— Простите, — прокашлялась она, отстраняясь. Управившись с волнением, рысь улыбнулась. — Не подабает так вести себя леди, дочери лорда-канцлера, не так ли?
— Эм, — растерялся Ноттэниэль, его взгляд забегал по стенам, будто вопрошая о помощи. — Полагаю, что нет.
Шарлотта устало хихикнула в кулак и выпихнула Ноттэниэля за дверь:
— А теперь уходите, милый Ноэль. И лучше не попадайтесь никому на глаза!
Ноэль сделал два неустойчивых шажка вниз по лестнице и остановился.
— Что я делаю? — спросил он себя, резким движением вырывая кинжал из ножен. — Почему я её не убил?
Половина рысьей морды, отражённая в лезвии кинжала, пугливо взирала на него без ответа.
Ноттэниэля этот вид разозлил, он рыкнул на самого себя и ударил кинжалом стену.
Гретта сидела на скамейке во дворе Де Муаров, подперев щеку копытом. Ночь усыпала небо звёздами, прохладный ветерок колышил макушки деревьев и цепочки на козлиных рогах. От событий вечера голова шла кругом. Слушая бесконечное бурчание гиперактивной Ники, прыгающей по ступенчатому постаменту памятника «Фениксу», Гретта то и дело вздыхала.
Стража выводила из особняка перепуганных до смерти гостей, и ни Шарлотты, ни Ноэля было не видать. Зато у ворот показалась черная карета с гербом Де Муаров в сопровождении тройки упряжничих лошадей в деловых костюмах.
— Какое же я ничтожество! — громко хрустела морковкой Ника. — Я чуть со страху не померла, когда увидела его клыки!
— Ну, это естественно, — перевела на нее равнодушный взор Гретта. — Ты же зайчиха. Травоядное. А Ноэль, как никак, хищник.
— Но я не хочу, чтобы было так! В душе я не такая… В душе я… — Ника задумалась, смакуя морковку. — В душе я, как мистер Вулпис!
— Механическая?..
— Нет, храбрая!
— Вот как… — улыбнулась Гретта. — Ты действительно вела себя сегодня храбро. Во всяком случае, храбрее меня. Жаль, что я не знала мистера Вулписа, возможно, меня бы он тоже вдохновил на что-то большее…
Она приспустила веки, то ли в дреме, то ли мечте.
— Эй, Гретта!
— Что? — приоткрыла один глаз коза. — Стой, ты всё ещё носишься с орудием убийства? С ума сошла?
— Фактически, это не орудие убийства, а орудие… эм, ранения?…
Наблюдая, как беспечно Ника ковыряется в револьвере, извлекая барабан, Гретта ужаснулась.
— Вот уж по-истине храбрая! — вскочила она, бросая в опаске взгляд за плечо, туда, где у главного крыльца дома толпились потенциальные свидетели и вооружённые стражники. — Ты сдурела, Ника? Как ты вынесла его из особняка?
Ника самодовольно посмеялась, задирая верхние слои юбки:
— Моя славная Руфа позаботилась пришить мне карманов на кринолин.
— Вы что, с самого начала это спланировали? — вытаращила глаза Гретта.
Ника беззаботно отмахнулась:
— Неа, эти карманы для вкусняшек.
— Чего?
— Руфа — кухарка в доме Бэрворда, её не пустили на бал, а она без ума от сладкого! К сожалению, брюки мне надеть не разрешили, а глупая дамская мода не предусматривает карманов. Пришлось выкручиваться. Мармеладку? — Ника кинула Гретте кулёк.
— Ты ненормальная…
— Бартоломеус постоянно об этом твердит. И старикашка Баритон вторит ему только так.
— Может все-таки спрячешь револьвер?
— Он не заряжен, — причмокнула губами Ника.
— Да я не об этом!
— …Но из него точно стреляли.
— Ника!
— Т-с, погоди, не перебивай, я размышляю. — Зайчиха приставила палец к мордочке Гретте, и та хмуро скосила на него глаза. — Почему Ноэль так смело встал под дуло?
— Потому что он безрассудный идиот, прямо как ты? — выдвинула саркастичную гипотезу коза.
— Не-ет, тут что-то другое. Он узнал револьвер. И он знал, что заряда в нём всего на один выстрел. Эврика! — вскрикнула Гретта. — Дело закрыто!
— Какое дело?..
— Разве ты ещё не поняла?
— Не наставляй на меня револьвер!
— Ой, прости. — Ника запрятала оружие под юбкой. — Разве ты ещё не поняла? — повторилась она. — Ноэль — тот, кто дал оружие господину барану. Он знал, что я блефую! Надо немедленно сообщить об этом Шарлотте, пока она не попала в беду! Идём!
Ника ловко спрыгнула с памятника и вприпрыжку, свойственную возбужденным зайцам, помчалась к особняку.
— Ника, сейчас же вернись! — Едва не сбив Гретту с копыт, старый хорёк в котелке и коричневом пальто сошёл с кареты Де Муаров, а за ним следом выскочила белка в изляпанном жиром переднике.
— Ника!
— Руфа? Старикашка?
— Какой я тебе старикашка! — погрозил Баритон, оттягивая заячье ухо. — И где твой корсет?
— Ай-яй-яй, потише! Я от этого дурацкого корсета чуть в обморок не грохнулась!