Ананьев торопливо обдумывал неучтенные варианты. Выходило, что концы сводятся с концами - кажется, учтено было все...
...Он так и не понял, что заставило его оторвать взгляд от входа и посмотреть наверх.
Сначала он увидел лицо - белеющее в темноте пятно на площадке шестого этажа. В следующую секунду, еще прежде чем маленькая темная фигурка, сначала - одной ногой, а потом - выпрямившись во весь рост, встала на каменные перила, он понял, что ей удалось его провести...
"Сука!.." - эта мысль обожгла бессильным уже бешенством. Удалось... Удалось...
...Через мгновенье Ананьев, в ушах которого еще звучал тяжелый и страшный удар о камни мостовой, подбежал к распростертому телу...
Она упала лицом - хотя лица, конечно, уже не было: распустившиеся волосы, светясь в темноте, медленно и неохотно намокали в луже крови.
50
- Ни с места, Чернецкой! Вы арестованы! - крикнул Владимиров, ворвавшийся в Женину комнату со вскинутым в руке наганом. Следом за ним проник один из сгрудившихся у двери чекистов, тоже с маузером наготове... за ними - третий, уже просто так.
"Чернецкой? Наверное, о нем можно сказать только одно - это человек, который никогда не улыбается, но очень часто смеется: правда, смех этот никого особенно не веселит", - неожиданно вспомнился Владимирову обрывок из какого-то недавнего "дисковского" разговора...
На этот раз Женя улыбнулся.
Эта чуть приоткрывшая некрупные зубы улыбка была женственной, вкрадчиво-нежной - это была очень нехорошая улыбка.
- А скверные у Вас стихи, Владимиров.
- Смотря на чей вкус, - справляясь со смущением, ответил молодой и блестящий морской офицер, отводя все же взгляд от скользнувшего в Жениных глазах золотистого огонька. - Руки.
Усмехнувшись, Женя сделал движение, которое при большом желании можно было принять за поднятие рук.
Видимо решивший этим удовлетвориться, Владимиров, не опуская нагана, провел по Жениным карманам рукой.
- Нету.
- Естественно, нету - я не мальчишка, чтобы таскать при себе подобные доказательства.
- Это все - с собой, что ли? - спросил один из чекистов, сгребая бумаги на столе.
- Не здесь же смотреть - некогда!
- Долго возитесь! - произнес немолодой грузный чекист, появившись в проеме распахнутой двери.
"Пожалуй, что мое несопротивление их сбило... И однако же, я не испытываю особенного желания принимать любезное приглашение... надобно в тактичной форме его отклонить... Как бы это так сделать, чтобы гости не обиделись... Первый шаг выигран - руки свободны... При выходе к автомобилю? Глупо - слишком открытое место, тут верное "при попытке"... Хотя нет хуже, просто поймают... Один и безоружен. Не вариант... А если действовать по примеру благородного Гектора в бою с тупицей Ахиллом? Пожалуй - в этом единственный шанс - я знаю Дом... По лесенке в кухню можно идти только в ряд... Вдобавок - она вьется... Один пройдет впереди и минует закоулок, в котором есть вторая дверь в чулан, минует прежде, чем я с ним поравняюсь, остальные в этот момент будут еще на лесенке... Не пожив самому в Доме ни за что не сообразишь, что из чулана может быть спуск в подвал банка... Запор на двери есть - его хватит на ту пару минут, чтобы подвалить какую-нибудь дрянь потяжелее - благо дверь обита железом, если Ефим его не содрал, как собирался... Как нарочно, все продумано до мелочей - вариант для бездарностей. Однако не будем слишком разборчивы".
- А книги брать?
- Ох, черт, надо бы, но... Ладно, пока можно опечатать.
- Скажите, г-н мичман, - Женя, выходя в коридор, с брезгливым любопытством обратился к морскому офицеру. - Вы действительно из Владимировых?
- Да, разумеется.
- Жаль. Впрочем, это неважно, - Женя рассмеялся, чувствуя в теле гармонически звериную собранность нервов и мышц, которой хватило бы на десяток побегов...
Осознание провала заговора придет потом - сейчас ему не место, сейчас оно может только помешать...
Женя вздрогнул: дверь загораживало какое-то белеющее в темноте пятно.
На мгновение как будто бы сделалось светлее - явственно выступило обрамленное двумя десятками блестяще черных кос длинноглазое лицо девочки, облаченной в окаймленный золотом белый лен... На воздетых в запрещающем жесте тонких руках горели золотые браслеты с перетекающими узорами древних знаков...
Неферт!
Напоминая белоснежный цветок лотоса и гибкую черную змейку, - девочка преграждала путь к спасению;
лицо ее расплывалось, более четко выступали из тьмы поднятые гибкие руки.
ГОСПОДИ, КАК ЖЕ Я НЕ ПОНЯЛ ЭТОГО СРАЗУ?
Белое облако растаяло.
Не изменившись в лице, Женя прошел мимо двери.
...На улице шел дождь. Уже садясь в автомобиль, Женя успел краем глаза заметить князя Ухтомского, выходящего из подъезда в сопровождении нескольких человек, одетых в заблестевшие от воды кожанки. Вдоль тротуара стояло еще три автомобиля.
51
- Чернецкой... Год рождения - девятьсот первый... Бывший дворянин... Мне думается, Уншлихт, начать надо с него... Есть сведения, что он был в Добровольческой... И очень молод.
- Есть и моложе.
- Что они знают, сопляки? Выжать из них легче, но нечего...
- С Чернецкого так с Чернецкого...
52
- Садитесь.
Светловолосый плотный человек средних лет - вид простоватый, даже плебейский, но это не русский вариант плебея. От второго - высокого, темноволосого, в галифе и пенсне - веет какой-то канцелярской холодностью.
Женя сел на предложенный стул перед покрытым зеленым сукном столом.
- Что же, Чернецкой, Вы должны были уже понять Ваше положение.
- Так много времени на это не надо.
- Как бывшему офицеру, мы не можем гарантировать вам жизнь, но все же, при полной даче показаний и а случае их особой ценности...
- Бывшим офицером является офицер, изменивший присяге.