Стрельцов криво усмехнулся и сплюнул сквозь зубы.
- Естественный отбор?..
- А хоть бы и так. Плачу хорошо, не пожалеешь.
Минуту Стрельцов медлил с ответом. Потом кивнул на свою подвязанную руку:
- Это не помешает?
- Не помешает, - хохотнул дядя Петя. - Видели, не помешает. Как звать-то тебя?
- Лёхой зовут.
- Документы не спрашиваю. Пойдём, Лёха, поговорим.
И Толстомясов повёл Стрельцова к себе в контору. Очухавшийся Балда, у которого от электричества волосы стояли дыбом и дымились, шатаясь, поплёлся за ними следом.
Достигнув своей наибезобразнейшей кульминации, вакханалия стала понемногу утихать. В половине пятого утра дворник вывел за ворота последнего пьяного. На ажурных металлических воротах появился амбарный замок, а на кассе табличка: "Санитарный час до 19.00". В это время издёрганные звери получали возможность отдохнуть и поспать.
Заснул в откидывающемся кресле и Мурзилка, который вообще любил поспать, если только была такая возможность. За минувшую ночь он так переволновался, что незаметно для себя сгрыз четыре сушки с маком, каждая из которых едва ли не равнялась его росту в диаметре.
Пропылесосив головную кабину от крошек, Шустрик спустился в салон и стал разговаривать с Мямликом. Оба они были живыми игрушками, а потому никогда не спали, а также не нуждались ни в воде, ни в пище.
Что касается механической собаки, то она один раз в сутки подпитывалась электрическим током - по возможности из розетки, или прокусив зубами какую-нибудь находящуюся без присмотра электропроводку. Сейчас она лежала на газоне, зарывшись в ворох опавшей листвы, и была совершенно неприметна даже с расстояния одного шага.
Глава седьмая
ПАТОЛОГОАНАТОМЫ, ЧАСОВЩИКИ, ЭЛЕКТРОНЩИКИ
Ровно в полдень на расположенной совсем близко Петропавловской крепости выстрелила пушка. Звери, привыкшие к ежедневной полуденной стрельбе, даже не проснулись. По центральной аллее неторопливо прогуливались директор Толстомясов, его старый подручный Балда, новый подручный Лёха и ещё какой-то плюгавый старикашка в пальто с меховым воротником. Шустрик включил направленный микрофон дальнего действия, и в салоне стали слышны голоса.
- Что же это они у вас так пооблазили, - ворчал старикашка. - Каков исходный материал, таков результат. Подкормите их, молодой человек, подкормите хотя бы за недельку до...
- Я понял! - перебил его Толстомясов. - Я вас понял, господин Формалинов. Подкормим, не сомневайтесь. Сами не доедим. Морды будут лосниться.
- Да, вы уж позаботьтесь. А как только шёрстка заблестит, тогда и замеры произведём. В таком состоянии с ними работать нельзя, ни в коем случае. А как только замеры произведём...
Тут дядя Петя снова перебил старичка:
- Лёха, сходи, прошвырнись по территории. Осмотрись, подыши...
Лёха кивнул и отправился в обход территории.
- Новенькому не доверяет, - отметил Шустрик.
- Стало быть есть, что не доверять, - сказал Мямлик. - Этому не доверяет, а с нами поделится всем самым сокровенным. Он как бы нам доверяет в полной мере.
Тем временем Формалинов заговорил о сроках:
- Заказ необычный, работа сложная. Плавная ротация в течении года вас устроит?
- Это чего, вы, типа, так шутите, Лев Псоевич? - обиделся Толстомясов. - Мы можем закрыться на карантин только на две недели.
- Хм... Даже не знаю. Придётся работать по ночам. Мастера дорогие... А ещё придётся нанимать патологоанатомов, часовщиков, электронщиков - за отдельные деньги, конфиденциально...
- Я понял, типа, доплатить надо, Лев Псоевич.
- И последнее на сегодня, - старикашка поднял глаза на дядю Петю. - Мой личный гонорар?
- Так это... Пять процентов от общей суммы.
- Не смешите, я буду работать из половины.
- Батя, ты что, в натуре, сбрендил? Откуда такие башли? Двадцать пять и по рукам!
- Господин Толстомясов, таким смехотворным предложением вы оскорбляете не только меня, но и всю науку в моём лице...
Дядя Петя и старикашка начали долго и изнурительно торговаться.
А в это время, в дальнем конце зоопарка, через ограду перелетел битком набитый рюкзак, и следом показалась голова Ивана Ивановича Добродеева. Убедившись, что поблизости нет дворника, бывший директор неловко перевалился через ограду, сорвался и с треском повис на разорванном воротнике. Ему сдавило шею, он начал задыхаться, и попытался позвать на помощь. Но вместо крика у него получился слабый писк и шипение проколотой велосипедной шины.
Неожиданно чья-то сильная рука взяла его за шиворот и поставила на твёрдую землю.
- Гражданин Добродеев! - строго сказал Стрельцов, едва сдерживая улыбку. - Вы всё никак не угомонитесь!
- Ах... Товарищ лейтенант... Пардон... Не ожидал увидеть вас здесь... залепетал Иван Иванович, ещё не понимая, пугаться ему или радоваться. В конце концов он решил, что надо радоваться. - Вы здесь! Это очень, очень хорошо, что вы здесь! Вы представить себе не можете, какие безобразия... Но, что с вами? Почему вы так странно одеты и вообще...
- Не беспокойтесь, я всё ещё милиционер, хотя и на больничном. Здесь я выполняю одно личное поручение командира.
- Ага! - догадался Иван Иванович. - Так значит, товарищ Мудрый всё-таки внял голосу, так сказать, вопиющего... А что у вас с рукой? Надеюсь, мои питомцы не имеют к этому отношения?
- Не имеют, не имеют, - Стрельцов огляделся по сторонам. - Вы бы сюда не ходили, Иван Иванович. Вашим делом, как видите, уже серьёзно занимаются, а ваше присутствие может всё испортить.
- А я никому не скажу, что вы из милиции! - пообещал Добродеев.
Стрельцов снова тревожно огляделся. В пределах видимости, по счастью, никого не было.
- Чем это у вас рюкзак набит?
- А... листья капустные, картошечка некондиционная обрезанная, яблочки, ягодки подавленные - разное там съестное... Они там знаете - чуть примялось и уже в отходы. А я всё соберу, переберу, обрежу, перемою - так и набирается...
- В смысле - где?
- Ну там, на рынке. Я ведь ночным сторожем туда устроился. Прямо вчера. Нарочно, чтоб поближе к продуктам питания. Ну, не для себя, конечно, вы понимаете...
- Я понимаю... - Стрельцов смотрел на прежнего директора с уважением.