Мурзилка, который провёл ночь в генеральской квартире, тоже проснулся и стал наблюдать за действиями хозяина.
Внезапно где-то наверху раздался ликующий звериный вопль, и по воздуху запорхали бумажки, в которых без труда угадывались денежные купюры. Одна бумажка влетела через распахнутое окно прямо в комнату, и Тарас Андриевич, сделав несколько неловких хватательных движений, полез за нею под диван. Когда он вылез, лицо у него было красное, но довольное. Он аккуратно разгладил дензнак на подоконнике и высунулся на улицу.
- Налетели-то, налетели... - беззлобно проворчал он по адресу ранних прохожих. - Будто уж и денег не видели.
Затем Тарас Андриевич вынул из секретера жестяную коробку из-под конфет и положил в неё залетевшую купюру. В коробке были и другие деньги, и Мурзилке это показалось странным: ведь если бы вор побывал в квартире, то наверняка прихватил бы не только женские украшения, но и деньги...
Зазвонил телефон.
- Слушаю! - чётко отрапортовал Тарас Андриевич. Однако, услышав голос в трубке, сразу состроил кислое лицо. - Мямлик ты мямлик, хоть бы мать пожалел...
Услышав имя своего товарища, Мурзилка ахнул и поднёс лапку ко рту.
- Пороть тебя некому, а не в консерваторию... Говорил, готов был сквозь землю провалиться, дал бог племянничка... Деньги-то мать нашла? Что-что?.. Нет, я не дам. Лучше в окно разбросаю, а на это не дам. Пора из тебя мужчину делать. Поговорить - да, обещал. А чтобы из своего кармана платить за такое паскудство - это увольте. Что?.. Ничего, не потеряешь. Будешь после отбоя пилить, в сортире. Там акустика не хуже твоей филармонии. А утром на зарядку. Десять километров в противогазах с полной выкладкой. В норматив не уложился - ещё раз, и ещё... Чтобы родину сильнее любил!
Племяннику, наверное, сделалось плохо, потому что трубку взяла женщина, сестра генерала Бульбы, и стала плакать.
- Ну ладно, хватит, - болезненно поморщился Тарас Андриевич. - Не надо на жалость давить. Обещал - сделаю. Ладно, сейчас перезвоню, жди.
Он дал отбой, подержал палец на кнопке, собираясь мыслями, затем набрал номер военкомата.
- Полковник Солдатенков! - откликнулись в трубке.
- Петро? - вкрадчиво заговорил Бульба. - Это я, Тарас Андриевич. На счёт люськиного охламона, скрипача этого недоделанного... Зайдёшь? В девятнадцать ноль? Жду.
Генерал дал отбой и набрал номер сестры.
- Люсенда? Короче, полтора часа на сборы - ложка, кружка, смена белья, стрижка под ноль... Ты чего? Погоди, я пошутил. Да, договорился. Он ко мне в гости придёт. Считай, что дело в шляпе. Шустрика из твоего мямлика всё равно уже не получится, пускай пиликает...
Днём генерал Бульба сходил в милицию на опознание найденного в кармане у электрика Фазы колечка. Это колечко он уверенно опознал и похвалил милиционеров за успешную работу.
- Раскручивайте дальше! - сказал он, пожимая руки. - За горло его, мёртвой хваткой, пока не признается...
Мурзилка сидел у Тараса Андриевича в портфеле.
Ровно в семь к нему в гости пришёл начальник военкомата Солдатенков. Они сидели за накрытым столом, пили, ели и даже что-то такое спели. Потом Тарас Андриевич, отводя глаза, положил на стол конверт, а Солдатенков, будто невзначай, сунул его в карман.
Вскоре гость заторопился, а Тарас Андриевич проводил его до такси и мощно поцеловал на прощание - так, что губы у начальника военкомата вытянулись в трубочку.
Ничего ровным счётом не поняв, Мурзилка отправился в редакцию.
Редактор не заметил в мурзилкином рассказе ничего необычного.
- Шустрик и Мямлик тут совершенно ни при чём, - сказал он. - Это просто так говорят. Не забивайте себе голову. Генерал к кражам отношения не имеет, это для меня совершенно очевидно. Подождём результатов от агента Мямлика, вот уже сутки от него нет известий. Ума не приложу, куда он запропостился вместе с этой подозрительной певицей.
Глава третья
НЕУДАВШАЯСЯ РЕПЕТИЦИЯ
А Мямлик в это время находился вдали от родины и служил мылом. Однако, по порядку.
Для того, чтобы попасть в квартиру опереточной певицы Соловьёвой, Мямлик решил снова воспользоваться дельтапланом. Хотя квартира находилась в том же доме, что и редакция, пилот слегка не рассчитал в темноте, взял чуть выше - и с треском угодил в каменную стену над кухонной форточкой, в которую надеялся влететь без проблем.
Летательный аппарат сломался и рухнул вниз, а Мямлик влип в щербатую стену дома.
Немного повисев и осмотревшись, он спокойно развернулся и пополз вниз. Свесившись, словно летучая мышь, головой вниз он заглянул в форточку. На кухне возле плиты возилась хозяйка, и Мямлик подумал, что всё к лучшему. Влетев сюда на дельтаплане он сорвал бы наблюдение и вообще неизвестно, чем бы это кончилось.
И он пополз к следующему окну.
Розалия Львовна жарила в духовке курицу, вынимая её время от времени, разглядывая и поливая стекавшим в поддон соком. Муж её был в командировке. Он был спортсмен-штангист и часто уезжал выступать на соревнованиях. И курица, и накрытый в гостиной стол с бутылкой вина и горящей свечёй предназначались не для него. Всё это было приготовлено для гостя, а если точнее, коллеги по работе.
Этого коллегу звали Орфей Игнатьевич Белугин. Они с Розалией Львовной репетировали новый спектакль и договорились сегодня встретиться, чтобы спеть дуэтом несколько партий, которые не успели отшлифовать как следует до премьеры.
Вот раздался звонок, и в прихожей появился мужчина. Он говорил бархатным баритоном, в руках у него были цветы и бутылка шампанского.
Гость и хозяйка уселись за стол и начали ужинать. Орфей Игнатьевич, голодный после спектакля, съел один всю курицу, Розалия Львовна только отщипнула виноград. Она полагала, что даме в присутствии мужчины есть неприлично и поужинала заранее. Говорили о пустяках, больше всего сплетничали о других артистах.
Мямлик тем временем методично обследовал все комнаты и обшарил все ящики. Краденых вещей он не обнаружил и уже собирался скоротать время за чтением толстого телефонного справочника, как вдруг висевшие у него за спиной на верёвочке гусли-самогуды заиграли. Мелодия была джазовая, танцевальная, с хорошо акцентированным ритмом.
- Потанцуем? - услышал он предложение гостя и стук двух пар каблуков по паркету.
Поведение волшебного инструмента Мямлику не понравилось.
- Что такое?.. - удивился он, стаскивая с себя самогуды. - Неужели старикан подсунул некондиционную вещь?
Осмотрев гусли, он сразу увидел свежую трещину в старинном деревянном корпусе. Вероятно, во время крушения дельтаплана инструмент повредился от удара. И теперь он мог включаться и выключаться самопроизвольно.
- Ну хватит, - проговорил запыхавшийся гость. - Я сегодня немного утомился на спектакле. Давайте начнём, пора нам уже распеться.
Мямлик торопливо защёлкал туда-сюда выключателем, струны перестали звенеть.
- А это не у меня, это где-то у соседей, - заметила Розалия Львовна, усаживаясь за фортепьяно. - Вы готовы?
Орфей Игнатьевич прокашлялся и важно кивнул. Розалия Львовна полистала ноты и подняла пальцы над клавишами. Певец набрал воздух в лёгкие, на несколько секунд сделалось тихо...
И вдруг гусли снова самопроизвольно заиграли. Мямлик схватился за голову, а в комнате снова бойко застучали две пары каблуков.
Мямлик с трудом, кое-как выключил звук и бросился в дальний конец квартиры, в ванную.
Следом за ним туда же вошёл красный как рак Белугин. Он подставил голову под струю холодной воды, вытерся полотенцем, причесался на пробор и, дёрнув щекой, сказал своему отражению в зеркале:
- Нервы. Нервы.
Как только он вышел, Мямлик разыскал пустую походную мыльницу, сунул в неё предательский инструмент и захлопнул крышку. В комнате снова начали репетировать, но теперь Орфей Игнатьевич никак не попадал в тональность. Несколько раз подряд Розалия Львовна играла вступление, пытаясь подстроиться то повыше, то пониже, но баритон певца снова не попадал и срывался.
Тогда они перестали репетировать и решили выпить ещё вина.