Откуда-то издалека слышались шум и крики, и охранники косились в сторону выхода, но покидать пост явно не собирались. За попытку расспросить их, что происходит, ожидали ли они этого и не пора ли драпать Дан уже один раз получил палкой по лицу и больше попыток не предпринимал.
Он был занят куда более важным делом.
— Что ты там возишься?! — прикрикнул на него охранник в безрукавке, — Стой спокойно, пока не вдарил!
Он внимательно наблюдал за действиями Даниила, но кажется, как попытку побега их не интерпретировал.
Только находил странными и немного смешными.
— Уж извини, — фыркнул Дан, пытаясь засунуть руку в трусы-сяку, — Вы сами виноваты. Поставили меня напротив полуголой Сюин, а потом жалуетесь, что моя естественная реакция требует определенных действий. Можешь помочь, если хочешь.
А вот этого говорить явно не следовало. Разгневанный намеком охранник бил его особенно сильно и долго.
В процессе даже не задумавшись, что от своего увлекательного занятия пленник так и не оторвался.
— Спасибо, — выплюнул кровь Даниил, — Но не помогло. Будь это кто-нибудь другой, помогло бы, но Сюин… Посмотри на нее сам: у тебя самого спала бы эрекция от нескольких ударов?
Проследив его взгляд, охранник перевел глаза на наследницу Фен, наблюдавшую эту сцену с неприкрытым шоком на лице. К такому её явно жизнь не готовила.
— Ты собираешься заниматься… этим прямо здесь?!
— А что? — сально ухмыльнулся юноша, — Глядя на тебя, я готов заниматься этим где угодно. Зрители меня не смущают. А тебя?
— Смущают, — прямо сказала девушка, — Ты можешь… этого не делать?
Второй охранник молча переводил взгляд с одного пленника на другую. Он, кажется, что-то подозревал.
— Я бы, может, и прислушался к твоей просьбе, — задумчиво ответил Дан, — В другой ситуации. Но нас, скорее всего, скоро убьют, и тогда это мой последний шанс на тебя передернуть. Упустить его будет просто неуважением по отношению к тебе.
Зеленые глаза метнули на него убийственный взгляд.
— По-твоему, ЭТО — уважение?!
— Конечно, — Дан попытался закивать, но стягивавшая шею водяная веревка не позволила, — Это ведь самый честный комплимент мужчины женщине. Разве нет?
Охранник в безрукавке покачал головой со странной смесью омерзения и восхищения.
— Я знал, что третий принц развращен и аморален, но не думал, что настолько…
Даниил немедленно перевел взгляд на него:
— А разве она того не стоит? Нет, ну просто погляди на нее. Разве эта женщина не стоит того, чтобы восхищаться ее красотой в последние минуты жизни?
Говоря это, он постарался поймать взгляд Сюин, и кажется, она что-то поняла. По крайней мере, как бы невзначай выгнулась, отчего тонкий шелк лучше очертил соблазнительные изгибы тела.
Оторвать взгляд от открывшейся картины было выше сил двух простых разбойников.
— Разве вы видели что-то красивее в своей жизни? — откровенно рекламировал её Даниил, — Разве вам неинтересно, что скрывается под этой одеждой? Вон, вашему хозяину, как его, Миншенгу, интересно. И он внимательно это изучит, когда вернется. Но с вами разве поделится? Думаю, выгонит, чтобы не мешались.
Вот Миншенга упоминать не стоило. Если охранник в безрукавке, как зачарованный, шагнул к пленнице, то его напарнику в плаще имя грозного начальства, кажется, вернуло какую-то часть здравомыслия.
— Ты чего? — воскликнул он, — Миншенг узнает, голову с тебя снимет!
— Миншенг сказал только, чтобы мы их не убили и не покалечили, — возразил второй, — От того, что я сниму ей ляндан, вреда ей не будет.
— «Миншенг сказал», — передразнил охранник в плаще, — Ты сам подумай, как он отнесется к тому, что кто-то лапал женщину, которую он захотел для себя.
— А чего только ему? — бесхитростно возразил напарник, — Почему всех самых лучших он всегда забирает себе? Я тоже хочу!
— Ты ему это в лицо скажешь?..
Последний аргумент, кажется, прозвучал весьма убедительно и почти успокоил распаленного бандита, но тут Сюин подала голос:
— Самое отвратительное, что может быть в мужчине, это трусость, — как бы в сторону заметила она.
— Да ты!.. — возмутился охранник в плаще, мгновенно оборачиваясь к ней и занося палку для удара.
Но ждать, пока он ударит, Дан не собирался.
Пока охранники ругались между собой, пленник все-таки сумел засунуть руку под сяку и там нащупать искомое. Только вот искал он совсем не то, о чем подумали остальные. Нет, «реакция» на полуголую Сюин у него была вполне искренней. А вот желание перед смертью напоследок на нее помастурбировать — это уже бред.
Не только потому что перед смертью есть куча более достойных дел, но и потому что Дан не собирался умирать.
Больше всего он опасался, что кто-то из охранников заметит его манипуляции, потому и постарался переключить их внимание на девушку. И кажется, даже если она и не понимала его цели, то все равно сообразила, что он делает это неспроста.
Иначе зачем бы были эти вызывающие позы? К чему бы были слова про трусость.
Как будто простой бандит мог заслужить внимание наследницы клана.
В тот самый момент, когда охранник в плаще вознамерился было наказать пленницу за собственную сдержанность, Даниил наконец добрался до потайного кармашка, пришитого служанкой Линь. А в нем — до бумажного талисмана со стены дворца Чиньчжу.
Рассеивающего чары.
Как правило, чтобы управлять талисманом, достаточно было на него взглянуть. Но при необходимости взгляд можно было заменить ощущением через любые другие органы чувств.
Например, осязанием голой кожей.
Энергия, накопленная в талисмане, высвободилась, и Дан почувствовал, как бумага истлевает под его пальцами. В то же самое мгновение веревки, обхватывавшие его тело, вдруг исчезли, и ему стоило большого труда не рухнуть на четвереньки.
Наверное, когда на тебя бросается полуголый мужик с рукой в трусах, это страшно. Наверное, когда на тебя бросается освободившийся заклинатель, это страшно, даже если он одет и ведет себя прилично.
Но сейчас Даниилу было плевать и на то, и на другое. Он не собирался их пугать.
Он собирался их убить.
Как, в какой момент он научился переходить к этому решению без раздумий? Когда принял правила игры этого мира? Когда потерял то неуловимое нечто, что отличает цивилизованного человека от опасного дикаря? Он не знал ответа. Наверное, уже после Нёнмина: тогда он все-таки колебался, прежде чем принять решение о его убийстве. Но точно до того, как в полной мере осознал, что ждет Сюин в руках Миншенга.
Потому что тогда готовность убить всех троих пришла сразу же. Другие варианты даже не рассматривались.
Удар, который он нанес, не имел ничего общего с хитрыми многовековыми приемами мастеров боевых искусств. Простой прямой удар кулаком в лицо, бесхитростный как бревно, — и сравнимый по эффекту с бревном, используемым как таран. Нанесенный со всей силой заклинательского тела, он буквально вбил обломки носа внутрь черепа охранника в безрукавке, навсегда положив конец идейному спору.
Подхватив бамбуковую палку, выпавшую из бессильно разжатой руки, Дан шагнул ко второму противнику. Тот не пытался просить пощады: он знал, что не получит её. Хотя и в то, что победит заклинателя, верил едва ли.
Три раза столкнулись в воздухе палки, после чего отведя оружие охранника в сторону, Дан сократил дистанцию. Одним быстрым движением он перехватил противника за горло.
Сжавшиеся пальцы. Хруст позвонков.
И второй труп ложится рядом с первым.
— А я уж думала, придется терпеть грязные лапы этих мужланов, — поморщилась Сюин.
Два трупа у ног её явно не пугали.
— Извини, — откликнулся Дан, — Нужно было отвлечь их, чтобы без помех освободиться.
О подобающих церемониях в обращении к наследнице клана он в тот момент откровенно не подумал. Адреналин в крови все еще гулял. Что, впрочем, к счастью, учитывая, что им еще предстояло бежать отсюда, а что творится сейчас с его икрами, он предпочитал не представлять.
— Я поняла, — заверила девушка.
Судя по приподнявшимся бровям, его извинение удивило её немногим меньше, чем высказанная готовность мастурбировать в присутствии охранников и её самой.
— Хотя способ ты выбрал… тот еще. Может, наконец освободишь меня?
Если ответный переход на «ты» и вызвал у нее заминку, то еле заметную. То ли в отличие от Лю, наследница Фен ставила себя на равных с принцем, то ли просто сочла, что обстоятельства не располагают к церемониям.
— Попробую… — вздохнул Дан, понимая, что второго талисмана рассеивания у него при себе нет.
До сих пор ему не доводилось воздействовать своей энергией на чужие заклинания, не считая неудачной попытки защититься магическим щитом от атаки Миншенга. Методика в книгах Лиминя была описана, так что оставалось вооружиться принципом одного незабвенного короля. «В теории знаю, значит, должно получиться».
В любом случае, о том, чтобы бросить эту интриганку в лапах бандитов, не могло быть и речи, как и о каком-либо другом способе разорвать магическую веревку. Так что сосредоточившись на токе энергии, Даниил приступил к экспериментам.
Больше всего процесс «взлома» чужого заклинания напоминал методичное простукивание стены молотком в поисках уязвимого места. Подавая крошечный импульс энергии на участок магической веревки, Дан прислушивался к ощущениям. Затем слегка смещался и подавал новый импульс. И снова. И снова.
Это было занятие не слишком энергозатратное, но требующее кропотливого подхода и полного сосредоточения. Если Сюин что-то и говорила в это время, Даниил её не слышал.
Наконец, ему улыбнулась удача. Нащупав слабое место, заклинатель резко рубанул ребром ладони.
Если развеянная по всем правилам с помощью талисмана водяная веревка просто исчезла, то здесь вышло гораздо любопытнее. Вода, сковывавшая тело девушки, осталась, но утратила форму, вернувшись в естественное для жидкости состояние.
Сюин вскрикнула от неожиданности, когда мокрый шелк облепил её тело, демонстрируя прекрасную, точеную грудь с затвердевшими от холода сосками.
— Ты это нарочно?! — воскликнула она.
Вообще-то Дан не ожидал такого расклада, но вовремя вспомнил, что Лиминь должен был бы знать, что из этого получится.
— Красиво же, — с демонстративным безразличием пожал плечами он, — Ладно, давай выбираться отсюда. Только подожди, я слегка вооружусь.
Он не мог положиться на использование магии в бою, а бамбуковая палка не казалась достаточно грозным оружием. Сейчас его спас эффект неожиданности, но так определенно будет не всегда.
Поэтому окунув кончик палки в лужу от распавшейся водяной веревки, Даниил сотворил заклинание, которому обучила его Панчён. Полученный Твердый Лед частично заполнял пустоты в бамбуковом древке, а частично оставался снаружи, формируя короткий и очень острый листовидный клинок. В результате теперь у Дана было нечто вроде короткого копья или скорее дротика.
Хоть какое-то оружие.
Сюин наблюдала за его работой, привалившись спиной к стене, и явно заметила, что у него ушло на это больше времени, чем подобает заклинателю его ранга. Сама она к тому времени давно высушила одежду заклятьем, а вот вторую палку брать не стала. То ли не умела драться, то ли рассчитывала исключительно на магию.
— Готово, — с преувеличенной уверенностью заметил Дан, — Держись за мной, на случай, если с кем-то столкнемся. А сейчас попробуем найти выход.
Однако наследница Фен покачала головой:
— Сначала кое-что другое. Нам нужно найти склад или иное место, где разбойники хранят свои ценности.
Даниил вопросительно уставился на нее. Девушка раздраженно вздохнула и провела ладонью по шее:
— Подними глаза выше и посмотри. Они забрали Ленту Феникса!
В её голосе звучало такое отчаяние, будто речь шла о её единственном ребенке.
— Если выберемся сейчас, — попытался воззвать к её рассудку Дан, — То сможем собрать полноценный отряд, как следует вооружиться и вернуть её. Может быть, даже Его Величество пришлет людей на подмогу: все же похищение принца — это не шутки.
Однако Сюин упрямо мотнула головой:
— Может быть, сможем, а может, и нет. Я не могу рисковать. Я должна вернуть её сейчас же.
— А своей жизнью ты рисковать можешь? — возразил Дан, — Если, к примеру, вернется Миншенг? Или если он тут не один такой?
Во взгляде зеленых глаз читалась безумная решимость:
— Мне доверена реликвия клана. Если я не смогла её уберечь, то я недостойна быть наследницей, и тогда моя жизнь ничего не стоит.
Против своей воли Даниил вздрогнул.
«Это насколько же ей промыли мозги, что она так говорит о себе?» — мысленно спросил он.
«Ну да», — ехидно ответил он себе же, — «Человек игнорирует свои интересы, чтобы оправдать чужие ожидания. Вот никогда такого не видел!»
— Ты хоть знаешь, как её найти? — безнадежно спросил он.
— Я — хранительница реликвии, — ответила Сюин, — Я чувствую, где она. И она недалеко. Если хочешь, беги, мой принц. Я найду её сама.
Она развернулась, чтобы уйти.
«Пусть разбирается, как хочет, в конце концов, она втянула нас в эту передрягу», — мелькнула здравая мысль.
Но Даниил уже знал, что здравой мысли он не последует.
В два шага догнав девушку, он схватил её за руку и задвинул себе за спину.
— Я же сказал, держись за мной! — воскликнул он, — В общем, я помогу тебе. Но за это ты будешь у меня в долгу.
Ответная улыбка Сюин была исполнена такой благодарности, что он даже на секундочку ей поверил.
Сверхъестественное чутье хранительницы реликвии пришлось более чем кстати: хитросплетения ходов, соединявших пещеры, больше всего напоминали провод наушников, пролежавших пару дней в кармане туриста-фотоманьяка с СДВГ. Нет, найти выход, в принципе, не составляло особого труда: крики, звуки боя и какой-то грохот, как будто при бомбежке, не оставляли сомнения в направлении. Но вот где находился склад, Даниил сам нипочем не нашел бы.
На каждой развилке Сюин уверенно указывала направление, и Даниил первым шел вперед, выставив перед собой копье. Хотя пещеры снова и снова оказывались пустыми, он не терял бдительности, и благодаря этому, когда они достигли цели, отреагировал мгновенно.
В просторной пещере, служившей чем-то вроде караульного помещения, нервно прислушивались к звукам боя пятеро вооруженных людей. Выбегать наружу и помогать отбивать нападение неизвестных на логово они почему-то не торопились.
Зато появившиеся гости привлекли их самое пристальное внимание.
— Пленники сбежали! — озвучил вывод тощий мужчина с топором, в то время как Дан уже бросался в атаку.
Первым же ударом юноша вонзил копье в живот здоровенного громилы с фрейдистских размеров дубиной. Дан понятия не имел, был ли этот противник и вправду самым опасным, но подсознательно счел его таковым.
В бою не до детального анализа. Быстрое решение лучше верного.
Сразу трое противников, — двое с ножами и еще один с чем-то посоха, — бросились на него с разных сторон. Нападать по одному, как предписывали славные традиции американского кинематографа, они явно не собирались. Дан пропустил мимо себя лезвие одного из ножей, но второй полоснул по ребрам. В довершение удар посохом пришелся по свежим ушибам на голени, заставив его рухнуть на колено.
Вырвав копье из тела противника, Дан вслепую нанес размашистый рубящий удар, заставив противников податься назад. Кажется, сверкающий белый лед пугал их, заставляя осторожничать сильнее, чем обычно, когда вас трое на одного. Двое с ножами отступили, выжидая возможности приблизиться снова, пока тот, что с посохом, замахивался для нового удара.
Выставленное навстречу удару предплечье дернуло болью, но к счастью, прочные кости заклинателя выдержали и не сломались. Не давая противнику замахнуться снова, Дан нанес быстрый рубящий удар, целясь в горло.
Одним меньше.
Боль, гнев, ярость и упоение боя вырвались наружу диким, первобытным рыком, и с каким-то лихорадочным весельем Даниил отметил, что его противников бросило в дрожь. А он не собирался останавливаться.
Он только разогрелся.
Теперь, наученный болезненным опытом, он не колол копьем, а рубил. Выпустил нож из располосованной руки один из его противников. Второй попытался зайти сбоку, но тут же получил удар пяткой копья в кадык.
С его нынешней силой это было смертельно.
Дан крутанул копье в руке, запутывая раненного разбойника. Тот, однако, не стал продолжать бой. Развернувшись, он стремглав бросился прочь, надеясь спрятаться в хитросплетениях коридоров. Секундами позже его примеру последовал и парень с топором, не решившийся обратить свое оружие против разгневанного заклинателя.
Преследовать их смысла не было.
Убедившись, что обращенные в бегство разбойники не вернутся, Даниил перевел взгляд на еще одну не вступившую в бой участницу. Фен Сюин стояла в стороне и наблюдала. Правую руку она держала у груди, но это не был жест ужаса или жалости.
Напротив, она улыбалась. Зеленые глаза сверкали, как будто наследница Фен смотрела на что-то необычайно красивое и даже завораживающее.
— Что такое? — не удержался от вопроса Дан.
Сюин подняла взгляд на его лицо и медовым голоском пропела:
— Ты знаешь, что когда полуголый мужчина со звериным рычанием рубит за тебя разбойников магическим копьем, это безумно сексуально?
Кажется, заклинательница успешно отомстила за недавнюю сцену: к этому жизнь не готовила уже его. Это вообще нормально для благородной дамы традиционного общества?! Дан почувствовал, как краска смущения приливает к лицу, и мысленно проклял себя. Ведь принц Лиминь не должен был смущаться такими вещами.
— Эмм… Никогда о таком на задумывался, — отвел взгляд он.
«Какое небо голубое… Эмм, в смысле, какой потолок коричневый», — мелькнула неуместная мысль.
А еще надо контрольный сделать, в смысле, копьем потыкать, чтобы никто не встал в самый неподходящий момент. И рану хоть как-то обработать, хотя чем ее обрабатывать, у этих бандитов даже спиртного на посту не оказалось.
— Вот как? — даже не глядя на неё, Дан понял, что она улыбается, — А я думала, мой принц, ты решил рассправиться с ними именно так, потому что знал, что мне это понравится.
— Ты ведь знаешь, что это не так, — откликнулся юноша, — И вообще, далеко нам до твоей реликвии?
— Совсем недалеко, — ответила Сюин, — Буквально за этой дверью.
Да, это была первая настоящая дверь, обнаруженная ими в хитросплетениях пещер. Ну, как дверь. Несколько сколоченных вместе досок, державшихся на криво вделанных в камень железных петлях и закрытых на массивный амбарный замок. Она была заперта, но рухнула со второго удара.
Почему-то Дан не сомневался, что Сюин хватило бы сил выломать её и самой, но ей явно нравилось, когда это делал он.
Помещение за дверью было почти полностью уставлено деревянными ящиками. Не задумываясь и не оглядываясь, Сюин бросилась к одному из них.
Судя по всему, именно в этом ящике располагались их вещи — вперемешку и без какой-либо сортировки. Красная бархотка, которая, видимо, и была той самой искомой Лентой Феникса, переплелась с его личным талисманом. Обнаружился там и меч; впрочем, от копья избавляться Дан тоже не спешил.
Первым делом Сюин нацепила на шею бархотку, и лишь затем стала натягивать платье. И не сказать чтобы Дан был этим так уж недоволен. Впрочем, сам он тоже поспешил одеться, чтобы не нарываться на новые насмешливые комментарии.
После чего кивнул на личный талисман, надетый на шею Сюин:
— Накинь на нас заклинание Хамелеона. Если мы сможем пройти мимо сражающихся сторон незаметно, тем лучше.
— Боитесь, мой принц? — кажется, сейчас, расслабившись по поводу клановой реликвии, наследница Фен начала понемногу вспоминать о вежливости.
Хотя голос её все еще звучал насмешливо.
— Осторожничаю, — поправил Даниил, — Мы не знаем, кто здесь есть помимо Миншенга, а главное — какие намерения у того, кто на него напал. В смысле, какие намерения в отношении нас.
Сюин задумалась, а потом неохотно кивнула, признавая его правоту.
Она подняла талисман ко лбу, и Дан почувствовал, как энергия вливается в заранее проложенные каналы, образующие иероглиф «Хамелеон». Сюин не требовалось совершать каких-либо движений, чтобы направлять её: все они были совершенно в тот день, когда она вырезала на деревянной табличке каллиграфическую запись.
Как будто прозрачный мыльный пузырь окружил пленников. Все, что за его пределами, казалось выцветшим, бесцветным, но при этом каким-то необычно четким. Сама Сюин, на контрасте, казалась яркой и притягательный, как единственный островок цвета в царстве серости.
— Не отходите от меня, мой принц, — сказала девушка, — Три шага, и вы станете видимы.
Даниил кивнул и поудобнее перехватил копье. Ножны с мечом он просто заткнул за пояс.
— Ну что ж, идем на звук. Давай не разговаривать без необходимости: если понадобится что-то сообщить, просто дотронься до меня.
Два раз встречались им в коридорах посты охраны. Первый раз им удалось проскользнуть незамеченными благодаря маскирующему заклятью. Во второй разбойники охраняли узкий лаз, пролезть в который, не поднимая шума, было решительно невозможно. Но к счастью, их было всего двое, и они даже не успели вскрикнуть, когда Дан неожиданно напал на них с копьем.
И убивая их, он по-прежнему не чувствовал ничего.
Постепенно воздух менялся. Сперва едва уловимо, но очень скоро в пещерах стало ощущаться дуновение ветерка. Они приближались к выходу на свежий воздух. Все больше пещер казались обжитыми, и даже на природных, необработанных стенах местами виднелись драпировки, предохранявшие от сквозняков. Здесь уже на постоянной основе жили люди, но сейчас их тут не было.
Все попрятались от того, что происходило на входе.
Медленно, осторожно, Даниил и Сюин прокрались в просторную пещеру, служившей «прихожей» подгорной сети. Она была освещена не факелами, а каким-то зловещим темно-красным сиянием, и увидев его источник, Даниил на секунду замер, не зная, как реагировать.
В центре пещеры, левым боком к ним, стоял недоброй памяти знакомый Миншенг. Выглядел он препогано: кафтан был подпален и местами дымился, на правом бедре виднелся уродливый ожог, и Даниил всегда считал, что с таким ожогом человек может лишь лежать и рыдать от боли. Однако несмотря на это, лицо бродячего заклинателя выражало лишь веселье и экстатический восторг. Глаза лихорадочно блестели, широкая улыбка обнажала острые зубы, и казалось, что боль просто не смеет обратить на себя его внимание.
В вытянутой руке Миншенг сжимал изогнутый меч. Меч этот казался не столько даже черным, сколько поглощающим свет, как будто полоска абсолютного мрака. И глядя на него, Дан почувствовал, как внутри все холодеет. Как откуда-то исподволь проникает железная уверенность, что все безнадежно. Что ЭТОЙ силе противостоять невозможно.
Человек, на которого указывало острие клинка, выглядел гораздо более впечатляюще, — точнее, выглядел бы, если бы не находился в столь жалком положении. Очень высокий, атлетически сложенный мужчина лет двадцати пяти на вид, с породистым лицом, в котором угадывалось легкое фамильное сходство с принцем Лиминем, он стоял, опустившись на одно колено, и отчаянно пытался поднять меч. Белые волосы и одежда были почти полностью залиты кровью. Золоченый доспех давно превратился в решето, сквозь которое было протянуто множество тонких светящихся нитей, которые и создавали насыщенно-красный свет. Казалось, какой-то маньяк вытянул артерии из его тела и развесил вокруг диковинным подобием рождественских гирлянд. Воин был бледен, он явно потерял много крови. Но в темно-красных глазах плескалась отчаянная решимость.
Решимость продать свою жизнь подороже. Решимость умереть, но унести с собой врага.
За спиной сдавленно ахнула Сюин; к счастью, Миншенг был слишком занят удержанием нитей, пронзавших тело противника, и не услышал её. В зеленых глазах девушки мелькнуло осознание — и панический страх. Побледнев от ужаса, она в неосознанности сделала первый шаг назад.
И Даниил не мог её в этом винить. Даже не зная, что за сила заключена в этом мече, он ощущал её каждой клеточкой своего тела, каждой частичкой своего разума, всеми фибрами своей души.
Они обречены. Откуда-то он знал это точно. Как только Миншенг обратит силу клинка против них, они умрут. И сделать с этим ничего нельзя. Они уже мертвы, просто не успели еще это понять. Незримые часы уже отсчитывают последние мгновения их жизни…
Последняя мысль заставил Даниила запнуться. Где-то на задворках памяти мелькнуло узнавание. Так ведь уже было. Он жил с этим осознанием долгих семь лет, с того момента, как прозвучал впервые страшный диагноз. Он смирился со смертью. Свыкся с ней, как с несправедливой неизбежностью. Незримые часы отсчитывали его время, пока последняя песчинка не пересыпалась.
Но вот, он здесь. Он был жив. Он был здоров. У было новое, здоровое и красивое тело, у него была сила, о какой он даже не мечтал, у него была новая жизнь в другом мире, у него, в конце концов, была Лю.
И никто не смеет забрать это у него!
Сюин сделала еще один шаг назад. Еще один, и он лишится преимущества незаметности, Миншенг увидит его и использует свой страшный темный клинок. Нужно было реализовать это преимущество раньше, чем это произойдет.
Даниил хотел бы сказать, что подумал об этом тогда, но на самом деле эти соображения пришли ему в голову лишь постфактум.
Тогда он просто сделал то, что первым пришло в голову, пробившись через вязкую пелену отчаяния.
Шагнув вперед и выходя из-под защиты «Хамелеона», юноша метнул копье.
Лишь в последний момент Миншенг заметил его и попытался развернуться, чтобы встретить опасность, но как раз в это мгновение раненный воин рванулся, пытаясь освободиться от смертельной хватки багряных нитей, и черный клинок как будто остался привязан к нему. На какую-то секунду, но этого хватило.
Наконечник из Твердого Льда, запущенный со всей силой заклинательского тела, легко пробил грудную клетку. В первым момент Миншенг даже, кажется, не понял, что произошло. С удивлением и какой-то обидой уставился он на копье, до середины древка вошедшее ему в грудь.
А Дан уже несся вперед, на ходу выхватывая меч. Отчаяние и чувство обреченности никуда не делись, но как будто отступили на второй план. Ярость за плен, за унижение, за домогательства к Сюин соединилась с отчаянным, непоколебимым желанием жить, вместе порождая один-единственный порыв, одну-единственную мысль.
УБИТЬ.
Ухватившись за древко копья, Даниил дернул его в сторону, расширяя рану. Одновременно с этим он вложил всю свою массу в один-единственный удар мечом. Без хитрых финтов, без сложных маневров, — просто один мощный удар, который оставит его беззащитным, если промахнется.
Момента столкновения он уже не видел. Казалось, Тьма, окутывавшая лезвие черного клинка, закрыла ему глаза, ослепив. Но сквозь пелену мрака Дан почувствовал то до отвратительного приятное и до приятного отвратительное ощущение, когда лезвие клинка вонзается во что-то мягкое.
А затем, освобожденное, летит дальше, пока не врезается в камень.
Когда мрак рассеялся, Дан понял, что стоит на одном колене, сжимая в одной руке окровавленный меч, а в другой обломок копья. Миншенг лежал тут же; его голова была отрублена, а из спины все еще торчал светящийся ледяной шип. Черный меч его ныне выглядел не сгустком мрака, а простым материальным клинком, и теперь на лезвии можно было различить вырезанные символы: «Удержать», «Обуздать», «Подчинить», «Шехунгуай», «Подчинить», «Обуздать», «Удержать».
Его противник, в котором характерные красные глаза выдавали заклинателя клана Шэнь, был тяжело ранен, но упрямо пытался подняться на ноги. Благо, нити больше не удерживали его; но что могло твориться под золоченой броней, Дан предпочитал не представлять. Явно, что для такой потери крови он должен был быть ранен не единожды и не дважды.
— Вот, значит, из-за чего он решился на подобное, — задумчиво заметил воин, подковыляв к поверженному врагу, — Демонской клинок свел его с ума.
Даниил вопросительно уставился на него. После недавнего прилива адреналина голова была как чугунная, и он опасался, что если сейчас заговорит, непременно ляпнет что-то, что выдаст его. Тем более что если перед ним и вправду один из старших принцев, то он должен был лично знать Лиминя и мог заметить несоответствие.
Кажется, беловолосый не понял, к чему относился вопрос. Кивнув на меч, он сказал, будто объясняя прописные истины:
— В этом оружии сидит могущественный злой дух. Говорят, что тот, кто будет владеть им, не имея мастерства или воли, чтобы его обуздать, неминуемо лишится рассудка и станет рабом демона. Так и случилось с Миншенгом: хотя он всегда дерзил представителям кланов, никогда бы, будучи в своем уме, он не пошел на открытый конфликт с королевской семьей.
Сюин тем временем осторожно приблизилась, прислушиваясь к разговору. Она все еще была бледна, а манерой движения поразительно напоминала зашуганную мышь, но кажется, то, что столь напугавший её противник был несомненно мертв, изрядно прибавляло ей смелости.
— Я не знал его достаточно, чтобы судить о его рассудке, — признался Дан, — Но мне он показался скорее самоуверенным, чем безумным. А учитывая то, что я увидел, выйдя в эту пещеру… Больше похоже, что ему вскружило голову банальное ощущение силы. Ведь с этим мечом он мог явно гораздо больше, чем обычно позволяет его третий ранг.
Беловолосый помрачнел и поморщился, — то ли от боли, то ли потому что затронутая тема была для него неприятна.
— Ты прав, — неохотно признал он, — Если бы не ты, я погиб бы. Ты спас мне жизнь, младший брат, и я перед тобой в долгу.
— Не за что… старший брат, — Дан не нашел ответа лучше.
Старший принц хотел было что-то сказать в ответ, но в этот момент кровь отлила от его лица; он покачнулся и упал бы, если бы Даниил не подставил ему плечо.
— Ты потерял много крови, — сказал он, — Тебя нужно срочно доставить к лекарю.
— Я в порядке, — скрипнул зубами принц.
— Оно и видно!
Однако беловолосый уже отстранился, используя собственный меч на манер костыля. Он кинул красноречивый взгляд на Сюин, как будто напоминая ей о чем-то, после чего обернулся ко входу в пещеру.
Куда как раз заходила целая делегация. Первым шагал уже знакомый Дану заклинатель Лунь Танзин. В том же неизменном черном кафтане, все такой же сдержанный и невозмутимый, он, казалось, не боялся никого и ничего, — и лишь обнаженный меч в руке давал понять, что он все-таки ожидает возможной опасности. За ним следовала служанка Ликин, а еще дальше — несколько мужчин с повязками городской стражи на плечах.
Именно к ним немедленно обратился принц:
— Вы сбежали, когда я вступил в бой с демоном.
Синхронно, как по команде, стражники рухнули на колени:
— Мы заслуживаем смерти, Ваше Высочество!
Беловолосый глубоко вздохнул, и Дан не был уверен, пережидает он приступ гнева — или боли.
— Я не возьму ваши жизни. На этот раз. Но наказание вы все-таки получите. Потом.
Сказав это, он обернулся к Танзину:
— Добрый вечер, дядя. Что привело вас сюда?
Подобные светские речи звучали совершенно неуместно в пещере над обезглавленным трупом. Однако заклинатель Лунь, похоже, воспринял их как должное.
— Вот эта юная барышня, — он кивнул на служанку Ликин, — Заверила меня, что её господину может понадобиться помощь. Что дело касается престижа королевской семьи, который ставят под угрозу подлые козни мятежника из числа бродячих заклинателей. Однако, она говорила лишь об одном принце. Она не говорила, что знаменитый первый принц Веймин тоже здесь.
Он перевел взгляд на Дана.
— Хотелось бы услышать стоящую за этим историю. Хотелось бы знать, как третий принц мог попасть в неприятности из-за каких-то бродячих заклинателей.
Даниил понял, что ситуация опасна. Зная о порядке приоритетов среди представителей кланов, а также изучив историю предыдущих назначений наследных принцев, он мог поручиться, что принц, проигравший заклинателю на пять рангов ниже, проживет совсем недолго.
В клане Шэнь не терпели слабаков.
— Всему виной моя гордыня и самоуверенность, — склонил голову он, — Я узнал о том, что бродячий заклинатель Миншенг похитил наследницу клана Фен Сюин, подло отравив её каким-то усыпляющим зельем. Поэтому, чтобы проникнуть в убежище, куда он доставил её, я позволил ему победить и похитить меня. Затем мы должны были обезвредить его вместе с Веймином и городской стражей. Однако в своих расчетах я не учел, что у него может оказаться демонской клинок. Это моя вина. Прости меня, брат.
Он поклонился Веймину, надеясь, что тот не станет оспаривать его версию. А также что никто не заметит, что их с Сюин доставили вместе, а значит, вся интрига не имеет смысла.
— Это правда, — подала голос Сюин, — Их Высочества спасли меня из плена, где под угрозой была не только моя жизнь, но и честь. Клан Фен в долгу перед кланом Шэнь.
К счастью, Танзина, похоже, больше интересовали не показания участников, а собственные наблюдения. Подойдя к обезглавленному телу Миншенга, заклинатель Лунь с интересом пощупал ледяной шип и задумчиво кивнул каким-то своим мыслям. Демонской клинок, напротив, трогать не стал, лишь прочитал надпись на лезвии и коротко спросил:
— Что за злой дух в нем заключен?
— Миншенг называл его «Шехунгуай, Паук Отчаяния», — припомнил Веймин.
Танзин поглядел на него, как будто в первый раз увидел:
— Вас ранило его паутиной? Тогда вам нужно сегодня же посетить лекаря. Внутренние повреждения могут быть очень серьезны.
— Да, дядя, — склонил голову первый принц, — Я обязательно сделаю это.
«А меня ты не послушал, когда я говорил тебе ровно то же самое», — с легкой обидой подумал Дан.
— …однако мне интересно другое, — продолжил Танзин, — Того, кто видит силу Паука Отчаяния, охватывает столь острое чувство безнадежности и неизбежной смерти, что оно лишает всякой воли к борьбе. Именно в этом его главная опасность. Так как же вам удалось убить его?
— Это не моя заслуга, — неохотно ответил Веймин, — Я был готов сражаться до конца, но этого было мало. Решающий удар нанес Лиминь.
Под взглядом заклинателя Лунь Даниил почувствовал себя крайне неуютно и не успел толком обдумать ответ:
— Наверное, я просто слишком привык сражаться в безнадежных боях, — предположил он.
И тут же понял, что ляпнул лишнее, но было уже поздно.
— Интересно, — отметил Танзин, — И где же вы могли к этому привыкнуть, Ваше Высочество третий принц?
Мысленно проклянув свой длинный язык, Дан ответил гораздо осторожнее, тщательно подбирая слова и надеясь, что такой ответ прокатит:
— Как вы знаете, заклинатель Лунь, я претендую на статус наследного принца. В этой борьбе мне приходится состязаться с первым принцем Веймином, моим старшим братом.
Короткий поклон в сторону раненного воина.
— Вы знаете его и мою репутацию, вы знаете, что наши таланты и заслуги несравнимы. Практически невозможно вырвать победу из рук моего брата. Но я упрямо продолжаю свои попытки. Потому что я принц Шэнь, и я не могу сдаться.
Говоря это, он отметил про себя какой-то заинтересованно-изучающий взгляд со стороны Фен Сюин. Танзин же невозмутимо кивнул:
— Вы правы. Вы не можете сдаться. Его Величество приказал всем трем принцам бороться до конца, и Клятва Заклинателя, что вы принесли, не позволит вам ослушаться.
Кажется, после этих слов он утратил интерес к разговору.
— Я не дотронусь до этого клинка, — сказал он, — Взять демонской клинок можно лишь в бою с его хозяином. Владельца, которого не признает достойным, клинок рано или поздно предаст.
Принц Веймин, уже начинавший немного «плыть» от обильной кровопотери, на этих словах встрепенулся:
— Будет лучше, если этот клинок возьму я, дядя. Я гораздо опытнее младшего брата как заклинатель, и уже прости, Лиминь, но моя воля сильнее твоей.
Даниил был, в общем-то, согласен с этим: сойти с ума ему совсем не улыбалось, а каких-либо оснований для уверенности в своем мастерстве заклинателя у него не было. Точнее, были основания для уверенности в его отсутствии. Вот только мог ли Лиминь согласиться отдать брату столь весомое преимущество, да еще и признав себя при этом слабее?
Мог, если дать ему достаточную причину.
— Полагаю, это будет только справедливо, — тонко и, как он надеялся, изысканно улыбнулся Дан, — Ведь я в этом бою завоевал не менее драгоценный трофей.
Обернувшись к Сюин, он чуть поклонился ей:
— Что скажете, заклинательница Фен? Защитив вашу свободу, жизнь и честь, я продемонстрировал то самое мастерство клана Шэнь, что вы так жаждали увидеть?
Судя по растерянному взгляду девушки, в первый момент она даже не сообразила, о чем он говорит. Секунду спустя, однако, на ее лице отразилось понимание. Наследница Фен потупила глазки и даже, кажется, слегка покраснела.
— Вы продемонстрировали даже больше, чем я могла ожидать, мой принц, — пропела она, — Клан Фен всегда скрупулезно исполняет взятые обязательства, и для меня будет удовольствием посетить сегодня дворец Чиньчжу.
Даниил лишь хмыкнул, постаравшись не выдать двойного дна своих слов. Что до Веймина, то кажется, его такой поворот не слишком удивил. Отвернувшись, первый принц что-то пробурчал себе под нос; Дан не был уверен до конца, но кажется, это было что-то в духе «Младший брат в своем репертуаре».
Хотя вечер был ясный, и последние лучи заходящего солнца окрашивали стены в нежно-розовый цвет, атмосфера во дворце Хуаджу царила откровенно предгрозовая. Казалось, еще немного, и прямо в покоях второго принца разразится буря.
Бэй начинал подозревать, что прийти сюда было не самой лучшей идеей.
— Итак, — спокойно и невозмутимо заметил принц Сяолун, — Подведем итоги. Оба плана провалились. Мои братья выступили единым фронтом и стяжали славу героев и спасителей девиц. Миншенг погиб, причем особенно неудачно — успев продемонстрировать всем, включая дядю Танзина, силы реликвария Шехунгуая, но не сумев уничтожить ни одну из целей. Ты же даже не попытался помешать подобному раскладу и трусливо сбежал, спасая свою жизнь и бросив товарищей умирать. После чего не придумал ничего лучше, чем явиться во дворец Хуаджу, причем открыто и даже не подумав о том, что если за тобой следят слуги дворца Чиньчжу, ты приведешь их прямиком ко мне. Я ничего не упустил?
— Ваше высочество!
Разбойник не смел подняться с колен и лишь склонял голову к самой земле.
— Я лишь хотел рассказать вам о том, что произошло. Чтобы у вас было больше времени на то, чтобы подготовиться. Я знал, что не смогу справиться с заклинателем Шэнь, и лишь хотел сделать ради вас то, что мне по силам! Уверяю вас, все мы — преданные слуги Вашего Высочества!
Сяолун поморщился:
— Не стоит кричать об этом. Могут не так понять. Иметь вас в числе своих слуг — это отнюдь не самая достойная слава для принца.
— Простите меня, Ваше Высочество! — повторил разбойник на полтона ниже.
Второй принц смотрел на него сверху вниз. Разбойники с гор Йинчен не раз и не два помогали ему выполнять деликатные поручения. В отличие от старшего брата, Сяолун понимал, что не всегда и не везде открыто заявиться в золоченых доспехах — это лучшая тактика силовых действий. Что принц, как и король, должен уметь действовать в тени. Вместо своих вооруженных слуг отправить бандитов, которые сделают всю грязную работу, формально оставив его непричастным.
К сожалению, у них были свои недостатки. Например, трусость и ужасное скудоумие, свойственное простонародью. Те самые, из-за которых нерадивый слуга мог крупно подставить своего господина.
— Оставьте нас, — коротко приказал Сяолун.
Слуги дворца Хуаджу были идеально вышколены. Никто не задал вопроса. Никто не промедлил с исполнением приказа. Никто даже не бросил взгляд на простолюдина, еще пять минут назад кричавшего у ворот дворца, требуя немедленной встречи с принцем.
Когда за последним слугой закрылись двери, Сяолун коротко приказал:
— Встань.
Медленно, несмело разбойник Бэй поднялся на ноги. Колени его дрожали. Смотреть прямо на вельможного господина он все еще не смел.
— Ты поступил разумно, сбежав из той пещеры, — отметил Сяолун, копаясь в ящике стола, — Возможно, даже слишком разумно для простого бандита…
Достав небольшую дубинку, он полюбовался своим шедевром. Хоть и выполненная из обычного дерева, благодаря наложенным заклинаниям она не уступала в прочности металлу.
— А я не люблю, когда мои слуги забывают свое место.
Первый удар оказался настолько быстр, что разбойник не успел даже моргнуть. Опрокинув нерадивого слугу на пол, Сяолун обрушился на него разъяренным вихрем сокрушающих ударов. Первую минуту избиения Бэй еще пытался закрываться руками. Затем, когда обе руки оказались сломаны, просто плакал и просил пощады. Затем — просто молчал, уже не имея ни голоса, ни сознания, чтобы что-то говорить.
Наконец, закончив избиение уже бездыханного тела, Сяолун глубоко вдохнул. Сдерживать гнев на людях стало немного легче.
Второй принц позвонил в колокольчик, и слуги вернулись в покои уже через сорок секунд. Кровавое месиво, оставшееся от незадачливого просителя, их ни капельки не обеспокоило.
— Унесите тело и тайно вывезите из дворца, — распорядился Сяолун, — Пусть его «найдут» где-нибудь в восточном пригороде Тьянконджичена. Если объявятся другие выжившие из той же банды, соберите их на складе у южного рынка и там без шума перебейте. И будьте любезны заменить ковер в моих покоях.