Эльвира делала что-то совершенно не так. Она пыталась держать нейтралитет со всеми: ни с кем не сближаясь, но находясь в хороших отношениях. И ей по началу казалось, что все получается. Но не прошло и месяца, как её начали делить между собой потенциальные группировки.
В целом, идея обзавестись надёжной компанией была неплохой, но то, чем Эльвира планировала заниматься, не подходило для братства или собрания. Вряд ли получится волочить на себе целую ораву охотников, чтобы разобраться со своими проблемами. Боевая единица, в лице родителей Эпопеевой, также показала себя не лучшим примером.
Отец во всём потакал матери, шёл туда, куда ей было нужно, полностью отказавшись от своих амбиций. Его выбор, безусловно.
Но Эльвира не хотела такой участи кому-то другому. Превозмогать трудности ей проще в одиночку. Потому что все, кто рядом с ней, рано или поздно жалеют об этом союзе.
Изгоняющую терзали неразрешенные задачи: она несколько дней пыталась проникнуть в родовое имение, но хитросплетенный код оказался ей не по зубам. Она пыталась зайти, но выходила с другой стороны дома.
В другую сторону это работало также: игнорируя пространство внутри, дом выплевывал ее через дверь напротив.
Руны находились по ту сторону, внутри, и нарушить цепочку символов не получалось.
Изгоняющая действовала разными путями: пыталась взобраться на крышу и потом проникнуть внутрь через дымоход, пробовала залезть в битое окно.
Дом не принимал ее.
Не может быть, чтобы это всё было просто так — там, внутри, что-то есть!
Подстегиваемая азартом, последняя Эпопеева мчалась к загадочному дому каждое утро и пыталась достигнуть цели снова. Иногда не получалось: часто находились желающие побродить по мёртвому городу, в том числе и стража.
Сегодня Эльвира планировала говорить с домом на другом языке. Написать код в ответ и попытаться понять замысел предков, поговорив с ними на общем языке магии.
Она подбирала в голове руны, пока шла на первую свою тренировку по боевым искусствам. Рука больше не доставляла проблем, и изгоняющая была готова покорять новую дисциплину.
Занятия проходили в просторном зале второго этажа, с высоко расположенными окнами и стенами, обшитыми противоударными материалами. В одном из углов была стойка с оружием разных видов и размеров, на любой вкус.
Ведущий предмет преподаватель Эльвире сразу не понравился: Миодай, выходец из семьи основателей, обладал всеми чертами, которые свойственны Палесам. Внушительное туловище венчала голова с квадратным лицом. Тяжелый подбородок, прямой острый нос и глубоко посаженные глаза — все в нем говорило о суровости и серьезности. У такого стоять на пути — самоубийство. В кожаном плаще с вышитым на спине гербом, он выглядел несколько чужеродно на фоне своих учеников в тряпичных спортивных костюмах.
Как рассказывали Клео и Ино, пока тренировки заключались в упражнениях на растяжку. Миодай заставлял учеников много бегать и отжиматься. Но до сих пор он ни разу не давал никому в руки меч.
За месяц в Академии Эльвира набрала нормальный для неё вес, и теперь чувствовала в себе силы, чтобы предаться физической нагрузке.
— Ну что, лентяи, чем разочаруете меня сегодня?
Как говорил Кукуха, Миодай в хорошем настроении не бывал никогда. Сегодняшний день не стал исключением: уперев двуручный меч в пол, он тяжёлым взглядом разглядывал группу.
— Вы решили удивить меня и прийти полным составом? Вообще все? Должен признать, похвально.
Миодай говорил неторопливо, выверяя каждое слово. С идеальной осанкой и укладкой довольно длинных светло-серых волнистых волос, он напоминал героя из легенд. И широкоплечий гигант об этом прекрасно знал. Забросив на плечо меч, он двинулся вдоль выстроенных в ряд учеников. Под его поступью содрогался пол.
— Кто-то из вас, наверное, считает, что для того, чтобы взять в руки меч, физическая подготовка не нужна, и можно не утруждать себя тренировками. Так? — Палес остановился напротив Эльвиры и заглянул ей в лицо, ожидая увидеть там бескрайний ужас. Но Эпопеева к этому времени уже мельком пробежалась по истории великой семьи Палес, и ею овладевали совершенно другие чувства.
Палесы были и оставались лучшими мечниками среди изгоняющих. Одержать победу в честном бою с ними — невозможно. А за честность ведения боя они стояли горой. Горой своих мышц, точнее. Острый меч — их веский довод в любом вопросе. Ни один Палес не полагался на магию, их сила заключалась в разящем клинке.
Остальные их качества проседали. Эти изгоняющие поголовно страдали от тяги к консерватизму и безукоризненному соблюдению правил. Переубедить их кроме как грубой силой — увы. Никто не осмеливался.
И пусть первородной фамилией считался Эпопей, Палесы решили перенять главенство над родом по праву силы. Их больше, они сильнее. И они сделали это. А затем началась великая чистка.
Правда, в книге это подавалось как нечто благородное: Палесы несли святую миссию и карали грешников. Ну, то есть изгоняющих, которые не служили роду охотников при академии, выбрав мирскую жизнь среди людей. Многие семьи лишились жизни, когда родом начали править Палесы. Плохие семьи были, очевидно.
Кара богов, сотворенная руками избранных — так и было написано. Как великий подвиг во имя рода: мол, Палесы сражались за чистоту крови и помогали достойным семьям. Которые их поддерживали, конечно же.
И выходило, Эйван говорил правду: Палесы учинили кровавую расправу над его семьёй, где Эвис, младший брат, был носителем крови изгоняющего.
Поэтому Эльвира не тряслась перед Миодаем, она берегла в себе холодный гнев. Семья, что привела род изгоняющих к упадку своими недальновидными взглядами и, низвергнув истинных лидеров, осознала положение дел слишком поздно, когда пала последняя Эпопеева. Мао, мать Эльвиры.
— Это основы, определённо, — согласилась Эльвира и встретила неприятно злой взгляд чёрных глаз, утонувших в тенях надбровных дуг. — Вы совершенно правы.
— Да, я совершенно прав. И если ты, Эльвира Клинок, готова признать своё ничтожество и позорно покинуть зал, я могу продолжить.
Миодай намеренно выводил дао из себя. Каждый знал, что никто из присутствующих одолеть титана не способен. Каждый знал, что здесь уважают только силу и слабым тут не место. Каждый знал, что привлекать внимание монстра в человечьем обличии — подписать себе приговор.
Но Эльвира не могла уйти. Она осталась стоять неподвижно, не отводя глаз от мастера меча.
— Он не будет продолжать урок, пока ты не уйдёшь или не примешь вызов, — подсказал Диедаро, ставший по соседству.
Выхода не оставалось, кроме как принять вызов, чтобы пережить позорное унижение от Миодая, но остаться в группе. А унижение будет, Эльвира в этом не сомневалась.
— Ладно, — Эльвира сделала шаг вперёд.
Миодай лениво кивнул на стенд с оружием.
— Выбирай.
Каждый пройденный шаг, сопровождаемый внимательными взглядами, ощущался как в замедленной съемке. Ватные ноги, предательски дрожа, передвигали тело к поблескивающему в свете холодных ламп металлу. Все мечи были затуплены, но имели свой истинный вес. Эльвира выбрала два клинка, которые по размерам подходили под габариты ее призывных мечей. Пусть те и не имели такого веса, как эти железяки, но хоть какое-то сходство.
Выбор Миодай отметил как странный и нелогичный.
На что, в общем-то, Эльвире было абсолютно плевать.
Она стояла напротив гиганта и оценивала свои шансы. Их было чуть меньше нуля. И тут уже без разницы, идти на титана с двуручным мечом или сосновой веткой. В голове Эльвиры всплыл образ огромного вендиго, который был куда страшнее и настроен радикально.
Эпопеева встала в оборонительную позу.
Первый удар сотряс всё тело, Эльвира заблокировала его, скрестив свои мечи по левую сторону плеча.
За первым ударом последовал второй, за ним незамедлительно и третий. Каждый замах предвещал звон железа и летящие во всё стороны искры.
Изгоняющая не могла даже подумать о нападении: мечник перехватил инициативу сразу же, не оставляя шанса перевести дыхание.
Четвёртым ударом Миодай выбил из руки клинок и подсек ноги Эльвиры.
Она не собиралась лежать перед ним!
Превратив падение в перекат назад, дао тут же вскочила и подхватила утерянный меч.
Читать эмоции на лице мечника было невозможно. Непроглядная тьма чёрных глаз абсолютно ничего не выражала: рад ли он, разбираясь со злостной прогульщицей и ставя её на место? Или он зол? Или скучает?
Эльвира не понимала. С монстрами ей было проще: да, они хотели её убить и уничтожить саму её суть, но их настроение читалось без проблем.
В очередной раз поцеловав дощатый пол, Эльвира успела подумать, что шанс победить у неё всё же есть. Она и воин, и частично маг, и это бы её спасло, если бы она могла всего лишь быть собой.
Но она просто безродная Эльвира Клинок, у которой не должно быть никаких призывных мечей или сильной магии.
Это Миодай доходчиво и вбивал в неё с каждым ударом, последний из которых пришёлся по животу лезвием плашмя, когда она попыталась проскользнуть учителю за спину.
Перевернувшись в воздухе, Эльвира упала навзничь и тут же сложилась пополам, сжимая живот.
От боли потемнело в глазах и к горлу подкатила тошнота. Голос Миодая доносился до неё словно из глубокой пещеры. Она не слышала, что он говорил, но ей было не до того. Заливаясь холодным потом, дао старалась удержать сознание. Но когда Эльвира открыла глаз, поняла, что все-таки провал в сознании случился: она неизменно оставалась лежать на полу в центре зала, но к ней никто не подходил.
Все занимались. Изгоняющим, наконец, выдали оружие, и они знакомились с азами. Но Эльвира не могла сосредоточиться на фигурах одногруппников, в глазах всё плыло. Миодай неслабо её помял, она даже не могла найти в себе силы поднять головы.
Постепенно к боли примешивался гнев, она начала понимать, что произошло, и теперь ей хотелось отомстить. Ей это по зубам, нужно лишь…
— На сегодня все. Реквизит складываем аккуратно. И не забудьте забрать с собой тело. Ваш коллега, всё же.
Эльвира услышала стук отдаляющихся сапог, а затем скрип несмазаных петель.
И вот тут к ней ломанули наперегонки взволнованные тео. В первых рядах оказался Кукуха и Бардер, а по другую сторону, как ни странно, Диедаро.
— Ну, Миодай сегодня конкретно зверствовал! Он и раньше лютовал, но сегодня просто отвал башни! Ты как? — Кукуха провёл по мокрому лицу дао, вытирая кровь, застилавшую глаз.
— Сука, — выругнулась Эльвира и сжала зубы.
— Ты смотрела ему в глаза, зачем? Это же прямой вызов! — не понимал Диедаро. — Другому он может и спустил бы это, но у тебя взгляд не слишком добрый, ты и сама это знаешь.
— А куда смотреть то? В пол? Вот ещё! — шипела изгоняющая, пытаясь унять дрожь в теле. — Смотрела и буду смотреть! Убью тварь!
— Ой, она кажется головой приложилась неслабо, её бы в медкрыло отнести, — заметил Бардер и предложил: — Давай мы с Кукухой тебя дотащим, сможешь подняться?
— Нет, — отрезала Эльвира. — Никаких врачей. В комнату мою.
— Эй, позвольте я, — Диедаро протянул руку, и дао, немного подумав, приняла её. — Раны всё же стоит обработать. И у меня есть чем.
— Что, выпендриваешься, мажор-выскочка? — возмутился Кукуха.
— Не в этот раз, ладно? — тоном, не терпящим возражений, проговорил Диедаро и, подставив жертве системы местного образования плечо, потащил её в свою комнату.
Дорога на пятый этаж казалась очень долгой.
— Ну, эм… спасибо снова, — поблагодарила Эльвира, упав на мягкую кровать. Диедаро полез в припрятанную заранее аптечку. Он-то занятия не пропускал.
— А почему ты не хочешь идти к нашему медику? Он тоже Грач, между прочим. Вдруг у тебя сотрясение, внутреннее кровотечение или разрыв тканей. Разденься, кстати. Там лёд всё равно надо прикладывать. Я сейчас.
Эльвира стянула с себя мастерку и футболку, оставшись лишь в бинтовой повязке, перетягивающую грудь. Место, куда Миодай нанёс заключающий удар, покраснело, но ничего серьёзного видно не было.
Завалившись на подушки, дао уставилась в белый фигурный потолок, украшенный лампой-лентой, рисующей сложный узор сияющим контуром.
— Ой, блин! — обернувшийся Диедаро уставился на Эльвиру в некотором недоумении. Оно было и понятно: помимо относительно свежих шрамов от пулевого ранения и нападения мстящей нежити, оставалось много старых рубцов, со школьных времён. Ну и встречи с оборотнями и вампирами бесследно не прошли.
— Да, в человеческих коллективах меня тоже не особо любили, — ответила на немой вопрос изгоняющая.
— Это что, всё люди сделали? — Диедаро ошарашено провёл пальцем по рваному шраму на животе.
— Не, не всё. У изгоняющего много врагов. Даже среди себе подобных. Короче, не отвлекайся. Взялся чинить — чини.
— Ладно…
Немного отлежавшись под ледяным компрессом, Эльвира выдала:
— Мне нужно в библиотеку.
— Может, тебе принести какую-то книгу? — немного подумав, предложил Грач. — Вот куда тебе с фингалом и опухшим лицом светиться?
— Хм. Я же не ты, мне глубоко плевать, как я выгляжу и что обо мне подумают.
— Сейчас было обидно. Но я постараюсь списать это на твоё состояние.
— Замечательно! Тогда слушай, я буду делиться внутренними переживаниями.
— Ледяной чай в термосе, ждет рассказов самой отбитой, даже страшно сказать, в прямом смысле слова, первогодке.
— Не, чая мне точно не надо, сам пей. Ну так вот. Книгу, что ты мне давал, сам открывал?
— Нет, не интересуюсь историей семьи Палесов. Ведущие род, правящие по праву силы — мы на их место не претендуем. Принимаем порядок вещей.
— Ясно. А я вот заглянула. И что-то геройством там и не пахнет. А вот массовыми убийствами себе подобных — да. В своё время они порешили много семей, которые не выступили в поддержку их власти. Ведь первородная семья принадлежит Эпопею. И с претензией семьи Палес на главенство павшие не согласились.
— Об этом так и написано?
— Ха! Конечно же нет. Но я застала тех, кто видел это своими глазами. Не знающие об изгоняющих, точно описали герб Палесов. То есть мы имеем дело с очень темной семьёй, которая умело косит под праведников и избранников богов. Да и посмотри на них!
— Наверное, мне не стоит в это впутываться. Я подставлять свою семью не стану.
Эльвира довольно хлопнула в ладоши. Направление ее мыслей тео понял правильно.
— Именно! Я поэтому и не рассказываю ничего из того, что может причинить тебе вред. Ты не виновен, если находишься в неведении. Без обид?
Диедаро хмурился, уставившись в окно. Он долго молчал.
— Ты в одиночку хочешь свергнуть самый большой клан из десятков боевых единиц и братств Палесов? Семей основателей осталось две, и Грачи не претендуют на лидерство. Ты определённо ударилась головой, если серьёзно задумалась об этом. Даже если Палесы и устраивали кровавую резню. Этого уже не изменить.
Но Эльвира не собиралась останавливаться. Свергать она также никого не планировала, но отплатить Эйвану за помощь, докопавшись до правды, она могла. Оборотень имеет право на кровную месть, а еще он бессмертный и может растягивать вендетту на десятки лет, не имея нужды торопиться.