- Это что же, деревня так называется - Коробка?
- Нет, мы из настоящей коробки...
- Ничего не понимаю! - Милиционер достал носовой платок и вытер лоб. - Вот что, ребята, мне шутить с вами некогда. Соблюдайте, пожалуйста, правила движения.
"Что такое правила?" - хотел спросить любопытный Карандаш, но Самоделкин вовремя дернул его за рукав. Разве можно задавать Милиционеру такие вопросы?
Над улицей вспыхнул зеленый огонек светофора. Побежали машины, автобусы, троллейбусы, грузовики, мотоциклы, велосипеды. Покатились-поехали!
- Это все лошадки виноваты, - сказал тогда мастер Самоделкин. - По городу надо ездить в автомобиле.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, в ней катаются на мягких подушках
- Давай нарисуем автомобиль, предложил Карандаш.
- Думаешь, так легко рисовать автомобили? У тебя ничего не получится. Даже я могу делать автомобиль только из очень хорошего "конструктора". Можно смастерить обыкновенный самокат, но где мы найдем колеса?..
- Почему не получится? - перебил Карандаш. - Я же видел автомобили!
- Ну хорошо, рисуй автомобиль, - согласился мастер Самоделкин. Только не забудь на колесах нарисовать шины. Без них автомобиль всегда очень трясется на дороге. Я терпеть не могу тряски. Я сразу тогда развинчиваюсь. А шины - вроде подушек, на них ехать мягко.
- Ничего! - сказал Карандаш, занятый работой. - Не волнуйся! Будет мягко!
Пока маленький художник рисовал автомобиль прямо на белой стене дома, Самоделкин отвел нарисованных лошадок в соседний сквер, на зеленый газон, и привязал их к невысокой чугунной ограде.
Самоделкин вернулся и поглядел на рисунок. Он хотел дать Карандашу какой-нибудь совет. Но тут Карандаш кончил рисовать.
"Хлоп!"
Рядом стоял готовый настоящий автомобиль.
- Ты что натворил?! - закричал Самоделкин. - Зачем ты нарисовал на колесах подушки?
В самом деле, на колеса новой машины были привязаны подушки! Самые настоящие подушки! В розовых наволочках с белыми тесемками. Карандаш очень хорошо их нарисовал.
- Ты сам сказал про подушки, - заметил Карандаш.
- Я не говорил про подушки!
- Нет, говорил! Говорил!
- Все ты путаешь! Теперь твоя машина ехать не сможет!
- Сможет! - обиделся Карандаш.
- Не сможет и не поедет! Я лучше знаю!
- А вот поедет!
- Ни за что не поедет!
- А ты попробуй сядь!
- Возьму и сяду! И никуда не поедет!
Самоделкин сел в машину рядом с Карандашом. Автомобиль загудел и поехал.
- Едет! Едет! - закричал Карандаш.
Удивленный Самоделкин двумя руками крепко держал руль. Он очень боялся выскочить из машины. Ему некогда было смотреть по сторонам. И все-таки он заметил, как прохожие оглядываются и показывают на них пальцами.
- Какая смешная машина, - говорили прохожие. - На подушках!
ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой путешествие продолжается
Наши маленькие путешественники недолго смогли кататься по городу.
Вот послушайте, что было дальше.
На улице Карандаш увидел странный автомобиль, похожий на здоровенный барабан. Он медленно катился по мостовой. Но мостовая под ним почему-то была черной-черной, гладкой-гладкой, не такой, как везде. От мостовой шел горячий пахучий дымок. Все другие машины старались объехать странный автомобиль и черную мостовую за ним.
А Самоделкин, заметив необыкновенную машину, обрадовался:
- Мы ее сейчас обгоним! А то все нас обгоняют, а мы с тобой никого перегнать не можем...
И он ловко направил свой автомобиль на черную мостовую.
"Тррр!"
Мягкие розовые наволочки прилипли к горячему асфальту и разорвались.
Пух полетел из-под колес. Ветер подхватил его, развеял и понес по городу над машинами, домами, деревьями.
- Ну вот, - сказал один прохожий старичок, - тополиный пух летит. Хорошее нынче будет лето.
А машина Карандаша и Самоделкина рванулась и поехала дальше, оставив на мостовой мягкие розовые тряпочки.
Улица кончилась. Перед ними лежала широкая площадь. Она была покрыта не асфальтом, а каменной брусчаткой.
Колеса маленькой машины страшно загремели. Она стала подпрыгивать, подскакивать и вбок, и назад, и вперед.
Самоделкин ударился носом о руль. Карандаш подскочил на мягком сиденье как мячик.
- Я каки-кака-скррынь-чунь-чусь, - пробормотал Самоделкин.
Он хотел сказать: "Я скоро, кажется, развинчусь". Но его так трясло, что бедный шофер не мог выговорить ни слова.