— Да, — загородил собою друзей мистер Вулпис, — и тем самым — вынесли себе приговор! Возможно, не сделай вы этого, я бы обошелся с вами с меньшей жестокостью.
Слова приземистого лиса и его боевой взгляд насмешили великана. Правда, так как тот давно не смеялся, звуки, выходившие из его отечного рта, не имели ничего общего с эмоцией веселья. Это был хриплый кашель, только с вздернутыми вверх уголками губ.
Прокатившись вперёд ещё немного, великан проверял, достаточно ли смелости в угрожающих ему животных, чтобы не разбежаться под его необъятной тенью.
Сеньор Эрнандес зашелестел крыльями, труся. Но, видя, что заставляет своим поведением улыбку великана шириться, выпятил на него грудь и набрался отважной серьёзности.
— Ты! — рыкнул великан, вглядываясь сверху вниз на лиса. — Я помню, как ты откусил моей малышке руку и сбежал! В тот день погибло много людей! Думаешь, я допущу, что бы ты разгуливал по комплексу живехонький?
— Рад, что вы признаете меня живым! — насмехался над громадиной из плоти и стали мистер Вулпис. — Но что б вы знали — это не ваша заслуга. Да, вы сотворили меня, но быть живым я научился сам. Как жаль, что за столько веков вы так и не поняли, что жизнь заключается не в бессмертии, а в том, чем вы успеете заполнить свой короткий срок пребывания в этом мире, в том, что оставите после себя. Жизнь существует только в борьбе со смертью, точно также и добро имеет значимость, лишь пока ему есть чему противостоять. Вы умерли много лет тому назад, в час, когда победили смерть. И поэтому, господин великан, мы с вами оба — ходячие мертвецы. Так давайте решать проблемы по-честному, на равных, один на один, мертвец против мертвеца!
К концу рассуждений мистера Вулписа на великане не было лица.
— Моя дочь не мертва! — возразил он агрессивно. — От меня-человека и в самом деле мало что сохранилась. Но тело Александры цело. — Он стиснул зубы до бела в деснах. — И было бы ещё целее, если бы ты не откусил ей руку! Ты у меня в долгу, наглец! И отдашь мне его — хочешь того или нет!
Великан откинул многокилограмовую конечность назад для замаха и пробил им как молотом пол. На месте мраморной плитки задымилась пыль.
— Не думай, что я промахнулся! — зондировал он своим механическим глазом колонны, выискивая, куда попрятались животные. — Я просто размажжу тебе лапы, чтобы ты больше не убегал! — Тепловизор распознал за крайней к окну колонной две фигуры — ворона и кошку.
— Как низко с вашей стороны сражаться с безоружными! — возник перед визором с увеличенным изображением облик лиса. Визор отдалился, чтобы адекватно рассчитать расстояние до цели. Затраченные на фокусировку доли секунд спасли мистера Вулписа от очередного удара.
— Жанна! — шепнул сеньор Эрнандес на ухо кошке. — Давайте к лестнице!
Воспользовавшись отвлечением мистера Вулписа, ворон потащил Жанну за лапу к выходу, к двери, медленно задвигающейся вниз.
— Стойте! — одернула его кошка. — Дверь закрывает Александра!
— Да, чтобы мы успели сбежать!
— Или потому, что на лестнице враги!
Жанна оказалась права. Дверь вдруг ускорилась, словно Александра выжимала из себя все силы, чтобы перекрыть проход. На лестнице шарахнули взрывы. Воздушный дрон с двумя вертолетными лопастями попытался заскочить внутрь и даже выстрелил по колонне, но был раздавлен всмятку железом. С тремя хлопками из него извергнулось пламя.
— Мы в тупике! — взвизгнул не совсем по-пиратски сеньор Эрнандес.
Слабость, копившаяся в теле Жанны, заставила лапы сложиться в коленях.
— Что я наделала? — прыснули слезами её глаза.
— Жанна, милая, сейчас не до самобичевания! Давайте спрячемся, прошу!
Сеньор Эрнандес с тревогой наблюдал, как великан в слепой ярости орудует клешнями по стенам, полам и колоннам, силясь зацепить мистера Вулписа. Для того, кто нуждался в рабочем органе робота, он был не шибко деликатен.
— Мы могли бы уйти по воздуху! — осмотрел свои крылья ворон, но Жанна его не слышала.
— Всё это происходит из-за меня! — уткнулась она мокрым носом в ладони. — Почему я не могла жить так, как жили вы, дядя!
— Как я, Жанна? — рассердился сеньор Эрнандес. Он насильно убрал лапы Жанны, открывая ей мордочку, чтобы заглянуть в глаза, из которых смотрело на него отражение его амбициозной юности. — Я растратил свои дни на несбыточные мечты и стены, эти проклятущие стены! О, Жанна, я никому не пожелаю такой глупой жизни! Не надо равняться на меня, не надо равняться на Розу! Она такая же, как и я… пленница своих иллюзий. — Сеньор Эрнандес приподнял подбородок Жанны вровень к своим глазам. — Ты первая, кому удалось по-настоящему пожить. Не жалей ни о чем! Даже если ничего не выйдет и мы здесь умрём, мы хотя бы будем знать, что не сидели сложа лапы и…ха-ха крылья! Хотел бы я быть тем юным собой, но только со с нынешними старыми мозгами, чтобы взять лапу Розу и… изменить её жизнь! — Ворон перебарывал нахлестывающие слезы, но с болью, пленившей его сердце годами, справиться не смог. Она отразилась на его седых висках, над бровями, во взгляде и даже в улыбке, которой он утешающе улыбался своему прошлому в лице Жанны. — Прощай, Жанна, — обнял он ее так сердечно, как только мог. — Прощай, Роза…
— Дядя Аурелио, вы о чем? — Душа Жанны похолодела от дурного предчувствия.
— Обещай, что будешь жить за меня, милая. За меня и за свою мать. — Сеньор Эрнандес выпустил обомлевшую от его необъяснимых прощаний кошку и расправил плечи.
Ни великан, ни мистер Вулпис, которым он раздробил уже несколько колонн, не ждали нападения с высоты, более того — они не ждали этого от претенциозного ворона, настолько храброго на словах, насколько трусоватого на деле.
— Это тебе за Розу! — издал сеньор Эрнандес воинственный клич и пикировал на голову великана. Царапая визор когтями, ворон стал клевал того в глаз.
Мистер Вулпис раскинулся на полу в сколах от колонн и стены, среди сотен ям и выбоин, которыми по милости великана было усеяно всё вокруг.
Мраморный песок осветлил его обнажённую спину и шерсть между ушами. Забывая, что мистер Вулпис мек, при чем — один из сильнейших, — Жанна приятно удивилась, когда тот как ни в чем не бывало стал на лапы и стряхнул с себя побелку.
Великан ругался, мучаясь от боли, от человеческой крови вороний клюв побагровел. Терпя удары и щипки неуклюжих механический клещей, с которыми чёрные перья сыпали направо и налево, сеньор Эрнандес, между делом, крикнул:
— Ну что ты стоишь, Фог? Забирай Жанну и беги!
Мистер Вулпис, не колеблясь, повиновался приказу самоназванного капитана, вытянув Жанну из оцепенения хватом механических пальцев за пушистое запястье.
— Куда вы? — невольно переставляла та лапами в след за лисом.
Когда они обошли великана и выбежали в коридор, Жанна стала стала настойчивее:
— В самом деле! Что это на вас нашло, господин управляющий? — пыталась тормозить она пятками о пол, — вы же не думаете бросить в беде дядю Аурелио? Он же… он же погибнет!
— Я понимаю ваше беспокойство, Жанна! Но у нас нету выбора!
— Выбор есть всегда!
Мистер Вулпис был вынужден расслабить пальцы, так как Жанна в своём упрямстве нарывалась сломать себе лапу.
— С ним всё будет хорошо! — наврал лис. — Сеньор Эрнандес не умрёт! Я вам обещаю!
— Ладно, черт с вами! — выругалась Жанна. — Но знаете, господин управляющий — без обиняков! — если с ним что-то случится… — У неё едва не вырвалась фраза: «Я вас ни за что не прощу!», но она вовремя напомнила себе, что виновница всего происходящего — она одна. Куснув кончик языка, дабы тот больше не вёл себя так развязно, Жанна опустилась на четвереньки и обогнала лиса, тем самым обрывая ему возможность задавать вопросы. Через секунду лис нагнал ее, виновато-хмурое выражение на мордочке кошки уступило место негодованию. Мистер Вулпис бежал пообок от неё на четырёх лапах, и это было одновременно смешно и необычно.
— Что ж, на четырёх лапах и вправду удобнее бегать, — смущённо отвёл взгляд мистер Вулпис, на что Жанна растаяла улыбкой.
Глава 39
Небо
— Все называют его «детской комнатой», хотя фактически — это целый этаж, объединенный с лабораторией. Допуск сюда ограничен. — Дыхание Ариэль сбивалась. Она уже набегалась по коридорам от роботов, пойдя на поводу у своей симпатии к незнакомцу из сказок. Следуя карте комплекса, которую она начеркала своей неумелой лапой, Ариэль сумела привести Боуи и его подружку Корги на этаж, что Александра, или точнее — её голограмма, никогда не покидала, так как компьютер мог транслировать сознание девочки в голографическую структуру лишь в пределах данной локации.
— Так вы лично с Александрой не знакомы? — Боуи шествовал впереди, смотря строго перед собой, обшаривая широким дулом электрической пушки пространство лестницы.
— Нет. Как и многие из нас.
— А ты, Корги?