- Сдаюсь, - не выдержал Горох.
- От зависти прекрасно излечивает настоящая дружба,- угадала за него Фасолька.
- Это самое лучшее лекарство! - согласился Жёлудь и перестал дразнить товарища.
ПОДВИГ ГОРОШКА
С величайшей осторожностью ехали друзья через Перцовую землю и владения Каштана-разбойника. Днём отдыхали, а ночью гнали кузнечиков вдвое быстрей. Звёзды указывали им путь. Но как-то ночью небо затянуло тучами, и звёзд не стало.
- Дальше ехать нельзя, - решил Жёлудь. - Лучше дождёмся утра.
Сели, разложили костёр и стали греться.
- Хоть бы одним глазком посмотреть на эту страшную Перцовую землю!-сказал Жёлудь.- И чем она так страшна?
- Не знаю. И у нас в деревне, чуть что, сразу говорят: зададим перцу, вслух размышлял Горох.
- Ничего хорошего там нет, - объяснила им Фасолька. - Все скрючились, прогоркли от злобы, сморщились, словно перцу наелись. Страшное дело: три часа бранятся, прежде чем скажут приличное слово!
- Откуда ты знаешь? - не поверил Жёлудь.
- Через их землю нас гнали в столицу Кривдина государства, - ответила Фасолька.- И я не понимаю, что за интерес смотреть, как эти перцы злятся, ссорятся и ябедничают друг на друга?
- Всё равно мне нужно знать. - Жёлудь вытащил тетрадку. - Рассказывай.
- Однажды стража остановила нас возле сложенного из веток шалаша. В нём жила семья Горького Перца: он сам, жена Горюха и сын Горчиш. Только мы остановились, как вышел старик и выругался:
"Чёрт возьми!"
За ним вылезла из шалаша старуха и тоже шамкает беззубым ртом:
"Чёрт побери!"
А их сынок, от горшка два вершка, и тот, наглядевшись на родителей, бормочет:
"Чёрт подери!"
От этих слов запахло чем-то неприятным, гадким. А часовые всё время подзуживали ругателей и хохотали. Однако я не могла смеяться: мне было жаль их.
Услыхав смех стражи, старуха как глянет - сразу скисло молоко в моей чашке. Старик как зыркнет - сразу красная свёкла белой стала. А маленький Горчиш тоже не отстаёт: как посмотрит из-под насупленных бровей - сразу у одного часового пальцы инеем покрылись, до того холодно стало.
"Кто это учил вас так смотреть?"- спрашиваю я.
"Разве это взгляд? Мой дед как посмотрит, бывало, как глянет, тысяча дьяволов, так у всех вокруг сразу носы напрочь отмерзали, - стал бахвалиться малыш Горчиш. -- А уж если разинет рот, чтоб ему пусто было, так за версту воняло".
- Когда собирается много перцев, - продолжала Фасолька, - становится нечем дышать, как будто в воздухе огонь. Поэтому они вечно живут врозь, и чужеземцы так легко покорили их. Теперь там правит какой-то заморский злодей по прозванию Тютюн.
- Когда я разозлюсь и выругаюсь "чёрт возьми", у меня вовсе не пахнет изо рта, - сказал Горошек, но на всякий случай понюхал воздух.
- Ну и как? - спросил его Жёлудь.
- Попахивает,- признался Бегунок.
- Вот и молчи, не мешай рассказывать! - осадил приятеля Жёлудь и снова заскрипел пером.
- А уж какие они ябедники, какие кляузники! - продолжала Фасолька.- Нигде таких не найдёшь. Одних доносов тысячу пудов тащили они за нами в столицу Кривдина государства. А от сплетен у наших стражников пухли головы и шлемы лопались. Словом, никчёмные создания. К ним даже стражу не требовалось приставлять - они сами друг друга сторожили. Если кто-нибудь захочет бежать из неволи, другие за ноги держат, пока стража не подойдёт.
- Мне кажется, что не стоит и знакомиться с такими злюками, - сдался Жёлудь.-Пойдем-ка, Горошек, поищем дров, до утра ещё далеко.
Когда они вернулись с двумя охапками дров, то не нашли у костра ни Фасольку, ни коней, ни записей Жёлудя.
- Нас ограбили! - испугался Горошек.
- Вижу! - рассердился Жёлудь.
- И Фасольку похитили, - застонал приятель.
- На небо не улетела, пойдём по следу и найдём - нечего плакать! - одёрнул Жёлудь Бегунка.
Как только рассвело, друзья пустились в погоню. Следы свернули в густой лес и привели к огромной пещере у подножия горы. В пещере пылал костёр и кто-то громко хохотал. Подкравшись поближе, следопыты увидели странное существо в колючем, как ежовая шкура, плаще, накинутом на плечи, и в нахлобученной на бритую макушку такой же колючей шапке. Заткнув за пояс пару пистолетов, оно что-то говорило Фасольке и, держась за живот, хохотало во всю глотку. От этого смеха даже камни с грохотом катились под гору.
- Ты говоришь, что эти хлюпики освободят тебя? Го-го-го! Да я их обоих одним пальцем левой руки с горы скину. Хочешь, я тебе расскажу, что делают сейчас эти два молокососа? Один бежит маме жаловаться, да так, что пятки сверкают, а другой догоняет его, ого-го-го!
- Если ты и впрямь такой силач, так зачем же связал бедную путницу?
- Я бы развязал тебя, только дай честное слово, что не будешь царапаться.
Фасолька ничего не ответила.
- Я рассчитывал на большую добычу, а что мне эти жалкие клячи и тетрадки на растопку?! Путешественники! И кастрюли-то хорошей не завели, чтобы кашу варить.
- Мы бежим из неволи, - ответила Фасолька,
- Таким нищим не стоило и бежать оттуда.
- Лучше уж быть нищим, чем вором. Тетрадки у путников украл.
- Ну-ну, я вижу, тебе жить надоело!
- Жаль, что у нас нет ружей, - прошептал Горох.- Ведь это Каштан-разбойник!
Вдруг разбойник замолчал на полуслове, прислушался, схватился за пистолеты и загремел, сотрясая горы:
- Эй, кто мешает мне отдыхать! Ну-ка вылазьте, а не то сейчас свинцом затылки запаяю!
Жёлудь не испугался угрозы. С ним были два верных друга, а Каштан - один.