Эльвира спустилась в столовую раньше положенного, сегодня она собралась покончить с беспределом. Без преувеличения: ее в край достала манера горничной подкрадываться сзади. Эльвира грелась мыслями о том, что отомстит двойняшкам за последние угробленные нервные клетки. Каждый раз, это внезапное: «госпожа-а!», «госпожа-а, у вас все-е хорошо?» — бесило неимоверно. Теперь, когда магия вернулась, дао стала достойным соперником, с которым соревноваться в скрытности не так и просто.
Удар по плечам — и на ней руны соскальзывающего взгляда, касание к сапогам — и теперь шаги умелого хищника абсолютно бесшумны. Она может наблюдать из тени и узнать что-то новое о жизни Поли. Или Энни…
Миодай рассказал, как их различать: родинка на щеке у «хорошей» горничной находилась справа, а у второй слева. Но со спины этого не разглядеть.
Эльвира встала у стеллажей с горшками и банками со специями и наблюдала, как горничная суетится с завтраком.
Разложив по тарелкам кашу и разлив напиток, который имел общие черты чая с молоком, но изготавливался по особой технологии, прислуга понесла поднос в столовую. Эльвира двинулась следом. Вот пусть сначала поставит еду на стол, чтобы не выронила. И тут Эльвира как шепнет ей на ухо какую-нибудь дичь!
Давно она мечтала это сделать. Возмездие настигнет любого, кто посмеет действовать Эпопеевой на нервы!
И вот горничная опустила поднос. Но Эльвира замерла позади нее, потому что подозрительные движения прислуги привлекли ее внимание. Даже со спины стало понятно, что перед Эльвирой стоит Энни.
Тонкими пальцами из рукава она достала крошечную стеклянную колбу и вылила содержимое в кружку Миодая, а затем разлила напиток. Заботливо перемешала ложкой в его кружке, вытерла столовый прибор платком, воровато огляделась и отправилась наверх, будить господ.
Эльвира в заминке осталась стоять на месте. Где Поли? Она думала, что кухней занимается исключительно «хорошая» двойняшка.
Изгоняющая поднялась наверх и краем глаза увидела, как Энни скрылась за дверью комнаты Миодая. Эльвира, чтобы не вызывать подозрений, направилась в свою комнату и сделала вид, что недавно проснулась и едва успела одеться.
Горничная вскоре постучалась и к ней, зашла, приветливо улыбаясь, и поклонилась, приглашая к столу. Эльвира кивнула и сообщила, что сейчас спустится.
Энни решила отравить Миодая. Вряд ли она подлила в его кружку какое-то лекарство.
То есть, сегодня Эльвира обретет свободу, но вынуждена будет бежать из города немедленно, ведь велик шанс того, что убийство мужа повесят на нее, а если нет, то вообще неизвестно, как с ней обойдутся охотники, ведь Эпопеева представляет угрозу для общества.
Да, определенно все должно произойти именно сегодня, после того как с Миодаем случится неприятность.
Эльвира достала ноутбук и написала Диедаро, чтобы тот был наготове и ждал сигнала, игнорируя его ответ на прошлое сообщение.
«Вы не лучше, дорогие дао», — написал он в ответ на ее высказывание об обнаженных телах тео.
Обиделся, что ли?
Впрочем, не важно, сейчас имело значение лишь то, как быстро Эльвира сможет собраться в дорогу и устроить побег. Вещей у нее совсем немного, нужно только сложить свой плед, чтобы ночью не замерзнуть, рюкзак с ноутом, маленький котелок и немного запасов, на пару дней максимум.
С этим изгоняющая справилась довольно быстро.
Горничная, как и планировалось, взяла грязную работу по устранению тео на себя, оставалось только не мешать всему произойти. Вроде, нетрудно.
С Миодаем Эльвира столкнулась в коридоре у самой лестницы. Тео пожелал доброго вечера и, взяв дао за руку, позволив их пальцам переплестись, направился к столу.
Эльвира зачарованно смотрела на него и прикидывала, что вот, это очаровательное в своей противоречивости существо сейчас дышит полной грудью и мыслит, говорит, иногда даже улыбается, поглядывая на изгоняющую черными глазами, а через несколько минут эта жизнь оборвется. Его тело будет биться в агонии, а затем остывать с пеной у рта, невидящими глазами уставившись в пустоту. Всего несколько минут разделяют такие разные портреты одного и того же тео…
Эльвира качнулась на стуле и нависла над тарелкой с кашей. Она-то хоть не отравлена? Отправляться к праотцам пока в планы Эльвиры не входило.
— Как спалось? — поинтересовался Миодай, разглядывая свою ложку.
— Давно так не высыпалась, — отозвалась Эльвира, не сводя глаз с мужа. Тео залез во внутренний карман парадного жилета, достал оббитый серебром ошейник, и положил на стол перед изгоняющей. Эльвира отпрянула, словно в нее бросили ядовитую змею.
— Не бойся, это обманка, — пояснил Миодай. Никто не станет разбираться, что цепочка рун тут нарушена и предмет абсолютно не имеет силы. Сама посмотри.
Эльвира даже трогать эту гадость не хотела. Миодай понимающе вздохнул.
— Если выйдешь в академию так, меня, мягко сказать, не поймут. А сегодня важный день. Прикрой меня, ладно?
— Фу. Но ладно.
Эльвира, убедившись, что ошейник безвреден и она сможет его легко снять, со скрипом сомкнула его на своей шее.
Тео благодарно кивнул и вернулся к завтраку. Эльвира через силу начала есть тоже, внимательно наблюдая за Миодаем. Тео не скрывая любопытства смотрел на нее в ответ.
И тут его рука потянулась к кружке.
Эльвира сглотнула застрявший в горле ком каши и замерла. Как в замедленной съемке ее кровный враг подносит к губам отравленный напиток, еще немного, и она свободна…
— Не пей.
Миодай заинтересованно вздернул бровь и пристально всмотрелся в Эльвиру, едва заметно подав корпус вперед. На дне его зрачков загорались искры азарта. Обычно такой взгляд изгоняющая ловила на себе во время тренировок.
— Почему?
— А хочешь пей, твое право, — пожала плечами Эльвира и отодвинула пустую тарелку.
Миодай держал непроницаемое лицо, которое не пойми что выражает. И Эльвира пыталась этот взгляд повторить, пялилась на тео также, анализируя партнера. В конце концов, губы тео растянулись в широкой, самодовольной усмешке.
— Что ж, я в тебе не ошибся.
Эльвира, не понимая мужа, склонила голову набок и хмуро прищурилась. Тео показал ей синий ноготь на мизинце.
— Видишь?
— Че это?
— Ноготь зачарованный. Я же тебе говорил, что стало с Мирру? Помнишь?
— Убита ядом во сне…
— И ты думаешь, я не проверяю с тех пор все то, что, по моему мнению, подозрительно? Еда, которую мы едим и вино, которое пьем — это все потенциальное вместилище для яда. Я не выжил бы, если не проверял это. Ты не очень внимательна, если не замечала такой детали.
Миодай коснулся мизинцем остатков каши, и ноготь приобрел нормальный цвет. Затем тронул поверхность напитка — и ноготь снова темно-синий.
— Теперь я знаю, что моя жизнь в надежных руках! — усмехнулся Миодай, хитро подмигивая Эльвире.
— Катись к бесам! — не на шутку разозлившись, фыркнула изгоняющая, и, скрестив на груди руки, уставилась в окно. И что ее переклинило так? Зачем она его остановила?
Он ее, оказывается, просто проверял. Вот гад!
— Не злись, — протяжно пробасил изгоняющий и, подойдя к Эльвире сзади, приобнял за плечи. Он медленно наклонился к ней и тихо, но отчетливо зашептал на ухо: — Знаешь, то чувство, когда ты уверен, что тебе прикроют спину — бесценно. Я и надеяться не смел, но ты все же ты спасла меня! Так что хладнокровной рептилией тебя называть язык не поворачивается. Не преувеличиваю, я счастлив. Не знаю, откуда ты о яде узнала, но я не хочу вдаваться в детали. Хочу просто насладится моментом.
— Ну да, ну да, — протянула Эльвира, оттолкнув от себя щетинистый подбородок тео. Посмотрела на часы. Пора на занятия.
Изгоняющая отодвинула стул и направилась на улицу, на ходу застегивая плащ.
Прислуги в поместье Палеса оказалось не так много, как Эльвира изначально думала. За дом отвечали близняшки, и еще двое тео занимались внешней территорией и личной конюшней с тремя породистыми головами в ней.
Всего четверо изгоняющих в подчинении.
Поначалу казалось, что это слишком много, но, судя по тому, как размывало весенними ручьями дорожки и с уборкой территории не справлялись, Эльвира задумалась о том, что Миодай относительно скромен. В отличие от старшего брата, который обитал неподалеку, в таком же по размеру доме, но прислуги там было побольше.
Да и лошадьми Миодай предпочитал заниматься самостоятельно, доверяя прислуге только кормежку.
На днях Эльвира наблюдала, как тео обрабатывает копыта и перековывает свою лошадь. Элеонора послушно держала ногу, не мешая хозяину переобувать ее, лишь изредка пофыркивая. Миодай держал несколько гвоздей зубами и сосредоточено хмурился, стуча молотком. Было в этой картине что-то непостижимо спокойное и умиротворяющее.
Теперь же Эльвира седлала Хурму и злилась из-за своей нерешительности. Она ведь могла ничего не предпринимать. Все было бы нормально и без нее. А если так пойдет и дальше? Убивать того, кто с преданностью и обожанием смотрит в ответ — совсем не круто.
Миодай очень странный тип, и почему-то то, что должно вызывать опасения и настораживать — ему нравилось. Чего стоит одно лишь помешательство на Эпопеевых. Он ведь совершенно точно знает, что отношение Эльвиры к нему предвзятое из-за кровной вражды между семьями. Но он будто бы не замечает этого, и даже сейчас выглядит крайне добродушно и расслабленно, несмотря на то, что на него в очередной раз покушались.
На него, и его кобылу: Хурма подловил момент, когда Эльвира ушла в себя, и, немного отстав, дернулся вперед и влево, вонзив зубы в круп Элеоноры. Кобыла, возмущенная, что ее зад снова укушен, взбрыкнулась и попыталась отбиться от похотливого жеребца задними ногами. Эльвира натянула повод и заставила коня замедлиться. Миодай возмутился, однако не особо удивился: покушение на его тыл происходило довольно часто. Да и сам виноват, что подарил Эльвире Хурму, а не кого-то нормального. Нет, конь-то шикарен, статен и полон сил. Но характер…
За содеянное Хурма не расскаивался, лишь довольно пофыркивал, патлатый извращуга. Эльвира была уверена: стоит ей потерять бдитеольность хоть на секунду — Хурма неприменно попытается вскочить на кобылу снова.
— Тебе бы воспитывать его, — проворчал Миодай, успокаивая Элеонору, поглаживая по мощной шее. Любимая лошадь негодующе фыркала, но довольно быстро успокоилась. С хозяином она чувствовала себя в безопасности. Тем более за полученный стресс ей полагался кусочек сахара.
— Сам бы на нем и ездил! Взял себе кобылу, а мне это чудовище подарил.
— Но ведь жеребец великолепный! Я б и сам с ним работал, но…
— Но? — насторожилась Эльвира.
— Он не переносит мужское население. Ни в каком виде. Увы, неопровержимый факт. Для него любой тео — конкурент и враг. А тебя он даже… немного слушается. Только его надо воспитывать. Обрати на это внимание.
Ах, вот оно что. Ситуация с Хурмой немного прояснилась. Конем ведь, получается, некому было заниматься, пока у Миодая не было жены. Вот для чего нужно жениться — кто бы подумал…
Эльвира вздохнула. Угораздило же ее вляпаться во все это!
Изгоняющая все-таки не выдержала и задала мучивший ее вопрос, когда они с Миодаем проезжали мимо парка, и никого поблизости не было.
— Почему ты не прогонишь Энни? Тебе нормально так жить, постоянно проверяя, не пытаются ли тебя отравить или вогнать трехгранный кинжал в сердце? И самое главное, делать вид, что все хорошо. Это странно. Нездорово.
— Ее близнец, Поли — потрясающая, — уверенно ответил Миодай. — Увы, у двойняшек сильная связь, и я с этим ничего не могу поделать. Поли нашла себя тут, со мной, а вот Энни хочет с сестрой выбраться в столицу и работать на короля. Я мешаю осуществлению ее планов. Ты, наверное, не знаешь, но ситуация с охотниками сейчас крайне нестабильна, мы разбиты на два лагеря, и придворные изгоняющие на грани конфликта с академией. Они хотят независимости. Это то, что я знаю. Сегодня будет совет старших, я думаю, всплывут новые подробности… И да, может это и неправильно, но Поли замечательный собеседник, умелый боец и крайне внимательная хозяйка. Я не хотел бы, чтобы она уходила, заменить эту потрясающую дао некем. Поэтому и ее сестру я тоже не трогаю, раз уж они идут только в комплекте…
— Мдэ-э.
— Семейство Брич само по себе странное и не от мира сего, но я не вижу в них реальной угрозы.
— Ну, если тебе нормально, то вопросов больше не имею, — ответила Эльвира и послала Хурму в галоп.
Этого жеребца лучше держать впереди.
Миодай упомянул о совете, и это был уже не первый сбор старших с тех пор, как Эльвира с ним в союзе. Но тео не брал ее с собой, хотя она, по идее, должна его возглавлять и быть решающим голосом.
Это несколько настораживало.
Да и вообще, ее новая роль в обществе оставалась чем-то непостижимым здравому смыслу. Наследник древней крови, который не принимает никаких решений и не имеет права голоса. Не бред ли?
Изгоняющие оставили лошадей и направились к учебному корпусу.
— Ты сказал, сегодня совет.
— Да. Совет решили провести в Броксе, я направляюсь туда. Вернусь завтра вечером.
— Почему там не присутствую я? — Эльвира замедлила шаг, вынуждая сопровождающего поступить также. Миодай огляделся, и, не обнаружив никого в зоне слышимости, серьезно посмотрел на дао.
— По многим причинам, мое сокровище. Я берегу тебя от этих душных и малоинтересных разговоров, тебе бы мне за это спасибо сказать.
— Я не верю тебе. Причина в другом.
Миодай задумался.
— Да, разумеется. Может, потому, что в совете сидят полноправные охотники? Ты первокурсница, пусть и крайне сильная, но. Первокурсница.
— Но ведь древняя кровь, все дела…
— Еще успеешь, — фыркнул Миодай. Тема разговоры ему совершенно не нравилась. Он потянул Эльвиру вперед, навстречу знаниям. Эльвира пожала плечами и не стала спорить, хотя совершенно точно знала, что ее мать имела голос в совете с самого начала.
Видимо, не пристало главному козырю и потенциальному оружию знать о том, какие планы на нее имеет сообщество.
Ага, конечно.
Не будут они ею пользоваться, Эльвира этого не допустит!
Отсидев пары и обрадовавшись, что тренировки не будет, изгоняющая накинула на себя руны, и незамеченной проникла в общежитие, на пятый этаж. У основного потока по расписанию пар тоже больше не было, сегодня довольно легкий день у всего курса.
— Тебя никто не видел?
— Неа.
— А Миодай?
— Уехал на совет, он вне Хольма. По каким-то особым причинам.
— Давай, заходи.
Диедаро закрыл дверь и выжидающе посмотрел на дао.
Заприметив в вазочке на столе мармеладных скелетиков, Эльвира деловито направилась к угощению и приступила к трапезе.
— Что ты имела в виду последним своим письмом? Твои слова, быть готовым — они меня встревожили.
— Все немного поменялось. Мио травиться не пожелал.
Диедаро торопливо присел на стул, похоже, опасаясь, что следующие реплики дао выбьют почву у него из-под ног. Эльвира поняла жест именно так и решила не разочаровывать напарника.
— На него снова покушались, я просто видела, как ему подсыпают яд. Но Палеса не отравить. У него, как это… как лакмусовая бумажка, только на ногте мизинца. Индикатор яда, или типа того. Он все проверяет, и это многое объясняет.
— Ты и вправду готова его убить? Ты используешь руны скрытности, значит, Миодай освободил тебя. Он тебе доверился!
Диедаро выжидающе смотрел на Эльвиру, а она понимала, что ответ этот для тео важен, и, чтобы не потерять в предстоящем мероприятии союзника, стоило крайне аккуратно подбирать слова.
— Хорошо, я не стану его убивать. Только если он встанет на моем пути.
— Он не может не встать. Миодай вынужден идти за тобой. Неправильно убивать его! Ты должна поговорить с ним, не поступай как твоя мать. Будь выше этого.
— Только лекции по этике мне сейчас не хватает, спасибо за поддержку, — Эльвира манерно вздохнула и закатила глаза. Разноглазый лис просто не пытался говорить с твердолобым быком, который зациклен на ее защите и совершенно не видит масштабов проблемы.
Диедаро пододвинул стул и сел ближе, напротив, опустив локти на спинку. Он взял Эльвиру за руку и пристально посмотрел в глаза, выискивая там что-то важное для себя.
— Скажи, ты считаешь меня своим другом? Или же я для тебя просто инструмент для достижения цели? Кто я для тебя? Кто для тебя любой из нас?
— Тебе это так важно?
Грач поморщился, но взгляда не отвел.
— Уяви себе. Да. Мне это важно, и любому изгоняющему тоже. Каждый хочет верить, что он имеет значение, но конкретно я хочу знать, что меня ждет, если я помогу тебе. Меня оставят позади, как использованную вещь, или же между нами есть какая-то связь? Странная, непривычная нашему пониманию связь, которая делает нас чем-то единым перед лицом общей проблемы…
— Блин, как у тебя все сложно, ты загоняешься, — протянула Эльвира.
— Нет, я обосновано обеспокоен. Я не хочу, чтобы от меня избавились с такой же легкостью, как от Миодая, если вдруг, по какой-то причине, я стану тебе неудобен.
Эльвира тяжело вздохнула. Да, она поняла, что Диедаро волнуется за свою жизнь, но ей и в голову не пришло бы от него избавляться. Миодай это особый случай, его под нож мести она собиралась пустить в любом случае. Но ради одобрения союзника Эльвира согласна не трогать Палеса. А о том, что она дала слабину, зачем-то решив спасти Миодая за завтраком, знать лисе совершенно необязательно. Все-таки нерешительность — слабость, а Эпопеева должна быть уверена в своих действиях, чтобы вести за собой. А лисе беспокоится не о чем, ведь Диедаро — Грач, как и отец Эльвиры.
— Я не причиню тебе вреда, буду ценить твою помощь. Доволен?
— Нет — заупрямился Грач. — Ты не ответила на мой вопрос. Кто я для тебя?
— Мы друзья. Доволен?
— Относительно, — не скрывая скептицизма ответил тео, поправляя галстук. — Но так мне будет спокойнее.
— Мы закончили с нудными разговорами о морали? Давай к делу.
— Ладно, — сдался Диедаро. — Когда мы отправимся в путь? И какой план?
— Если верить Миодаю, то совет охотников закончится в полдень. Он обещал вернуться вечером. Пока он вне города, он не узнает, что меня тут нет.
— Сейчас пять утра. Нам хватит времени, чтобы собраться и выйти за стену? Что делать с транспортом? Я как бы не уверен, что лошади пройдут через черный ход, который используют Бардер с Кукухой.
— Ты говорил, у тебя документ от короля. Можешь ли ты воспользоваться им, чтобы выбраться через главные ворота?
— Технически, могу, — задумался Диедаро. — Но вопросы возникнут. Почему я отправился без сопровождения и тому подобное.
— Но все же тебя пропустят, если не будешь вести себя подозрительно?
— Да. Скорее всего.
— Отлично! — Эльвира нетерпеливо хлопнула в ладони и сложила руки у подбородка. — Придется ехать на одной лошади, но я проверила, в Броксе есть конюшня, я смогу снять со счета немного грифов и прикупить себе кого-нибудь.
— Нагрузка на спину, колени… я не хочу перегружать Кларо. И еще я не умею переводить лошадь на странствующий режим. Ее придется качественно кормить.
— И что? Ты бросишь свою кобылу тут?
— Лучше бросить, тут о ней позаботятся. А гробить животное зазря я не стану.
— Ты невыносим! — взвыла Эльвира.
— Терпи, Эпопеева, если решила заручиться помощью Грача, то соблюдай мои условия. Никаких напрасных жертв. Жизнь бесценна.
— Ладно! Все! Если ты такой нежный и ранимый, то будем играть в людей. Добираемся ногами до Брокса и садимся в поезд. Две пересадки, и мы в Безымянке. И по времени выйдет даже быстрее. Я предвидела этот вариант и уже посмотрела расписание поездов.
— Давай так.
— Тогда увидимся через час у той избушки, о которой ты говорил. Хватит тебе времени?
— Да, наверное. Идет.
Эльвира кивнула и, прихватив с собой мармеладного скелетика, покинула комнату. На выходе из общежития деактивировала руны, чтобы изгоняющие видели, что Эпопеева живет как обычно и никуда не пропадает. Она направилась к конюшням, и тут ей на плечо упала тяжелая рука. Эльвира вздрогнула и даже не смогла сдержать вскрика. На нее смотрел черный глаз Палеса.
Старший брат Миодая ей никогда не нравился, и чувства у них были вполне взаимными. Тео надменно смотрел на Эльвиру, плотно сжав тонкие губы.
— Мне велено присмотреть за тобой, пока Миодай отсутствует.
— Хотите меня до дома проводить? Как это мило с вашей стороны, — протянула изгоняющая, пытаясь остаться в рамках приличия. Лео Палес, этот лишившийся в бою глаза воин, занимал пост заместителя ректора, и ходил поэтому с крайне серьезным лицом, обозначая разницу между собой и окружающими. Характер у него был, мягко говоря, невыносимый: то ли оттого, что Лео больше не мог быть охотником, и с тех пор как получил травму, в руках меча не держал, то ли от жизни в гордом одиночестве. В отличие от Миодая, Лео состоял в союзе лишь раз, и после смерти боевой подруги, других он не искал. Это вот он так говорил брату, а на деле каждая достойная дао понимала, что с таким тео она не сможет стать боевой единицей и вынуждена будет торчать в стенах Хольма без каких-либо перспектив. Фамилия основателя, пусть и соблазняла статусом, но не перекрывала такой серьезной проблемы.
— Мой брат слишком много тебе позволяет.
Эльвира изогнула бровь и пожала плечами, отводя взгляд в сторону. Братья внешне были крайне похожи, отличала их только повязка на глазу и более длинные волосы, перетянутые кожаным шнуром. И полное отсутствие чувства юмора — старшего брата от переизбытка пафоса и собственного величия просто распирало.
Эльвира спорить с ним не стала и молча дошла до денника и накинула на Хурму седло. Лошадь Лео уже стояла снаружи и была готова. А Хурма, как назло, оказался в крайне игривом настроении и снарядить его оказалось тяжело: зверь задирал голову, не давая добраться до ушей, раздувал живот, мешая затянуть седло.
— Ты падла невыносимая! — нетерпеливо ругалась на коня Эльвира. Она ведь спешила, ее скоро будут ждать у избушки, а она застряла тут, с Палесом и невоспитанным конем.
Послушав потоки брани, от которой вянут уши, конь все же успокоился и позволил одеть себя.
Эльвира даже вспотела. А потом стало совсем невыносимо, ведь в отличии от нее, Лео никуда не спешил, сопровождал он изгоняющую прогулочным шагом. Благо, молчал, пусть эта тишина и была неловкой, но Эльвира совершенно не знала, о чем можно говорить с этим типом. Пусть молчит.
Миодай брата любил, возможно, Лео стал одной из причин добровольного само заточения мужа в стенах Хольма. Любил, но о своих скелетах в шкафу не рассказывал.
Старший брат, например, не знал о том, что на Миодая покушаются, оттого он спокойно брал с тарелки ломти сыра и мяса, запивая вином, которое поднесла горничная.
Снова Энни. Эльвира до сих пор не видела Поли, и ее это несколько настораживало.
— Я не голодна, пойду в свою комнату, — предупредила изгоняющая и добавила: — Я устала и собираюсь спать, меня не беспокоить.
Получив в ответ одобрительную тишину, Эльвира прошла на второй этаж и заперлась в комнате.
И что теперь?
Нервно теребя рукав плаща она оглядывалась и пыталась сообразить, как поступить.
Все двери из поместья ведут через гостиную, которую оккупировал Палес. Даже в хранилища за едой не пройти.
Тут бы помогли руны скрытности, но Эльвира не хотела рисковать, ведь Лео настроен на слежку за ней, и соскальзывание взгляда может просто не сработать, эта вещь не очень надежна, когда находишься не в толпе. С Энни это сегодня сработало, ведь она не была сосредоточена на Эльвире и всего лишь боялась быть обнаруженной. И стояла Эпопеева только за ее спиной. А сейчас придется нагло идти прямо перед надзирателем…
«Это не сработает», — призналась сама себе Эльвира. Поэтому сделала то, что хорошо умела с детства: сбежала через окно.
Короткими перебежками, она добралась до забора, и, оглядев улицу, перемахнула через него. Даже с рунами приходилось идти крайне осторожно, ведь никто не должен увидеть ее с вещами для дороги.
Эльвира прижимала к груди плед и выглядывала за угол каждой улицы. Если кто-то проезжал мимо, она замирала, и руны делали ее частью пейзажа.
Час прошел, наверняка Диедаро уже ждал ее на месте. Изгоняющая тоскливо посмотрела вдаль, и, осознав, что до стены идти еще минут двадцать, вздохнула.
Только бы тео дождался. Час — это она переоценила себя, конечно. Может, и Диедаро на сборы было нужно больше времени, но приходилось спешить. Второй шанс выбраться из города незамеченной, появится нескоро.
Поэтому Эльвира сжала зубы и преодолела остаток пути так быстро, как только могла. Перекошенная избушка нашлась без проблем. Эльвира никогда бы не обратила на нее внимания, если бы не искала конкретно ее.
Диедаро на месте не было.
Спрятавшись за узловатым стволом старой сосны, Эльвира переминалась с ноги на ногу и ждала товарища.
Он точно придет?
Может, струсил?
Эльвира начала анализировать его поведение и осознала, что тео ведь и не горел желанием бросать учебу и удирать в неизвестность. Да, тут он не пользовался почетом и уважением, но жизнь Грача здесь стабильна и относительно безопасна.
Вдруг он не захочет себя этого лишать? Эльвира переживала.
С другой стороны, каждый имеет право выбора. Она не имеет права осуждать, если Диедаро передумает. Жаль только, он не объяснил, где именно спрятан потайной ход, придется разбираться в процессе.
Выждав еще четверть часа, Эльвира вышла из-за дерева, но тут же была схвачена за руку.
— Ай! — не сдержалась она.
— Тихо! — прошептал разноглазый тео и спрятался за дерево снова.
Когда только он успел подкрасться? Эльвира бросила взгляд к забору, и действительно смогла обнаружить на снегу следы, цепочкой ведущие к дереву.
Дио крайне хорошо научился работать с рунами, изгоняющая даже позавидовала его умению схватывать все налету.
— Метла на пороге лежит. Видишь?
— Ну… и? — не поняла Эльвира.
— Там кто-то есть. Скорее всего, группа Кукухи собралась. Нам придется ждать, пока они уйдут.
— Ты уверен?
— Да, я долго за ними наблюдал. Если метла приставлена к стене, то Кукуха с Бардером вышли на охоту. Если на пороге лежит — у них совещание.
— И долго ты…
— Да.
— Ясно.
Тео вернулся к наблюдению.
— А долго они там обычно сидят?
— Не больше часа, — задумчиво ответил тео.
— Блин, это долго.
— У тебя есть еще какие-то варианты? — ухмыльнулся Грач, одаряя спутницу насмешливым взглядом.
— Поняла. Ждем.
Тео начал копаться в кармане. Нащупав что-то, он вытянул руку и разжал пальцы перед лицом Эльвиры.
— Это тебе.
— Аэрул?
— Ты не используешь благословление в дороге? — удивился Грач.
— Нет, я с богами предпочитаю дел не иметь, у них своеобразные взгляды на мои просьбы.
— И все же возьми.
— Подарок? Как сентиментально! И мило, ага.
Диедаро закатил глаза и многострадально вздохнул.
— Это должен был быть трогательный памятный момент, ты все портишь.
— Спасибо-спасибо, я глубочайше признательна! — Эльвира натянула ремешок с деревянной фигуркой лошадки на шею. — Теперь мы благословлены, и наша дорога станет легкой и веселой.
— Ну ты и язва! А я, между прочим, сам вырезал ее, специально для тебя.
— Я говорила совершенно искренне, это не был сарказм.
Тео покачал головой и вернулся к наблюдению за дверью.
Диедаро оказался прав: спустя час, когда ноги окончательно затекли стоять на месте, а руки замерзли, компания Кукухи покинула дом в составе трех человек. Бардер взял метлу и приставил к стене.
— Ты уверен, что Азилю стоит ходить туда одному? — беспокойно спросила Ино.
— Это его решение. Он сказал, что останавливаться не собирается. А я, конечно, глотку порву за него любому, но если не буду спать, то закончится все печально.
— Сколько он уже не спит? — поинтересовалась Клео, отворяя калитку.
— Не знаю, дня четыре. Он сказал, что проверяет возможности каких-то рун…
Эльвира дождалась, пока голоса стихнут и многозначительно посмотрела на Диедаро.
— Ты знал, что Кукуха таким занимается?
— Конечно же знал.
— И молчал!
— Тебе такое знать не обязательно. Как ты там говорила… — Диедаро кашлянул, пытаясь перестроить голос на более тонкий, — Эти ребята славные, подружись с ними тоже! В чем проблема? Они же такие хоро-ошенькие…
Грач выдохнул, возвращая обычный голос. Эльвиру он спародировал весьма похоже, дао заценила. Она усмехнулась, а тео продолжил:
— Только эти «славные парни» потом подбрасывают мои вещи в дом Миодая, пытаясь повесить покушение на меня. Вот ты, вроде, такая умная и сообразительная. Но наивная, что просто зубы сводит от твоих суждений и «милых» знакомых.
— Выговорился?
— Да, пойдем.
Диедаро шел впереди, освещая рукой обветшалые стены.
Они спустились в подвал и за гобеленом на стене оказалась потайная дверь с рунами. Выполнив несколько нехитрых манипуляций, тео взял изгоняющую на руку и потащил в длинный узкий коридор, пропахший плесенью и пылью.
Туннель закончился небольшой комнатой с дверью. Тут стоял щербатый самодельный стол с несколькими пустыми бутылками, набором первой медицинской помощи, свечками и горой тряпок, часть которых была измазана в крови и какой-то слизи.
— Кукуха к делу подошел основательно, — заметил Грач, разглядывая когти какой-то твари, разбросанные по столу. — Такими темпами он и вправду скоро превзойдет всех нас.
— Ага, конечно, — отозвалась Эльвира и присела на корточки, чтобы открыть небольшую дверцу, едва достающую ей до пояса.
В лицо ударил свежий воздух, и изгоняющая глубоко вдохнула.
— О, да!
Диедаро выбрался следом и огляделся. Они очутились в темном лесу, где большая часть деревьев высохла и заросла мхом. Из-под снега выбивались колючие кусты со сморщенными прошлогодними ягодами, а между огромными булыжниками извивались старые корни.
— Место тут мрачное, однако, — заметил Диедаро. Эй, ты куда?
Эльвира пошла по свежим следам.
— Я должна предупредить его.
— Зачем? О чем?
— Кукуха. Он должен знать, что на четвертый день руны перестанут помогать и он вырубится. Причем внезапно и место будет не очень подходящее. У меня так было. Слышал Бардика? Сегодня четыре дня как он не спит. И сейчас он в лесу, так что Кукуха в опасности.
— Какое тебе до него дело? — возмутился Диедаро. — Он тебе не союзник, он ненавидит тебя! Если он пошел сюда, то это его проблема!
— У меня к нему пара вопросов, — терпеливо ответила изгоняющая.
Ясное небо слепило после долгого блуждания по темному туннелю, но свет солнца не проникал в лес, оставляя его в тени. Для вампиров это место идеально, поэтому Эльвира настороженно оглядывалась. Лучше бы побыстрее выйти на территорию, куда попадает солнечный свет.
Они поднимались в горку, шагая на юг. Где-то слева должны быть стены Хольма, но из-за Густой растительности их не получалось разглядеть. Ветки недружелюбно хлестали по лицу. Эльвира старалась их придерживать, чтобы шагающий позади нее напарник получал от сучков по лицу поменьше.
— Знаешь, твой план с каждой минутой выглядит все более тупо. Мы заблудимся в этой глуши и нас уже к вечеру сожрут.
— Спокойно, все путем, — не теряла оптимизма Эльвира, шагая вперед.
Раздался пронзительный крик. Изгоняющие замерли.
— Надо проверить. Это точно Кукуха кричал.
— Не надо проверять, надо убираться отсюда! — возмущенно зашипел Диедаро.
— Впереди просвет, крик был оттуда. Нам в ту сторону нужно идти, понимаешь?
— Лучше вернуться и обойти этот участок.
— Давай в этот раз поступим по-моему.
— Ты точно проблем ищешь, — хмуро процедил тео, но подчинился и продолжил красться следом.
Эльвира оказалась права: границу леса с полем перечеркивал луч солнца, и в его ласковом свете сиял белоснежный златогривый силуэт. Он придавливал копытами к земле трепыхающееся тело Кукухи. Глаза едо-тени недобро сияли голубым.