, была именно она. — Для девочки и впрямь перебор с остротой, а мне — самый самолёт!
Насладившись нашими нечеловечески удивлёнными лицами, она продолжила:
— Так, Константин, — несколько строго, но достаточно ласково посмотрела Настя на Костю-Эна, — я твёрдо намерена принять предложение Бургаса и Яст-Мелхия и отправиться царствовать! Эне нужен трон, вернее Кошма эта Золотая, а мне интересно. И, да, — добавила Анаис, — даже и не думай о «деле семейном»!
— Да я никогда! Я вообще нет! — смущённо и потрясённо начал оправдываться Костя, выдав себя с головой. — Я вот тут тоже стремлюсь к вершинам власти и вообще соблюдаю принципы Разума и Закона.
— Вот и хорошо, — заключает Настя и умиротворённо замолкает.
А мне меж тем думалось: «Каков же Владыка, а? Вторая жена из Старшей Ветви Древа Власти Светлого Леса, дочь — будущая супруга Вождей Клана Золотой Кошмы, сын-в-законе — единственный наследник трона Домена Огня. Эрр Объединитель?»
— Что ж, дорогие близнецы за триста, — невольно схохмил я, — Цели наши вполне ясны. Предлагаю и далее двигаться в их направлении, радостно преодолевая всякое, ниспосланное щедрой фантазией мастера.
Дружные кивки и символическое поднятие кубков с игристым стали мне ответом.
После доеденного в спокойном и лёгком молчании десерта, Эн и Эна легко поднялись и, попрощавшись, направились каждый в свои покои.
Я же в сытом довольстве лениво размышлял, готовясь ко сну: «Надо бы аккуратнее с такими диалогами. Попаданство — это вам не шутки, тем более на таких вершинах. Не хотелось бы спалиться, а то Тьма знает, что может быть».