- Ключики извольте-с принять...
Мурзилка, начинавший уже было сопеть в обе дырочки, нетерпеливо схватил ключи и скомандовал: "По местам!" Все трое залезли в собаку и заперли изнутри дверцу.
Усевшись в головном отсеке, Мурзилка и Шустрик тщательно пристегнулись, схватились было за рычаги управления, но, разом что-то вспомнив, замерли и переглянулись. Затем они отстегнули ремни, спустились в салон и хорошенько пристегнули Мямлика, который, само собой, никак не мог разобраться с защёлкивающимися замками. После этого они снова заняли свои места и уверенно рванули рычаги вперёд.
Механическая собака вильнула хвостом у самого носа Аристарха Никифоровича Выдворянинова, едва не смахнув с него пенсне, мягко спрыгнула с прилавка на пол, передними лапами отворила дверь и побежала трусцой мимо билетных касс вокзала, ловко лавируя между ногами пассажиров.
Глава пятая
ЛЕСНАЯ НЕЧИСТЬ
А в это время на краю замёрзшего болота, неподалёку от того места, где заблудились Даша и Андрейка, из дупла вылезла лесная кикимора.
С виду это была довольно несимпатичная старушенция с длинным остреньким носом, которым она водила из стороны в сторону, будто принюхиваясь, и с маленькими колючими глазками. Одета была кикимора в похожие на рыболовные сети кружева, которые она плела из сухих водорослей, скрепляла в семь слоёв и утепляла ватой. На ногах были накручены лапти, на голове красовался лист лопуха, заменявший шляпку.
Кикимора выскочила из дупла и запрыгала-заохала, согреваясь. Быстро, словно кошка, залезла на сосну, на самую верхушку, и огляделась. Спустилась вниз, призадумалась.
Тут у неё под ногами снег зашевелился, лёд хрустнул, и в сторону отвалился большой трухлявый пень с торчащими во все стороны корнями. Из заброшенной медвежьей берлоги вместе с облаком пара выбрался на снег леший дядька, весь поросший зеленоватым волосом. Леший кутался в облезлую самодельную шубу, на нём были самодельные меховые сапоги и шапка. Чем-то он напоминал Робинзона Крузо, как если бы тот приснился своему другу Пятнице в кошмарном сне.
Кряхтя и ругаясь, леший прикрыл дыру пнём, чтобы тепло не выходило, и, взявшись лохматой рукой за поясницу, остался стоять в скрюченном положении.
- Чего, старый, совсем из ума выжил? - проскрипела кикимора. - Ты чего, дурень, зимовать улёгся в такой сырости?
- Это ничего, - прохрипел леший, - ничего, что сыро. Зато тепло. Там из самой глубины, из болота, тепло идет. Сама-то небось тоже на болоте зимуешь.
- Я-то зимую, старый ты пень, да только у меня в дупле сухо. Я туда ещё до снега сухих листьев навалила. Листья преют, тепло дают. Мягко опять же.
- Ты вообще-то слова выбирай, поганка, - пригрозил леший. - Какой я тебе пень. Хребет о колено переломаю.
- Думай сам, что говоришь, - подбоченилась кикимора. - За поганку отвечать придётся.
- Всё, вывела ты меня из себя, - решил леший. - Сейчас узнаешь, где раки зимуют.
Но прежде, чем он успел пошевелиться, кикимора крутанулась волчком и плюнула в него. Тут же леший провалился по пояс в болото, да так и примёрз.
Глухо зарычав, он выдернул из своей морды волосину, нашептал что-то и разорвал волосину пополам. В тот же миг на кикимору со всех сторон повалились сухие деревья, придавили к земле, завалили так, что пальцем не пошевелить.
Так в полной тишине прошло минут десять.
После этого, всё обдумав и взвесив, кикимора решила идти на мировую.
- Эй, леший! - пропищала она из бурелома. - Давай обратно расколдовываться! Тебе вредно с твоим радикулитом в болоте сидеть!
- Ладно, начинай, - согласился леший.
- Я не могу! Ты меня сначала освободи!
Леший вырвал другой волосок, нашептал отговор и разорвал волосок пополам. Деревья захрустели, раздвинули ветки в стороны, встали на свои места. Кикимора поднялась, отряхнулась, лопух на голове поправила. Потом сложила руки на груди, крутанулась в обратную сторону и плюнула через плечо. Леший вылетел из болота на твёрдую землю - сухой как и прежде.
Глава шестая
ЗАМАНИТЬ И СПРЯТАТЬ
Помирившись, леший и кикимора стали разговаривать как ни в чём не бывало.
- А ты чего из своего дупла вылезла? - поинтересовался леший.
- Ой, старый, не поверишь, соскучилась! Отчего-то проснулась и маюсь всё, маюсь... А ты чего вылез из своей берлоги?
- Тоже, знаешь ли, тоска взяла... праздника вдруг захотелось, порычать, попугать кого-нибудь до смерти... А чего на сосну-то взбиралась? Увидела кого?
Кикимора пристально посмотрела на лешего.
- Ладно, вижу, от тебя не утаишь. Ходят тут двое по нашему болоту, заблудились. Я их ещё оттуда, из дупла, унюхала, оттого и вылезла.
- Видать, я тоже что-то почуял.
- Только вот что, леший. - Кикимора огляделась по сторонам и понизила голос: - Поспешать нам надо с этим делом. Тут, в нашем лесу, Серый бродит со своей стаей. Вконец озверел волчина, кожа да кости. Зубы - что клинки булатные. Его, говорят, там, на севере, охотники потрепали, вот он к нам и подался.
- Это верно, - сказал леший, - торопиться нам надо. Слушай, кикимора, а ты одна за ними, за детишками то есть, сбегать не можешь? Я ведь ходить совсем не могу, радикулит замучил. Пока на весеннем солнышке не отогреюсь, плохой из меня ходок, никакой, можно сказать... Ты меня знаешь, я в долгу не останусь.
- Ладно, не ворчи, разжалобил уже. Здесь будем стоять, они к нам сами придут.
- Это как понимать?
- Сейчас поймешь. Только уговор: ты мне - шишек из берлоги, я тебе рябины из дупла.
- Шишка-то небось покрупнее, - заметил леший. - Куда тебе с двумя зубами шишку слопать? Да и эти-то два: нижний слева торчит, а верхний справа!
- Всё, достал ты меня, урод волосатый, ничего не получишь!
- А за урода счас ответишь. - Леший потянулся к кикиморе. - Я тебе и эти два враз расшатаю.
В эту самую минуту по лесу жуткими раскатами пронёсся голодный вой; а ему ответил другой, затем ещё и ещё... Это вожаку вторила волчья стая. Забыв про обиды, леший с кикиморой переглянулись.
- Вот, - прошептала кикимора, - дождались. Ему поди расшатай...
Из-за деревьев вышли десять волков. Все они были как на подбор крупные, но здорово отощавшие.
- Где?! - рявкнул самый сильный волк, вожак стаи по кличке Серый. Где... мальчишка?! Где... девчонка?!
- Да что ты, Серенький, мы и знать-то ничего не знаем! - ласково закудахтала кикимора, а лешему в сторону тихонько зашептала: - Надо их к южному оврагу отправить, пускай идут отсюда подальше, с ними одна морока...
- Врёшь! Загрызу! - лязгнул зубами Серый.
После этого кикимора вскинула голову и тон переменила: