- Сапоги-скороходы, - продолжал тем временем волшебник. - Тоже в определённом смысле невидимки.
- Беру! - выкрикнул Шустрик.
- Получите. Вот вам и пульт с кнопочкой.
Не долго думая, Шустрик прыгнул в сапоги, и они сразу сделались такими, как будто на него были сшиты. Шустрик нажал кнопочку на пульте и исчез. Только ветерок прошелестел по страницам газетных и журнальных подшивок. А он уже возник в другом конце библиотеки. Что-то крикнул оттуда радостно, надавил кнопочку - и вот уже опять рядом стоит.
- Быстрее звука, - пояснил волшебник. - Время экономит.
Мямлик опять крякнул от досады. Соображал он хорошо, а скорость в движении ему бы явно не помешала.
А на полу остался только один предмет, похожий на яйцерезку.
- ...Гусли-самогуды. Вовремя и в нужном месте могут хорошую службу сослужить.
- Трое из ларца есть? - спросил Мямлик безнадёжно.
- Сами вы, - сказал волшебник, - "трое из ларца". Бери, а то и этого не будет.
Мямлик взял "яйцерезку", бряцнул наугад по струнам, и гусли сами собой заиграли "Камаринского". Да так бойко, так задорно и забористо, что все в библиотеке, и даже сам волшебник, пустились в пляс. В кабинете редактора за перегородкой начался такой топот, что пол затрясся.
- Кнопочку! - застонал волшебник. - Кнопочку! Сбоку, красненькая!..
Мямлик нажал кнопочку, и музыка стихла.
Из своего кабинета выглянул Мастодонт Сидорович Буквоедов. Он был весь красный, тяжело дышал и рукой держался за сердце. Молча, но энергично, он погрозил пальцем.
Когда все повернулись, волшебника в библиотеке уже не было.
Часть вторая: ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ
Глава первая
МИЛЛИОН ИЛИ ЧТО-ТО ВРОДЕ ТОГО...
Через мышиный лаз Шустрик выбрался на площадку верхнего этажа, приблизился к проёму и осторожно заглянул вниз.
В доме царило непраздничное оживление: сыщики сновали из квартиры в квартиру, в который раз опрашивая жильцов, гавкали розыскные собаки, звенели звонки, хлопали двери, гудели лифты.
Шустрик нажал кнопку на пульте сапогов-скороходов, и всё разом стихло. Теперь, по сравнению с ним, время в окружающем мире как будто остановилось. Прыгая со ступеньки на ступеньку, он начал спускаться на первый этаж, чтобы дождаться там электрика и начать за ним слежку. Встречавшиеся у него на пути люди и животные удивительным образом замерли - будто в стоп-кадре видеозаписи.
В дверях одной из квартир стоял наклонившийся толстый мужчина, одетый в полосатую пижаму. Открывая на звонок одного из сыщиков, он выронил очки, и они должны были неминуемо разбиться, потому что находились в сантиметре от лестничной площадки, и подхватить их на лету он уже совершенно очевидно не успевал. Шустрик подбежал к очкам, неторопливо обошёл их кругом и, сообразив, что нужно сделать, подтащил под падающие очки край мягкого коврика.
Спустившись к выходу, он залез на стойку консьержки и спрятался за горшком герани. Теперь он смог выключить ускоритель, потому что иначе ждать бы пришлось без малого вечность, а для неугомонной натуры этого наэлектризованного существа бездействие было невыносимо.
Не прошло и пяти минут, как Электрон Электронович Фаза вышел из лифта, сбежал по ступенькам и остановился перед стойкой.
Он расписался в журнале и с недовольством проговорил:
- Бабушка-одуванчик... Совсем из ума выжили, пальцем не хотят пошевелить.
- А что такое, Электрон Электронович? - живо поинтересовалась консьержка.
- А то, что занятого человека отвлекают по пустякам. Шнур на утюге перетёрся, пробка и вылетела.
- Это вы говорите про Чумичкину из сорок пятой? Ох и вредная, я вам доложу, старушенция! А ещё говорят, училкой в школе работала - врут, наверное. Всегда ворчит, будто у меня на площадке грязно. А я разве дворник?..
- Так ведь что делается, Варвара Степановна, - продолжал гнуть своё электрик, - если у вас вылетела автоматическая пробка, заметьте, для этого нужно электрика вызывать? Для этого нужно отрывать занятого человека от его важных дел?
- Но она, - доверительно понизило голос консьержка, - хотя бы возместила?..
- Да разве у таких людей есть совесть, Варвара Степановна? Прибедняется! Жалуется, будто бы пенсии не хватает, а у самой на стене висит Крамской в подлиннике.
Консьержка выронила ручку, которую вертела в пальцах.
- Да что вы говорите! Какие же всё-таки бывают бессовестные люди! А почему вы знаете, что в подлиннике?
- Знаю, немного разбираюсь. Сам когда-то учился. Мог бы и сам не хуже, если бы из училища не выпер... если бы сам не бросил.
- А вы, Электрон Электронович, как я заметила, вообще личность чрезвычайно талантливая и разносторонне одарённая. - Варвара Степановна умильно заулыбалась. - Вы всё можете.
- Да... так я говорю: откуда, гражданочка, такое богатство?
- Да, да, ну, а она что? - подхватила консьержка в нетерпении.
- Отвечает, будто бы это её семейная реликвия от какого-то там колена. Будто бы её при коммунистах выдавали за копию, чтобы не отняли, а совсем недавно иностранцы хотели купить за миллион, да она не продаёт.
- За миллион!..
- Или что-то вроде того. Так ведь денег-то она брать не хочет!
- Неужели мало?
- Нет, не мало, куда ей столько. Дело в другом: она будто бы собирается её просто так отдать - в дар музею.
- Музею! - негодующе притопнула Варвара Степановна. - Да будто бы в музее картин мало!!
- Говорит, что у себя в квартире хранить опасается, а денег на похороны себе уже скопила.
- Вот так! - снова притопнула ногой Варвара Степановна. - Денег ей не надо! И все прослезились от умиления. А вам, Электрон Электронович, трудящемуся как пчёлка человеку, между прочим, пожалела заплатить за вызов, за беспокойство. Такие мы гордые... но бедные. Распишитесь вот здесь, в журнальчике.
Электрик взял ручку и склонился над журналом.
- Ну-ка дайте я вам воротник поправлю... Мужчина вы у нас видный, красивый...
- Спасибо, Варвара Степановна. Ну, бывайте, до понедельника. Если только опять какая-нибудь подпольная миллионерша пробки не пережжёт.