— Хватит! Пусть Ганц сам решает, как ко мне отнестись.
Жанна суетливо поднялась с пола, чувствуя, как уши горят стыдом.
— Ох, простите, господин управляющий! Я просто не могла слушать, как она настраивает Ганца против вас.
— Я польщён вашей заботой, но мне не нужна оценка со стороны. Я знаю, каков я.
Семь прыснула со смеху:
— Тебя сделали так, чтобы ты считал себя живым, вот и всё! Твои привычки, манеры и всё остальное — просто часть твоего мозгового механизма. Убери её — и Фог Вулпис, которого мы знаем, перестанет существовать.
Бедный Ганц крутил головой. Судя по всему, этот разговор был ему невыносим.
— Давайте есть! — предложил он.
Но даже вкусный ужин не смог убрать враждебную атмосферу, разразившуюся между гостями и хозяйкой. Ганц, который искренне хотел всех порадовать, был удручен этим до глубины души.
На его правом копыте стоял бионический протез с тремя грубо обрисованным пальцами. Мистер Вулпис невольно глазел на то, как олень ловко орудует ложкой, а Семь всё замечала, и самодовольная улыбка не сходила с её губ. У мыши была отдельная маленькая тарелочка, вмещающая в себя одну чайную ложку супа.
Чтобы разрядить обстановку, Жанна нахваливала Ганца и его кулинарный талант, но, как говорится, переборщи с комплиментами — и твою вежливость сочтут за лицемерие.
Жанна беспомощно поглядывала на мистера Вулписа, но тот сейчас был сам у себя на уме и не отрывал взгляда от протеза Ганца. Его можно было понять. Если Жанна могла хотя бы уткнуться носом в тарелку и тем самым ненадолго спрятаться от неловкости, то мистер Вулпис был обделен такой возможностью. Не удивительно, что он просто замкнулся в себе в ожидании того, когда все поедят.
Когда пытка закончилась и Ганц без лишних слов собрал со стола посуду, лис объявил:
— Если хозяева не против, мы погостим здесь еще пару дней.
— Вот ещё! — буркнула Семь. — С чего бы это?
— Мисс Хикс плохо себя чувствует. Я не могу рисковать её здоровьем, так ведь, мисс Хикс?
Жанна быстро сообразила, что к чему, и зашлась в кашле.
— Ах, это так!
Ганц всерьёз распереживался:
— Ну почему ты не сказала нам, что больна?
— Понимаешь, Ганц, мы и так две недели состояли у вас на иждивении. Мне было бы неловко признавать, что я вновь простудилась!
— Она врёт, Ганц! — вскрикнула Семь. — Врёт и не краснеет!
— Я не вру, кхе-кхе, мне так плохо, так плохо, что я вот-вот потеряю сознание!
— Семь, пожалуйста, разреши мисс Хикс остаться, — взмолился Ганц.
Но Семь все стояла на своём:
— Что ты задумала? Что вы оба задумали?
— Ганц, — вздохнул мистер Вулпис, поднимаясь из-за стола и помогая сделать тоже самое «немощной» кошке, — тебе ведь нравится мисс Хикс?
— Да, очень! — отвечал олень.
— И ты будешь расстроен, если с ней что-то случится?
— О, вы ещё спрашиваете!
— Ганц, они пытаются тебя облапошить! Не слушай их! — билась в истерике мышь.
Жанна демонстративно громко ойкнула, прикладывая лапу ко лбу, и с криком «Умираю!» обмякла в лапах мистера Вулписа.
Ганц был успешно одурачен, а маленькая учёная мышь, которая больше всего на свете боялась ранить его чувства, была вынуждена проглотить злость и позволить гостям побыть у них ещё несколько дней.
Глава 9
Ганц
Ганц постелил мисс Хикс постель рядом с печной трубой, которая ещё не успела остыть. Раньше на третьем этаже спал он, но с тех пор, как заявилась Жанна, порядки в доме поменялись. Ганц уступил комнату кошке, довольствуясь спальным местом в столовой.
Несмотря на свои странности, олень был приветлив и добр, а его тёмные глаза озаряли мир теплом и радушием.
Ганц пожелал гостям спокойной ночи и откланялся. Когда копошение в коридоре и на этажах стихло, мистер Вулпис снял подвесной фонарь, который имелся в комнате, и поставил его у изголовья кошачьей постели.
— Можете просыпаться, мисс Хикс, — сказал он, и кошка, как по команде, открыла глаза.
Сладко зевнув, она посмеялась:
— Ну наконец-то! Я чуть и в самом деле не задремала! Ну как я отыграла?
— Очень профессионально.
— Спасибо-спасибо! Оваций не надо! Ну так и каков ваш гениальный план, господин управляющий?
— Пока не знаю.
Жанна, чей энтузиазм бил через край в предвкушении ночной авантюры, была готова лопнуть от разочарования.
— Как не знаете⁈ Зачем же я тогда упала в обморок?
— Мой единственный план заключается в том, чтобы уйти отсюда с Зузу. А для этого нам нужно потянуть время, в чем, собственно, вы мне только что посодействовали.
С бездельным видом распластавшись на постели, Жанна сухо процедила:
— Понятно. Тогда я спать.