— Александр, слышал ли ты последние сплетни? — накручивая на палец рыжий локон, поинтересовалась боярышня Нарышкина.
Субботнее утро в столовой начиналось сонно и лениво. Наша компания сначала долго и мучительно стягивалась, затем так же неторопливо жевала завтрак, и вот, наконец, дойдя до кофе, присутствующие стали более или менее готовы складывать звуки в слова.
— Сплетнями не интересуюсь, — честно ответил я, вливая жирные сливки в свой черный кофе.
— Очень недальновидно! — покачала головой девушка. — Тем более что у меня — самые проверенные и самые важные сплетни. И касаются они напрямую тебя!
— Мария, сжалься, — произнес Нахимов, у которого, судя по лицу, пятница удалась.
— Просим, просим, — княжна Демидова вытянула руки и сделала парочку демонстративных хлопков.
— Александр? — рыжая бестия поиграла бровями.
— Подыграй ей! — громким шепотом попросил Юсупов. — Иначе нам житья не будет.
Я пригубил кофе, немного помолчал, выдерживая театральную паузу, и, подняв взгляд на боярышню, спросил:
— Мария?
Девушка несколько секунд завороженно смотрела мне в глаза, потом моргнула, почему-то вспыхнула и уткнулась в свою чашку. Демидова удивленно приподняла брови, а Ермаков показал мне большой палец. Мало кто мог смутить разбитную боярышню.
— Ма-ри-я? — повторил я, протягивая ее имя по слогам.
Нарышкина неловко кашлянула, прочищая горло. А когда подняла голову, уже нацепила обратно свою излюбленную маску. Попыталась, по крайней мере.
— Так вот, сплетни, — проговорила она, словно продолжала свою мысль. — Говорят, что инцидент с нападением на Александра дошел до государя. И тот очень заинтересовался произошедшим. Вызывал ректора на ковер, долго того отчитывал.
Присутствующие удивленно переглянулись.
— Это действительно интересно, — протянул Ермаков.
— И странно, — нахмурился Нахимов. — Император редко когда интересуется такими, кхм, незначительными инцидентами. Не в обиду Александру, его победа, безусловно, невероятна, но все-таки Его Величество очень далеко от нас.
— Если только кто-то не принес ему эту новость вместо утренних газет, — как будто невзначай произнесла Дарья.
— Не я, — поднял руки Ермаков, и вслед за ним повторили:
— Не я, — Нарышкина.
— Не я, — Юсупов.
— Не я, — Лобачевский.
— Я вообще из сибирской деревни, — закончил Новиков перекличку.
— Ладно, если это не наши семьи, — задумчиво проговорила княжна Демидова, обводя нас внимательным взглядом. — Тогда кто?
И все почему-то уставились на меня.
— Меня больше интересует другой вопрос — чем это грозит? — спросил я.
— Ну тебе-то, наверное, ничем, — задумчиво протянула Нарышкина. — А вот ректора пропесочат по полной. И этих… которые на тебя напали. Легко уже не отделаются, как бы их ни покрывали.
— Минимум каторга на урановых рудниках, — подтвердил Лобачевский.
— А максимум? — спросила Нарышкина.
Вместо ответа Алексей опустил большой палец вниз, древним жестом обрисовывая перспективы нападавших.
— Но на самом деле даже пристальное внимание Его Величества вряд ли в корне изменит все судопроизводство, — нахмурился боярич Лобачевский. — Потому что с Долгоруковым-младшим эту историю вряд ли свяжут. Уж больно древний и влиятельный род, а доказательства — косвенные.
— Зато хоть ректора встряхнут хорошенько, — подал голос мрачный Новиков, — а то совсем зажрался на государственных харчах.
— Тут такое дело, Иван… — медленно проговорила княжна Демидова. — Главное, чтобы следующий оказался не хуже нынешнего. Этот хоть уже набил карманы и что-то делает на своей должности. А новый будет поправлять свое материальное положение с нуля.
— И на это позитивной ноте я вынужден откланяться, — громыхнул Юсупов. — У меня сегодня семейный обед, на котором маменька обязательно попытается сделать мне внушение о прелестях семейной жизни.
— Мой тебе совет, Алмаз, выбирай сам, пока за тебя не выбрали, — усмехнулся Ермаков.
— Врагу не сдается наш гордый «Варяг»! — заявил Юсупов, заставив девушек презрительно фыркнуть, а парней нервно хохотнуть.
— Мы тоже вынуждены откланяться, — Ермаков поднялся сам и помог подняться своей невесте.
— Традициями крепка Русь, — вздохнул Нахимов, поднимаясь следом.
За ним ушла Нарышкина, обещая сохранить традиции и потрепать родителям нервы, и последним должен был откланяться Лобачевский.
— Алексей, пока ты не ушел. Удели минутку времени, дай добрый совет, — попросил я.
Парень, уже встающий со стула, удивленно плюхнулся обратно.
— Даже не знаю, чем бы я мог тебе помочь, — честно признался Алексей.
— Алмаз сказал, что ты мог бы посоветовать какой-нибудь банк, — не стал я ходить вокруг да около.
— Банк… — задумчиво повторил за мной парень, забарабанив тонкими, длинными пальцами по столешнице. — Банк… Если твои операции не превышают миллиона в месяц, я бы посоветовал пользоваться услугами Сберегательного банка. Он государственный, а потому шансов обанкротиться у него никаких, много отделений по всей стране. Если же тебе нужен банк для операций с крупными суммами и без лишних вопросов, то Квибанк вполне подойдет, но я бы не рекомендовал. У них перманентно сидят проверки, ищут вчерашний день и обязательно его найдут.
— Спасибо, — искренне поблагодарил я боярича.
— А теперь я все же откланяюсь. Меня тоже ждет долгий разговор о семейной преемственности, но, в отличие от нашего дорогого Змия, я бы лучше поговорил о невестах, чем о предприятиях.
— А меня никто не ждет, — вздохнул Новиков без особого сожаления. — Сибирь-матушка далеко, чем и спасаюсь.
— Как это «никто»? — усмехнулся я. — Нас ждет кислая мина Разумовского и тренировка.
Ладно, кислую мину Разумовского лично для меня компенсировало присутствие Корсаковой и возможность расширить свой магический арсенал.
Полигон был практически пустой. Только где-то на противоположном от нас конце двое парней тренировали стихию Дерева, выращивая и рассеивая разноцветный газон.
Занятие началось с традиционного забега, который мы с Новиковым преодолели в легкую. А вот Корсакова еще полчаса после нашего финиша пыхтела где-то на дистанции.
Но Разумовский слово сдержал и не стал ровнять нас по самому слабому звену, а потому сразу после простенькой разминки показал нам следующий этап в управлении стихией — лед. Задача была та же, что и вчера: создать капельку воды и заморозить ее.
— Как только создадите три льдинки — будете свободны, — с ехидной усмешкой произнес Разумовский, оставляя нас наедине с магией и переключаясь на Корсакову.
Было ощущение, что Разумовский хочет сделать из нее полноценного бойца, так усиленно он гонял девчонку по упражнениям. И это был не ламповый фитнес для домохозяек, а прям серьезная физическая подготовка.
В итоге Василиса присоединилась к нашим магическим потугам, когда у Ивана уже почти получилось справиться с поставленной задачей. Ну как почти…
— Новиков, я не понял, — Разумовский двумя пальцами взял крошечный шарик, созданный бояричем, — ты технику применяешь или варишь яйца «в мешочек»?
С этими словами тренер сжал пальцы, демонстрируя, что ледяная у капли воды только корка, и та не слишком прочная.
— Мирный, а это что? — мужчина кивнул на созданные мной капли воды, расставленные в красивом порядке в воздухе.
— C2H5OH! — бодро ответил я.
У тренера, кажется, дернулся глаз.
— Мы что, химию изучаем? — вкрадчивым тоном поинтересовался Разумовский.
— Ну, мне хотелось понять, могу ли я оперировать несколькими объектами одновременно, — честно ответил я.
— Тема сегодняшнего занятия — лед, — процедил тренер. — А не манипуляция несколькими объектами.
— Пожалуйста, — пожал плечами в ответ и провел ладонью по воздуху, замораживая все капли.
Теперь передо мной висела формула спирта, выполненная в ледяном исполнении.
Разумовский пожевал губами, рассматривая конструкцию. Взял одну льдинку, пощупал, покатал меж пальцев, вернул на место. Последнее, кстати, далось мне непросто — держать все объекты на своих местах и подвешивать новый оказалось сложнее, чем просто удерживать все неподвижно.
— Ладно, — нехотя протянул Разумовский, — зачет. Свободен. А вы… — мужчина повернулся к Ивану с Василисой. — Я не понял, а вы чем занимаетесь? Работать!
Оставив товарищей страдать надо льдом, я отправился в общежитие, чтобы привести себя в порядок, а оттуда — сразу в банк.
Миллион рублей наличными выглядел всего лишь как две пачки пятитысячных купюр и легко помещался во внутреннем кармане пиджака. Ближайшее к университету отделение Сберегательного банка было расположено на Житной улице, то есть внутри Садового кольца. В принципе, пешим шагом полчаса, так что я решил прогуляться.
Погода стояла осенняя, но теплая и солнечная, напоминая о том, что скоро снега будет по уши и нужно ловить момент. Я шел по городу, рассматривая машины, несущиеся по Большой Донской улице. Были и узнаваемые модели, например, немецкие мерседесы, японские тойоты, американские форды. А были и совершенно незнакомые. Например, отечественный автопром был абсолютно для меня неизвестен. «Ульяшки» и «Пузыри» для тех, кто победнее, «Лебеди» и «Дуксы» для тех, кто посостоятельнее, ну а «Руссо-Балт» и «Нижегородцы» для самых состоятельных людей.
Если сравнивать с машинами моего прошлого мира, то «Ульяшки» и «Пузыри» по соотношению цена/качество были где-то в районе «Жигулей», «Лебеди» и «Дуксы» — близки к дешевеньким иномаркам типа Форд Фокус, а «Руссо-Балт» и «Нижегородцы» могли потягаться с элитной тройкой немецкого автопрома. «Нижегородцы», кстати, мне очень сильно напоминали «Волгу», выпускались тоже в Нижнем Новгороде, только сделаны были не в пример добросовестнее своих визави из моего мира.
«Аурусы», кстати, тут тоже существовали, но ездили на них исключительно члены правящей семьи, и простым смертным они были недоступны ни при каких условиях.
Отделение Сберегательного банка находилось в симпатичном четырехэтажном здании, с лепниной и декоративными колоннами, огромными окнами и палисадником с несколькими историческими деревьями. У каждого дерева стоял колышек с табличкой, кто, когда и зачем посадил. В деревьях не было никакой системы, поэтому на территории были дубы, березы, тополя и еще парочка приветов аллергикам.
Я прошел через калитку для посетителей мимо мрачного вида охранника, страдающего от безделья в своей будке, пересек дендрологический музей и толкнул тяжелые деревянные створки входных дверей.
Внутри я ожидал увидеть что-то типа отделения всем известного зеленого банка и, собственно, был близок к истине, только Сберегательная касса своим цветом выбрала золото, поскольку доллара, как мировой валюты, здесь не существовало.
На входе меня ждала симпатичная девушка в белой рубашке и черной юбке по колено. У сотрудницы была золоченая брошь с логотипом банка и шейный платок приятного желтого цвета.
— Добрый день! — широко улыбнулась она. — Чем могу помочь?
— Мне бы открыть счет и положить на него средства, — ответил я осматриваясь.
Клиентская часть банка напоминала длинный коридор по обе стороны от входа. Справа проводились операции с физиками, слева — с юриками. Сотрудники сидели за массивными столами, а клиенты — на мягких креслах с подлокотниками. Стены были оклеены декоративными обоями с цветочным орнаментом и украшены картинами в тяжелых рамах. Компьютеры, камеры наблюдения и мониторы с внутренними объявлениями смотрелись неуместно.
— Вы уже являетесь клиентом нашего банка?
— Еще нет, но очень хочу им стать, — ответил я, применяя к девушке все возможное обаяние юности.
Пожалуй, это сработало, потому что меня провели сквозь весь зал к самой дальней сотруднице. Тоже молодой и весьма хорошенькой девчонке.
— Какую операцию желаете провести? — нацепив дежурную улыбку, спросила девушка.
Кинув быстрый взгляд на бейдж с именем сотрудницы, я решил, что неплохо было бы выделиться из серой массы хотя бы ради более добросовестного обслуживания.
— Виктория, — я медленно проговорил ее имя, словно смакуя, — я бы хотел открыть в вашем банке счет, выпустить дебетовую карту и зачислить на него наличные.
Девушка несколько секунд смотрела на меня, словно зачарованная, а затем моргнула и чуть смущенно уточнила:
— Большую… кхм, простите… Большую сумму хотите внести?
Я молча показал два пальца. У Виктории глаза на лоб полезли. Она написала что-то на клочке бумаги и показала мне.
«2 000 000?»
— Все верно, — кивнул я.
Девушка снова посмотрела на меня внимательно, а я внутренне напрягся — если сейчас она вызовет службу безопасности, которая начнет задавать неудобные вопросы, внятного объяснения, откуда у нищего студента взялись два рубля, у меня нет.
Но обошлось.
— Что ж, вы выбрали лучший банк для этого, — вернув себе профессиональный тон, произнесла Виктория и заклацала длинными ноготками по клавиатуре, периодически бросая на меня недвусмысленные взгляды из-под ресниц.
— А как вы думаете, может этот самый лучший банк организовать мне пластиковую карту сейчас? — спросил я невзначай, как будто ответ не имел для меня никакого значения.
— Сейчас? — удивленно переспросила Виктория.
— Да, — улыбнулся я. — Сейчас.
Девушка облизала губы и, извинившись, упорхнула согласовывать с начальством «сейчас».
«Сейчас», конечно, не получилось. Пришлось почти два часа маяться в банке, заполняя бумажки, отсиживая очередь в окно кассы, ожидая оперативного выпуска карты. Но в конечном счете я все-таки стал обладателем кусочка пластика золотого цвета.
В этом мире уже были банкоматы и карточки, но еще не было мобильных приложений, так что банки присылали текстовые сообщения после каждой операции. Чувствуя легкую ностальгию, я спрятал карту во внутренний карман, и, мысленно составляя список первых покупок, вышел из здания.
Путь мой лежал обратно в сторону университета, потому что таскаться одному по магазинам я был морально не готов, а вот поймать кого-нибудь составить мне компанию шансы были. Новиков наверняка мается бездельем, хотя лучше бы, конечно, чтобы Корсакова проявила добродетель и помогла мужчине справиться с тяжелейшим выбором костюмов.
— Закурить не найдется? — вырвал меня из своих мыслей парень моего возраста, одетый в спортивный костюм.
— Не курю, — ответил я, машинально пытаясь обойти незнакомца.
— А, может, все-таки? — оскалился парень, демонстрируя, что в кармане его спортивной куртки ствол.
Я вздохнул, понимая, что со спины опять подходят какие-то отчаянные типы. Конечно, магией я еще владею примерно никак, рукопашка против огнестрела так же эффективна, как карандаш против бульдозера, да и вообще мы на оживленной улице средь бела дня, а не в темном закоулке университетской территории.
— Ну не курю я, что ж теперь, пристрелить меня за это? — приподнял брови, перекидывая вес с ноги на ногу, чтоб уйти с линии огня.
— Ну тогда позвонить?
— Чего?
— Позвонить, говорю, дай. Телефон, небось, с камерой?
Я вылупился на парня так, что тот поежился. Хотелось обнять и расцеловать гопника, как родного! Столько ностальгии впихнуть в две фразы — это надо было постараться. Девяностые, я по вам, конечно, не скучал, но можем повторить.
— Ну, допустим, с камерой, — оскалился я, подаваясь вперед, чтобы немного шугануть парня своим неадекватным поведением.
Тот шуганулся, но вместо того, чтобы стрелять или бежать, как положено нормальной шпане, скосил глаза куда-то вбок.
А в следующее мгновенье я почувствовал укол в бедро и странное ощущение легкости. Транквилизатор, серьезно?
Да блин, ну что началось-то, нормально ж все было.