- Я слетаю к Профессору в город, - откликнулся Воробей.
- Ты? - удивился Старый Дуб.
- Я. Правда, я никогда не бывал у Профессора, но я узнаю у городских воробьев, где он живет, и передам ему все что нужно.
- А если вдруг тебе на пути попадется рассыпанный овес, что ты будешь делать?
- Клевать, - быстро ответил Воробей и тут же поправился: - То есть не буду клевать, а полечу прямо к Профессору. Честное слово!
Воробей клялся так горячо, что Старый Дуб наконец согласился.
- Ладно, лети и передай Профессору, что я зову его по очень важному и очень срочному делу. Понял?
- Понял. Ты зовешь его по очень важному и очень срочному делу.
- Правильно. Лети.
Воробей и Дятел взмахнули крыльями и полетели в разные стороны: один - в город к Профессору, другой - в дальний лес за птицами.
ЖУКИ ВИДЯТ ПИОНЕРСКУЮ РОЩУ
Дорога сворачивала к поселку. Лес кончился, и дальше расстилались поля.
Колька остановился и показал вдаль, за поля, где до самого горизонта сверкала светлой молодой листвой Пионерская роща.
- Вот она!
Жуки и гусеницы подняли головы, бабочки взлетели вверх, чтобы лучше разглядеть Пионерскую рощу.
- Какая большая!
- Какая молодая!
Отталкивая друг друга, жуки устремились вперед.
- Пустите меня! Пустите меня! - кричал Большой Долгоносик. - Я имею право! Я привел Колю в Короедск.
Главный Короед довольно приговаривал:
- Хорошо, хорошо, хорошо... Здорово!
- Но меня одно беспокоит, - сказал Ольховый Листоед. - Я боюсь.
- Чего ты боишься? - перебил его Главный Короед. - Лес большой.
- Вот именно, я боюсь, что мы не сможем скушать такой большой лес.
Главный Короед рассмеялся и, наклонившись к Листоеду, тихо сказал:
- Ладно, так и быть, открою тебе тайну: с часу на час в Короедске должны вылупиться из яичек гусеницы Непарного Шелкопряда. Много тысяч милых, прожорливых гусениц, сильных и голодных как вояки. А мы их в Пионерскую рощу - пожалуйте кушать! Вот так.
И вдруг Главный Короед поперхнулся, подпрыгнул, выскочил вперед и встал перед своей армией.
- Стой! - повелительно приказал он. - В Пионерскую рощу мы не идем! Все назад, в Короедск!
Бабочки, жуки и гусеницы оцепенели. Было похоже, что все короедокое войско вдруг впало в зимнюю спячку.
- П-почему? - наконец выдавил из себя Ольховый Листоед, единственный из хуков, не потерявший дара речи.
- А потому, что если они дорвутся до рощи, их оттуда не оттащишь, пока все не сожрут, - шепнул Главный Короед.
- Ну и п-пусть едят на здоровье.
- Дурак.
- Я?
- Ты. Кто же еще! Что будут есть гусеницы Непарного Шелкопряда, если эти сейчас съедят Пионерскую рощу?
- Так, так. Понятно. Я тоже думаю, ни в коем случае нельзя съесть рощу сейчас.
Ольховый Листоед поднял вверх две лапки и закричал:
- Стойте! Стойте! Поход в Пионерскую рощу откладывается! Так велел Главный Короед! Ура!
Но бабочки, жуки и гусеницы все еще находились в оцепенении, и "ура" осталось без ответа.
Главный Короед сначала рассердился, потом растерялся. Он пробежал по безмолвным рядам и остановился против Большого Долгоносика, который застыл на одной лапке: приказ застиг его в тот самый момент, когда он, подпрыгнув, собирался пробраться вперед по спинам и головам.
- Эй! Очнись! - крикнул Главный Короед.
Большой Долгоносик не шевелился. Тогда Главный Короед толкнул его в бок. Большой Долгоносик качнулся и свалился на спину, не подавая признаков жизни.
- Что с ним случилось? - удивился Колька.
- Что с ним? - воскликнул Главный Короед.
- Он оцепенел от горя, - ответил Ольховый Листоед.
- А ты почему не оцепенел?
- Потому что мне это горе не в горе. У нас же с тобой и без рощи полно запасов. Будь у них запасы, они бы тоже не огорчились.
Ольховый Листоед говорил сущую правду. Несмотря на то что в Короедске даже самые юные жучата жили впроголодь. Главный Короед и Ольховый Листоед каждый день могли наедаться и свежей листвы, и зеленой хвои, и молодых веточек. В Короедске имелись зеленые запасы, которые всем жукам и гусеницам было запрещено трогать и даже смотреть на них запрещалось.
- Ну и голова у тебя! - обрадовался Главный Короед и, вскинув вверх усы, громко начал выкрикивать: