— Понятно. — К недоразумению Жанны, мистер Вулпис произнёс это намного более чутким тоном, чем можно было надеяться.
— Вы не злитесь?..
— Нет.
— Но разве вам не мерзко слышать подобные изречения от той, что лишила вас дома?
— А вам, Жанна, не мерзко слушать, как о принципах жизни размышляет механический монстр, носящий на себе шкуру мёртвого зверя как одежду?
— Как не парадоксально, но нет!
— Вот видите!
— Вы же не хотите сказать, что собираетесь продолжить путешествие?
— Всё так!
Жанна потупила взор:
— У вас есть ещё шанс передумать…
— Нет, Жанна, — был настойчив мистер Вулпис. — Я уже как-то передумал и стал монстром! Больше никаких отступлений!
Кивок, которым Жанна визуально соглашалась с лисом, противоречил её внутреннему голосу: им она выносила приговор себе и зверю, которому обязана всем.
Боуи со своей ржавой лестницы видел всё. И когда белая шерстка Жанны промелькнула среди разгрома, он будто переродился. Невзирая на то, что замок рушился буквально ему на голову и сам волк промок до нитки, с сердца его словно спали железные тиски. Боуи встряхнул шерсть от ушей до хвоста, готовясь окликнуть господина Вулписа и Жанну, но у лестницы, в которую он вложил столько надежды и ради которой преодолел весь этот путь, внезапно обломился один крепёж.
Лестница резко провалилась, и Боуи повис вместе с ней, ссадив пальцы под деформированным коррозией поручнем, за который он зацепился одной лапой.
Если бы второй крепеж не грозился обломиться и каждое движение не ускоряло этот момент, то Боуи вполне бы мог подняться на ступеньки — благодаря аскетическому образу жизни, поощряемому в стае, физическая подготовка волков Брома годилась и для таких трюков.
Вымоченная ржавчина откалывалась твёрдой дурнопахнущей крошкой, засоряя глаза. Когда сор ушёл, Боуи увидел коричневую фигуру летучей мыши с крыльями нараспах. Она подсела к нему на поручень, манерно улыбаясь.
— Даск?
— Да, это — я, рад, что признали, Ваше Бывшее Клыкастое Высочество!
— Что это ты такой развеселый? — опасливо покосился на него Боуи. — Твой народ тонет. Ты и твои летающие собраться разве не явитесь им на выручку, пока ещё не слишком поздно?..
— О, — почесал нос крылом Даск, — эти недомерки? Пускай себе тонут! Никогда не любил бескрылых мышей, а крыс — и подавно!
— А как же твоё Королевство? И «сила в единства»? — процедил Боуи. Лапа онемевала, кожу на подушечках пальцев жгло так больно, что Боуи отдавал отчёт каждой секунде, которую он превозмогал. Ему было самому до себя, волк не отослал Даска куда подальше только из-за того, что хотел исключить поползновений на свою жизнь. В такой немощной позиции, какая была у него сейчас, трудно выглядеть грозным и могучим, а ведь грызуны — звери подлые, на них можно найти управу физическим запугиванием, тогда как Боуи не мог ничего — ни поиграть мышцами, не посверкать когтями, он и щерился-то от бессилия и устали, а не потому, что выражал так гнев.
— Мои планы организовать утопическое общество ни к чему не привели, — ответил Даск озлобленно. — Я разочарован в Монархии! Разочарован в концепции государства!
— Мои сожаления…
— Да ну вас! — буркнул Даск, сотрясая лестницу возбужденными прыжками. — Ничего вы не понимаете! Чтоб вы знали, вы были первым и худшим Королём в истории Крысиного Королевства!
— А господин Вулпис?
Даск взмахнул крыльями и сел на мясистый волчий нос.
— Худшим и последним Королём в истории Крысиного Королевства! — возвестил он.
— Так вы снова переменуетесь в «город»? — терпел неудобства Боуи.
— Н-ет! — протянул тот восклицательно. — Плевал я на города и на государства! Теперь я выше всего этого! Теперь я — бог, а это, — простер Даск крылом в тёмную даль, — отныне мой мир! И в этом мире есть место только для летучих мышей!
— Боуи, держись! — выкрикнула под потолок Жанна, сложив лапы рупором.
Механическая мышь продырявила мордой крышу башни так, что мистер Вулпис и Жанна оказались под голым сводом ночного неба. Тучи серели, ленивые — расплывались у них над головами пористой ватой.
— Делаю всё, что в моих силах! — крикнул волк в ответ, стараясь звучать оптимистично.
Сращенный близостью мека, Даск куснул Боуи за запястье. Но Боуи выстоял, надежда бодрила его держаться крепче прежнего. Да и укусы Брома, честно говоря, закалили его.
— Не трогай, моего друга, мерзкий летун! — Когти Жанны свистнули в воздухе, она вся напружинилась, изготовившись перемахнуть оставшееся расстояние до лестнице прыжком, наперекор своему нездоровому самочувствию и раненому плечу, но между ней и её яростью встрял голос разума, и голос это принадлежал мистеру Вулпису.
— Жанна, нет! — попридержал он её за лапу. — Даже если вы допрыгнете — лестница не выдержит!
— Тогда не могли бы вы заставить своего мека идти туда, куда нам надо, а не кружиться вокруг своей оси, как танцора балета?
Мек и вправду вёл себя странно. Зузу тоже наматывал над ними круги, словно паникуя, что мек не подчиняется ему. Мистер Вулпис поскоблил когтем за ухом:
— Эм, я бы с удовольствием, но без трости это невозможно…
— То есть… ⁈
Механическая мышь завопила, споткнулась о что-то, опустившись на четвереньки, и головой продавила металлическую стену. Жанну и мистера Вулписа тряхануло, они не упали только благодаря ушам-лопастям механической твари.
— Господин управляющий, сделайте уже что-нибудь! — кричала Жанна, прижатая силой тяжести к металлическому уху и неведующая, что принесёт новая выходка мека.
Мистер Вулпис пораскинул мозгами, хотя это и было весьма затруднительно, когда всё мысли только о том, как устоять на стальной махине. Сам он хотя бы умел прокалывать когтями сталь, кошачьи же когти не приспособлены ни для чего подобного.
— Я мог бы вскрыть мозговой центр и попробовать перехватить управление…
— Действуйте! — оборвала его Жанна, и мистер Вулпис незамедлительно шагнул к мышиной шее, задействуя когти, как скалолаз — шипы.
Усевшись на корточки, лис нащупал швы в корпусе мека, за которыми, как он знал по опыту, начинался мозговой отдел.
Время поджимало, и церемонится мистер Вулпис также не стал. Он голыми лапами отодрал плотно припаянную крышку, приложив невероятные даже для него усилия. Внутри корпуса обнаружилась процессорная система из микросхем и проводов, куда поступала информация с внешних датчиков, зрительного и слухового центров.
Пока лис возился с системой мека, Жанна отбивалась от летучих мышей Даска, которые тот наслал на неё, чтобы отвлечь внимание мистера Вулписа. Но план его не сработал: лис не спешил спасать кошку, он будто… перегорел. Жанна не пропустила этой пугающей метаморфозы, в следствие которой мистер Вулпис замер, замер прямо, как в тот день, когда лапами Семь чуть не утратил личность. В его рабочем глазу угас живой огонёк, морда поникла, как будто Фога Вулписа больше не было в своём теле, как будто оно было пустым… И Жанна, наблюдая это, предалась отчаянию. Без мистера Вулписа им конец, она ещё могла продержаться минуту-другую в борьбе с крылатыми кровопийцами, но вот у Боуи не было не секунды лишнего времени. Летучие мыши облепили его, кусая за лапы. Черные и коричневые остроухие силуэты, намеренно растрясывали лестницу, и вскоре произошло то, чего Жанна так боялась — хрустнул второй крепёж. Кошка охнула, закрылась лапами, абстрагируясь от реальности, притворяясь, что ничего из этого к ней не относится. И даже налеты летучих мышей, глухие удары кожистых крыльев, игольно-острые клыки на запястьях — все это отошло на второй план. Мек снова зашевелился, но Жанне было крайне боязно узреть новую реальность. Она прильнула носом к уху механической мыши, чувствуя, как от переносицы к позвоночнику бегает холодок. И когда в голове всё перевернулось, когда Жанна перестала чувствовать пространство под лапками, что-то аккуратно сомкнулось вокруг неё, и падение прервалось.
У Жанны не было выбора: она выглянула через щелочку между пальцами, и увидела, как другие пальцы — огромные, состоящие из секций холодной стали, — замыкаются над ней крышей.