— По чему ты скучаешь больше всего?
"По всему", — подумала я.
— По тому, как люди не пялятся на меня так, точно я козёл в женском платье.
Он рассмеялся, а я продолжила:
— По тому, что знаю, куда ведёт каждая улица. По тому, что могу чувствовать смену времён года по ощущению в воздухе. А ещё...
Стоит ли мне рассказать ему о Саалиме?
— Я любила одного мужчину.
Кас умело скрыл своё удивление.
— И где он теперь?
— Не знаю.
Я отказывалась снова плакать, я и так уже опозорилась сегодня несколько раз. Сжав губы вместе, я уставилась на стол.
— Ты всё ещё любишь его?
Мои плечи подались вперёд, когда я вспомнила о вчерашнем дне.
— Я не знаю.
— Ты много чего не знаешь, — сказал он и слегка улыбнулся.
Его сложенные руки лежали на столе, а браслеты тихонько позвякивали на деревянной поверхности.
Я раскрыла рот, чтобы ответить, но прежде, чем я успела это сделать, кто-то выкрикнул моё имя на другой стороне улицы.
— Ты его знаешь? — спросил Кас, глядя на Фироза, который отчаянно махал рукой и направлялся в мою сторону.
— Да, — сказала я и встала.
При виде Фироза я вспомнила обо всём, по чему скучала. Сейчас он был самым близким, что связывало меня с домом. Я побежала к нему.
Найдя утешение в его объятиях, я, однако, немного расстроилась, почувствовав запах алкоголя.
— Фиро.
Неожиданно он напрягся и отпрянул от меня.
— Ты знаешь этого человека? — спросил Фироз, кивая на кого-то у меня за спиной.
Я повернулась.
— Каса? Да.
— Я бы держался от него подальше. Он как камень в ботинке Одхама. И в моём тоже.
— Тише, — прошептала я.
— О, он это знает, — сказал Фироз громче.
Я прижала пальцы к вискам. Я совсем не так представляла себе нашу встречу.
— Он не желает ничего плохого, — сказала я. — Пойдём к нему. Он добр ко мне. Мы друзья.
— Друзья?
Он сделал шаг назад.
— Я не видел тебя на протяжении целой луны, и теперь ты говоришь мне, что вы с ним друзья?
Я вздохнула и посмотрела на ночное небо и на тонкий серебристый месяц. Неужели прошло уже так много времени? Боги, как я устала.
— Если ты здесь только затем, чтобы ругаться со мной, тогда уходи.
Я указала на джальса тадхат, из которого выходили люди и воодушевленно болтали друг с другом. Я увидела, как женщина, которая работала там, прощалась с ними и приглашала присоединиться к следующему арваху.
— Я не хочу ругаться, — сказал он.
Его кудрявые волосы стали длиннее и падали теперь на глаза. Я вспомнила тот тюрбан, что сшила для него его мать, и как он снимал его, как только оказывался на рынке. Он говорил мне, что ненавидел его. Он презирал наш дом так же сильно, как и я, когда мы там жили. Я уверена, что он не скучал по нему, в отличие от меня.
— Ты не посидишь с нами? — спросила я.
Фироз посмотрел на Каса, и пожал плечами.
— Ради тебя.
— Где Рашид? — спросила я, когда мы пошли к столу.
— Работает. Он скоро будет дома.
— Это Фироз, — сказала я Касу, который прищурил глаза. — Мой друг из дома. Только никаких разговоров о работе, ладно? Вы оба должны на это согласиться прежде, чем я сяду между вами.
Кас закатил глаза.
— Она всегда такая?
Фироз уверил его, что это так. А затем рассказал Касу о том, какая я. Я откинулась на стуле. Я была рада тому, что мои друзья нашли общую тему, пусть даже в ущерб мне самой.
Во время их разговора четыре человека в чёрных плащах прошли мимо. Кас посмотрел на них так же пристально, как и я.