Дома опять было людно — все агентурные группы уже вернулись. И как они успевают? Нужно же вдумчиво работать, тщательно.
Дизайнерская пара вернулась прямо перед нами, истомленная и слишком нагловато сверкающая глазами. Слегка смущены. Было бы с чего, ну, молодость, легкомыслие, азарт, мы же понимаем.
Юра положил на кухонный стол два солидных окорока, завернутых в какую-то слегка окровавленную тунику:
— Феринейская лань. Свежая.
Я потыкала пальцем мясо:
— Вроде ничего. Не очень жирное. Крупная лань. А у них там ГМО случайно не злоупотребляют?
— Вряд ли. Античность же, — отстраненно пробормотала Рита, от нее попахивало хорошим виноградным вином.
Я ничего не сказала, только головой покачала. Все ж меру нужно знать. Вон — все плечи грязные.
Молодые пошли в ванную, Бурый мне помог быстренько разделать ляжку античной лани. Нет, хорошее мясо. Но можно же было заодно и оливкового масла прихватить, раз уж все равно в экологически чистой Аттике гуляли. Впрочем, не важно. Можно ли готовить оленину в апельсинах — вот серьезный вопрос.
За столом шло обсуждение результатов доразведки, я готовила мясо. Вернулись умытые дизайнеры, оба смыли отпечатки помады с плеч и рук. Судя по алчно запечатлевшимся на них губам, агентам пришлось столкнуться с амазонками. Говорят, те мифологические битвы были воистину беспощадны, хорошо что мы с Маликом к мирным миллиардерам попали.
Сведенные воедино результаты работ групп особой ясности не прибавили. Наш программер и Фао Ту просчитывали варианты, но найти однозначного решения не могли. Грязный Гарри скрывался где-то в пределах досягаемости, но оставалась уйма подозрительных локаций, для их последовательного прочесывания придется еще отгул брать, а это уж совершенно невозможная ситуация.
— Может, по следу моржового продукта попробовать прощупать? — предложил наш Малиновый. — Это же редкое лакомство, да и изготовителя мы знаем.
— Очень верное предложение, — пролепетала Анна Павловна. — Такой продукт в одной-двух локациях, не больше. Мы сходим.
— Именно ты, Аня? — скептическу уточнила я, отправляя мясо в духовку.
— Но почему же не я? Я… мы… агент…ы… — смешалась стеснительная профессионалка.
— Там, судя по адресу — тундра. Ты была в тундре, Анна-Арнауэль? Да и у твоей напарницы электроника чуткая, кто его знает, как на отрицательные температуры реагирующая. Идти должны самые подготовленные и выносливые — пояснила я.
Отряду на это возразить было нечего, только Серый спросил:
— А вы, госпожа Начальница, тундры хорошо знаете?
— Регулярно бываю. У нас на даче, как в Съяново в магазин идти, такая откровенная тундра, что один песец, да и тому жутко, — пояснила я.
— Мы тоже сходим, подстрахуем. Мы тренированные, а Юра даже в Карелии дважды бывал, — решительно сказала Ритка. — Двумя командами надежнее.
Думающая она девочка, этого не отнять. Понятно, причины для риска у нее были примерно такие же, как у меня, но ведь и достоверно обосновать умеет.
Мы все понимали, что игра близится к концу. В ближайшее время Грязный Гарри будет взят, и локации для нас закроются. Сознательно ходить играть мы никогда не будем, у нас попросту времени нет, мы же работающие люди, не задроты какие-нибудь. Исключение составляют Анна-Арнауэль со своим бирюзовым сокровищем — у них служебная цифровая жилплощадь имеется. А вот мои мальчики… Они же непись беспаспортная, ни прописки, ни профессий…
Работникам отдела кадров часто случается решать сложные проблемы. Но тут даже для меня было непросто. Нет, я думаю, намечаю варианты, но какие гарантии… Хочется еще разок с мальчиками спокойно сходить, поговорить, пообщаться, а то все урывками, урывками…
Оставив девушек следить за готовящейся бужениной (я надеялась, что на Фао Ту можно полагаться в серьезных кухонных делах, она пунктуальная) мы выступили.
Локация оказалась суровой: полярная ночь, вьюга, крутые тундровые торосы. Скрипел под охотничьими лыжами снег, мы шли гуськом. На мне и Рите были укороченные парки и надежные горнолыжные комбинезоны, мужчины одеты в брутальные «горки» на пыжиковом меху. За торосами хором выли волки, вьюга била в лицо, не видно было ни зги, путь подсвечивало лишь полярное сияние и сигнальный огонь впереди. Уже угадывались яранги стойбища.
Мы скатились по замечательному склону. Орки были в восторге, да и дизайнерам понравилось. Мы еще немножко покатались и устремились к цели.
У заснеженных яранг сидели кружком две упряжки маламутов и хаски, рассказывали свои собачьи сказки. На нас они внимания не обратили — в столь далекой локации все равно только свои ходят.
— Гости, однако! — навстречу выглянул абориген, кривоногий с радушным морщинистым лицом столетнего потомственного жертвоприносителя.
— Вечер добрый? Шаманом будете? — спросила я, откидывая капюшон.
Древний хрен с удовольствием посмотрел на мое румяное от жестокого мороза лицо и закивал:
— Шаман, однако, шаман! Заходите в тепло.
Отряхивая снег, меха и пыжиков, мы вошли в просторную трехкомнатную ярангу. В передней жутковатой части стояли идолы со смазанными кровью губами, мерцал здоровенный телевизор с поющим что-то неслышное Киркоровым, висели гарпуны, ружья и мороженые таймени. В следующей комнате суетились, накрывая на стол, хорошенькие девушки, длиннокосые, обнаженные по пояс, смазанные свежим праздничным жиром. Похоже, шаман-пенсионер ни в чем себе не отказывал.
Сбросив верхнюю одежду, мы расселись вокруг очага. Красотки расставляли блюда с угощениями, наши мужчины любовались хозяйками с восхищением, но сугубо отстраненным, чисто художественным.
Шаман похлопал Бурого по загривку — мои орки сейчас были в своем естественном виде, притворяться и манерничать в этой простодушной локации было не принято — и одобрил:
— Вот охотника, так охотника! Что за нужда привел? Какого духа звать будем?
— Духа не обязательно, — сказал Юра. — А вот не заходил ли к вам Грязный?
Шаман задымил вишневым вейпом, прикрыл хитрые узкие глаза, поднял взгляд к потолку яранги, покивал своему неслышному диалогу с духами, и объявил:
— Была Грязный. Ушла! Далеко ушла!
— А конкретнее? — осторожно уточнила Рита.
Шаман удивился:
— Зачем сразу конкретнее? Это же не конструктивно. А спирт пить? А камлать и с духами разговаривать? Нельзя, однако, сразу! Зачем тогда экспедицией шел?
Прав был мудрый старый провидец. Идти в далекую локацию дабы покататься с горы, увидеть собак и девушек, и услышать секундную подсказку — как-то глупо. Тем более я, наверное, уже знала, где логово Грязного Гарри. На лыжне все факторы воедино сложились. Но это же не повод сразу возвращаться? Так мы хозяев обидим, да и с мальчиками мне нужно много чего обсудить.
Мы принялись пить спирт (по чуть-чуть!), есть моржовую строганину, тюленьи суши, леммингов, фаршированных ароматным ягелем, желе из клюквы на коньяке и иные дары тундр и ледяных океанов. Смешливые жены шамана танцевали, старик учил их, а заодно и нас, камлать и пить спирт «с локтя». Вообще это было довольно весело, не унылый Нуар-Аргент какой-нибудь.
Первым исчез хозяин — его утащили в спальную комнату яранги распалившиеся нетерпеливые жены. Испарились к идолам и тайменям истомившиеся Юра с Риткой. Я осталась с мальчиками и спиртом. Но пить нам не хотелось. Мой затылок опирался об уютный живот Бурого, мальчики подрагивали от нетерпения, я тоже плыла. Оставалось поднять руки и дать снять с себя походную камуфлированную термо-футболку.
О будущем мы с мальчиками не думали, лишь с чувством и тщательно камлали. Временами я реально видела духов, всех как на подбор мощных, клыкастых, неутомимых. Порой казалось что их штук восемь одновременно. Все-таки есть у меня призвание создавать и управлять слаженными профессиональными коллективами.
Следовало сделать паузу. Серый разлил по чашкам шаманский клюквенный морс, широкие языки Бурого и Малинового скользили по моему телу. Из спальной части яранги доносились гортанные выкрики хозяина и блаженный визг его жен. Черт, мне бы так в будущие соответствующие годы, я бы и пенсионный фонд не особенно жалобами донимала. Но если мыслить в эту сторону, учитывая долгосрочное будущее…
— Не все потеряно, мальчики, — вздохнула я, находя гладкий затылок Бурого и направляя его голову куда надо. — Да, придется поужать масштабы сотрудничества, пойти на компромиссы, больше уделять времени работе и домашней рутине, но в целом все не так безнадежно…
Ладонь моя с трудом обхватывала небезнадежное настоящее Малинового, клыки Бурого остро и тонко щекотали, клюквенный морс и язык Серого нежно вливались в рот.
Так мы и начали наш мозговой штурм. Ну, не всегда он был мозговым, но неизменно приносил результаты. Нас только раз отвлек идол, упавший в церемониальной части яранги. Вот же молодежь — никакого почтения к религии.
Камлание — очень увлекательный и продуктивный процесс. Временами яранга выла вся: снаружи собаки и волки дружно взывали к луне, в хозяйской части вспоминали духов, мы с мальчиками обращались к будущему. К чему взывали дизайнеры и таймени — не знаю, может, просто так выли, от полноты чувств и за компанию.
Вот понравилась мне эта тундровая локация, и даже не знаю почему. Какие там квесты и смысл игры, мы так и не поняли, но встречают чудесно, отдых полноценный, снег чистейший. Мои мальчики от зимы так и вообще без ума.
Ланья буженина получилась недурной — я знала, что Фао Ту можно доверять. Чуть суховата, но это простительно — в готовке и сексе опыт и талант важен, простым точным расчетом здесь не обойдешься.
Мы наскоро перекусили (ужин это был или завтрак — я уже не отслеживала, по итогу трехдневки определюсь).
— Пойдете, теть Зин? — осторожно спросила Рита.
Я вздохнула:
— Что делать, это мой шеф, мой служебный «косяк». Не разглядела гада. Так кому, как не мне ошибки исправлять?
— А Грязный точно там? — спросила Анна-Арнауэль, порядком подпорченная своим агентурным недоверием и прочей профдеформацией.
Я только улыбнулась.
Последняя локация выглядела предсказуемо: сухая бесконечная пустошь, перечеркнутая лентой шоссе, вокруг кактусы и колючки. Горы далеко на горизонте. Рядом была лишь бензоколонка, такая же необитаемая, как все вокруг.
Эту недостроенную и забытую локацию следовало бы назвать просто «Дорога». Идеальное место для тайного логова особо опасных межигровых преступников.
Я подошла к автомату у входа в здание, стукнула сапогом в нижнюю часть. Автомат выдал банку газировки. Холодная… Хоть в этом сохраняется стабильность.
Газировку я не пью. Но тут выбора не было. Я должна дойти до конца и выиграть поединок.
На мне был кожаный костюм. Не всякое безобразие из шкафчиков БДСМ, а относительно стандартный, дорожный комплект: куртка-косуха, брюки, короткие сапоги. Что-то этакое мотоциклетное, всегда казавшееся неудобным. Но если уже надето на тебе, так вполне приемлемо. Кожаные джинсы так и вообще приятны. Возможно, потому что на голую попу. Но не будем отвлекаться.
Цедя газировку, я рассматривала чуть покосившийся указатель:
«Эль-Пасо — Хандыга 398666 км.»
С расстоянием, наверное, слегка напутали, но это роли не играет. Как мне до логова Грязного добраться? Понятно, что по дороге и прямо, но тут явно не пешеходная прогулочная зона. Обрез у меня заткнут за пояс на спине, только дело не в безопасности. Тупо далеко тут шагать.
Послышался далёкий зуд мотора. На шоссе показалась точка. Нужно быть готовой: наверняка какие-то «Ангелы тьмы» или «Безумные Харисы». Я проверила обрез и поправила волосы — вихры торчали в чуть хаотичном, но не лишенном привлекательности беспорядке. Практически моя нынешняя домашняя прическа. Как ни странно, довольно практично и симпатично. И вообще я вся довольно домашняя: ни каблуков, ни особой удлиненности ног, ни осиной талии. Так, чуть-чуть убавилось и прибавилось где надо.
Ангел Тьмы был вроде бы в одиночестве. Я глотнула газировки и спрятала обрез сзади под куртку. С одним маньяком можно и так справиться.
Темно-серый мотоцикл, седок в такой же как у меня, только уже пропыленной коже. Глухой шлем. Сейчас откинет забрало, а там харя в пылающих пятнах и с трупными глазами. В смысле, наоборот.
Я немного волновалась. Привыкла к тому, что у меня за спиной мальчики. А тут стой, как дополнительная колонка с бесплатным бензином.
Мотоциклист естественно, притормозил, остановился. И сразу откинул забрало. Мгновение мы смотрели друг на друга: я на его видимые глаза и нос — ничего особо трупного, довольно банальные, у нас во дворе каждая вторая физиономия такая. Маньяк разглядывал меня в целом, на спелых кожаных бедрах внимания не акцентировал, хотя отметил. Наконец, соизволил подать голос:
— Погода нынче приятная. Не напугал? Может, подбросить? Если рискнете.
— Видимо, рискну, — айсберговым тоном сказала я. — Тут, судя по обстоятельствам, без всяких вариантов. В какую мне сторону, даже не спрашиваете?
Мой тон произвел впечатление, но мотоциклист попросту признался:
— Да мне все равно, в какую. Бездельник, просто так катаюсь. Из любви к байкам.
Шалопай, хотя уже не сопляк. Но самокритичный. И без колебаний на «вы» обращается. Ладно.
— Тогда подбросьте, если не сложно, — уже мягче сказала я. — Мне на важную деловую встречу.
— Надевайте, — он отстегнул от сидения шлем. — За меня держаться не обязательно, там опора есть.
— А вот это обязательно? — я кивнула на шлем. — Здесь ГИБДД вряд ли встретится.
— Порядок есть порядок. А шлем новый, не сомневайтесь.
Я напялила серый, мягко блестящий защитный головной убор. Внутри действительно пахло новым, хорошим спортивным инвентарем. У меня на такие вещи нюх точный.
Я села и взялась за упоры внизу. Удобно. И сиденье даже сквозь кожу, теплое, почти живое.
— Готовы? — спросил Безымянный Ездок, не оборачиваясь.
— Вполне, — льдисто заверила я.
Сейчас, конечно, он даст скорости, чтоб меня хорошенько пугануть.
Ненавижу мужчин. Умение что-то водить и что-то сверлить дает им чувство превосходства. Совершенно неоправданное.
Мотоцикл покатил, прибавил скорости, но не безумно. Бензоколонка исчезла за спиной.
На чем-то двухколесном я каталась только в тинейджерском возрасте. Тогда мы на мопеде в кусты улетели, и с тех пор я особой тоски по байкам не испытывала. Но сейчас все было как-то иначе. Спокойно, что ли. Даже забылось, что я в незапланированном отгуле и мне завтра весь день наверстывать график.
Асфальтовая лента, простор, ровный рев мотора, запах кожи и солнца…
Мысли вернулись, когда я увидела дом слева от шоссе. Пришлось ожить, локтем поправить обрез и тронуть плечо Безымянного Ездока.
— Стоп, мне туда.
Мотоцикл прокатился еще немного и встал. Я сошла. Ездок откинул забрало и спросил:
— Подождать?
Прозвучало это нормально, без намеков.
— Не стоит. Переговоры будут длительные, — тоже без намеков сказала я.
Он кивнул:
— Тогда — успеха!
Мотоциклист покатил прочь, а я смотрела вслед.
На редкость адекватный мужик. Прямо фантастика какая-то.
Размышляя о том, как хорошо научились делать фантастику и отчего мне на мотоцикле было так уютно — я двинулась напрямик через пустошь. Насчет мотоцикла мне было понятно: вздрагивает механизм как живой, а кожа джинсов тонкая, в общем, сидишь, как на трепетно послушном орке. За рулем это, наверно, еще острее чувствуется. Вот с мужиком — совершенная загадка. На орка он похож очень отдаленно, хотя плечи нормальные. Видимо, это у меня внезапное чувство благодарности. Типа «подвез, ни на что не намекал». Так, а какие у него еще здесь заботы? Ну, подвез, так что теперь. Это никакая не фантастика, просто мне солнце голову слегка напекло.
Сейчас прядями волос играл ветер, а передо мной было логово Грязного Гарри. Пора было возвращаться к суровой реальности.
Дом выглядел так себе: одноэтажное рыжее строение с пыльными окнами. У меня дача примерно таких размеров, только с мезонином и хорошо окрашенная. Наверное, здесь тайная система бункеров и подземных шахт. По моим смутным догадкам, у Гарри Степановича теперь средств на подобное нетиповое строительство вполне хватит. Даже на десяток. Вон за домом обрыв угадывается, наверняка туда туннели ведут, может, и целый пещерный город с ядерной электростанцией и ракетными установками.
Я подкралась к окну и заглянула внутрь. Мебель в стиле реплик Дикого Запада, телевизор мутно мельтешит… Держа обрез наготове, я на цыпочках поднялась на низкое крыльцо и тронула дверь.
Не заперто…
Внутри оказалась все та же атмосфера сонного бюджетного вестерна, только телевизор демонстрировал леденящие кровь кадры. Это при набеге апачей можно спастись, а при просмотре матчей регулярного отечественного чемпионата по футболу мучительная смерть гарантирована.
Я прошла мимо барной стойки с липкими следами от стаканов. На стенах висели рамки с коллекцией новеньких банковских карт — выглядело стильно. Ветерок пронизывал дом насквозь, покачивалась распашная дверь на заднее крыльцо. Оттуда донеслось отчетливое «шпок!»
За дверью тянулась узкая веранда, за ней открывался внушающий вид на пропасть. Я видела пейзажи Большого Каньона, так здесь был Очень Большой Супер-Каньон. Прямо голова закружилась.
Злость меня отрезвила.
Задрав ноги на перила, сидел Грязный Гарри с бутылкой пива в лапе, и выглядел стопроцентно, исчерпывающе, недопустимо счастливым. Любовался дурацкой пропастью. Вот потянул к пасти горлышко бутылки.
— Стоп! — сказала я.
Его пухлое лицо жутко исказилось, роняя бутылку, он подскочил, схватил прислоненную к перилам бейсбольную биту, замахнулся и завопил на полканьона:
— Не подходи! Пошла вон! Не надо! Вон!
Похоже, он не видел моего убийственного обреза, да и вообще не понимал, кто и что перед ним. Исключительно на женский голос среагировал.
— Гарри Степанович! — призвала я к голосу рассудка, не особо надеясь на его присутствие.
— Зинаида Аркадьевна⁈ Вы⁈ — он выронил биту, обессиленно рухнул на стул и прошептал: — Нашли…
Большего трагизма в мужском шепоте мне слышать не доводилось.
Вот не ожидала я такого. Как-то даже в голову не приходило. Но даже при этой непредсказуемо изменившейся парадигме профессионал HR-отдела обязан работать.
Я убрала обрез под куртку и призвала:
— Спокойнее, Гарри Степанович. Я не за вами.
Он не поверил.
Приходилось убеждать, обосновывать, приводить железные доводы. Несчастный эмигрант временами чуть не плакал, ожидая, что сейчас ворвутся зам. директора, главбух, клиенты. При упоминании отчислений в пенсионный фонд и отчетов в Налоговую началась истерика…
Я сходила за бутылкой виски, но Грязный Гарри отказался пить:
— У меня такой шанс был. Один из миллиарда! Я же почти выскочил. У меня как уровни шли, как я прокачивался! Тут так хорошо было! А вы, а вы, а вы…
Пришлось самой бахнуть из горла, доказывая, что в бутылке нет снотворного. Он, звякая зубами, выдул половину стакана, но ему не помогло.
— Да я не буду вас увозить. Услышьте меня, Гарри Степанович, — призывала я…
Всхлипывание, попытки броситься в пропасть, убежать в пустошь. Пришлось привязать его к стулу. Грязный Гарри даже не сопротивлялся.
— Гарри Степанович, подумайте о людях. У вас же штат, электронное право подписи, договора… — напоминала я
— Не могу слышать, не могу! Не хочу туда!
Я подложила ковбойскую шляпу, теперь он колотился головой не об стол, а о относительно мягкое.
Мужская способность истерить не беспредельна — босс ослабел. Я поставила тарелку с орешками, всхлипывая, он клевал, неловко булькал пивом из бутылки.
— Руки развязать? Бумаги я подготовлю. Подпишите? И я сразу уйду. Вот клянусь, — обещала я.
Подписал, куда ему было деваться. Гендиректором оставался, но мог в офисе не появляться, и вообще хоть тысячу цифровых лет смотреть в пропасть. «Удаленное управление» это называется. Понятно, наши прибыли ему теперь вообще не интересны, с его-то масштабами здешнего игрового бизнеса. Но брошенный коллектив сможет функционировать без проблем.
Проблемы возникли у меня, когда дело дошло до главной причины, повлекшей меня в эту тайную далекую локацию. Шеф просто не поверил:
— Зинаида Аркадьевна, вы всерьез⁈ — воскликнул этот заплаканный монстр. — Но это же элементарно! Нужно просто синхронно отключить автоматы электропроводки. Я думал, вы давно… Такая элементарщина…
Кастрировала бы этого трусливого Холмса. Прямо вот дисководом и кастрировала бы.
Оказалось, нужно одновременно передернуть сетевые автоматы-предохранители в трех локациях, замкнувших уникальную цифровую ситуацию: у меня дома, в директорском кабинете и в квартире у Ритули. Элементарно, да. Вот же эгоистичное животное. Люди и неписи мучились, метались по всей игровой цифре, силы и игровые жизни клали… Мог бы хоть эсэмэску сбросить.
Я отвязала его от стула.
— Я же не знал! — клялось животное. — Если бы знал… Зинаида Аркадьевна, вы мне одно скажите — больше сюда никто не придет?
— Никто, — я собирала запятнанные слезами бумаги. — Мы всё уже оформили. Никто не придет.
— Я… вы… мы… — он был счастлив, и если бы так не боялся меня конкретно и женщин вообще, наверняка бы обцеловал мне руки. — Зинаида Аркадьевна, возьмите золото! Ну, хоть пару мешочков. Оно красивое.
— Гарри Степанович, вы мою прямоту знаете. Так что идите-ка вы в задницу! Вы мне все нервы вымотали. Я кота лишилась! Ничего мне от вас не надо.
— Понял, понял. Простите, Зинаида Аркадьевна. Я же не знал! Давайте я вам таксо-флайер вызову. Тут в соседней локации очень приличные такси.
— Сама доберусь. А вот командировочные расходы будьте любезны возместить. Безналом. И за кота!
— Понял. Сразу же. Немедленно! Не успеете в реал выйти, как на счет упадет…
Я шла прочь от убежища этого гениального, но слабоумного общеигрового жулика, и поражалась его слабости. Да, два раза был женат, пусть неудачно, но разве это повод так в истериках биться и норовить в Большой Каньон прыгать? И трудовой коллектив здесь причем? Нет, понятно, что некоторые дамы на него настойчиво поглядывали, все же босс. Но это же не харассмент, а чисто психологический прессинг, стоит ли так остро реагировать. Прямо вот не ожидала, ведь держался же, держался, и вдруг…
Грустная какая-то история. Неестественная. Так в жизни вообще не бывает.
Я вышла из зарослей низкорослых кактусов и увидела мотоциклиста. Безымянный Ездок опирался о седло, разглядывал меркнущий небосвод — на шоссе спускалась пустынная ночь.
— И как это понимать? — поинтересовалась я.
— Туда проехал, обратно… Думаю, торопиться некуда, подожду, — он пожал плечами. — А вчера я тут шакала видел. Знаете, они здесь очень робкие зверьки.
Я усмехнулась:
— Еще и природу любите? Теперь скажете, что у вас дома котик?
— Нет, вот котиков я не очень люблю, — признался он. — Поедем?
В сущности, понятный мужик. И с хорошей интуицией насчет котиков. Физиономией, правда, банален до невозможности. Нос, рот, щетина, клыков нет. Я таких мужчин действительно миллион раз видела. Ну и хорошо, не будет от мотоцикла отвлекать.
— Едем.
Двигатель взревел, и тут я обнаружила, что держу Безымянного Ездока за талию. Ну, ничего страшного, у нас с ним куртки одинаковые, кожа и есть кожа. И то, что он чувствует, что я думаю, что он чувствует, тоже не страшно.
Мы катили сквозь сгущающуюся ночь, и… Не знаю. Назвать «это было хорошо» будет не точно. Это было ново. Свежо. Холоднеющая пустыня, редкие звезды наверху, дергающий за кожу косух ветер… Далеко не девочка тетя Зина, но получилось, что ночь — как первая ночь…
Сияла огнями пустынная бензоколонка, мотоцикл остановился. Я подняла забрало:
— А можно еще чуть? Вот до того бугорка, он живописный.
Безымянный Ездок кивнул, мы долетели до места, мотор умолк.
Мы одновременно сняли шлемы. Губы его пахли пылью дорог и чуть-чуть сигаретами. От меня несло смесью пива и виски, но он мне ничего не сказал.
Немного оскорбительно, когда случайный мотоциклист имеет при себе запасной шлем и плед. Но мне нравятся хозяйственные мужики. Иногда. Очень редко. Собственно, это был первый раз.
Несомненно, мы могли не уходить от мотоцикла. Я знаю много способов технического применения мебели, двухколесная в этом смысле пусть и отличается, но не принципиально. Подозреваю, и Безымянный Ездок много чего знал. Мы были не очень юные. И именно поэтому точно знали, что нам необходим плед и вон тот бугорок.
А вот это было хорошо. И звезды пустыни и все остальное.
Он довез меня до бензоколонки и я помахала ему вслед. Наконец-то эти неуравновешенные скакания по глупым играм заканчивались. Завтра я иду на работу и забываю все вынужденные глупости. Все мы иногда становимся жертвами обстоятельств, но в наших силах выдавить из памяти ненужные моменты. Мы же приличные, цивилизованные люди. Оставим в памяти последнюю локацию, и хватит.