***
Восточные земли, караван
— Выбрасывай, — сказал цверг, закончив осмотр брони.
Мечник и Лучник нашли цверга в одном из вагонов, набитом под завязку кузнечным инструментом. Аккуратно подстриженная борода, что не спускалась ниже пояса, вкупе со льняной одеждой, показывала что цверг был из осёдлых, городских. Как и любой цверг он был сварлив, не очень любил незнакомцев, но Лучнику удалось его разговорить, за несколько дней. Звали цверга Мардин Моратир, и был он кузнецом, которого заказчик нанял в караван.
Сейчас караван стоял на перевале. Цверг сидел на складном стульчике рядом со своим фургоном, и курил трубку, разглядывая броню Мечника.
— Может, что-то можно сделать? — огорчённо спросил Мечник.
— Слушай, ты, землеходец. — цверг пыхнул табачным дымом — Тебя коротышки надули. Взяли самый плохой металл, сделали из него красивую на вид броню, самым плохим методом, даже не покрасили её, и всунули тебе. Да ещё и денег взяли раз в пять больше, чем она стоит.
Цверг покачал головой, недовольно оглядывая работу "коротышек".
— Можно, можно эту дрянь починить. Вернее, переделать. Снимаем все ремешки, отправляем её в домну, плавим, и потом выбиваем из металла молотом и пламенем всю ту гадость, что коротышки в железо подмешали.
Цверг задумался, немного мечтательно.
— Закончим переплавку дней за десять и можно из полученного нормальную броню сделать, месяца за три. Металла сильно меньше станет, но на средний доспех потянет.
Мечник открыл рот.
— Металл спешки не любит, — пояснил цверг — только вот у тебя денег нет. И ваш "артифекс магистер" меня работой надолго вперёд завалили.
— Кто? — удивлённо спросил Мечник.
— "Его Магичество", — пояснил Лучник.
Цверг вытаращил глаза, чуть не выронил трубку, а потом стал хохотать. Через хохот проскакивало "Его магичество, ха-ха-ха", "Артифекса, ха-ха-ха", "Моложе ста лет, ха-ха-ха", "Он хоть седьмого-то круга достиг, ха-ха-ха". Сидевшие подальше другие наёмники оглянулись на смеющегося цверга на мгновение, а затем повернулись назад к своему костру и что-то продолжили обсуждать.
— Насмешил ты меня, длинноногий, — наконец отсмеялся цверг. — ты, это, главное, его подземным так никогда не называй. Могут обидеться и дать по морде. Молотом. Титул больно высокий.
Ближе к началу каравана располагались другие, пришлые наёмники. Серых Клинков не хватило, и заказчик добавил к каравану нескольким одиночек и совсем крошечных групп. "И где он столько денег взял", задумывался иногда Лучник. Группы пришлых держались от Серых Клинков особняком, особо старались не пересекаться, но и не мешали. Вот у этого вроде какое-то дурацкое прозвище было, "Колун", что ли? Средний доспех, длинный меч. Клеился на перевалах к каждой юбке, иногда получал на орехи, но не останавливался.
Из первого вагона вышла, в полном доспехе, "Наёмница", она же "Мечница". Высокая, выше человеческого мужского роста, в чёрной, тяжёлой броне она спрыгнула на землю, и неторопливо пошла в конец каравана, мимо сидящих вокруг костра пришлых. Цверг посмотрел на неё и нахмурился, как будто что-то пытаясь вспомнить. "Колун" же оглянулся на звук шагов и… очевидно, принял Мечницу за очередную цель для покорения. Несмотря на высокий рост, тяжёлые чёрную броню, и закрытый шлем. Про её серую кожу и короткие рога по каравану тоже ходили слухи.
Лучник прикрыл рукой лицо. Мечник же мрачно сообщил:
— Конец ему.
Цверг же смотрел на тёмную фигуру, и медленно бледнел. Вдали Колун начал подкатывать. Встал от костра, перегородил дорогу, что-то высказал витиеватое, широко размахивая руками, встал в горделивую позу. А затем положил Мечнице руку на плечо, пытаясь приобнять.
Бледный как полотно цверг, вскочил на ноги, уронив свой стульчик, махнул Мечнику и Лучнику следовать за ним, сунул трубку в карман и на коротких ногах побежал к костру.
Пахнуло холодом. Солнце внезапно как будто бы потемнело, и день стал угрюмым. Грусть и беспокойство зазвучали в душе. Чёрная фигура схватила Колуна за голову и легко впечатала в землю. Раздался хруст.
Цверг успел пробежать один вагон.
С размаху она ударила в ступню лежащего Колуна, наступила, растаптывая её тяжёлым, бронированным ботинком. Раздался хруст. Колун заорал. Медленно, заторможено его друзья стали подниматься от костра, протягивая руки к оружию. Удар по второй ноге. Хруст.
Цверг пробежал ещё вагон, за ним бежали Мечник и Лучник.
В душе поднимается чувство страха. Кажется, что за каждым углом таится смерть. Вслед за страхом накатывает отчаяние, жизнь кажется бессмысленной. Зачем, зачем, они идут за этим караваном. Ведь смерть придёт неизбежно.
Ещё удар. Голень. Левая. Правая. Бедро. С каждым ударом раздаётся хруст. Колун замолчал. Один из приятелей Колуна выронил меч, упал на колени у костра и, глядя на небо схватился за голову, что-то заголосил.
Цверг пробежал ещё один вагон.
Тёмное, тягучее отчаяние накатывает сокрушающим валом. Нет смысла ни в их путешествии, ни в их миссии, ни в их жизни. В конце ждёт лишь смерть. И смерть уже рядом. Так зачем же ждать, зачем продолжать бессмысленное существования, когда выход — вот он…
Второй приятель колуна выронил оружие и схватился за голову. Первый же упал на землю, и свернулся в клубок, и начал тихо скулить. Тёмная фигура подняла не подающую признаков жизни куклу, Колуна, одной рукой и впечатала его в ближайший вагон. Хрустнули рёбра, и вагон качнулся. Затем она принялась методично бить по правой руке. Локоть. Предплечье. С каждым ударом раздавался треск. Снова и снова.
— Этот слуга нижайше просит внимания благородного рыцаря! — Внезапно заорал цверг, наконец, добежав до чёрной, источающей всесокрушающее, тягучее отчаяние фигуры, и склонился в очень глубоком, недопустимо глубоком для цверга поклоне. Мечник с Лучником остановились. Оба были бледны, и Мечника после остановки вырвало.
— Этот слуга просит прощения за глупость низкородного, и просит не вырывать его из Цикла Страданий раньше времени, дабы то смог полностью осознать и искупить вину! — Изо всех сил выкрикнул Цверг. Его трясло.
Тёмная фигура посмотрела на обмякшего Колуна, что давно потерял сознание, и одной рукой, как тряпку, швырнула его на землю перед троицей. И неторопливо прошла мимо них.
Тьма отступила, вместе с ней прошло чувство ужаса. Солнце вновь жизнерадостно засияло над зелёной травой, и защебетали птички. Наваждение прошло. Приятелям Колуна же это не помогло, они что-то скорбно выли, валяясь рядом с костром.
Цверг выпрямился, попытался затянуться из потухшей трубки, закашлялся. И рявкнул Мечнику с Лучником:
— Хватайте его за подмышки, она ему всё переломала. Тащим в телегу Ученика. Живо!
Те послушались, аккуратно приподняли изломанное тело и волоком потащили к недалеко стоящему фургончику.
— А? Что? — спросил у них удивлённый Леонард Рив, когда они ввалились внутрь.
— Травы давай! Бинты давай! Шины давай, все что есть! У костра ещё двое, тащи сюда же. — раскомандовался Цверг.
Рив глянул на Колуна, слегка побледнел, указал на пару ящичков и выскочил наружу.
Цверг же затащил тело на стоящий посреди вагончика медицинский стол. И ругался, роясь в аккуратно организованных баночках.
— Угораздило же вашего артифекса устроить поход без целителя. Мол, сами починим, кого угодно, без благословений. Дай тряпку! Сейчас узришь чудеса подземной медицины.
Лучник подал ему какой-то кусок ветоши, тот полил его чем-то вонючим и заткнул Колуну в рот. Тот, вроде бы, начал приходить в сознание и болезненно мычал. Все трое умели кое-как латать раны — пришлось научиться по роду работы.
— Сейчас кости править будем, — сообщил цверг. И продолжил — Видит Мартаммор Дуин, что не думал я, да и не желал вновь встретить кого-то из Рыцарей Скорби….
***
Лес
Инк экспериментировала. Сломав свой камень-наковальню "бесполезным" ножом, она стала разбираться, как так получилось. После экспериментов и многократных выкриков "Фаэль", она поняла, что Пурпурный Луч можно направить в предмет. Предмет должен был быть в ладони, и именно в ладонь нужно направить энергию луча. После этого, вместо привычного выстрела, предмет покрывался светящейся прозрачной пурпурной плёнкой, и его прочность на это время росла.
Светящийся предмет долго сохранял свои прочные свойства, если его держать в руке, но при попытке им что-то ударить, разряжался, и выбрасывал свой заряд в точку удара, прямо как при выстреле Пурпурным Лучом, который, кстати, стал теперь чуть сильнее. Именно такой заряд и расколол кузнечный камень, удачно попав в слабую точку.
"Зарядить" получалось почти что угодно, вплоть до палок и булыжников, получилось даже зарядить таким же образом пустую руку. Инк долго смотрела на покрытые пурпурным свечением пальцы, затем собрала руку кулак и ударила им по ближайшему дереву. Кулак выбил небольшой кусок коры, и ему больно не было. Было больно запястью, и инк слегка взывала. Удар у Инк не был поставлен.
А вот бросить заряженный предмет не получилось. Покинув руку, любой предмет быстро, за мгновения терял пурпурное свечение, а при броске свечение пропадало мгновенно. Инк представила, как могла бы закидать наглого медведя светящимися пурпуром шишками, и вздохнула.
Не получилось "зарядить" и остатки одежды. Свечение исходило из рук, и, похоже, предмет должен был быть в руке.
Инк посмотрела на лежащей в левой руке уродливый кинжал. Она произнесла, в который раз уже за последний дни, "Фаэль". И он засветился слабым пурпурным светом. Затем она попыталась медленно, не торопясь, без рывков, провести лезвием по камню. Лезвие шло туго, но на камне оставалась неглубокая борозда. Инк ухмыльнулась, а затем, закинув голову, нехорошо засмеялась, и негромко сказала, мешая инфернальный с демоническим:
— "Однажды, проблемы уйдут, станут простыми", — неловко дёрнула ножом, и… нож выстрелил пурпуром в камень, выбивая крошку и поднимая облако пыли. Маленький осколок камня прилетел Инк в лоб.
Она потёрла ушибленный лоб и, ухмыльнувшись, разглядывала лежащий в ладони неповреждённый нож. Проблему хотя бы с одним инструментом, наконец-то удалось решить.