Метизы в своей роще проводили «противособачьи учения». Их придумал сам командующий Сема, который, сказать по секрету, боялся собак. Учения эти состояли в том, что метизы, набрав в карманы камней, по команде вскарабкивались на деревья и оттуда пытались поразить камнями «учебную собаку». Ее охотно изображал Люликов недруг Меркушка, подлезая под ящик и ползая с ящиком на спине, подобно гигантской черепахе. Он очень похоже подражал лаю Рекса, за что и был избран на такую ответственную должность.
В перерывах метизы отдыхали, полеживая на травке под деревьями.
Во время такого отдыха и появились в роще Мочалкин с Люликом.
Они шли не слишком смело, и чувствовали себя как мыши, явившиеся для переговоров с котами.
Изнывающие от скуки метизы восприняли их появление как неожиданный подарок судьбы.
— Плетется Мочалкин — враг народа! — радостно провозгласил один из них, а остальные так взвыли, что со своих гнезд сорвались грачи и долго еще потом кружились над рощей.
Другой метиз выбежал навстречу и, засучив рукава, начал водить в воздухе рукой, раздумывая, за что лучше ухватить Мишку: за волосы, за шею или за нос…
Меркушка все внимание обратил на своего врага Люлика. Они сразу сошлись и начали по-ежиному фыркать и надуваться друг на друга.
Сема оттолкнул метиза и дружелюбно похлопал Мишку по плечу:
— Хочешь послушать?
Мишка кивнул, Сема раза два щелкнул коленкой и спросил:
— Ты к нам поступать?..
Кто-то издевательски сказал:
— Он Рекса боится!
Мишка обозлился и неожиданно для себя выпалил:
— Чепуха твой Рекс! У меня, если захочу, найдется против него собачка получше! У моего дяди не такая есть!
— А какая?
— Той-терьер — вот какая!..
Метизы с уважением замолчали, потом один нерешительно спросил:
— А что… очень громадная?..
— А ты думал! — уверенно ответил Мишка, хоть никогда и не видел той-терьера, которого недавно купил его дядя. — Как же ей не быть громадной, когда она и называется той-й-терьер-р…
От этого слова, произнесенного Мишкой зловещим, рычащим голосом, у метизов мороз по коже пробежал, и они поверили.
— Это… особая, боевая собака? — спросил с уважением Сема.
— А ты думал! Специальная порода… Для драк с тиграми, медведями… овчарками! Да мой дядя, если хотите знать, сам спутника делает!.. (Мишкин дядя и вправду делал «спутники» — только не те, которые летают в космосе, а пылесосы под таким названием, но об этом Мишка умолчал…)
— А сюда он не собирается приехать? — допытывался Сема.
— Должен в скором времени… — не моргнув, врал Мишка.
— И собаку привезет?
— Если я попрошу — привезет! Он меня знаешь как уважает?.. Напишу письмо, и он явится без всякой задержки… Он по другой дороге живет.
Сема схватил свою полевую сумку.
— Знаешь, Миша, мы тебе сейчас дадим бумагу и ручку, садись и черкни ему пару слов. Мы шуметь не будем, чтоб ты мог сосредоточиться…
— Это потом… — сказал Мишка, — можете считать, что Рекс уже загрызен, а я не за тем сейчас пришел…
— А зачем же? — удивился Сема.
— Тут живет один пацан, — начал Мишка, — Володькой звать… Он ездит в коляске такой, потому что у него ноги не ходят… Но это временно…
— Ревматизм. Поняли теперь? — обратился командующий к своим подчиненным. — Это сильно опасная болезнь… любит ухудшаться…
Он пощупал коленку и покачал головой, показывая, что и его дела плохи.
— Этот мальчишка хочет здесь покататься по роще, — сказал Мишка. — Так надо, чтоб никто его не обидел…
— Пусть кто попробует! — грозно сверкнул глазами Сема. — Вези его прямо сейчас! Ничего, не беспокойся. Если уж людей, у которых ревматизм, да обижать, лучше уж и на свете не жить! Вези его сюда! Отрядить тебе помощников? Мишка сказал:
— Не надо. Там с ним Хвостиков остался… Вдвоем мы справимся вполне…
— Ас кем он вообще живет?
— С отцом. Только отец вчера уехал в какую-то срочную командировку, а за ним смотреть нанял Марию Антоновну. Ну и мы…
— Марию Антоновну это он зря… — покачал головой Сема. — Нашлись бы и получше… Значит, давай скорей! Хочется его посмотреть…
Мишка замялся.
— Только вот что… Вы не очень его разглядывайте… и о болезнях разных там разговаривать не нужно… Он этого не любит… стесняется… не обращайте внимания, что он в тележке… Все равно здоровый и здоровый…
— Знаем! — сказал Сема. — Хоть я и не понимаю — что в этом такого? Я вот, например, не стесняюсь… Ну, быстрей! Ждем!
Ждать им пришлось долго, так как к Володьке, пока Мишки не было, явился слесарь — узнать, как коляска, и заодно уже всю ее опять разобрал.
— Сегодня ночью пришла мне в голову мысль, — объяснил он, — надо к этой тележке особенную передачу наладить… Тогда она сама будет ездить!..
Он долго возился, прежде чем собрал коляску снова, а когда в нее посадили Володьку и повезли, в коляске начало что-то щелкать.
Слесарь отправился вместе с ними: он то шел сбоку, то забегал вперед, не отводя глаз от колеса, и что-то шептал про себя.
А когда Мишка и Хвостиков припустились под горку бегом, слесарь бежал следом и голосил:
— Подшипники сотрете, гады! Легче, легче! Это вам что — паровоз?
Еще издалека они услышали, как, завидев их, шумно ликовали заждавшиеся метизы.
Трое метизов побежали навстречу и, оттолкнув Мишку и Хвостикова, сами впряглись в коляску.
Под деревьями Володьку встретил сам командующий Сема, поздоровался с ним за руку и осведомился:
— В какое место тебя везти?
— Все равно… — сказал Володька, — только помедленней, пожалуйста. А то я ничего не рассмотрел…
— Медленней, вы! — скомандовал Сема. — Дорвались до тележки! Пускай он все хорошенько рассмотрит. А что ты хочешь рассмотреть? — обратился он к Володьке.
— Все… Природу…
— А чего ее рассматривать? Ее и так видно!..
— Ну нет… Это кому как…
Такой ответ вполне удовлетворил Сему, и он скомандовал:
— Майор Петров! Ты стой здесь на посту, а мы поехали!
«Майор» Петров недовольно скривился, но вдруг его осенило:
— Эй, капитан Соков! Перепоручаю это дело тебе! Ты…
«Капитан» Соков, даже не дослушав, крикнул:
— Старший лейтенант, становись на пост!..
«Старший лейтенант» огляделся кругом, но никого младше себя чином не нашел и спросил:
— А где этот солдат Меркушка?
Но «солдат» Меркушка куда-то исчез. Старший лейтенант был очень рассержен.
— Вечно этого солдата на месте не бывает, когда он нужен! Какая же тут может быть дисциплина? Ладно, я постою… но чтоб меня сразу же сменили… Если этот паршивый солдат где отыщется, сразу шлите его ко мне…
Коляска медленно тронулась. Володька с удовольствием глядел по сторонам. Остальные тоже старательно вертели головами, будто очутились в этой роще в первый раз.
— Может, тебе грачат достать? — гостеприимно спросил Володьку Сема.
— А зачем?
— Да так…
— Не надо, — сказал Володька. — Пускай живут у себя… Только если какой из гнезда выпадет, тогда давайте его мне!..
Вскоре их догнал часовой.
— Ты как мог покинуть пост? — накинулся на него Сема.
— А почему все я да я! — независимо заявил часовой. — Есть и помладше меня! Только не знаю, куда он делся!
— Тебе был приказ?
— Подумаешь! Я, может, тоже хочу тут быть! Они — тут, а я — стой… Я что, рыжий?
— Борис! — скомандовал Сема. — Смени его!
Но и Борис не проявил никакого желания стать на пост.
— Я тоже не рыжий! Будет тебе полковник за лейтенанта стоять…
— Кто доброволец?
Добровольцев не нашлось.
— Если хочешь, сам становись! — сказал Семе старший лейтенант.
— Да где же видно, чтоб командующий стоял на посту, — оторопел Сема.
Но старший лейтенант взбунтовался не на шутку:
— Подумаешь — командующий! Ничего — постоишь… расхвалился своим ревматизмом чепуховым! Вот у него, — он показал на Володьку, — ревматизм!
— Ага! — вскипел Сема. — Тебе, значит, уже и ревматизм мой не нравится? Очень хорошо! Окончательно распустился. Пост бросил, да еще чужой ревматизм критикует! Сдай оружие!
— Подумаешь! На! — И сняв через голову деревянное ружье, старший лейтенант бросил его на землю.
— И ступай отсюда!
— Ну, это — шиш тебе! Я могу где хочу гулять! Сейчас я хочу гулять здесь. И буду!
— Если ты моего брата прогоняешь, — обратился к Семе еще один из подчиненных, — то и я демобилизуюсь…
В это время из кустов вышел рядовой солдат Меркушка. За ним плелся Люлик. У обоих вид был помятый и заплаканный.
— Ты где был? — набросился на Меркушку Сема.
— Ходили вон с ним, — Меркушка показал на Люлика, — драться…
— Ну и кто кого?
— Никто никого…
— Иди стань на пост. Следи внимательно, чтоб не подкрались чулки…
Меркушка браво козырнул и пошел на пост, то и дело оглядываясь на Люлика и грозя ему кулаком.
Старший лейтенант поднял винтовку и как ни в чем не бывало обратился к Володьке:
— Хорошо тут? Хочешь, поедем во-он к той березе, что там белеется?..
Роща была совсем крошечная, и за короткое время они изъездили ее почти всю.
Почетная охрана неотступно следовала за Володькой, наперебой исполняя его желание: срывали цветы, приносили бабочек и мух, наклоняли к нему ветки, ковырялись в дуплах, а когда над коляской принялся кружиться с какими-то подозрительными целями шмель, орда в пять человек с криками гнала его через всю рощу до самого луга!
Один только командующий Сема был не в духе: подчиненные перестали обращать на него внимание, а когда он выбрал подходящий момент, чтобы побеседовать с Володькой насчет разных болезней, майор Петров больно толкнул его дулом ружья в бок и зашипел:
— Брось… Нашел разговор!.. Ему это уже опротивело… Имей же совесть…
Зато остальные чувствовали себя прекрасно, и когда Володьке настало время ехать домой обедать, часть метизов самовольно отправилась его провожать — как они сказали, на случай, если нападет какая-нибудь бродячая банда лягушей.
Все опять улеглись под деревьями. Солдат Меркушка продолжал стоять на посту, потому что, кроме него, у метизов нижних чинов больше не было.
Хвостиков пошел домой — хоть ненадолго — показаться матери, а Мишка остался обедать с Володькой.
Во время обеда Мария Антоновна сидела у окошка, вязала платок и развлекала ребят разговорами:
— И был у нас в деревне тоже один калека… Но у того вместо ног культяпки… Сделали ему, значит, колодки особые, он мало-помалу и пополз… Калечное дело — ему что: побираться, милостыньку, Христа ради, просить… На первый день напросил он полмешка кусков всяких.
В это время во двор ворвался ее сын Глеб и отчаянным голосом закричал:
— Мама! Скорей! Рыжий индюшонка потащил!
— Ах он…
И толстая Мария Антоновна, бросив платок, убежала так быстро, что Мишка удивился:
— Вот так бегает!..
А Володька сказал:
— Давай и мы убежим! А то надоела своими разговорами: калечина-малечина, простои до вечера…
— Давай!
— Постой, я сейчас записку ей напишу! Дай-ка вон бумажку и карандаш…
Володька написал: «Ушел прогуляться, к вечеру приду», — и засмеялся:
— Пусть подумает, будто я выздоровел и пошел гулять… А тележку просто так с собой покатил… Давай быстрей меня вывози, пока она не вернулась!
Когда от Володькиной дачи отъехали уже далеко, ребята наткнулись на Хвостикова. Он сидел на земле и задумчиво смотрел куда-то поверх крыш. Вид у него был здорово огорченный.
— Ты зачем индюшонка таскал? — приветствовал его Володька.
— А вы уже знаете? — самодовольно вскинул голову Хвостиков. — Быстро обо мне разносится слава! До чего бдительный этот Глеб! Второй раз не дает мне закончить опыт… Я нарочно выбрал время, когда она вас обедом кормит, чтоб одно дело проверить… Говорят, если по полу провести мелом черту, взять курицу за клюв и к этой черте клюзом приложить… она так и будет голову держать — думать, что за клюв привязана… А индюшата для этого годятся — вот вопрос? Интересная птица! Но я их все-таки доконаю! А вы куда?
— А верно, куда мы? — спросил Мишка.
Володька подумал и решил:
— Знаете что? Поедемте на пруд! Ведь тут есть пруд?
— Есть-то есть, — нерешительно сказал Хвостиков, — да только он чулков, лягушиный, вернее…
— Ну и что?
— Они не любят, чтоб туда ходили… Но Мишка его успокоил:
— Мы же — не для себя, а Володьку повезем… И Хвостиков согласился:
— Тогда ладно. Я видел: у Володьки пустой аквариум стоит. Вот мы наловим в пруду всяких водяных жуков, головастиков да в этот аквариум и напустим… Чего ему так стоять?
И Хвостиков уперся в коляску сзади.
В отличие от своих врагов, замученных учениями и бесконечной муштрой, лягуши чувствовали себя в безопасности под защитой Рекса, весьма вольготно расположились на берегу пруда и загорали. Даже по виду можно было отличить лягуша от метиза. Метизы были болезненные, незагорелые, а лягуши гордились своим бронзовым загаром и стремились загорать еще и еще.
Предводитель лягушей — хозяин Рекса — был самый загорелый и самый большой. Его так и звали — Большой.
Когда Мишка и Хвостиков подвезли коляску с Володькой к пруду, он подошел первым и грозно спросил:
— Вам чего тут?
— Наловить головастиков, — ответил Мишка.
— А кто вам разрешил ловить наших головастиков?
— Мы не себе, а вот — ему… — Мишка показал на Володьку, и Большой изменил тон:
— Тебе — это другое дело… — приветливо обратился он к Володьке. — Мы тебя знаем. Хорошо, что ты надумал приехать к нам в гости!.. А зачем тебе головастики?
— А я их хочу в аквариум напустить! — сказал Володька. Чулки, окружив тележку, жадно слушали.
Хвостиков объяснил:
— Он много времени дома сидит. В комнате. А даже когда космонавты на Луну полетят, то им напустят в ракету всяких мышей, пауков, мух, насажают разных растений, чтоб они чувствовали себя как на земле, а то так — скушно… Вот и мы…
— Понятно! — прервал Большой. — Сколько вам нужно головастиков?
— Да штук шесть.
— Пустяк! Мы можем дать сколько угодно. Головастиков у нас имеется в достаточном количестве!..
— И еще жука водяного… Хоть маленького… — попросил Володька.
— Жуков у нас тоже имеется в достаточном количестве! Еще что надо?
— Ну… Пару пиявок…
— Пустяк! — сказал Большой. — Всего этого у нас имеется в неимоверном количестве! Даем тебе сто головастиков, сто жуков, сто пиявок! Хватит?
— Это очень много… — испугался Володька, но Большой его не слушал.
— Значит, чтоб зря время не тратить, сейчас мы закинем в пруд Мочалкина и Хвостикова!..
— Я плавать не умею! — быстро сказал Хвостиков.
— Неужели? — удивился Большой, так как все чулки были великими пловцами. — Чем же ты всю жизнь занимался, если даже плавать не научился? Но это тебе не поможет! Мы уже давно постановили: обманщика Мочалкина и Хвостикова, колдуна, обязательно купать в пруду! Заодно там наловите пиявок и всяких жуков…
— Не надо! — сказал Володька.
Большой с удивлением взглянул на него и пожал плечами:
— Ну, если не хочешь, то не будем! Я думал, тебе интересно будет поглядеть, как они в воду кувыркнутся. Каждому интересно!.. Тогда пойдемте вместе на пляж… Тебе, наверное, полезно на солнце сидеть, в песке?..
Хвостиков, важно поправив очки, вмешался:
— Конечно! Для ног лучше, чем солнце, ничего не найти. Солнце их пропитает хорошенько, и всякая болезнь оттуда выскочит. Болезни солнца боятся, не любят…
Пляжем у лягушей считался крошечный клочок песка, величиной со стол. На нем уместился только Володька. Он снял рубашку и в одних трусах подставил себя под солнечные лучи.
Остальные сидели кругом на траве и всячески старались принять участие в лечении.
— Ноги сюда сдвигай! Солнце лучше всего вот куда светит.
— Отойди, не засть! Чего встал — стеклянный?
— Может, тебя водой сбрызнуть, чтоб загар лучше ложился?
— Ну как? Чувствуешь — припекает?
А лягуши полезли в пруд ловить жуков и головастиков. С Володькой остались Мишка и Хвостиков, не умеющие плавать.
Володька, глядя, как лягуши барахтаются в пруду, радостно сказал:
— Скоро и я так поплыву!
Возле него стояло ведерко с водой. Его одолжили чулки — донести до дому добычу.
Первого головастика поймал сам Большой.
— Такой? — показал он его Володьке. Тот кивнул, и Большой, пустив головастика в ведерко, с новой энергией ринулся в пруд.
Потом чулки стали подбегать один за другим.
— Вот — жук!
— Этот годится?
— Принимай еще трех!..
— Пиявки! Пиявки! Пиявки!
Хвостиков тоже поддался общему азарту, но в воду лезть побоялся, а ходил по краешку берега. Наконец он выудил палкой несколько липких зеленых водорослей и опустил их в ведерко.
— Пусть будут у них все условия… Они в водорослях жить любят…
Большой таинственно отозвал Мишку в сторону и зашептал:
— Ты, Миша, на нас не обижайся… Ты — знаешь что? Привози его завтра к нам опять, понял? Мы на тебя надеемся, а то — смотри!.. Заметил: у него уже ноги и спина покраснели чуть-чуть?.. Недельку здесь позагорает и будет вот таким!.. — И Большой повернул к Мишке свою крепкую спину, черную, как чугун.