Карандаш вылез из-под одеял и подушек, спотыкаясь, подошел к стенке и начал рисовать, не понимая, что рисует.
- Семью семь - пять... - бормотал Карандаш, рисуя.
Ой, Самоделкин, где же ты? Беги скорей домой! Не давай больному Карандашу рисовать!
Но Самоделкин собрал здоровенную охапку листьев и с трудом нес ее домой. С такой охапкой бежать никак нельзя.
Карандаш нарисовал на стенке страшного пирата с большим кривым ножиком, с двумя пистолетами за поясом и с черным разбойничьим флагом. Этого пирата Карандаш видел однажды на рисунке Вени Кашкина, воинственного мальчика.
Нарисованный пират подмигнул Карандашу со стенки, свернул черный разбойничий флаг и спрятал его в кармане штанов.
Но больной художник ничего не заметил. Он рисовал шпиона в сером плаще с поднятым воротником, с черной маской на глазах.
Потом Карандаш нарисовал кляксу, похожую на собаку. Все как на рисунке Вени Кашкина!
В дверь, шурша листьями, вошел Самоделкин. Он бросил охапку на пол и стал укладывать Карандаша в постель.
Больной махал руками, кричал:
- Дважды два - пять! Вене Кашкину дайте мороженое! Дайте мороженое!..
Бедный, бедный Карандаш!..
Самоделкин даже не заметил, как от стенки отошли две темные тени, как неслышно скользнули они в приоткрытую дверь на темный ночной бульвар. А за ними убежала третья, маленькая тень, похожая на собаку.
Деревья глухо шумели на бульваре. Самоделкин закрыл дверь и затопил печку. Теплый огонь осветил комнату. Листья в печке потрескивали, пламя прыгало, и свет по стенкам прыгают.
Карандаш уснул.
А Самоделкин сидел у печки и горько-горько вздыхал:
- Бедный Карандаш!..
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ, а ней появляются ночные разбойники
В ту ночь в городе почему-то не горели фонари. Было темно-темно. В такие темные-темные ночи всегда что-нибудь случается.
Горожане давно легли спать, и ни в одном окошке не горел свет. Зачем людям свет, когда они спят?
В эту самую темную-темную ночь по улицам бежали два никому не знакомых маленьких человечка и одна никому не знакомая собака. Они все время оглядывались по сторонам, шныряли в черные глухие переулки, пока не очутились на набережной, где слышно было, как совсем рядом шумит река и плюхаются волны о каменный берег. Плюх-плях, плюх-плях, плюхплях.
"Тяф-тяф", - сказала никому не знакомая собака.
- Брысь! - цыкнул на собачонку никому не знакомый человек с большущей рыжей бородой, с огромным кривым ножом и двумя пистолетами за поясом. Я слышу ветер! Неужели волны гудят? Неужели море?!
- Ну да, - заметил другой, - водичка, плюхплях. Одна слякоть и сырость. И лягушки плавают. - Он поглядел на темную воду. - С палочками, с тряпками... Нет, кажется, не лягушки... Ой, не могу, я вижу кораблики.
- Где? - подскочил рыжебородый. - Где! Неужели кораблики? А нет ли там настоящего пиратского корабля? Нам очень пригодятся бы такой корабль. - Он мгновенно подбежал к берегу. - Тьфу, какое безобразие! Какие глупые деревяшки! Много маленьких жалких паршивых скорлупок и ни одного настоящего корабля! Ни корвета, ни фрегата. Ни одного! Проклятье! Ну я им покажу!
Бородач поднял камень и пульнул его туда, где качались на темной воде наверное потерянные кем-то самые разные кораблики.
- Батарея! Левый борт! Пали! Пиф-паф! Ой-ей-ей! - скомандовал рыжебородый, запуская второй камень.
"Буль-буль", - тихонько булькнул один кораблик и пошел на дно.
- Буль-буль! - передразнил бородач. - Бульбуль... Потопить эскадр-рру! Пиф-паф! Ой-ей-ей!
- Потопить! - согласятся другой. - Вот у меня ха-арошая пулька. Замечательная пулька! Пиф-паф!
Он подпрыгнул и бросил большой камень в жестяную лодочку.
"Буль-буль", - утонула жестяная лодочка.
- Буль-буль! - рявкнул тот, который с огромным кривым ножиком и двумя пистолетами за поясом. - Батарея, пали!
Бац-бац, летели камешки. Но в эту минуту пробили часы на городской башне. "Бам! Бам! Баммм..." Когда над крышами замер последний "бам", на берегу никого не было. Только собака тявкала в отдаленном переулке, потому что никак не могла догнать своих удивительных спутников.
- Я больше так не могу, - простонал один. - Куда мы бежим, ува-важаемый дядя?
- За нами, наверное, гонятся! - жутким шепотом ответил бородач. - Я слышал "бам-бам"...
- По-моему, за нами никто не гонится.
Человек в плаще остановился. Другой тоже остановился. Они оглянулись, прислушались. Никого не было.
- В самом деле, - очень удивился бородатый. - Мы разбойники, а за нами никто не гонится. В книжках так не бывает.
- Я не разбойник! - обиделся человек в плаще.
- А кто же ты?
- Я культурный, порядочный, воспитанный шпион. Я умею подглядывать, выслеживать, высматривать, вынюхивать. Я умею...
- Тю! - хлопнул его по спине бородач. - Награждаю тебя кличкой - разбойник Дырка. Очень хорошая кличка, если ты умеешь подглядывать. А я умею командовать: лево р-руля! Право р-руля! Я морской разбойник. Я пират! Я знаменитый капитан Буль-Буль!
Гроза морей! Пиф-паф! Ой-ей-ей!
- Очень рад с вами познакомиться, уважаемый пират, - ответил разбойник Дырка, с большой опаской поглядывая на такого свирепого соседа.
Если бы кто-нибудь услышал их разговор, он подумал бы, что разговаривает один человек, а не два. У пирата и шпиона были одинаковые голоса. Они разговаривали голосом Вени Кашкина!
Правда, у них были не совсем одинаковые голоса. Пират говорил таким голосом, каким Веня разговаривал с малышами.
А шпион говорил так же, как Веня, когда тот подлизывался или уверял маму, что это не он слопал конфеты из вазочки, а мыши.
Бывает у человека два голоса.