Девять бродит по коридорам крейсера, как по залам музея, она пытается убедить оператора, что ее перемещения хаотичны, что движет ей всего лишь любопытство. Её наблюдатели должны расслабиться, потерять бдительность. Так она надеется выиграть себе пару минут времени. Наконец она решается, вызывает лифт с технической палубы и будто бы по ошибке едет на восьмой уровень. Там нужная ей рубка систем наблюдения, она принадлежит спецам по науке и метеорологам, но чаще всего используется как маяк. В час солнца в ней обычно никого нет. Тесная коморка располагается на самой высокой точке корабля, а внутри автономный воздушный шлюз, который можно открыть вручную изнутри. Она не знает, сколько у неё времени, все зависит от того, как быстро дай Гемони догадается, что она задумала и включит тревогу. Покинув кабину лифта, она ускоряется, взбегает по металлической лестнице на маленькую площадку, срывает ободок с головы и вырывает внешнюю точку контакта за ухом. Голову пронизывает боль и зрение гаснет. На ощупь она находит терминал и вводит код доступа, который есть в её памяти. Памяти офицера Аниты Азари. Дверь открывается, она входит в каморку и закрывает за собой дверь. Одна в кромешной темноте, она топает ногами и бьёт ладонью по стене, пытаясь вызвать звуковую волну, но ничего не меняется.
Воздушный океан изо всех сил давит на прозрачные каисовые стекла, но она ничего не слышит. Творец не говорит с ней.
От паники сердце стучит и немеют руки, но сомневаться нельзя.
На ощупь она находит висящий на стене гермокомплект. Самое главное защитная маска с семенами водорослей, за бортом уже очень низкий уровень кислорода, а крейсер продолжает набирать высоту.
Возможно виноват взрыв на дне пролива, поэтому к ней не возвращается зрение. Она знает, что во время взрыва в проливе у Трех столбов пострадал купол и система отражателей. Синоптики назовут это атмосферным фронтом, священнослужители гневом Творца, а она называет саботажем. Мелисса не просто так взорвала корабль, ей нужны были последствия. Но сейчас некогда думать об этом, надо торопиться.
Она снимает со стены защитный комплект. Руки дрожат. Внутри магнитные ботинки и маска. Шнуровку приходится утягивать максимально, чтобы её маленькая ножка не выскакивала. Маску прикладывает к лицу, фиксирует креплениями и глубоким вдохом втягивает в себя тонкие нити с семенами водорослей. В горло как будто крошек насыпали, она борется с рвотным рефлексом и заставляет себя сглотнуть. Первые минуты, когда семена набухают внутри, кажется будто захлёбываешься, но потом привыкаешь. Несколько часов водоросли будут снабжать ее кислородом. Маска плотно обхватывает голову и шею, защищая кожу от солнечного ожога. Скаф выдержит температуру воздуха за бортом.
В коридоре уже слышится топот ног. Послать андров было очевидной ошибкой. Искусственные оболочки слишком дорогие и потому она уверена, наружу за ней они не пойдут.
В полной темноте, на ощупь она ищет механический замок, давит на ручку, но он не открывается, она наваливается на него сверху всем весом и кричит от злости. Наконец, с щелчком шлюз поддаётся, в рубке вспыхивают тревожные лампы и моментально блокируется внешняя дверь.
Она слышит удар, слышит как стонет металл.
Её всю трясёт от возбуждения и страха. Пульс зашкаливает.
Браслет на запястье вибрирует и выводит на экран температуру и давление снаружи. Она старается дышать ровно, хватается за металлические скобы, перекидывает одну ногу, потом другую и оказывается снаружи. Каждый вдох причиняет боль.
Перед ней, она знает, узкий, металлический козырёк, шириной в шаг. Анита помнит его очень отчётливо. Вдоль него стоят ребра антенн, зеркала наведения, дальше вышка эхолота и склон из солнечных панелей. Это техническая тропа для спецов и ремонтников. Зрение Творца все еще не вернулось и в кромешной темноте она пальцами в перчатках нащупывает сетку. Сетка натянута по бокам и не даст ей упасть. Она делает шаг и чувствует силу магнитов на ботинках. Двигается медленно, шаг за шагом. Ветер с силой бьёт в нее, пытаясь сбросить вниз, но магнитные подошвы держат. Она доходит до края сетки и останавливается. Если память офицера Азари не подводит её, то техническая тропа заканчивается в трёх шагах за границами корпуса корабля. Здесь площадка, решётка и лестница, она ведёт вниз, на другой уровень. Она находит защёлку и освобождает засов. Последнее препятствие со скрипом несмазанной калитки распахивается. На краю пропасти самое время передумать. Но другого выхода она не видит. Жизнь все равно не более чем иллюзия, оболочки — фигурки из глины, синие и красные. Во всём, что её окружает, преобладает благородная ложь, красивая и острая, в духе Ордена Хранителей. Молитва убитого горем отца, который просит вернуть ему дочь! И милостивая мать Маат примет его дар и чудо случится.
Людям нужна вера и они поверят, слепо пойдут за богом-отцом, считая что он отмечен печатью бесконечности. Пойдут за мессией! За латирийской марионеткой, за новой религией, придуманной специально для них.
Ложь правит миром. Ложь — меньшее из зол.
Она знает, что не хочет в этом в участвовать, но тогда почему она здесь? Почему здесь все они?
Девять-четырнадцать мечтала спасти мир для людей, хотела принести в Дерентию науку и технологии. Она помнит её твёрдую уверенность, что проект “Мессия” сделает жизнь людей лучше. Теперь они обе знают, что будет не так. Правда в том, что Корпус не стремится помочь людям.
В Латирии они давно стали кастой неприкасаемых. Элитой. Они строят корабли, чтобы выходить за Предел, добывают лёд, растапливают его и очищают воду. Все под Куполами зависят от воды и топлива, поэтому Корпус процветает. Они строят торы, создавая уютные районы для жизни, семейные, безопасные кварталы, но только для своих. Они забывают о простых людях, видят только перспективы для себя и не могут остановиться в приношении жертв ради этих перспектив. Те, кому дана власть стремятся только к еще большей власти, бесконечной власти.
Простые же люди в Латирии выживают на пределе возможного. Каждая новая стычка с властями из-за лимита на воду, из-за тарифов, которые росли каждый год, приближала Сопредельные штаты к гражданской войне. Несмотря на технологический прогресс, люди страдали в первую очередь от классового неравенства. Девять-четырнадцать помнит, как семнадцать районов остались без питьевой воды. Где-то посередине водопровода забило систему очистки, а дублирующая система в эти кварталы так и не была проведена. Вместо помощи эти районы на сто дней оказались в осаде, так власти пытались предотвратить бунты. Людей загоняли, как скот, за ограждения, сбрасывая лед и пайки с воздуха.
То же самое будет и в Дерентии. Простые люди превратятся в дешёвую рабочую силу, а Корпус продолжит процветать.
Стать андром будет особой привилегией, а тысячи андров легко подавят любое восстание.
Хочет ли она стать мессией, которая принесёт людям такое будущее?
Но альтернатива только одна — война.
Если, дерентийцы сами сдадут свои города без жертв и кровопролития, будет ли это меньшим из зол?
Она поднимает лицо к небу и неожиданно для себя начинает молиться. Девять помнит слова, помнит, что шептал Преподобный в приступе экстаза, стоя на коленях у постели умирающей Каттери. Она помнит и повторяет его слова. Молитва тяжёлая, как мешок с песком, язык еле ворочается, но она упорно продолжает повторять слова.
Равианцы с помощью молитвы умели призывать дождь и ветер, менять погоду по своему усмотрению, кипятить воду и даже лечить раны и болезни. Молиться равианцев научили Изначальные. Научили их говорить с Творцом.
Она продолжает повторять и повторять молитву, пока слова не превращаются в набор бессмысленных тягучих звуков. Сейчас она верит как никогда, потому что у неё нет выбора.
Голова кружится, ей не хватает воздуха, она чувствует как резко меняется давление. Тянется и разводит руки в стороны, освобождая крылья из кокона, ткань скафа натягивается от ветра. Не прекращая молиться, она максимально наклоняется вперёд и щёлкнув каблуками, отключает магнит на подошвах. Ветер рывком открывает ее от поверхности и подбрасывает вверх. Ткань крыльев громко хлопает на ветру. Она складывает руки и ныряет вниз головой, в сияющий воздушный океан.
Молитва застревает в горле. Она чувствует поток воздуха, вытягивает правую руку и поток закручивает ее. Дух захватывает от страх и восторга. К своему удивлению, она не падает, а парит. В кромешной темноте вспыхивает свет. Сначала это похоже на пятна, но чем дальше, тем чётче она видит очертания корабля, его обтекаемый контур. Неужели Творец и правда услышал её?
Она ищет и всматривается в борт крейсера, ей нужен один конкретный внешний шлюз на седьмой палубе, на котором, она знает, нет датчика блокировки. Когда-то его сняла Анита Азари, чтобы не вызывая тревоги, летать по ночам. Корабль продолжает набирать высоту. Она складывает руки и пикирует. Ветер свистит в ушах. Волна звука обтекает корпус, мимо проскальзывают яркие, как молнии, вспышки. Самое время вспомнить как инструктор учил Аниту группироваться в воздухе, переворачиваться и приземляться ногами вперёд, как сааг, который ловит когтями добычу. Вот только тогда площадь поверхности была значительно больше, сейчас же ей нужно было поместиться на козырьке шаг на шаг, удержать равновесие и не дать ветру сорвать себя вниз.
Первый заход неудачный, она выставляет вперёд руки и обжигается о раскалённый корпус, вскрикивает и вновь расправляет крылья.
Вторая попытка приблизиться к шлюзу удачная, она бьёт обеими ногами в корпус, магнит срабатывает, она обхватывает плечи руками, чтобы не за что не схватиться и вжимает голову в колени. Дышать тяжело, в груди больно набухают водоросли.
Второй этап, это открыть шлюз снаружи, для этого придётся сделать два шага вправо и дотянуться до рычага. Рычаг, она уверена, раскалён, как и корпус. Она натягивает рукав скифа на ладонь и делает первый шаг. Вдалеке, теперь она слышит, колышется водорослевый лес, она знает как в его тени скользят длинные тела — электрические змеи. Змеи охраняют границы Островов и чувствуя приближение корабля, собираются у края водорослевого леса.
Еще шаг и она резким движением дергает рычаг вбок. Возможно, она просчиталась, и тогда её там уже ждут. Шлюз открывается невыносимо медленно, сначала поднимается щиток, как веко спящего гиганта, потом распахивается зрачок. Она делает еще один болезненный вдох, отключает ботинки и ныряет внутрь, головой вперёд. Кувырок и она снова на ногах. Сначала она замирает и вслушивается, ищет датчики, один чувствуется под потолком, второй на дверях, но оба молчат. Она нажимает на кнопку и шлюз так же медленно закрывается. Высоко-высоко, сквозь пелену взрыва пробивается солнце, она слышит как раскаляется и трещит поверхность купола. Она слышит, как круглые, зеркальные щиты двигаются по периметру небосвода.
Шлюз закрывается и отрезает ее от воздушного океана, теперь отступать некуда. Она прислушивается, где-то за стенкой начинается грузовая палуба и ангар для флаеров, лётные спецы обычно не отходят далеко от своих машин, а вот камеры и сенсоры в этой части постоянно сбоят. То в карты кто-то хочет поиграть, то разобрать и собрать двигатель не по уставу.
Давление в камере восстанавливается быстро, воздушная смесь в норме, но она не торопится избавляться от маски. Она прислушивается и выходит в коридор. В соседнем помещении, она знает, швабры и ведра. В следующем склад для запасных деталей. Дальше технический отсек и бойлерная. Именно из бойлерной, она помнит, идут воздуховоды до медотсека, достаточно широкие чтобы она поместилась. Технический код доступа не изменился и она легко попадает внутрь трубы, хорошо что к вентиляции услужливо ведёт лестница. Отсутствие слоя пыли на решетке говорит, что ее буквально недавно чистили. Она на ощупь находит крепления и вынимает решётку, теперь главное установить ее, находясь внутри. Голоса и смех за дверью заставляют ее торопиться, свет включается и выключается автоматом, могли ли его заметить снаружи? Нет, двери герметичны и не имеют зазора.
Она вталкивает себя в трубу, потом как можно тише пытается поставить решётку на место, но зазоры в которые она должна попасть, все время лязгают. Она замирает и вслушивается. Свет в очередной раз гаснет. Сердце стучит в ушах. Голоса совсем близко. Кто-то гремит ключами и захватами, похоже вахтенные проверяют целостность пломб на служебных помещениях. Дверь открывается и почти тут же закрывается. Шаги и голоса удаляются. Она дрожащими руками устанавливает решетку и ложится лицом в пыль.
Зачем она здесь?
Какая ей польза от Доктора и Преподобного? Взять флаер на солнечных батареях и бежать. Ее останавливает только одна мысль — Терранс смог сбежать, а значит, возможно еще существует та вероятность, которую ему обещала Мелисса, та, в которой именно он станет императором, а не новая марионетка доктора Нада. Что это ей даёт? Меньшее из зол?
Мышцы болят, болит обожжённая рука, в легких все сильнее разбухают водоросли и давят изнутри. Боль в груди еле выносима, она снимает маску и медленно вытягивает из себя нити водорослей. Маска многоразовая. Нити можно заменить. Она отбрасывает в сторону похожие на мох зеленые щупальца, которые еще продолжают сокращаться. Ее тошнит и она глубоко дышит. Затхлый воздух из вентиляции не впечатляет. Отдохнув, она переворачивается и ползет вперед, ей надо преодолеть полторы палубы. Маршрут она слышит отчетливо. Ее единственный шанс, что никому и в голову не придет, что она может вернуться. Никому, кроме адмирала. Ведь он может видеть вероятности и знает, как она поступит. Так ли это? Гадать бесполезно, придётся проверить.
Добравшись до цели, она обнаруживает что медотсек пуст и холоден, как ночной океан, а с потолка капает охлаждающая жидкость. Она видит звук, он расходится волнами, видит круги на поверхности темноты. Двери, похоже, упакованы пеной, значит было подозрение на утечку воздуха.
Куда тогда могли переселить не совсем здоровых заключённых? Память Аниты Азари моментально находит ответ, она разворачивается и меняет направление.
Флотские врачи уже давно несут на кораблях две вахты, сутки в медицинском отсеке и сутки в храме, как капелланы. Также у них две строчки в платёжной ведомости, поэтому за их счет чаще всего гуляют матросы и закрываются дыры в доп обеспечении. Она быстро находит нужный поворот трубы и вот перед ней уже вентиляционная решетка. Обычно молитвенный зал пуст, он заполняется койками для раненых лишь при необходимости, в этот раз его использовали вместо тюремной камеры.
Девять слышит Преподобного, он молится. Она вслушивается в слова и узнает равианский, язык людей первой волны, но слова молитвы не те, которые она помнит.
— Не получается, — говорит старик, она чувствует усталость в его голосе и отчаяние.
— Пробуйте еще, Преподобный, — отвечает ему доктор. К ее удивлению, доктор не просто жив, он еще и перестал заикаться. Его голос звучит громко, слова эхом разносятся под сводами молитвенного зала.
— Доктор вы уверены, что символы нарисованы правильно? — спрашивает Преподобный и видимо не в первый раз. Девять слышит шаги доктора, все такие же прерывистые и мелкие.
— Как из учебника, — говорит доктор. — Главное тут фонетика, говорите громче и тяните выше.
Хлопнув в ладоши, она всматривается в линии звука. Видит Преподобного на коленях перед алтарём и доктора рядом с ним. Старик совсем иссох и еще больше сгорбился, будто знания открывшиеся ему, тяжелее камня. Доктор же напротив расправил плечи и словно бы стал выше ростом. Оба они стоят внутри круга. Она чувствует точку контакта и пять йондалей пространства. Рисунок на полу у алтаря — йондаль воздуха, он аккуратно вписан внутрь символа второго порядка — звезду. Кто их нарисовал? Неужели доктор помнит (не)периодическую таблицу? Или это дар, который Мелисса даровала Преподобному? Она знает, что так выглядит портал, но не слышит есть ли цепочка, соединяющая эту точку с другой такой же, остается только гадать активна ли она или рисунок на полу для красоты, но теперь она понимает о чем молится Преподобный. Он просит Творца запустить древнюю систему и открыть им дверь. Это кажется настолько невероятным, что из всех помещений на крейсере пленников заперли именно в молитвенном зале, в единственном помещении, где есть точка контакта для портала. В совпадения она не верит, значит, кто-то хочет чтобы они сбежали.
Преподобный продолжает молиться, призывая Творца услышать и ответить. Память Мелиссы подсказывает, что портал можно открыть и без Творца, нужен только проводник. И проводник есть, он течёт в её венах. Кровь, синяя от сеорида. Что там говорила мэтресс про кнопки на терминале? Если все автоматизировано, то должно работать автономно, даже когда Творец не слышит. А еще молитву видит не только Творец, ее еще слышит Эбо. Сможет ли она вспомнить на какие команды реагирует система в автономном режиме?
Звуковая волна ослабевает, она снова хлопает в ладоши и вслушивается. Не находит ни Око, ни визоров, только дверь. Она огромная и по традиции Единой церкви каменная, с выбитыми ликами Святых покровителей звёздной колонии.
На этот раз доктор и Преподобный слышат хлопок и оглядываются по сторонам. Преподобный окончательно выбился из сил, он опирается на алтарь и вытирает пот со лба.
Время вышло, надо принимать решение. Она разворачивается ногами вперед, выбивает решётку вентиляции и та с грохотом падает на пол. Потом она быстро снимает тяжелые магнитные ботинки и прыгает вниз. Она уже слышит, что времени почти не осталось, за ней уже бегут андры. Приземляется она тихо и удачно, всплеск от удара о пол высвечивает все углы зала, словно кто-то включил свет. Она видит свой путь через зал и быстро бежит в центр, к алтарю, к узору печати перед ним.
— Всемилостивый! — кричит Преподобный. — Живая!
И тут по периметру загорается аварийное освещение и начинает кричать сигнал утечки воздуха.
Йондали внутри круга, на которые так долго и безуспешно молился Преподобный, вспыхивают и начинают вибрировать, создавая волну звука на определённой частоте. Она слышит их, как слышала бы музыку.
Кто-то активировал печати ровно тогда, когда она оказалась здесь.
Никаких сомнений, что это ловушка, но выбора нет. Сигнал утечки воздуха звучит все громче, а вокруг печатей на полу закручивается по спирали плотный туман. Девять видит его, как видит звук, чувствует как по полу стелется холод.
— Айя, — кричит Преподобный. — Хватайтесь за мою руку!
На месте круга уже зияет разлом, будто камень треснул, трещина ширится и отбрасывает тень на алтарь, тень маслянистая и глубокая, как воды Сеятеля.
— Айя, быстрее! — кричит Преподобный. — Прыгать надо всем вместе!
Корпус корабля сотрясается.
Она бежит босиком и пол под её ногами трескается. Преподобный хватает её за руку, она хватает за руку доктора и все вместе они прыгают в провал.