Она поворачивает голову и виски пронзает резкая боль. Ей снова установили внешний контур. Ободок вокруг головы еще горячий, как и контакт за правым ухом. Она чувствует как ее тело погружают в холод геля. Из-за низких температур изнанки кожа потрескалась и чтобы спасти её от распада, тело кладут в восстановительную камеру. Она нащупывает перила внутри камеры. В невесомости хочется за что-то держаться. Слова приходят из глубины колодца и на мгновение ей кажется, что она знает, кто их произнес.
— Найнэ, я знаю, что ты меня слышишь, — говорит голос мэтресс лен Валлин. — Открой глаза, система должна получить файл для корректировки сенсоров.
Девять слышит и на нее накатывает острое чувство разочарования и тоски. Только десятая называет её Найнэ, не просто цифры в углу экрана, а имя. Попытка убедить себя, что каждая из них полноценная личность. Она не верила в это тогда, не верит и сейчас. Они — инструменты, и как у каждого инструмента, у них есть предназначение. И Тэнэ своё выполнила, скопировала себя в тело мэтресс лен Валлин с помощью вируса. Всё случилось именно так, как они и планировали. Технически они с Тэнэ — информационный вирус. Девятая версия и десятая версия копии памяти. Обе созданы по образу и подобию. Первоисточник — офицер латирийского флота Анита Азари. И только в чертогах Творца, в корнях Единого Древа, их память снова станет единым целым, но для этого им предётся выйти за границу Предела.
Проект “Оптоларс” был создан благодаря памяти Аниты. Все исследования доктора Нада заходили тупик, до тех пор пока Анита не доверила ему свои сны. Именно они стали источником создания вируса и помогли вернуть из небытия секрет бесконечности. Бесконечности, от которой нет лекарства. Анита Азари не простая фигурка из глины, а изначальная сущность, как и Мелисса. Девять не знает, осознанно ли Анита помогала воскресить вирус, но тот факт, что она сбежала, прихватив с собой какую-то собственность корпуса, бросает на неё тень вины. Вот только зачем ей возвращать вирус?
Мелисса появляется как всегда внезапно.
Ее язвительный смех, как колокольчик, звенит в голове.
С тех пор, как они покинули затопленный корабль в проливе у Трех столбов, она впервые так отчетливо и громко звучит в ее голове, но в этот раз смех не вызывает раздражения, а лишь усталость.
Перед лицом последствий не так уж и важно была ли это преступная небрежность или чей-то умысел. Главный урок, который тебе стоит усвоить — нельзя отрицать свою природу, — говорит Мелисса. — Если бы Анита не пряталась от самой себя и от того, кто она, то её изначальная память не протекла бы сквозь щели в Тени. А вот ещё один урок, Творец даровал тебе власть видеть то, что еще можно изменить, но ты отвернулась от него. В вероятностях была лазейка, а ты ее упустила! Ты помнишь как встретила в лифте дая Кальвеста? Заговори ты с ним и все было бы иначе! Он из сопротивления, он помог бы вам выбраться с крейсера и вы не оказались бы по ту сторону изнанки. И что самое важное, все остались бы живы!
Девять слышит притворное сожаление в её голосе.
Девять злится, тянется и резко выдёргивает контур из-за уха. По шее течёт горячая кровь, а тело ощущает спасительную невесомость. Ее больше нет здесь. Забвение длится мгновение и вот она снова здесь, лежит и слушает.
Ее вынули из восстановительной камеры и переодели. Она чувствует лопатками жёсткую койку, наклоняет голову и чуть постукивает пальцами по гладкой, холодной поверхности под собой. Глухой, еле заметный звук создает волну. Она считывает ответ почти мгновенно, все, отчего отражается звуковая волна, проявляется в ее голове яркими линиями, как рисунок белым мелом на черном холсте. Ее способности меняются. Она все быстрее собирает картинку и видит её очень четко, до мельчайших деталей.
Эта камера когда-то была санитарным блоком. Все помещения в этой части линкора до сих пор имеют несколько уровней защиты, но этот блок особенный. Пол и стены здесь покрыты многослойным пластиком, за которым спрятаны излучатели. Если включить их все одновременно, то сущность можно отделить от оболочки и создать проекцию. Изначальные в шутку называли их разлучателями.
Девять спускает ноги с койки, но не касается пола, слишком высоко. Проводит рукой по гладкому черепу. Ее память все еще занимает оболочку Каттери лен Валлин и для всех она выглядит как девочка двенадцати лет. И девочка эта сидит в пустом холодном санитарном блоке, в отсеке 2-4-У, бывшей когда то анализаторной. Мертвые панели под ногами говорят ей, что корабль постарел, как и их бесконечная память.
Когда Изначальные прилетели на эту планету, безымянный Алькаан был пустым и чистым, как чисты были и намерения людей, они прилетели строить новый дом. И они построили его, а потом разрушили. И каждая новая волна шла по этому роковому пути, снова и снова. Потерявшие разум, в погоне за бесконечностью, люди строили и разрушали. И множество, бесчисленное множество раз все теряло свой изначальный смысл и обретало его вновь.
В колодце памяти плещется вечность, которую Девять чувствует, но не может осмыслить. Колодец говорит ей о начале мира и о том, каким будет его конец. Ей кажется будто она сама никогда и не существовала, что она просто мелкий, белый песок в пустыне Арради. У нее дрожат руки и воздуха будто становится меньше. Девять вязнет в пустоте, где она ничтожное мгновение, которое человек зовет своей жизнью.
Ее колотит от холода. Она обхватывает себя за плечи и подтягивает колени к груди. Скаф сняли, на ней хлопковый сплошной комбинезон, как был на Преподобном. Девять вспоминает холм из соли и хотя знает, что сущность и память бесконечны, но всё равно скорбит, потому что верит в смерть. Разве Анита Азари не умерла, когда стала девятой? А потом снова, когда стала десятой? Для мира живых, безинкубаторных, Преподобный Даниил мертв. Где бы он не родился заново, без синхронизации с Эбо ему придется начинать жизнь сначала, а значит он будет уже совсем другим человеком. Может это и к лучшему, жизнь должна расти, ты должен расти, непрерывно, круг за кругом, как годовые кольца у деревьев. И надо уметь уходить, уступать место. Не зря даже изначальные вынуждены отбрасывать Тени, глубина колодца отнимает рассудок и бесконечность превращается в кошмар.
О великий гаард, смилуйся надо мной! — смеётся Мелисса. — Послушай, дитя, твоя жизнь и вся жизнь на этой планете в твоей власти! Жизнь это не тело и даже не разум, жизнь — процесс передачи информации. Усложняется информация, усложняется и процесс. Алькаан своего рода, колыбель для жизни. Осознай свою власть над ним и сможешь изменить всё! Сделаешь этот мир таким, каким захочешь! Рай и благоденствие! Никто не уйдет обиженным!
Девять злится, она знает, что Мелисса манипулирует её благими намерениями. Соблазняет. Трудно устоять, когда тебе предлагают изменить мир к лучшему.
Пока ты не наделала ещё каких-нибудь глупостей, может договоримся? — продолжает Мелисса. — Ты ведь не понимаешь, что происходит и зачем оно происходит, а я могу помочь. Уберечь тебя от ошибок. Рассказать про систему “Аватара” например. Мэтресс до сих пор пользуется ей и очень успешно. Поверь, тебе очень нужна эта информация, особенно сейчас, когда оболочкой Ванессы владеет твоя подружка Десятая. И как только ты попытаешься соврать ей о том, что с вами случилось, назад дороги уже не будет. Ты окончательно утратишь ее доверие. К сожалению, программа аватары вшита в твои конфигурации, поэтому любой инкубатор их копирует. Куда бы ты не сбежала, с помощью “Аватары” она всегда будет знать, где ты и что видишь. Она в буквальном смысле будет в твоей шкуре, как все это время была мэтресс лен Валлин!
Каждое слово Мелиссы добавляет немалого веса к чувству беспомощности. Она ни на что не может повлиять, она марионетка!
Девять все глубже и глубже погружается в пучину отчаяния.
Чего тебе надо? — мысленно выкрикивает Девять.
Свободу, как и тебе, — отвечает Мелисса.
Девять вскакивает с койки и начинает ходить от стенке к стенке. Свобода это очень заманчивое слово, но в устах Мелиссы оно может означать все, что угодно. Мэтресс не просто так создала для нее ловушку из которой сложно выбраться, Мелисса слишком опасна чтобы выпускать ее на свободу. Они все опасны. Все Изначальные. Они перестали быть людьми, стали слишком далеки от жизни.
В этот момент дверь в отсек 2-4-У открывается и на пороге появляется сначала невысокая фигура телохранителя, а следом ступая медленно и степенно, входит Тэнэ в теле Ванессы лен Валлин. Контуры ее фигуры размываются, смешиваясь с темнотой коридора. Девять всматривается и понимает, что на ее груди нет ключей. Мелисса помнит, что ключи эти висят на шее мэтресс всегда и в любой ипостаси.
Девять пытается вспомнить для чего они, но не может.
Телохранитель вносит кресло и ставит его у стены. Тэнэ садится.
Тэнэ не доверяет ей и не собирается выпускать из этой комнаты. В подтверждение ее мыслей рамка вокруг двери загорается, меняя режим на безопасный. Рамка, конечно, не убьет ее, если она попытается сбежать, но будет больно.
— Садись, Найнэ, нам многое нужно обсудить.
В голове звучит голос Мелиссы:
Когда они придут к власти, будет уже не важно живой символ или мёртвый, они просто прибьют тебя к кресту и выставят на главной площади, будешь вдохновлять смертных своим бессмертием!
Девять вдруг видит маленькую, слепую девочку в клетке, клетка эта подвешена на столбе, на площади перед дворцом Императора. От оболочки остались только кости обтянутые кожей, они чуть прикрыты лохмотьями почти сгнившей ткани. Девочка поднимает голову и черные провалы глазниц смотрятся на Девять через темноту вероятности. В ужасе она понимает, что Мелисса это не придумала, это возможное будущее. Её будущее.
Слушайся меня, — говорит Мелисса. — И мы всё исправим!
— Думаю, ты уже знаешь, что доктор Нада не может выгрузить твою память в оптоларс, как и мою, — говорит Тэнэ голосом мэтрес лен Валлин. — Это особенность наших оболочек, они меняют структуру вируса, вирус же в свою очередь меняет изначальный код сущности, это уникальный симбиоз, который запирает две личности в одном теле. Думаю, что Анита Азари прекрасно знала какой будет эффект от слияния вируса и оболочек, а значит, так и было задумано. Так ради чего мы на самом деле были созданы? Ты ведь тоже задаешься этим вопросом?
Девять садится на пол, спиной к стене и скрещивает ноги. Руками она касается пола, пальцы бесшумно барабанят по пластику.
Девочка и старуха, начало и конец, здесь и сейчас они сидят друг напротив друга. Кто-то долго и упорно подгонял вероятности, чтобы они оказались в этой комнате. Девятая и Десятая версия Аниты Азари. Ради чего?
— Мы — троянский конь, — говорит Девять, хотя плохо понимает что это значит. Смысл ускользает, оставляя оболочку из букв.
— Найнэ, что бы там ни было, мы должны объединиться, — говорит Тэнэ. Девять слышит усталость в ее голосе и к своему удивлению страх. — Доктор не может контролировать нас и потому боится, в тайне он уже собирает совет Новой Коалиции. Он будет терпелив, но лишь до завершения первый фазы проекта, после которой, как он думает, мы станем ему не нужны. — Тэнэ делает паузу. — Доктор Нада не знает, что из-за вируса изначальная память останется бесконечным придатком к нашему праху. И ведь не скажешь, что не обрели желаемое, — смеется Тэнэ.
— Ты не сказала, — констатирует Девять. — Не сказала ему правду.
— Такую правду недостаточно сказать, ее надо вспомнить.
— Паломничество и покаяние на алтаре Матери Маат, — говорит Девять. — Это твоя идея?
Тэнэ кивает.
— На островах Латирия не имеет власти, а когда творишь чудеса, самое важное — независимые наблюдатели. У нас будут тысячи свидетелей. Скорбь и искупление. Терранс выберет что-то нейтральное, торговый фрат или плоскодонку и попросит милосердия Матери. Сложность в том, что авару нельзя доверять, но я ставлю на его упрямую натуру, он захочет победить. Он еще и сам поверит в истинность нашего чуда.
— Но разве мы не упустили свой шанс? — спрашивает Девять. — Я же не вышла из того портала вовремя. Будущее не случилось.
— Адмирал Эвориан предложил свою помощь. Мы вернем тебя обратно. Вторая попытка, Найнэ, вторая и последняя. Я прошу тебя не ради тщеславия доктора или Латирии, ты же знаешь, что ставки намного выше.
— Я не доверяю адмиралу, — говорит Найнэ. — Уверена, он больше нас знает о том, что происходит, но молчит.
— На доверие у нас времени нет. Пожалуйста, в этот раз сделай все правильно, — говорит Тэнэ и мэтресс тяжело поднимается из кресла. — Мессия нужна людям, только чудо может объединить их, а если Творец и правда собирается уничтожить наш мир, то без единства нам не выжить.
— Маат вернет авару утраченное, — шепчет Девять. — Что помнит ваша новая кукла? И что вы сделали с моим Террансом? Выкинули в шлюз?
— Идёт война, — говорит Тэнэ. — Кто же выбрасывает оружие?
Рамка вокруг двери гаснет, входит телохранитель, а следом за ним медленно переставляя через высокий порог все шесть ног, вваливается сикор. Машина тыкается, как слепая, но потом определяет направление и двигается к ней. Девять видит вещевой мешок, он покачивается между вытянутыми вперед металлическими конечностями. Она берет его и открывает, внутри лежит скаф. Прежде чем выйти за порог, Тэнэ оборачивается и добавляет:
— Анита Азари вернула вирус, чтобы спровоцировать Творца на конец света, мэтресс в ответ вернула ту, которая способна остановить его, а какой ценой, решать придётся нам.
Адмирал приходит минут через двадцать. Ни колец, ни серёг, волосы безразлично зализаны назад. Он снял форму и на нем обычный рабочий комбинезон, а поверх аюба, плотная, с капюшоном. Девять чувствует даже структуру ткани, определяет плотность на слух. Адмирал заходит и закрывает за собой двери. Загорается защитная рамка. Она встаёт ему навстречу, но пока не понимает. Адмирал достаёт из кармана коробочку и протягивает ей.
— Открой, — командует он. — Один твой, второй мой.
Она берет коробочку. Он отворачивается от нее, достаёт что-то еще из второго кармана, садится на корточки и начинает рисовать. Девять не узнает йондаль, который адмирал рисует на полу. Символ чем-то похож на тот, в молитвенном зале, но она не чувствует точку контакта. Когда адмирал заканчивает симметричный рисунок, уже во всю светится, ярким, синим цветом. Мел в его руках светится так же.
— Да, ты все правильно поняла, это сеорид, мелок намного эффективнее, чем лить наследную кровь.
— И купить его можно в любой лавке, — цедит сквозь зубы Девять. И хотя она не видит лицо, но слышит реакцию адмирала. Он смеется над ней.
— Когда сама научишься отматывать Тропы назад, тогда лавка тебе не понадобится, а пока смотри и молчи. Это йондаль из (не)периодической таблицы, повезло тебе, что я знаю, как им пользоваться и точно знаю время и положение Творца, чтобы рассчитать куда надо вернуться.
— Хочешь сказать мы вернемся назад во времени?
— Нет никакого времени, все всегда происходит сейчас, просто надо бросить якорь в другой точке. Вставай напротив меня, якорь держи крепче. Смысл в том, что материя знает о существовании времени, а сущность — нет, значит наша цель убрать препятствие. Как только исчезнет тело, исчезнут и ориентиры, чтобы вернуться надо обязательно знать точные координаты Творца и интервал между точками сохранения.
— Этому где-то учат?
— Математике? Конечно, в университете, — смеется адмирал. — Но ты вроде там училась, я уже и со счета сбился, сколько раз!
— Я про йондали, — уточняет Найнэ. — Печати, как их создавать и рисовать?
— Учат, всему где-нибудь да учат, но проще вспомнить. У тебя же есть колодец Мелиссы, попроси богиню поделиться знаниями.
— Откуда ты знаешь про Мелиссу?
— Я же сказал, когда знаешь как было, то видишь и как будет.
Адмирал встаёт внутрь печати и указывает ей встать напротив. Она делает шаг вперёд, открывает коробку и достаёт две ровные, отполированные до блеска пирамидки. Пальцами она чувствует выгравированный на дне рисунок.
— Прикладывать плотно, узором к коже, понятно? — говорит адмирал и показывает на внутреннюю сторону запястья.
— Где мы окажемся?
— В предыдущей точке сохранения.
— А если эта точка нам не подойдет? Можно вернуть все обратно?
— Извини, дон а ви, но нет, это уже Тропы несбывшегося, не мой уровень доступа. Ну что, готова?
— Вдруг все станет еще хуже чем было?
— Значит будет нам всем урок смирения. Сейчас выбор невелик, надо исправлять то, что ты натворила.
— Я натворила? Это твоя ловушка убила Преподобного!
— А твое упрямство уничтожило лучшую вероятность, которая у нас была. От тебя требовалось только выйти на другую сторону через ту трещину! Все было идеально рассчитано и вдруг ты решила проявить свободу воли! Копаться в выгребной яме вероятностей целого мира, такая себе работенка, — рычит адмирал. — Думаешь мне нравится выбирать? Смотреть, как люди уничтожают друг друга? Хочешь я покажу тебе, что останется от Дерентии после чудовищной войны, которую начнет Новая Коалиция, если Терранс не станет Императором? Ты пройдешь через портал, поняла меня? Держи якорь крепче и прикладывай к запястью! На счет три ныряем! Раз!
— Хорошо, — твердо отвечает Девять. — Ныряем.
Она прикладывает дно металлической пирамидки к запястью и светящийся круг печати мгновенно уходит у нее из-под ног.
Под ногами пустота, а вокруг темнота и сначала Девять кажется, что ничего не изменилось. В голове крутится мысль, что невозможно исправить этот мир, он соткан из иллюзий и мифов, а те, кто способен на это, давно не люди. Как изменить мир, когда ты просто песчинка, которую носит ветер? И что значит эта песчинка для жерново в огромной пустыни?
Девять чувствует холод, он бросается ей в лицо и хватает за горло. Холод Изнанки.
— Айя! — слышит она крик доктора. Слышит, как хрустит соль под ногами. Голос доктора доносится издалека. Она не реагирует. Пальцы ее крепко сжимают плечо Преподобного. Она уже понимает, сейчас он умрет.
— Айя, я вижу! — снова кричит доктор. — Смотрите, яркий свет!
Она наклоняет голову, она знает, что сердце Преподобного остановилось, но если они поторопятся, его еще можно запустить.
— Айя! — снова повторяет доктор. — Посмотрите! Мы спасены!
Преподобный почти бесшумно заваливается на бок, она уже чувствует его тяжесть и кричит доктору:
— Помогите мне! Быстрее же! Мы должны успеть вынести Преподобного на ту сторону!
Она пытается приподнять тело старика, но ей это не по силам. Отчаяние накатывает волной.
— Доктор! — кричит Девять. Она вцепилась в Преподобного и не может отпустить. Старик здесь из-за нее, она должна попытаться его спасти. Девять слышит совсем рядом тяжелое дыхание доктора и в этот момент понимает, что это бесполезно. Даже вдвоем они не унесут тело далеко. Доктор, наконец, понимает, что происходит, наклоняется и судорожно ощупывать шею Преподобного в поисках пульса. Панический выдох и вдох, похожий на всхлип, говорит ей что доктор его не нашел.
— Айя, — в голове доктора слышится отчаяние. — Он мертв!
Она нащупывает руку доктора и ухватившись за нее, поднимается на ноги. — Бежим, — говорит Девять. — Мы должны успеть на ту сторону!
— Да, айя, да, — стонет доктор. — Простите меня. Простите! Она сказала…
Она не понимает до тех пор, пока боль не разливается в области левого виска. Он удара Девять падает на правый бок, доктор тяжело дышит и все повторяет:
— Простите, айя, простите!
Голос доктора удаляется, а ее голову охватывает звенящая боль. Только когда свет портала гаснет, она твердо осознает, что доктор и правда бросил ее здесь. Бросил, потому что Мелисса ему приказала.
Она опять не попала на ту сторону.
Последнее, что она слышит, это голос адмирала в своей голове:
— То есть, когда я сказал тебе, что Дерентия превратится в обугленные головешки, тебя это не впечатлило?
Она чувствует, как густая, синяя кровь, стекает от виска по щеке и от отчаяния хочет выть. Она не справилась. Проект “Мессия” провалился и теперь война неизбежна. Все отпущенное Алькаану время мир будет гореть.
Так уже было и так будет.
С этой мыслью она летит куда-то в пустоте и невесомости, ей больше не за что держаться.