В хэтчбеке Карла пахло антифризом и кофе — естественный результат протекания шланга радиатора вкупе с привычкой Карла ставить кофе на приборную панель, а не в подстаканник. Запах был не из приятных, но, по крайней мере, вафли не дымились.
— Ты берешься за большое и низкое, — проинструктировал Карл. — Не за колени, а за бедра. Сбоку, а не спереди. Выводишь их из равновесия. Понимаешь?
Майкл машинально кивнул.
— Угу.
Находясь в своей истинной стихии, Карл безостановочно сыпал футбольными остротами с тех пор, как они вышли из дома. Он отхлебнул кофе и поставил чашку обратно на приборную панель.
— Ты худощав для мальчика своего возраста, но это не имеет значения, если ты умный. Слушайся меня, и с тобой все будет в порядке.
Майкл прислонился к пассажирскому окну, рассеянно теребя грязно-коричневый камень, который висел у него под горлом, скрытый рубашкой.
Он был овальной формы и размером примерно в половину его большого пальца. Проснувшись этим утром, он обнаружил камень на тонкой черной цепочке, висевшей у него на шее, — прощальный подарок кукольных человечков.
— Ты прижимаешь мяч к груди, когда бежишь, — хрипло продолжил Карл. — И никаких этих причудливых танцев вокруг, которые видишь по телевизору. Настоящие мужчины принимают бой в лоб. Хороший удар закаляет характер, ей-богу.
— И больницы строит, — пробормотал Майкл.
— Что?
— Ничего, — сказал Майкл громче. — Вы знаете, я мог бы дойти пешком, мистер Уиффл. Я знаю дорогу.
Карл хмыкнул.
— Никаких проблем. Парк мне по пути.
Майкл поморщился. Это был отстой. Хорошо. Воображаемый футбольный матч был его идеей, но после вчерашнего вечера необходимость иметь дело с последствиями его маленькой лжи во спасение казалась космически несправедливой. Ему следовало сказать, что он собирается поиграть во фрисби-гольф. Карл никогда бы не повез его на матч по фрисби-гольфу. Недостаточно мужественно.
Прямо впереди появилась коричневая деревянная вывеска с желтыми буквами.
— Гленвью-парк, — сказал Карл. — Поправь прическу, Майк. Ты выглядишь ужасно. Под козырьком есть зеркало.
Майкл вздохнул. С каких это пор уход за собой стал важной частью игры в футбол? Он опустил козырек.
Пара серебристых глаз посмотрела на него в ответ.
— А-а-а!
Карл ударил по тормозам. Кофе сорвался с приборной панели, выплеснув тепловатое содержимое на белую рубашку Карла и ему на колени.
Взвизгнув шинами, хэтчбек резко остановился.
Мертвой хваткой вцепившись в руль, Карл осматривал улицу.
— Что? Что-то случилось на дороге?
— Я… мне показалось, что я увидел… — Майкл уставился в зеркало, видя только свои собственные темно-карие глаза. Они были серебряными, не так ли? Такими же серебристыми, как глаза кукольного человечка.
Карл пристально посмотрел на него.
— Тебе показалось, что ты увидел что?
Майкл поднял козырек.
— Это… олень, выходящий из парка. Я думал, мы собираемся сбить оленя.
Карл нахмурился, глядя на сосны и бальзамин, окружающие парк Гленвью.
— Я не вижу никакого оленя.
— Большой, с рогами, — уточнил Майкл. — Вы, должно быть, отпугнули его обратно в деревья, когда остановили машину.
— С рогами, да? Министерство природных ресурсов не выполняет свою работу. Становится так, что человек не может ступить на улицу без того, чтобы какой-нибудь зверь не выскочил из кустов.
— Вы даже не представляете.
— Что?
— Ничего. — Майкл открыл пассажирскую дверь, и стена жара обрушилась на него, как молот. — Вам придется поторопиться, если вы хотите сменить эту рубашку перед работой. Я могу дойти отсюда пешком.
Карл двумя пальцами отодвинул мокрую одежду со своей груди.
— Отлично. Ладно, иди. Повеселись. Увидимся вечером.
— Увидимся.
Майкл помахал рукой, и Карл отъехал. Солнце грело его ладонь… сегодня еще один палящий день. Хэтчбек скрылся за углом, и мальчик направился в парк.
Гленвью представлял собой большой парк с множеством деревьев и ухоженным футбольным и бейсбольным полем. Парк даже приобрел некоторую художественную привлекательность в виде большого мраморного фонтана с плюющейся водой русалкой и бассейном. Он направился к фонтану. Если бы ему пришлось торчать здесь весь день, он мог бы с таким же успехом потусоваться там, где мог охладить ноги.
Десять минут спустя он посмотрел на свое отражение в бассейне фонтана. Вода была ослепительно чистой, русалочий носик лишь слегка рябил поверхность. Карл был прав насчет его волос. Он был в полном беспорядке. Окунув пальцы в воду, мальчик разгреб ими спутанные волосы. Немного косматые. Пройдет совсем немного времени, и ему придется нанести визит парикмахеру Карла. Майкл был от природы загорелым, с кожей скорее миндальной, чем коричневой. Одна из его приемных семей предположила, что в его происхождении есть что-то от коренных американцев. Возможно, это даже правда. Он редко загорал. Среднего роста для своего возраста, Барбара обвинила его в том, что он слишком худой. В остальном Майкл был таким же, как любой другой четырнадцатилетний подросток.
— Думаю, как и у любого другого ребенка, у которого под крышей живут злобные альбиносы-убийцы кошек. Такой же нормальный, как и любой другой ребенок, которому приходится остерегаться зеленого и коричневого, потому что это цвета Вена. Что бы это ни значило.
Почему кукольный человечек не мог быть немного более конкретным? Что-то преследовало его, и все, что ему нужно было сказать, это «остерегайся зеленого и коричневого». С таким же успехом он мог бы присматривать за огородом-убийцей.
Он прислонился к краю фонтана.
В его голове взорвалась жужжащая музыка.
Он отпрыгнул назад, и музыка смолкла.
Что за…?
Музыка в мраморном фонтане была громче всего, что он слышал раньше, громче, чем когда он вошел в ту пещеру во втором классе. Он медленно положил ладонь обратно на камень. Музыка была другой, словно слияние, ощутимое ощущение связи между ним и мрамором. Его разум открылся, и внезапно он смог ощутить камень, каждый извилистый изгиб и поворот. Он был источником… по крайней мере, большей частью. Металлический трубопровод внутри «русалки» он ощущал как беззвучную пустоту, запутавшуюся в гудящем камне. Он не чувствовал металла, только отсутствие звука.
Что с ним происходит?
Кубок кукольных человечков. Что бы они ему ни дали, это изменило музыку, позволив ему присоединиться к песне камня. Кукольные человечки сказали, что каменная песня пробуждается.
Фонтан задрожал. Русалка внезапно выплюнула струю воды далеко за пределы бассейна.
— Что это ты здесь делаешь? — спросил кто-то за спиной Майкла.
Майкл резко обернулся.
Дюжина подростков на грязных велосипедах образовали свободный полукруг позади него.
— Извини?
Один из подростков, высокий парень с поросячьими глазками и короткой стрижкой «ежиком», ударил ногой по подставке для ног.
— Я просто готов поспорить, что так оно и есть. — Он слез с велосипеда и подошел к Майклу. — Я спросил: «Что ты здесь делаешь?»
Несколько подростков рассмеялись. Другие подбадривали гиганта-подростка криками.
— Давай, Билли. Покажи ему зверя! Сбей с него спесь!
Предложения были разнообразными и часто креативными, но все они вращались вокруг общей темы увечий и сломанных костей.
Отлично, подумал Майкл, как будто все недостаточно плохо.
— Оставь его в покое, Билли, — сказала зеленоглазая девушка на грязном горном велосипеде. Сдув с глаз длинные пряди угольно-черных волос, она подняла деревянную бейсбольную биту. — Я пришла играть в бейсбол, а не чморить какого-то неудачника.
Билли бросил на нее кислый взгляд.
— Всегда есть время почморить неудачников, Лина. Иди поплачься няне, если не хочешь смотреть.
Костяшки пальцев девушки побелели, когда она крепче сжала биту.
— Осторожно.
— Или что, богатая девочка? Ты замахнешься?
Лина фыркнула, опуская биту.
— Не будь дураком, Билли. Мне нравится эта бита, и твоя каменная голова, вероятно, сломает ее.
Они пристально посмотрели друг на друга.
Майкл начал медленно отходить.
— Э-э-э… я вижу, вам, ребята, нужно решить несколько проблем. Я просто оставлю вас.
Тяжелая ладонь хлопнула его по груди.
— Ты никуда не пойдешь, неудачник. — Билли занес кулак, похожий на окорок. — Нет, пока не узнаешь, в чьем парке находишься.
Майкл собрался с духом. Вот и оно. Кулак врезался ему в щеку, вызвав яркую вспышку боли в челюсти и голове. Он отшатнулся, схватившись за край фонтана, чтобы не упасть. Каменная песня стремительно вырвалась из него. Фонтан задрожал под его ладонями, и по хвосту русалки побежала паутина трещин.
— Прекрати! — крикнула Лина. Бросив биту на землю, она двинулась вперед. — Прекрати, Билли!
Несколько человек из отряда Билли указывали на трещины, неуверенно перешептываясь друг с другом, когда трещины расползлись по туловищу статуи.
— Держись подальше от моего парка, неудачник. — Билли снова замахнулся на мальчика.
Майкл закрыл глаза, и кулак приземлился с влажным хрустом ломающейся кости, но, к его удивлению, он не почувствовал боли. Песня камней усилилась, и музыка превратилась в жалобный визг, прежде чем русалка разлетелась вдребезги, как хрустальная ваза на наковальне.
Майкл открыл глаза. Все уставились на него.
Билли прижал кулак к груди, его лицо было белым как полотно.
— Как… кто ты такой?
— Ты видел его глаза? — прошептал кто-то. — Они были похожи на металл. Его глаза превратились в металл, и фонтан разлетелся на миллион осколков.
Билли неуклюже побрел обратно к своему велосипеду. Схватившись за руль здоровой рукой, он неловко сел в седло и начал крутить педали, не утруждая себя подставкой для ног. Его друзья катились прямо за ним.
Все, что осталось от «русалки», — это изогнутый медный каркас, из которого шипящими струями под давлением выбрасывалась вода. Осколки мрамора украшали дно бассейна, но вода все еще была достаточно прозрачной, чтобы Майкл мог видеть свое отражение и ртутный цвет своих глаз.
— Ясненько, — сказал он. — Чертовы кукольные человечки.
У него закружилась голова, а к горлу подступила желчь. Он согнулся, и его с шумом вырвало на траву.
— Отвратительно. Что ты ел на завтрак? Чили?
Майкл вытер рот рукавом и посмотрел на девушку, которую Билли назвал Линой. На ней были джинсы, бейсбольная майка с пятнами от травы и потертые теннисные туфли. Она определенно одевалась не как богатая девушка. Она оперлась на бейсбольную биту и улыбнулась ему сверху вниз. — Значит, ты один из приемных детей Уиффлов? Я часто видела тебя в школе. Меня зовут Мелина, но все зовут меня Лина. Как тебя зовут?
— Э-э… Майкл. Ты можешь называть меня Майк.
— Рада познакомиться. — Она кивнула на сломанную русалку. — Как ты это сделал?
— Я… — он сделал паузу, чтобы перевести дух. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Да ладно тебе, Майк. Серебряные глаза, фонтан, рука Билли… — Ухмылка Лины стала злой — Скажи мне как, и я, возможно, не скажу полиции, где ты живешь.