Телефон в спальне Уиффлов был разряжен. Майкл швырнул трубку. На кухне был еще один телефон, но если этот не работал, то, скорее всего, другой был столь же бесполезен. Но он должен был попытаться.
Он услышал, как Барбара открывает входную дверь, еще до того, как был на полпути к лестнице.
— Чем я могу вам помочь? — спросила она.
— Мистер и миссис Уиффл? — протянул знакомый голос.
Покалывающий холодок пробежал по коже Майкла. Он резко остановился на верхней площадке лестницы и присел на корточки, выглядывая из-за перил, чтобы посмотреть вниз.
Карл все-таки встал. Они с Барбарой обменялись взглядами, прежде чем он ответил мужчине в темном костюме, стоявшему у двери.
— Я Карл Уиффл, а это моя жена Барбара. Могу я вам чем-нибудь помочь?
Улыбашка ухмыльнулся с порога, держа в руке тонкий черный портфель.
— Это зависит от обстоятельств, амиго. Являетесь ли вы законными опекунами Майкла Стивенса?
Майкл выругался себе под нос. Чтобы попасть на кухню, ему пришлось бы пройти прямо мимо двери и Улыбашки. Что теперь?
Губы Карла сжались в упрямую линию.
— Что все это значит?
— О, ничего особенного, — неопределенно ответил Улыбашка. — Вы случайно не знаете, где в настоящее время находится ваш приемный сын, мистер Уиффл?
— Майкл наверху, в своей комнате, — сказала Барбара.
— Я только что говорила с ним.
Улыбашка ухмыльнулся.
— Превосходно.
— Ему не обязательно это знать, Барби. — Карл выпятил свою тощую грудь. Он выглядел, несмотря ни на что, как раздраженный петух в полосатой пижаме. — Тебе лучше начать говорить, парень. У Майкла какие-то неприятности?
— Боюсь, что так. — Улыбашка перевернул портфель плоской стороной вверх, предлагая его Уиффлам, как поднос с закусками на званом ужине. — Смотрите сами.
Уиффлы наклонились ближе, и крышка распахнулась, выпустив облако белого пара прямо им в лица. Не говоря ни слова, пара безжизненно рухнула на пол.
— Ну вот и посмотрели, — весело воскликнул Улыбашка.
Нет!
Майкл вскочил на ноги.
— Оставь их в покое!
Улыбашка поднял на него глаза, и его ухмылка стала шире.
— Или что, амиго? — Отбросив портфель в сторону, он отмахнулся от застывшего в воздухе пара.
Глаза Майкла блеснули. Внизу, в гостиной, экран телевизора разлетелся вдребезги, рассыпавшись дождем серебряных искр.
— Если ты причинил им боль, я…
Губы Улыбашки раздвинулись, обнажив длинные желтые клыки.
— Ты сделаешь что? — прорычал он. Его плечи и руки вздулись, натягивая ткань куртки. Сняв солнцезащитные очки, он уставился на Майкла разномастными карим и зеленым глазами. — Ты сделаешь что?
У Майкла пересохло во рту. Улыбашка был Веном. Это было плохо. Очень, очень плохо.
Улыбашка застонал, и на его щеках и шее начали расти густые волосы. Его растянутая куртка разошлась, обнажив грудь, покрытую курчавым черным мехом. Его челюсть изогнулась и треснула, превратившись в короткую морду.
Майкл развернулся на пятках и побежал в свою комнату.
— Лина!