*
(18 августа)
Иван Тимофеевич Лисицын, следователь по особым вопросам ФСБ России в звании капитана, вышел из камина в полутёмную комнату и огляделся. Под ногами заскрипели деревянные половицы, сквозь два больших окна по левую руку светила Луна, делая комнату ещё более зловещей. На стенах висели занавешенные тряпками картины, а метрах в пяти от камина стоял рояль в белом чехле, притягивающий взгляд в полумраке комнаты. Дальше, уже в более плотной темноте, стояли ряды стульев, судя по всему тоже укрытых тканью. И на одном из них, ближайшем к роялю, сидел человек.
Капитан ФСБ сделал шаг вперёд, половицы снова отозвались протяжным стоном. Лисицын поглядел в сторону окна и потёр шею рукой. В чёрном летнем плаще и пиджаке ему было откровенно жарко, но все же в один голос в Москве утверждали, что в Берлине испортилась погода, а он, дурак, поверил! И теперь вот стоял в пыльном, на вид давно покинутом, зале и пытался понять, будут его вот прямо сейчас убивать или всё же хотя бы заговорят для приличи? А ещё ему было жарко, хотелось в душ и поспать, но предстояло сейчас явно не это:
— Всегда любил заброшенные дома, — произнёс с сарказмом он, сделав ещё один шаг вперёд, заставив половицы протяжно заскрипеть.
— Оно и видно, — ворчливо отозвался человек, сидящий в тени.
Щёлкнула зажигалка, и пламя осветило лицо Михаила Романова, главу аналитического отдела WarConsulting. Тот сидел на стуле, закинув ногу за ногу, приставив к роялю свою трость, и раскуривал сигарету, даже не смотря на собеседника.
— Михаил Александрович Романов, как я понимаю? — Лисицын сделал ещё один шаг, выйдя из тени на лунный свет. Его лицо в таком освещении приобрело более острые, чем обычно черты, и оттого выглядело, будто перед Михаилом стоит студент, моложе Рихтера.
— Допустим, — пламя погасло, теперь в тени виднелся лишь тлеющий огонёк сигареты, — А к Вам, молодой человек, у меня два вопроса уже имеется.
— На базе сказали, — улыбнулся тот, сделав ещё один шаг вперёд, чтобы зайти в тень, — Я прибыл туда представиться Святу Вениаминовичу, а его на месте не оказалось.
— Вот как? — вполне искренне удивился Романов, — Он не собирался покидать её, Вам, молодой человек, не сказали, куда он направился? Или может, он просто не захотел Вас видеть?
— Это я не стал выяснять, — пожал плечами Лисицын, — Всё-таки надоедать уставшим людям с оружием мне не по-душе.
— Зато эти уставшие люди вполне честно рассказали, где искать меня? — усмехнулся Михаил.
— Надо же хотя бы кому-то из руководства представиться, — улыбнулся его собеседник, — Хотя, безусловно, я бы предпочёл уже сходить в душ и поспать.
— Молодой человек, обманывать старших нехорошо, — в голосе главы аналитиков звучал неприкрытый сарказм, — На базе никто не знает, куда я направился. Точнее, не совсем так, знает собственно Свят Вениаминович. И либо Вы про это место не оттуда узнали, либо соврали, что не встречали Салтыкова.
— Ладно, я верю, что Вы, Михаил, глава аналитиков, — юноша сделал ещё один шаг вперёд, снова войдя в полосу света.
— Так откуда Вы узнали, где меня искать? А по поводу второго вопроса, я догадываюсь, кто Вы, но попросил бы представиться?
— Мне рассказал Ваш наниматель, Виктор Шваниц, — Лисицын чуть смущённо улыбнулся, — Я с утра путешествую от одного высокого берлинского чина до другого, сначала обошёл мирянских, теперь вот магических. Мракоборцы были последней точкой перед посещением базы Вашей ЧВК, — он склонил голову в небольшом поклоне, — Иван Тимофеевич Лисицын, капитан ФСБ, следователь по особым вопросам. Направлен Москвой заниматься делом пропавших детей семейства Мирбах.
— Зачем Москве эти дети? — усмехнулся Михаил.
— Я предпочту не раскрывать детали, в которые меня посвятили. По крайней мере, пока не раскрывать.
— Но здесь же Вы, Иван, не ради меня? Шваниц явно сообщил, что мы идём туда, где сейчас находится Марта Мирбах, — глава аналитиков затянулся сигаретой и задумался, — Вряд ли Вам дадут её там допрашивать.
— Я не собираюсь допрашивать девочку, мне скорее интересна её бабушка.
— Не осуждаю.
Иван хрюкнул:
— Хоть на этом спасибо.
— Вы уверены, Иван, что Свята Вениаминовича и правда не было на базе?
— Либо он внушил это своим людям, а сам пошёл отдыхать, — пожал плечами тот, — Либо и правда уехал. Я успел поспрашивать у пары бойцов. Мне как на духу рассказали, что его нет, и что мы разминулись буквально в час. А что?
— Да в том-то и дело, что непонятно, куда он мог деться, — Михаил встал, взял трость и подошёл к капитану, оставшись на грани светового пятна, — Вы в курсе нынешней обстановки?
— Без подробностей насчёт художеств Куприянова в Саксонии и Ваших в Шарите́, - Лисицин улыбнулся, — Но диспозиция и противники ясны. Одно радует, WarConsulting пока что на особом положении в Германии.
— Это на каком? — Михаил удивлённо поднял брови.
— Москва очень сильно попросила мирянское руководство Германии не трогать вас и в целом не вмешиваться в те дела, которые вы ведёте. Как ни странно, немцы согласились, только попросили не устраивать открытых уличных боёв в городах. Шумно это, — он повёл плечами.
Михаил посмотрел на часы:
— Ну, нам нужно две колонны провести в Берлин, надеюсь, вести их будут в обход городов.
— У меня есть некоторая оперативная информация о ваших противниках, и я бы её сообщил Салтыкову, если бы встретил его.
— Ну, я его не прячу, — усмехнулся Михаил и неспеша подошёл к роялю, — Но в целом, думаю, если мы с Вами вернёмся на базу, и там его не будет, то придётся рассказывать всё мне, — он провёл пальцами по белому пыльному чехлу.
— Когда вернёмся, — поправил его Иван.
— Надеюсь, что когда, но тут всякое может случиться, — Романов повернулся к нему, — С нами пойдёт ещё сам Виктор Шваниц, но это я, думаю, он Вам сообщил. А кроме того двое нервных французов, работали с европейскими волшебниками?
— Ага, — мрачно кивнул капитан, — Заработал высылку из Великобритании и статус персоны нон-грата.
— На шпили смотрели что ли? — саркастично спросил его собеседник.
— Почти, — усмехнулся юноша, — Просто англичане посчитали, что применение Круциатуса и Авады[1] к военным преступникам, скрывающимся на их территории, это нарушение международного законодательства.
— О, слышал эту историю, даже читал речь ныне покойной Министра Магии.
— Про прихвостней тёмного лорда с востока-то? Я тоже оценил.
— Ну, эти французы, как мне говорил Виктор, вроде бы ребята попроще. Девушка так вообще сама Круциатус применяла на территории Германии.
— Наслышан об этой девушке, — усмехнулся Лисицын.
— Ну, она красивая, — ехидно улыбнулся ему в ответ Романов.
Капитан ФСБ хотел было что-то ответить, но в камине вспыхнул летучий порох, и в комнату ступили поочерёдно трое: Виктор Шваниц в летнем плаще, Кристина Фавр де Поль в своём дорожном костюме и Энцо Ламбер в кожаной куртке, таких же штанах и шляпе.
— Доброго вечера, господа, — обратился к русским Шваниц, — Кристина, Энцо, с Михаилом Романовым вы уже должны были пересекаться в Шарите́, это глава аналитического отдела WarConsulting, — он показал на того.
Романов чуть склонил голову.
— А это Иван Лисицын, представитель спецслужб России, — немец показал на того рукой, — Прибыл содействовать в поисках детей Мирбахов, числится военным преступником на территории Магической Британии.
Лисицын ухмыльнулся и приветственно кивнул. Фавр де Поль удивлённо подняла бровь и поправила перевязь, на которой по-прежнему покоилась её левая рука. Ламбер перевёл взгляд с русского на француженку и обратно.
— А это, — Шваниц показал на французов, — Кристина Фавр де Поль, глава Французской Директории, и Энцо Ламбер, глава Департамента Регулирования Магических Популяций Франции и Контроля за Ними.
— Интересная у нас компания, — улыбнулся Иван, глядя на крайне удивлённых французов, — Мадмуазель Кристина, надеюсь, в курсе того, кто я? Насколько мне известно, Вы главный мракоборец своей страны?
— В курсе, — француженка медленно кивнула и глубоко вздохнула. Она сейчас стояла и смотрела на приветливо улыбающегося ей волшебника, который несколько лет назад запытал и убил в Хогсмиде[2] преподавателя Хогвартса и ещё одного волшебника. При попытке задержания тяжело ранил троих мракоборцев. Его так и не смогли схватить, но с помощью дипломатических игр на самом верху, разрешили выехать, чем он и воспользовался.
— Если Вы думаете, что я здесь, чтобы найти детей, увезти в холодную Москву, а там убить и съесть, то всё так, — он снова улыбнулся, глядя в глаза француженке, — Ведь все русские так всегда делают.
— Понимаете, Кристина, в нашей стране Круциатус и Авада Кедавра не являются чем-то запретным, — саркастически заметил Михаил, — Всё зависит от их применения. Сделал больно простому человеку? Тебя осудят по закону. Круциатил преступника и заговорщика? Сложная и уважаемая у тебя работа, друг! Насколько я понимаю, Вы тоже чем-то подобным занимались в Берлине некоторое время назад?
Кристина прожгла взглядом русского и вскинула голову. Одна прядь непослушно упала на лоб, так что пришлось её оттуда сдувать.
— Мадмуазель, Вы можете высказать претензию нашему общему знакомому, — Лисицын кивнул на Шваница, — Но на горе Броккен, у Михаил до сих пор находится коллега, которого оттуда надо забрать, а мне хотелось бы поговорить с самой Брунгильдой.
— Виктор, я… — Фавр де Поль не нашлась что ответить, настолько её переполняли эмоции, что она просто закрыла рот и махнула рукой.
— Так, на этом, как я понимаю, ритуальные танцы закончены? — Виктор насмешливо окинул взглядом собравшихся, — Пойдёмте.
Пятеро волшебников неспеша вышли из заброшенного деревянного дома на улицу, в ночной летний лес.
**
(18 августа)
— А зачем они это сделали? — Рудольф внимательно смотрел на Брунгильду, которая сидела напротив него и неспешно пила чай.
За окном тихо шелестела дальними деревьями ночь. На кухне было очень светло, хоть и неясно было, откуда доносится этот свет. Под потолком по-прежнему висели пучки с травами.
— Власть и деньги, — Брунгильда пожала плечами, — Всё в этом мире делается из-за них, был только один Тёмный Лорд, который делал всё из страха смерти, но мне его до сих пор жалко.
— Почему? — юноша перевёл взгляд на Марту, сидевшую рядом со своей бабушкой и внимательно слушающую разговор.
— Когда ты всю жизнь живёшь под страхом, то тот волей-неволей берёт вверх над тобой. И ты начинаешь делать всё, что он тебе говорит. Нет несчастнее того, кто утратил свою волю, — она с шумом отхлебнула чай и внимательно посмотрела на Рудольфа, — Волнуешься за своих?
— Да, — коротко кивнул тот.
— Ну, я ж говорю, придёт твой Михаил, всё расскажет, заберёт с собой.
— А за кого ты больше волнуешься? — хитро глядя на юношу, произнесла Марта.
— А можно я не буду отвечать на этот вопрос? — он фыркнул, откинулся на стуле и скрестил руки на груди, — Особенно маленькой девочке.
— Ну, ответь тогда старой бабушке, — Брунгильда также, как Марта, хитро прищурилась, — О чём ты больше всего волнуешься?
— Что сижу тут, как в сказке, а там какие-то турки взрывают мою работу! — всплеснул руками Рудольф.
— Ну, просто так я тебя не могла отпустить, ты уже заработал сотрясение от гиппогрифа, — на эту фразу женщины захихикала девочка, — Но тут всё же лучше, чем в Берлине, там много чего плохого произошло за последние два дня.
— Мне достаточно того, что наш офис взорвали, а что если Ганс пострадал? И вот я тут сижу на стуле, а он лежит на больничной койке, и мы не можем увидеться? — в голосе юноши звучали неприкрытое волнение и обида, — А может и не только Ганс пострадал, — пробормотал он и встал из-за стола.
Книззл у противоположной стены поднял на него голову.
— Сегодня тут будет много гостей, — добро улыбнувшись, сказала Брунгильда, — Михаил твой заберёт тебя и всё расскажет.
— Бабушка, — произнесла Марта, глядя, как юноша подходит к широкому окну и упирается лбом в стекло, — А фройляйн Фавр де Поль тоже же придёт?
— Так сказал мне Виктор, — кивнула её бабушка, — Вроде бы она хочет тебя к дяде Валерию забрать.
— Ты думаешь, ей можно верить?
— Ну, ты раньше верила ей, — улыбнулась Брунгильда и чмокнула в макушку внучку, — Но сейчас она придёт и посмотрим.
Девочка кивнула и повернулась к Рудольфу, который отошёл от окна и вернулся к столу.
— Возьми свой чай и иди на улицу, — добродушно произнесла женщина, — Я же вижу, что ты маешься. Первым встретишь гостей.
— Да нет, просто может и правда тут лучше для меня, — он взял в руки кружку с травяным чаем и сделал глоток.
— А почему ты не волнуешься о своём молодом человеке? — произнесла с любопытством Брунгильда.
— Его не было в офисе, чего волноваться? — Рудольф пожал плечами.
— Расскажешь ему, что здесь видел и слышал?
Юноша отрицательно покачал головой:
— А зачем? Ему и не интересно будет. Ладно, пойду на улицу, — он улыбнулся и направился по коридору к выходу из дома.
— Бабушка, а всё точно будет хорошо? — внезапно произнесла, задумавшись Марта.
Брунгильда не успела ответить, как из прихожей донёсся вопль боли и ужаса.
***
(18 августа)
Пятеро волшебников шли по узкой лесной тропе, которая спускалась вниз по склону. Лунный свет заливал дорогу, так что никто даже не подумал достать фонари, видно было всё почти, как днём.
Виктор Шваниц шёл уверенно и достаточно бодро, видимо, он неоднократно уже пользовался этой дорогой. За ним шли Кристина и Энцо, успевая лишь озираться по сторонам, на темнеющий у тропы лес и на небольшой городок, раскинувшийся внизу под горой.
Позади, чуть отстав, шли русские: Михаил и Иван. Они не сильно смотрели по сторонам, погружённые в свои мысли, видимо поэтому они и шли медленней остальных.
— Виктор, а делегат от Берлина, она, получается, тоже была мракоборцем? — в один из моментов спросил Ламбер Шваница, тот притормозил и обернулся на высокого француза.
— Нет, — он покачал головой, смотря снизу вверх на собеседника.
— Просто Вы говорили про то, что она погибла на задании… — Энцо отвёл взгляд.
— Нет, она когда-то служила в Штази, и это задание было исполнено, скажем так, по старой дружбе, — Виктор развернулся и снова зашагал, но на этот раз медленней, — Тем более, что эту миссию никто другой не смог бы исполнить, — бросил он через плечо.
— У неё были какие-то выдающиеся способности? — спросила Кристина, идя позади Энцо.
— У неё было влияние на главу турок, — мрачно произнёс Шваниц.
Тропа ушла пошла правее, впереди показались ели.
— Старая любовная история? — спросил Лисицын, Кристина обернулась на него и удостоила презрительным взглядом.
— Люблю проницательных людей, — проворчал мракоборец, — Да, Иван Тимофеевич, когда этот турок по имени Хаким только приехал в Германию, а Эмма не была делегатом в Бундестаге от Берлина, у них был короткий, но бурный роман. Не могу их осуждать за это.
— Потому Вы, Виктор, и решили, что она лучшая кандидатура?
— Иван Тимофеевич, Вы же понимаете, что не стоит продолжать этот разговор? — Виктор не поворачивался, но в его голосе звучала неприкрытая угроза.
— Виктор, Вы же понимаете, что продолжение этого разговора ни к чему серьёзному привести не может? — простодушно ответил капитан ФСБ.
Они подошли к разлапистым ёлкам, на дороге под которыми уже было ощутимо темнее. Шваниц притормозил, обернулся на шедших за ним волшебников и задумчиво обвёл их взглядом:
— Я бы напомнил вам всем о нормах поведения на горе Броккен, но не буду, все же взрослые люди, — он ехидно улыбнулся, остановив взгляд на Иване.
— А случится международный скандал, если кто-то не вернётся отсюда? — совершенно спокойно спросил Ламбер.
— Нет, — усмехнулся Виктор, — Мне кажется, про некоторых мне даже спасибо скажут.
— Вам просто не нравятся русские, — картинно фыркнул Лисицын.
— А за что вас любить? — проворчала Кристина, не оборачиваясь к нему.
— Ну, сударыня, если бы не мы, Вы бы так и не стали главой Франции, например, — Иван не улыбался, но его насмешливый тон спровоцировал Кристину. Француженка сделала шаг в сторону русского и наотмашь ударила того тыльной стороной ладони по лицу.
— Ай! — тот отшатнулся и прикрыл рукой разбитую губу, — Ну, что так серьёзно-то?
— В следующий раз это будет палочка, — Фавр де Поль угрожающе смотрела на него.
— Мне кажется, что товарища Лисицына из Британии выслали за плохие шутки, а не вот за то, про что там писали в прессе, — саркастично произнёс Романов.
— Миша, я бы его с радостью прикопал бы где-то в ближайшем ельнике, да не могу, статус не позволяет, — Шваниц смотрел на всё происходящее, скрестив руки на груди.
— Нормальные шутки, что, плакать что ли? — капитан перевёл взгляд с Михаила на Виктора, потом взглянул на Кристину, которая всё также стояла и насупившись смотрела на него, — Сударыня, я не хотел задеть Ваших чувств, но всё же чудесное совпадение нельзя не отметить.
— А этот шут гороховый нам точно нужен? — выпалила она, вытаскивая палочку.
— К сожалению, нужен, — устало произнёс Романов, оперевшись на свою трость.
— Кристина, прошу всё же положить палочку, — также устало сказал мракоборец, — Этот, как ты выразилась, шут гороховый, слишком статусная персона, чтобы просто вот так убивать его посреди леса.
— Спасибо за милосердие, — снова картинно обиделся Лисицын, — Мы пойдём?
— Про великодушие забыл сказать, — проворчал немец и повёл волшебников дальше по тропинке.
Было темно, луна только изредка светила в прорехи между деревьями, но по совету провожатого фонари не зажигали. Здесь, на этой горе, у магов в целом не было принято ходить по ночам со светом, в том числе из-за слухов о страшном монстре, который бродит в этих лесах именно что с фонарём. Никто его не встречал уже давно, но слухам это не мешало, как и сложившейся традиции — света не зажигали.
— Мне интересно, — ухмыльнулся Михаил, поравнявшись с Иваном, — Ты специально решил достать французов? Тебе же с ними ещё работать.
— Мне скучно, бес, — беспечно улыбнулся его собеседник, — А что до них, ничего они мне не сделают. А вот тот, кто идёт от самого домика за нами, может и сделает.
— Тоже учуял, да?
— Причём на грани чувств идёт, скотина, вообще непонятно, кто это, но факт, что не отстаёт.
— Может, паранойя?
— У обоих? — Иван хитро посмотрел на Михаила, — Заразная, значит, штука.
Романов кивнул и пошёл на шаг позади фсбшника.
Дорога вывернула вправо и примерно в полусотне шагов показались большие деревянные ворота. Виктор зашагал бодрее, за ним ускорили шаг и остальные. В паре шагов от цели слева от ворот на краю леса рос раскидистый куст, Иван с возгласом “О, облепиха!” шагнул к этому кусту и стал собирать ягоды:
— Не думал. что в августе уже созреет!
— Это магия, товарищ капитан, — усмехнулся Романов и догнал остальных, которые стояли у самых ворот и с удивлением наблюдали, как Лисицын всё глубже забирался в заросли в поисках ягод.
— Мы будем ждать этого придурка? — с презрением выпалила Кристина, наблюдая, как русский волшебник совсем скрылся из вида в облепихе.
— А он без нас не зайдёт? — простодушно спросил Михаил.
— Вряд ли, но в целом его проблемы, — ответил Шваниц, — Тоже мне, специалист по вопросам сбора урожая.
Мракоборец развернулся, шагнул к воротам и постучал железной колотушкой, которая там же и висела.
Забор был высотой метра в два с половиной и состоял из широких деревянных досок, ворота — четыре метра высотой, и потому понять, что происходит за ними, было совершенно невозможно, также невозможно было понять, услышали их или нет.
Шваниц постучал повторно.
— А нас точно ждут? — спросила Кристина.
— Да, я предупреждал, — кивнул Виктор и задумчиво посмотрел на колотушку в форме вороньей головы.
— А просто пройти внутрь нельзя? — спросил Энцо.
— Всё можно, — мракоборец отошёл на несколько шагов от ворот и внимательно посмотрел на них, — Только что-то только один раз, — он повернулся к Романову, — Миша, а ты не можешь, случайно, пересечь охраняемую границу?
— В одну сторону запросто, — усмехнулся тот.
— Ну, может, просто не слышат? — француженка подошла к колотушке и забарабанила ею по воротам. Ответа по-прежнему не было, словно никому издаваемый шум не мешал.
В задумчивости они так простояли с минуту, пока наконец с противоположной стороны забора не донеслось мягкое шуршание, затем скрип и вот уже дверца в одной из створок чуть-чуть приоткрылась. Волшебники удивлённо посмотрели на это явление, но дверца замерла, с другой стороны ворот послышалась возня, однако больше ничего не произошло.
Виктор нахмурился и толкнул дверцу вовнутрь, делая шаг в неё. Затем шагнул Энцо, Кристина и Михаил. Волшебники заметили пушистую рыжую лису, которая внимательно наблюдала за ними из тени у одного из столбов забора. Когда все вошли, зверёк посмотрел на открытую дверцу, потом развернулся к дому и неспеша направился туда.
— Это что, ручной зверёк Брунгильды? — неуверенно произнесла Кристина, провожая взглядом лису.
— Не похоже, — помотал головой Шваниц и задумчиво посмотрел на дом.
Большой двухэтажный дом был тёмным, света не было нигде, над крыльцом висел фонарь, который однако давал достаточно света. Француженка огляделась и вытащила палочку, Ламбер посмотрел на неё и медленно кивнул, перехватил свою трость за середину и направился к крыльцу, до которого уже почти дошла лиса.
— Я догоню, — Михаил махнул рукой и вставил свою трость в петлю, которая висела у него на ремне.
Фавр де Поль пожала плечами и направилась за Энцо, Шваниц только взглянул на русского, но ничего не сказал.
Трое волшебников медленно шли к крыльцу. Вокруг стрекотали кузнечики и пели цикады, ночь давно уже накрыла склоны горы Броккен, но что-то было не так во всей в этой тишине.
Перед крыльцом лежало растерзанное тело, возле которого остановилась лиса, потягивая носом воздух. Потом с любопытством повернула голову к дому и прыгнула в сторону крыльца.
— Это домовик… — по голосу француженки непонятно было, спрашивает она или утверждает.
Виктор безмолвно достал палочку, на рукояти которой пламенело алое знамя, и хмуро посмотрел сначала на тело домового эльфа, а потом на лису и дом:
— Силы Броккенской Ведьмы питает сама германская земля, — он обернулся назад, но возле ворот никого уже не было, — Идёмте в дом, случилось что-то очень плохое.
Он обошёл тело домовика, которое лежало на спине, изрезанное и покрытое страшными ранами, трава под ним стала тёмной от крови — видно было, что он принял последний бой в попытке сдержать незваных гостей, вторгшихся в дом, но не справился.
Доски крыльца заскрипели под шагами волшебников, взошедших на него. Ламбер тростью аккуратно отворил незапертую входную дверь и посмотрел в тёмную прихожую. От неё уходил коридор дальше в дом, и видно было, что в его конце горит яркий свет.
Энцо аккуратно прошёл в коридор, Кристина последовала за ним, а Виктор остановился на крыльце, обернувшись на двор. Во дворе было тихо, и не было совершенно никого, волшебники остались втроём. Мракоборец поджал губы и направился в дом вслед за французами.
В прихожей были следы даже не драки, просто какой-то кавардак, словно кто-то пытался спастись, потому свалил всё, что там стояло, на пол: цветочные горшки, одежду, обувь, занавески. А ещё в доме странно пахло — к травяному пряному аромату добавлялся ещё какой-то ещё запах, не резкий и вонючий, но его здесь быть не должно было.
Волшебники втроём прошли до конца коридора и вошли в большую комнату. Здесь уже запах был более ощутимым, сладковатый и более резкий, он перебивал аромат трав, которыми обычно пахло в этом месте, Шваниц это отчётливо понимал.
И вот они увидели в комнате, посредине которой располагался камин, что напротив того стоит стол, накрытый белой скатертью. На столе лежит перевёрнутая кружка, из которой, видимо, чай растёкся по скатерти и пропитал её. На одном из стульев сидит пожилая женщина, сидела положив руки на стол и уткнув в них свою голову.
Виктор выругался и подскочил к ней. Поднял голову, ощупал шею, послушал:
— Она спит, они смогли её усыпить…
— Думаю, эта вонь и была причиной, — поморщился Ламбер.
— Кто мог усыпить Броккенскую Ведьму? — удивлённо пробормотала Кристина.
— Тот, кто прошёл сквозь её забор, — Энцо внимательно изучал комнату. Ощущение опасности не покидало француза, он крепко сжимал свою трость за середину, готовясь ринуться в бой тут же, как появится что-то, что представляет угрозу.
Виктор всё пытался разбудить Брунгильду, но без результата — та продолжала спать. Ламбер прошёл за его спину, к большому котлу, что стоял в дальнем конце комнаты. Половицы отзывались скрипом на каждый шаг волшебника.
— Надо искать Марту, — произнесла Кристина и развернулась, чтобы уходить с комнаты, как буквально из ниоткуда у потолка соткались человеческие силуэты. Соткались и прыгнули: один — на Шваница, второй — на неё. Тот. что прыгнул на Виктора, в полёте успел ударить его кривым широким мечом, что мракоборец только и смог заслониться рукой — он закричал, кровь брызнула из глубокой раны на предплечье. И его противник тут же перехватил клинок для следующего удара.
Кристину же нападавший просто сшиб с ног, опрокинув навзничь, и встав над ней, занеся свой меч. Палочка француженки выскочила из ладони и откатилась куда-то под стол. Над ней стоял мужчина, с головы до ног закутанный в какие-то чёрные ткани.
Энцо мигом развернулся, переломил свою трость — в его могучих руках оказалось две волшебные палочки, и он встал в стойку. Стоявший над Шваницем человек успел рубануть наотмашь мечом, попав по лицу и шее мракоборца. Раздался крик боли, брызнула кровь. Француз сплёл длинное движение и атаковал нападавшего:
— Риктусемпра! — заряд молнии полетел от его палочек и вошёл в тело человека в чёрных одеждах. Тот и Шваниц выгнулись от разряда, пальцы мужчины прикипели к рукоять меча, и вот уже нападавший бессильно осел там же, где стоял.
— Авада Кедавра! — Фавр де Поль услышала голос Лисицына, полыхнула зеленая вспышка, и тот, кто уже было занёс над ней меч, повалился набок, разжав руки. Клинок со звоном упал на доски рядом с бездыханным телом.
Иван подал руку Кристине, та ошарашенно вложила свою ладонь в его и поднялась.
— Здесь турки, — произнёс русский совершенно серьёзно, от его былой дурашливости не осталось и следа, — Энцо, вытащите Виктора, мы найдём девочку, Акцио[3]! — палочка Кристины, что лежала под столом, влетела в руку Ивана, и он подал её рукоятью вперёд француженке.
Та по-прежнему смотрела на него крайне удивлённо и в целом плохо понимала происходящее. А он вытащил вторую волшебную палочку и стремительно вышел в коридор. Фавр де Поль кивнула Ламберу и последовала за ним.
Они поднялись на второй этаж и очень быстро отыскали комнату, где явно недавно жила маленькая девочка, но её самой там уже не было.
— Уходим, — произнёс Иван и направился вниз.
— Стойте, — схватила его за рукав Кристина, тот удивлённо посмотрел ей в глаза, оказавшись лицом вровень с ней, француженка смутилась и разжала руку, — Простите, я не хотела.
— Турки прошли сюда, обойдя защиту, они не сломали её, а обошли, — начал пояснять русский, — У меня есть вариант, как они это сделали, надеюсь, мы с этим вариантом не встретимся, так что надо уходить, как можно быстрее.
— Но Марта… — попыталась возразить француженка,
— Её забрали, — совершенно по-деловому произнёс собеседник Кристины, та кивнула.
Они вместе спустились вниз, где их уже ждали Ламбер и Шваниц. Энцо сумел стабилизировать мракоборца, но тому в любом случае срочно требовалась врачебная помощь.
— А эту ведьму мы бросим здесь? — француз кивнул в сторону кухни.
— Она в лучшем состоянии, чем Виктор, — капитан ФСБ направился по коридору на улицу, французы, таща немца за собой, последовали за ним.
Выйдя на крыльцо они увидели у тела мёртвого домовика огромную, но вполне человеческих пропорций фигуру. У неё была пятнистая шерсть, полтора человеческих роста, длинные руки, пальцы на которых заканчивались серповидными когтями. Монстр улыбался во все свои заострённые зубы, улыбался радостно, словно завидел ужин.
— Через камин! — скомандовал Иван и встал в боевую стойку с двумя палочками.
Фигура вдохнула воздух и изготовилась к прыжку, но тотчас закрутилась и начала кричать — у неё на загривке повисла огромная пятнистая кошка. Зверь впился клыками и когтями в добычу и не думал её выпускать. Та же вертелась, пытаясь лапами достать противника и сбросить с себя, но всё никак не могла дотянутьсяь. Французы ошарашенно взирали на всё это, не двигаясь с места, русский также не начинал сплетать заклинания.
Наконец мускулистая лапа дотянулась до кошки, та разжала хватку и отлетела с противника, кубарем покатившись по мокрой от росы траве.
— Торменцио[4]! — Иван Лисицын сплёл заклинание с помощью двух волшебных палочек, его ужасный противник дёрнулся и упал на колени, неистово вопя и хватаясь за живот. Отвратительный запах разложения донёсся до волшебников.
— В камин, тащите Шваница через камин, — русский рявкнул на французов так сильно, что те не стали спорить и быстро направились обратно по коридору в комнату, где был камин.
Сам же он замер на крыльце, наблюдая, как пушистый снежный барс поднимается с земли, отряхивается, недовольно фыркает и взбирается на крыльцо.
— А у вас тут весело. Я даже не ожидал, — саркастически сказал Лисицын барсу, тот возмущённо фыркнул и направился в дом. Фсбшник же оглядел опустевший двор, сплюнул и последовал следом.
****
(18 августа)
Брунгильда сидела за столом в комнате, где совсем недавно ужинала с Мартой и Рудольфом. Скатерть за столом была уже не белой — на ней темнело огромное пятно. Пол был забрызган кровью, а окна раскрыты настежь, наполняя комнату тёплым ночным воздухом.
За столом, напротив Брунгильды сидела Кристина Фавр де Поль и внимательно смотрела на неё. Лицо Броккенской Ведьмы было бледным, она постоянно перебирала пальцами, то и дело смотря то на Кристину, то на Энцо Ламбера, который стоял, прислонившись спиной к камину и, скрестив руки на груди, мрачно смотрел куда-то в пол.
— Они обошли мою защиту, — произнесла Брунгильда, — Я слишком долго надеялась на неё. Думала, что Марта здесь в безопасности.
— Они прошли через Мир Духов, их провели, — произнёс Иван Лисицын, который сидел позади ведьмы на подоконнике.
— Я даже не думала, что такое возможно, — та покачала головой, — Никто так раньше не делал.
— Брунгильда, как именно всё произошло? — Кристина, стараясь скрыть собственное волнение в голосе, положила руку на ладонь женщины.
— Я не услышала их, совершенно не поняла, когда они пришли, — сокрушённо покачала головой та и взглянула в глаза француженки, — С крыльца закричал Рудольф, потом я почувствовала запах, этот запах теперь ни с чем не спутаю, это похоже было на какие-то благовония.
— Мы слышали его, когда пришли, — Энцо поднял тяжёлый взгляд на Брунгильду.
— А я сначала не поняла, но как учуяла, сразу темнеть стало всё перед глазами. Моё тело перестало меня слушаться, как когда очень сильно устанешь и в сон буквально проваливаешься, — ведьма посмотрела на француза, — Я попыталась встать, но ничего не вышло. Веки буквально слипались, я перестала что-то понимать.
— Вы что-то успели увидеть до того, как провалились в сон? — спросил Лисицын.
— Я не знаю, что они сделали с Рудольфом, — она покачала головой, — Я не видела, но последнее, что помню, это был белый человек. Высокий, тощий, в белых одеждах и с длинной белой бородой. Он шёл по коридору.
— А изо рта и ноздрей у него исходил огонь? — спросил русский.
— Вроде того, — Брунгильда кивнула, — Но потом я совсем ничего не помню.
— Иван, Вы говорили, что предполагаете, как турки обошли защиту? — Кристина посмотрела на сидящего на окне волшебника, — И сказали, что не хотите встречаться с этим.
— Судя по описанию это был марид, — тот посмотрел на тёмную улицу, потом повернулся к Кристине, — Эти существа коварны и безжалостны, а ещё способны творить могущественное волшебство. Я предполагаю, что у турок такой дух находится в услужении. Ими чаще всего управляют при помощи какого-либо предмета. Вот я и думаю, что именно марид протащил их всех через Мир Духов, чтобы обойти защиту Брунгильды. Ну, а после своими чарами усыпил уже её саму.
— Зачем им вообще Марта? — Фавр де Поль устало потёрла глаза, — И я отчего-то думала, что Виктор договорился с этим Хакимом.
— Насколько я знаю, послание Хакиму содержало просьбу ничего не предпринимать в отместку за то, что натворили нацисты, — произнёс задумчиво Лисицын, — Кто ж знал, что у турок были планы на Марту?
— Я должна была догадаться, — сокрушённо покачала головой Брунгильда, — Когда Виктор сообщил, что мальчиков забрало Аненербе, над было осознавать, что за Мартой тоже придут.
— Но за ней пришли не нацисты, — возразил Ламбер.
— А им не нужна она, — русский устало потёр глаза, — А вот турки решили, что раз до мальчиков не добраться, то сгодится и девочка.
— Почему она? — воскликнула Кристина.
— В ней течёт кровь древнего рода, — сухо произнесла ведьма, — Турки хотят получить власть над немецкой землёй, а подобная кровь может им в этом помочь.
— А ещё она очень удобной мишенью была, — Иван посмотрел на Кристину, лицо которой после его слов потемнело, — Всё-таки остальных детей столь древних родов охраняют куда тщательней. Хотя, возможно, здесь и правда она просто подвернулась под руку.
Кристина фыркнула, скрестила руки на груди и откинулась на стуле.
— Но думаю, они готовили всё это нападение заранее, — Лисицын внимательно наблюдал за Фавр де Поль, пытаясь всё же подбирать слова, — Кроме того, они знали, что мы придём, и ждали нас. Те двое, что прятались в этой комнате, их специально оставили в засаде.
— Они могли, усыпив Брунгильду, покопаться в её сознании, — фыркнула Кристина.
— От домика, в котором мы собрались, за нами шёл кто-то, я предполагаю, что это была та тварь, которая растеклась гниющей кучей у крыльца. Даже если бы они покопались в голове Брунгильды и нашли там знание о нас, они бы не успели так всё организовать.
— Если бы кто-то шёл за нами, они бы не смогли пройти внутрь двора, защита стоит до сих пор, — француженка прожгла взглядом русского.
— Давайте вспомним, что вы не закрыли за собой дверь, — тот покачал головой.
Девушка глубоко вздохнула и прикрыла глаза:
— Допустим.
— А вы сами-то как прошли внутрь? — Брунгильда повернулась на стуле к русскому.
— Как я понимаю, если открыть дверь изнутри, заходить можно безопасно? — тот улыбнулся.
— А кто вам открыл дверь? — ведьма удивлённо подняла бровь.
— Не только мариды могут пройти через Мир Духов, — загадочно улыбнулся Иван.
— Так, хватит! — француженка резко поднялась, — Мне уже надоело слушать это надменное отношение, приехал герой-спаситель с Авадой в руках! Ты убийца!
Русский не изменился в лице, всё также продолжая улыбаться.
— Кристина, он тебе жизнь спас, — заметил Ламбер, озадаченно глядя на главу Директории.
— Он убийца и тёмный маг, — девушка резко обернулась к французу, — Он явно приехал забрать и Марту, и Гельмута и Матиаса к себе, как они забрали Натали де Алонсо!
— Ну, забрали и забрали, — пожал плечами Энцо, — Мне кажется, сейчас не время нам ссориться, у нас вообще-то турки похитили девочку, — он посмотрел на Ивана, — И как я понимаю, собираются её использовать в каком-то ритуале?
— Не знаю, — тот отвёл глаза и отрицательно покачал головой, — Это моё предположение. Они могли её и для Аненербе выкрасть, — он спрыгнул с окна и неспеша прошёлся к столу, — Брунгильда, я думаю, моё пребывание здесь больше не имеет смысла, но я думаю, Вас надо держать в курсе о моих поисках Ваших внуков?
— Это будет хорошо, — та кивнула, — Но я бы всё-таки попросила Вас оказать содействие фройляйн Фавр де Поль, она действует в интересах семьи Мирбахов.
Иван перевёл взгляд с Брунгильды на Кристину, у той от ярости дрожал подбородок.
— Предлагаю об этом поговорить с утра, — он устало потёр глаза, потом снова посмотрел на ведьму, — А Вы же можете понять, где находится Марта? У Вас же и её личные вещи остались, и родная кровь должна сыграть свою роль.
— Я пришлю Вам утром сову, — та, чуть подумав, кивнула.
— А есть вообще что-то, чего ты не знаешь? — презрительно бросила Кристина Ивану.
— Почему Вы не поблагодарили меня за спасение, — ехидно улыбнулся тот.
— Ты ещё издеваться будешь? — женский голос перешёл в шипение, она выхватила волшебную палочку.
— Кристина, успокойся, — Ламбер поднял руку и шагнул между ними, — Давай мы тоже отправимся домой и отдохнём.
Девушка прожгла взглядом, полным гнева, своего провожатого, пальцы, сжимающие её палочку, побелели.
— Брунгильда, жду сову, — Лисицын поклонился ведьме, сделал плавный шаг в сторону и, словно размазавшись в пространстве, пропал.
Кристина закричала и влепила пощёчину Ламберу.
1 — Авада Кедавра — убивающее заклятие. После применения живое существо мгновенно, без мучений умирает.
2 — Хогсмид — маленькая деревушка, расположенная недалеко от Хогвартса, единственный населённый пункт в Великобритании, где совершенно нет маглов.
3 — Акцио — чара, заставляющая предмет подлететь к волшебнику
4 — Торменцио — заклинание, заставляющее объект буквально гнить заживо.