*
(19 августа)
Кристину разбудил скрежет. Она обернулась на звук и увидела сову, которая скребла когтями по оконному стеклу. Девушка тряхнула головой, резко вскочила с кровати и подошла к окну. Из-за стекла на неё недовольно глядела птица, которая в одной лапе сжимала свиток, а другой стучалась в окно. Француженка открыла ей, но сова на неё лишь покосилась, разжав лапу и положив свиток на подоконник, а после взмахнула крыльями и улетела, оставив Кристину одну.
Тёплый утренний ветер трепал её волосы, с улицы доносился шум проснувшегося города. Сон был коротким и тревожным, потому Кристина некоторое время просто смотрела на пергамент, пытаясь окончательно проснуться. Наконец подошла к кровати, вынула волшебную палочку из под подушки и проверила письмо на охраняющие заклятия, чтобы затем раскрыть его:
“Кристина Валери Фавр де Поль,
Вам дорога жить Марты фон Мирбах, и мне приятно видеть подобную привязанность, которая выражается в самоотверженном желании помочь бедной девочке от совершенно чужого ей человека. В наше время подобное не часто встретишь, и это говорит о Вас, как о выдающемся представители волшебного сообщества. Однако же я помню, как Вы обошлись с Сибель Арслан, и это уже не делает Вам чести.
Но несмотря на это я хочу встретиться с Вами сегодня в полдень в Трептов-парке, буду ждать у Карпового пруда, там, я думаю, мы сможем решить наши разногласия по поводу судьбы Марты фон Мирбах.
Приходите одна”.
Резкий стук в дверь отвлёк Кристину от письма:
— Мадемуазель, — голос Энцо был немного взволнован, — Мадемуазель, просыпайтесь, у нас гости.
— Энцо, открыто! — бросила в ответ француженка, успев подумать, что ещё же за гости у них могут быть?
Повернулась ручка, раскрылась дверь, и в комнату вошёл могучий Энцо Ламбер в пижамных штанах и рубахе в золотую лилию на голубом фоне.
— О! — от увиденного Фавр де Поль даже замерла с пергаментом в руке у раскрытого окна, — Милая пижама.
— Милые кружева, — вежливо улыбнулся мужчина.
Кристина опустила взгляд на своё декольте и утвердительно покачала головой:
— Кто там пришёл?
— Месье Готье вместе с месье фон Мольтке.
Француженка удивлённо подняла бровь сделала шаг от окна и бросила на кровать пергамент:
— Неожиданно, но вижу, тебя тоже с постели подняли?
— Так и есть, — кивнул Ламбер и отступил за порог, — Собирайтесь, я буду ждать в своём номере.
Он закрыл за собой дверь, оставив девушку в раздумьях.
Остановились они в гостинице для цауберов, прибывающих в Берлин по рабочим вопросам — здание стояло в одном квартале от зала заседаний Бундестага и представляло из себя вполне себе обычный дом и в целом обычный отель, в который просто никак нельзя было заселиться, если ты не волшебник — для обычных людей всё всегда было занято. Их номера с Энцо располагались через стенку, и Кристина даже удивилась, насколько тихо к тому пришли гости из Франции, раз ничего не услышала. Хотя, может быть, на самом деле, она просто очень крепко спала, не смотря на всё то, что ей снилось.
Француженка быстро оделась, взяла письмо, сунула её в карман и вышла из своего номера. У Энцо в кресле напротив кровати сидел он сам, уже тоже успевший переодеться. А вот на кровати были Поль Готье в алой мантии мракоборца и в точно такой же мантии Рихард фон Мольтке. Француз поднялся и радостно кивнул Кристине, а вот немец только поднял взгляд и лишь скрестил руки на груди.
— Привет, Поль, — приветливо улыбнулась Фавр де Поль, потом взглянула на Мольтке и усмехнулась, — Я смотрю, не все рады меня видеть.
— Я смотрю, я в плену? — тот смотрел исподлобья на девушку, потом перевёл взгляд на Ламбера, который как бы невзначай вертел свою трость в руках.
— Конечно, мы же тут тёмные волшебники, — фыркнула Кристина, подошла к Полю и отдала тому письмо, — Меня зовут пообщаться сегодня в полдень с очень прозрачными целями.
— Свидание? — Энцо удивлённо посмотрел на девушку.
— Угу, — кивнул Поль, быстро дочитав письмо, и поднял взгляд на Кристину — А что, Марту украли? Как я понимаю, турки?
— Сегодня ночью, успели на гору Броккен раньше нас, — утвердительно кивнула она и посмотрела на Ламбера, — Энцо, я собираюсь идти на это свидание и задавать вопросы тому, кого встречу.
— Очень обдуманный план, — тот скептически поднял на неё глаза, — Может, всё-таки, не в одиночку?
— Месье Ламбер, а Вас никто не освобождал от Вашей миссии, — весело произнесла Кристина и взглянула на Готье, — Ты пойдёшь со мной сам, или тебе приказ нужен?
— У меня приказ от месье де Ноайя, доставить Рихарда Мольтке вам двоим и возвращаться в Париж, — улыбнулся тот, — Так что нарушать я буду именно его.
— А меня вы, видимо, снова свяжете и запрёте в подвале? — обиженно произнёс немецкий мракоборец.
— Нет, ты тоже с нами пойдёшь, — покачала головой Кристина, — Энцо, спустись, пожалуйста, вниз, попроси доступ к алхимическую лабораторию, я знаю, что она имеется при отеле. Никаких запрещённых зелий готовить не будем, у них ингредиенты должны быть под наши нужды.
— Пожалуй, ещё попрошу подать туда завтрак, — усмехнулся Ламбер, поднимаясь с кресла.
— Да, это было бы чудесно, — кивнула Фавр де Поль, — Поль, мне от тебя нужно будет, чтобы ты сходил в магазин.
— Только скажи, что именно нужно будет купить? — отозвался тот.
— Что-то очень удобное, — обворожительно улыбнулась девушка, — Рихард, а ты останешься со мной и будешь меня охранять, как мракоборец, а то времена нынче неспокойные.
— Меня ждут в Бундестаге, — сухо ответил немец.
— Исходя из всего того, что ты пропустил, лучше тебе оставаться тут.
— Что же на это ответит Виктор Шваниц? — с вызовом посмотрел он на Кристину.
— Ничего он не ответит, — покачала та головой, — Хотя, надеюсь, он уже пришёл в себя, и его выпустили из клиники.
Мольтке посерел:
— Как я понимаю, после моего похищения в стране всё стало только хуже?
— Как всегда, — пожала плечами Фавр де Поль, — Но, к сожалению, отпустить тебя мы не можем, иначе велик шанс, что о нашем плане станет известно. Так что ты же хотел остаться наедине со мной, это твой шанс, — с издёвкой произнесла она.
На скулах Рихарда заиграли желваки, он потёр шрам у себя на лбу, который начал неимоверно зудеть. Энцо посмотрел на него и снисходительно улыбнулся.
**
(19 августа)
В Берлине стояло жаркое летнее утро.
После ночного дождя воздух был чертовски влажным, так что утреннее солнце к десяти часам уже успело превратить столицу Германии в одну большую турецкую баню.
Хаким сидел на летней веранде турецкой кофейни за резным массивным столиком и аккуратно пил кофе. Как бы он не хотел быть одетым по погоде, но сейчас на нём были чёрные брюки, жилетка и белая рубашка — какие-никакие, а приличия требовали от него одеться во что-то, соответствующее деловой встрече. Хотя ворот был расстёгнут, что давало турку хотя бы чуть больше прохлады.
Напротив него сидел Иван Лисицын и крайне мрачно пил кофе. У его белой рубашки воротник точно также был расстёгнут, но пиджак и брюки вообще ничего не делали для комфорта и прохлады. Все в один голос утверждали, что в убежище Хакима всегда прохладно и полумрак, кто ж знал, что глава Глубинного Государства захочет позавтракать на улице? Обычно он так никогда не делал, видимо, большая честь.
— Как спалось, Иван Тимофеевич? — Хаким улыбнулся, наблюдая, насколько некомфортно в этой обстановке его визави.
— Стараниями Ваших людей поздно лёг, — тот мрачно взглянул на турка, — Стараниями муэдзина в соседней мечети, рано проснулся.
— Говорят, когда император Фридрих вошёл в Иерусалим, — его собеседник говорил размеренно, взглядом изучая Лисицына, — Первым делом он спросил у пришедших к нему шейхов и эмиров, а почему не слышатся голоса муэдзинов, которые ему были так по-душе? — он отпил кофе, глядя, как русский вздохнул, — Шейхи и эмиры удивились словам императора, но исполнили его волю, азан снова зазвучал с минаретов.
— К сожалению, этот город не похож на Иерусалим, а я на императора Священной Римской Империи, — скривился Лисицын.
— По погоде сегодня похож, — улыбнулся турок, — Хотя да, Иван Тимофеевич, Вы на императора не похожи, увы.
— Так сложились обстоятельства, Вы же в курсе о ночном происшествии на горе Броккен?
— Вы действительно считаете, что я буду вести беседу на эту тему? — Хаким удивлённо посмотрел на русского и откинулся на спинку своего плетёного кресла.
— Сдаётся мне, вчера вечером Эмма Вайцзеккер предложила Вам ничего не предпринимать в сложившихся обстоятельствах, а потом скоропостижно скончалась, а Вы посчитали себя свободным от обещаний?
— Что-то последнее время я словно на базаре, — ухмыльнулся турок, — Чувствую себя, как Мустафа-бей.
— Вы умираете? — наигранно удивился Лисицын. Желваки на скулах его собеседника мгновенно заиграли.
— Вам никогда не предлагали отрезать язык, Иван Тимофеевич? — Хаким прищурился.
— Предлагали, но я каждый раз отказываюсь, — теперь русский уже откинулся на спинку кресла, — Да и сейчас вряд ли Вы всерьёз мне подобное предложите.
— Мне даже стало интересно послушать, почему?
— Убивать должностное лицо при исполнении, когда его страна остаётся всё ещё в стороне от драки за германскую землю? Мне кажется, или это не очень умный ход?
— Во-первых, уже не в стороне, — улыбнулся Хаким, — Во-вторых, что нам сделает Россия, выскажет озабоченность? Ну, и в третьих, Вас это всё равно не спасёт.
— Хаким, пока Ваши люди не натворили никаких дел, за которые в приличном обществе порицают, верните Марту Мирбах, — Иван внимательно смотрел на собеседника.
— Кому, Вам? — тот огладил бороду.
— Её семье, я здесь совсем не по её душу приехал. И в мои планы не входило разбираться с ракшасом и какими-то турецкими ассасинами.
— Я предлагаю Вам, Иван Тимофеевич, и дальше не заниматься этим делом. Я понимаю, что Вы здесь ради Аненербе и их оккультных тайн, — в голосе турка прозвучала угроза, — Вот и занимайтесь ими.
— Как сотрудник своего ведомства, я в целом не против кровавых ритуалов с использованием детей, в особых условиях, — русский отпил кофе, — Но, во-первых, эти условия ещё не наступили. А во-вторых, я, как человек, не разделяю Вашу страсть к кровавым ритуалам с использованием немецких девочек.
— Иван Тимофеевич, нельзя быть настолько самоуверенным, чтобы прийти ко мне и угрожать, — голос Хаким стал чуть ниже.
— Это предложение, — покачал головой Лисицын, — Это предложение сфокусироваться на Аненербе, которое в эту минуту рвётся к власти на заседании Бундестага. А девочку Марту передать родственникам.
— И что же мы за это получим? — улыбнулся турок.
— Поддержка ваших притязаний на германскую землю, — русский допил кофе.
— Наши притязания мы можем обеспечить сами, — усмехнулся его собеседник.
— Тогда это был хороший кофе, — Иван поставил свою чашку на блюдце, — Думаю, это можно считать официальным отказом.
— Вы ещё ничего не предложили, а уже увидели отказ, так дела не делаются.
— Три условия, всего три, — русский стал загибать пальцы, — Возврат Марты Мирбах её семье, месть Аненербе за Эмму Вайцзеккер, а ещё клятва в верности германской земле.
Хаким посмотрел на него, как на умалишённого:
— По Вашим же словам, Иван Тимофеевич, сейчас на заседании в Бундестаге Аненербе захватывает власть в Германии, а мы должны приносить этой земле клятву?
— Клятва является альтернативой тому ритуалу, который вы хотите провести.
— А с чего Вы вообще взяли, что мы хотим его проводить? — хитро прищурился Хаким.
— Я просто предположил, — пожал плечами Лисицын.
— За последнее время Вы не первый, кто приходит ко мне с предложением, — задумчиво произнёс его собеседник, — И Ваша цена меньше прочих, признаться, я даже огорчён, — он поднял взгляд на Ивана, — Приходите сегодня в полдень в Трептов-парк.
— К монументу советским-солдатам что ли? — усмехнулся Лисицын.
— На берег Карпового Пруда, — Хаким изучал взглядом собеседника.
— И что же там будет?
— Увидите, Иван Тимофеевич.
— Это нисколько не подозрительное приглашение, — улыбнулся Иван и встал со своего стула.
— Я честен перед Вами, чего нельзя сказать о Вас, — покачал головой турок.
— Молчание всегда хороший способ оставаться честным, — усмехнулся русский и вышел с веранды.
***
(19 августа)
Поговаривают, что в Трептов-парке последний раз видели лис где-то во времена, когда русская армия взяла Берлин. Русская армия под началом Петра Витгенштейна[1]. Это, конечно же, не совсем соответствовало действительности, но, справедливости ради, если бы кто увидел в этот день лису, крадущуюся меж парковых деревьев, то это могло бы стать новостью городского масштаба.
Могло бы, если бы не позавчерашние взрывы, вчерашняя бойня в мечети, а ещё слухи о каких-то боестолкновениях в Саксонии и Тюрингии. Ничего конкретного эти слухи за собой не несли, спецслужбы крепко держали СМИ в узде, но конспирологи в Интернете начали сопоставлять доступные им факты и приходить к совершенно удивительным выводам, на фоне которых какая-то лиса в парке выглядела незначительным казусом, недостойным внимания прогрессивной думающей общественности.
Иван Лисицын понимал, что лиса в парке — этот факт достаточно легко может привлечь внимание служб, ответственных за противодействие опасным инфекционным заболеваниям, но иных вариантов прийти на встречу с турками не видел. Тем более, что утром всё же прилетела сова от Брунгильды с вестью о том, что Марта Мирбах находится в Берлине. Точнее определить местоположение девочки даже Броккенская Ведьма не могла, оттого сейчас был шанс, что турки впрямь приведут её в парк.
Лис бежал между деревьями, то и дело принюхиваясь и оглядываясь — благо по какому-то стечению обстоятельств сегодня было немноголюдно, за первые пять минут своего пути ему встретился только один человек, да и тот уверенно направлялся куда-то по своим делам и не замечал, казалось бы, ничего вокруг.
Первая крупная европейская командировка после двухгодичного перерыва, и вот такой риск. Нет, если его раскроют, можно смело подавать рапорт об увольнении и идти преподавать. История европейского оккультизма на стыке с ориентализмом — это достаточно интересное направление, чтобы его захотел взять на работу какой-нибудь университет. Опять же молодые студентки, которые каждый год новые, что только добавляет им шарму.
Лис пробирался по парку буквально от дерева к дереву, но никаких турок не наблюдал. И это его нервировало настолько, что один раз он даже нырнул в Мир Духов, чтобы посмотреть оттуда — фсбшник опасался присутствия марида, которого могли привести сюда. Того, к счастью, пока видно не было. Вот с кем встречаться Иван не хотел, так с этим духом, о котором только читал да слышал различные истории во время своей работы в Средней Азии. И знания этих историй не придавали русскому уверенности, скорее наоборот. В целом самой верной тактикой при встрече с таким существом, он считал бегство, одна беда — бежать ему сегодня было нельзя.
Нет, ну, можно было бы, конечно, но тогда явно случится вторая подряд проваленная миссия, а вслед за этим рапорт и увольнение… Может, уже стоит подумать насчёт образовательной программы? Хотя, над этим думать надо, когда выживешь. В Британии было явно полегче, всё-таки английские волшебники более понятные в своих способностях, и с ними хотя бы можно договориться. А ты попробуй с джинном договорись! И то с британцами вышел провал миссии и двухлетняя конторская служба. А здесь могут и голову оторвать.
Он осторожно вышел из кустов к Карповому Пруду. На противоположном берегу сидел одинокий рыбак. Лис потянул воздух, учуяв сразу всё: и выхлопы от автомобилей, и городской смог, и затхлый водный запах. Тут всплеск слева привлёк его внимание — шагах в пятидесяти женщина показывала девочке, как пускать блинчики по воде. Ничего необычного, это было даже мило, однако Иван уже давно про себя решил, что совпадений не бывает, потому аккуратно и неспеша двинулся к этой парочке.
Справа плескалась вода, отдавая неприятным запахом тины. Сверху нещадно палило летнее августовское солнце так, что лису очень быстро стало жарко в своей шубе. Хорошо, что слева росли кусты, в которые, если что, можно было бы спрятаться.
В десяти шагах от парочки, которая уже успела повернуться спиной к пруду и, взявшись за руки, пойти от него по мощёной дорожке, Лисицын остановился, перед ним оставалось лишь открытое пространство. Он снова нырнул в Мир Духов — нет, марида там не было, зато пятерых человек, притаившихся там, он увидел. Двое расположилось с этой стороны дорожки, трое — с противоположной. Лисицын отметил про себя, что всегда был за симметрию, и уже собирался выходить обратно в мир, как увидел, что девочка, которую женщина вела за руку, вовсе не была девочкой. В Мире Духов было видно, что это мальчик. Ну, как мальчик — здоровый лоб примерно студенческого возраста. “Как я обожаю маскарад!” — произнёс про себя русский и вернулся в обычный мир.
Где-то в конце дорожки, по которой шли женщина с девочкой, показалась фигура. Лис же осторожно сошёл на дорожные плиты и аккуратно подбежал к парочке. Девочка заметила его первой и отшатнулась, правда не произнеся ни слова. И взгляд её был испуганным — конечно, когда ты мальчик, а тебя превратили в девочку, да ещё вокруг явно убийцы-ассасины прячутся, хорошего мало, настроение ни к чёрту, но молчишь-то ты отчего? Иван заинтересованно потянул носом воздух — да, запах был отчётливо мужской, молодой. Хорошо хоть женщина была женщиной — там с запахом было всё нормально.
И вот эта женщина увидела подбежавшую к ним лису, широко улыбнулась и что-то произнесла по-турецки с такой интонацией, что одновременно это могло значить и “Ой, какая милая пушистая лисонька!”, так и “Режьте неверных, мои янычары!”
Турчанка наклонилась, протянула руку, чтобы коснуться головы лисы, но та отпрянула, продолжая при этом всем своим видом показывать, что угрозы не представляет. И надеясь про себя, что турки не подумают в каждом внезапном звере видеть русского оборотня. Хотя, после того, что Михаил Романов устроил в Шарите́, надежды на это оставалось крайне мало.
Турчанка ещё что-то произнесла на своём языке, лис на всякий случай отошёл на пару шагов назад. “Говорила мама: учи английский! Я вот выучил, а нужен оказался турецкий…” — проворчал про себя Лисицын и что-то тявкнул, пусть женщина тоже не понимает его, не одному ему мучаться.
— Ступефай! — раздался женский голос за спиной турчанки. Лисицын увидел Фавр де Поль в лёгком сарафане в голубой василёк и кедах, которая вставала обратно в боевую стойку. Её левая рука по-прежнему висела на перевязи, но было заметно, что девушка в совершенстве владеет классическим боевом стилем с использованием только одной волшебной палочки.
Турчанка дёрнулась и, коротко выдохнув, начала заваливаться вбок. Девочка выпустила её руку и побежала к пруду, а лис нырнул в Мир Духов. Нырнул и замер от удивления. Мимо него и тела турчанки вслед за девочкой, которая мальчик, неслась Фавр де Поль, которая не Фавр де Поль, а какой-то юноша, на вид чуть старше того, что превратили в девочку. “А тут, видимо, бал-маскарад…”, - пронеслось у русского в голове, когда он проводил взглядом бегущих к пруду двоих, а потом обернулся на затаившихся в Мире Духов мужчин. Те по-прежнему стояли вдоль дорожки, сжимая в руках ятаганы. Первой мыслью, насчёт них, стала у Лисицына: “А эти тут для интерьера поставлены, да?” Второй же: “Я надеюсь, огнестрел в Мир Духов они проносить не могут…”
В любом случае те стояли истуканами, женщина лежала посреди дорожки с переломом черепа, а за юношей в облике маленькой девочки бежал юноша в облике Кристины Фавр де Поль. “Дурдом какой-то…” — подумал Иван и вынырнул у кустов из Мира Духов. В обычном мире француженка почти догнала девочку, но та резко свернула вправо и побежала по топкому берегу, так что её преследовательница подскользнулась и чуть было не свалилась в воду.
А там, где за минуту до этого появилась Фавр де Поль, появилась она же в точно таком же платье и уже успела почти дойти до тела турчанки. Иван не удивился, но снова нырнул в Мир Духов, а там уже успел удивиться. Это снова оказалась не Кристина, это снова оказался молодой человек, лица которого русский не узнал, зато по слову из трёх букв на лбу того чётко понял, что в облике француженке бывший глава мракоборцев Германии. “А этот тут вообще откуда?” — подумал Лисицын и бросил взгляд на мужчин с ятаганами, те не шевелились, словно им было происходящее совершенно не интересно.
А вот зачем Хаким предложил капитану ФСБ встретиться именно в это время именно в этом месте, было совершенно непонятно. Пока что вообще никаких логичных ответов на этот вопрос в голове Лисицына не возникало. Он лишь без особого интереса наблюдал, не покидая Мир Духов, как двое юношей в облике одной и той же вздорной француженки пытаются догнать третьего в облике молодой девочки. Фотографии Марты Мирбах Ивану Лисицыну никто не показывал, но он логически предположил, что текущий паноптикум разразился, как раз из-за неё. А ещё вполне возможно, что этот юноша, которому сменили облик, был тем самым Рудольфом Люфтом, который вместе с девочкой Мартой оказался на горе Броккен. Если всё это так, то понятно, почему девочка убегает от француженки. Ну, то есть один юноша от двух других.
Тем временем бегущий начал закладывать круг вправо, проломился через кусты и выскочил на дорожку, с которой изначально появились его преследователи. Выскочил и угодил точно в руки появившемуся там же Энцо Ламберу. Лисицын любопытства ради вернулся в обычный мир и вышел из-за кустов получше рассмотреть происходящее — так и есть, девочка трепыхалась в руках Кристины Фавр де Поль. Ещё две запыхавшиеся Кристины успели продраться сквозь кусты и встали рядом. Лис ушёл обратно в Мир Духов — так и есть, турки с ятаганами вообще никак не отреагировали на Ламбера в облике Фавр де Поль. “Шалость удалась, мать вашу”, - мрачно подумал русский, вернулся в обычный мир и, скрываясь за кустами, потрусил вдоль дорожки.
“Интересно, настоящая Кристина появится хоть?” — подумал он, проходя мимо лже-Кристин, которые подняли на руку девочку и потащили. Что странно, та не издавала при этом ни звука, видимо, рот у неё был магически заклеен. В какой-то момент Иван решил нырнуть обратно в Мир Духов и обнаружил, что все пятеро мужчин неспеша идут за ним. “О, всё-таки не садовые статуи!” — пошутил у себя в голове он и метнулся вперёд на середину парковой дорожки, не выходя в обычный мир. Его преследователи чуть ускорились, и на середине дорожки оказалось, что волшебник взят почти в кольцо: по его следам идут двое турок, а дорогу впереди преградило трое. Даже не будь он лисой, расклад сражения всё равно не сулил ему ничего особенно хорошего — меч всегда быстрее палочки.
И тут впереди показалась Кристина Фавр де Поль. Турки замерли, начав неспеша разворачиваться к ней. Лисицын глянул назад — трое лже-Кристин были далековато, тем более, что им приходилось тащить брыкающуюся лже-девочку. А вот эта, настоящая француженка сейчас поравняется с тремя турками, которые уже начали заносить ятаганы. “Понятно, почему хлопцы не реагировали раньше”, - решил в своей голове Иван и вышел в обычный мир.
Появившаяся посреди парковой дорожки из неоткуда рыжая меховая лиса заставила Кристину остановиться и умилиться. Тёплый августовский ветер трепал подол сарафана, а впереди парни уже успели у турок отобрать Марту, дерзкая операция близилась к завершению, но тут внезапно лиса выгнулась издала странный мерзкий звук и вот уже перед ней распрямился Иван Лисицын в брюках, рубашке и пиджаке. Выражение лица у него было крайне напряжённым и недовольным. Кристина удивлённо подняла бровь и медленно вытащила свою палочку, готовясь к недоброму. В руках у русского мигом появились две волшебные палочки, словно бы он достал их из воздуха. В голове у француженки уже успела пронестись мысль о том, что эта тварь и убийца решил прервать и её жизнь точно также, как он убил тех двоих преподавателей в Хогсмите, но тут она боковым зрением увидела движение.
— Авада Кедавра, — Лисицын взмахнул одной рукой, полыхнула зелёная вспышка, и слева от Кристины на дорожку свалилось тело в чёрных тряпках с кривым мечом в руке. Русский же мигом начал раскручивать длинной движение, приближаясь к девушке и вставая справа от неё, — Протего[2]!
Справа от Кристины из ниоткуда появился такой же мужчина в чёрных тряпках и ударил кривым мечом, но клинок встретился о невидимую преграду, выставленную русским.
Кристина развернулась вправо и оказалось, что стоит вплотную к спине русского, и что творить заклинания из этой позы крайне неудобно. Зато удобно прикрываться от атак. А ещё что у капитана ФСБ хороший парфюм, жаль жара на улице стоит.
Справа появился ещё один мужчина в чёрном с таким же мечом.
— Цедеро Локус! — Лисицын вскинул палочку перед собой, и сильным порывом ветра мужчин отбросило, один даже выронил свой клинок.
Кристина обернулась и увидела, что одна из её копий осталась держать, всё ещё отчего-то сопротивляющуюся Марту, а две других, выхватив палочки, рванули к ним. До Кристин оставалось шагов десять, как между ними и настоящей Фавр де Поль возникло из воздуха ещё двое мужчин в чёрных одеждах, в чалмах с замотанными лицами. У каждого из них в руках было по ятагану. Француженка сделала к ним шаг, вставая в стойку.
Лисицын успел отметить про себя, что духи у главы французских мракоборцев несказанно приятные, и тоже встал в стойку, готовясь атаковать начавших подниматься на ноги противников, как вдруг уловил движение сбоку и машинально повернул туда голову. По боковой дорожке, заложив руки за спину, неспеша шёл Хаким, в точно в таком же костюме, в котором разговаривал тремя часами ранее с русским агентом. Рядом с ним также неспеша шла женщина в хиджабе, её руки были сложены в замок спереди. А третьим в их компании шёл высокий человек в белых одеждах с длинной белоснежной бородой и кожей цвета слоновой кости.
— Инсендио! — раздался сзади голос Кристины, Иван ощутил спиной жар пламени, но успел увидеть улыбку на губах Хакима.
— Делювиум! — русский сплёл заклинание, и поток воды смыл двух его противников, заставив снова распластаться на земле. Затем он отступил на шаг назад, резко развернулся, сделал ещё шаг к Кристине, уже вставшей снова в боевую стойку, схватил её рукой за талию, а затем шагнул в сторону, размазываясь в пространстве.
Выкрики боевых чар двух лже-Кристин они не успели дослушать, аппарировав из Трептов-парка.
1 — Пётр Христианович Витгенштейн — русский военачальник немецкого происхождения, генерал-фельдмаршал. В Отечественную войну 1812 года — командир отдельного корпуса на петербургском направлении. Действуя в отрыве от основной русской армии, сумел одержать ряд побед над наполеоновскими маршалами. В апреле-мае 1813 года — главнокомандующий русско-прусской армией в Германии.
2 — Протего — защитное заклинание, спасающее от физического урона.