- Я говорю, в чемодане...
- Тише ты... Тихо. Идёт кто-то. Пора нам сматываться, пошли.
В комфортабельном вагончике главной трубы человечки приехали в редакцию. Шустрик отрапортовал редактору о выполнении, и тот похвалил обоих за чёткие действия. Новым запахом Мямлик едва не сшиб Мурзилку с ног.
- Пускай теперь травит, - говорил довольный Буквоедов, расхаживая по кабинету, - он же сам в дураках и останется. А товарищи откуда положено ещё поинтересуются, какой он турист.
Глава десятая
ГДЕ-ТО ПОПАХИВАЕТ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ НЕПРИГОДНОСТЬЮ
В одном из фешенебельных местечек Подмосковья, в обнесённом высокой каменной стеной доме собирались гости. Первым на роскошном, но очень старом автомобиле "Чайка" прибыл Феликс Эдмундович. Второй приехала на такси уже известная нам товарищ Крупская. Потом зарокотал мотоцикл, и китайцы отворили ворота лохматому седому байкеру. Его называли как двоих - Минин и Пожарский. Потом откуда-то возник старичок с зонтом и бегающими глазками, которого называли ни много ни мало - Ленин. Последней приехала на стареньких "Жигулях" некто Мухина, молодящаяся дама в больших тёмных очках, с головой обвязанной косынкой по моде 60-х.
Хозяина дома называли Хирург. Он выглядел спортивно и носил чёрный шёлковый халат с красными драконами. Когда-то он действительно был хирургом, но потом его посадили в тюрьму за торговлю наркотиками. Он сел мелким жуликом, а вышел матёрым волком. Теперь он занялся этим делом с размахом колумбийского наркобарона. Хирург увлекался восточными единоборствами. Для своей охраны он специально нанял искусных китайских бойцов, с которыми ежедневно и подолгу упражнялся. Любимым его оружием были острейшие хирургические скальпели, которые он ловко метал в цель. Поговаривали, что он сам приводил в исполнение страшные бандитские приговоры. Ни он, ни работавшие с ним люди, никогда сами не употребляли наркотиков. Если кто-нибудь нарушал правило, его вскоре находили мёртвым в лесу с узкими для ножа, но глубокими ранами на теле.
Своих дилеров "высшего звена" Хирург звал не по именам, а по той достопримечательности, которая имелась или была раньше на их территории. Так, например, кварталы, прилегающие к Мавзолею и Красной площади, контролировал шустрый старичок с простым и понятным прозвищем Ленин. Молодящуюся даму, которая сбывала наркотики в районе памятника "Рабочий и колхозница" называли Мухиной, и так далее. Надо однако заметить, что товарищ Крупская работала в районе новостроек, где совсем не было никаких достопримечательностей, поэтому по отношению к ней использовали её собственную кличку, сохранившуюся ещё со времён комсомольской юности.
Иногда Хирург сам, напрямую, проверял мелких продавцов - тех самых, которым Гога и другие курьеры подвозили товар. Сегодня утром он услышал нечто его встревожившее. А потому, закончив дела и отпустив остальных, он попросил задержаться товарища Крупскую.
- Мадам, вы понимаете, что ошибки в нашем деле недопустимы? - начал он тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
- В чём дело, - сказала мадам неприязненно, - что вы опять на меня катите. Мальчишка уже не опасен, вы это лучше меня знаете.
- Один промах - это всего только промах. Но два промаха подряд попахивают профессиональной непригодностью.
- Что там у вас попахивает...
- У вас, коллега, у вас. Один из дилеров нижнего звена высказал предположение, что ваш новый курьер - стукач. Есть у него, знаете ли, такое интуитивное ощущение. А я доверяю ощущению больше, нежели фактам, которые легко подделать.
- Что за бред, какие ощущения. Он работает у меня только первую неделю.
- Кто его рекомендовал?
- Кролик... Курьер Феликса Эдмундовича.
- Устройте новичку проверку. Если проколется - везите прямо в лес; если нет - ко мне. Я сам с ним поговорю...
Глава одиннадцатая
ВНЕЗАПНОЕ НЕДОМОГАНИЕ
На третий день после прилёта в Москву Снейк начал испытывать всё более отчётливые недомогания в области живота. Первый приступ случился с ним в ресторане, во время ежевечернего приятного времяпровождения с обилием дорогих кушаний и напитков. Замерев и выпучив вдруг глаза, он так резво метнулся в сторону туалета, что официант, заподозрив неладное, перегородил ему дорогу. За то время, пока шпион был вынужден объяснять, что в его намерения не входит попытка сбежать из ресторана, не уплатив по счёту, произошло страшное.
Потрясённый случившимся и чувствуя себя совершенно разбитым, Гадюкин больше не выходил из своего номера. У него болел живот, поднялась температура. Когда настало время поехать в аэропорт, чтобы встретить прибывающую из Америки красотку Сью, он подумал, что всё летит к чёрту. Собравшись силами, он снял трубку телефона и, растянув губы в улыбке, приготовился говорить. После бесконечно затянувшихся гудков на другом конце откликнулся Гога:
- Кого...
- Весьма, весьма рад вас услышать! Хокконен, "Голубая вода"! Вы меня отчётливо помните?
- Хокконен... послушайте, я только что уснул.
- О! Икскьюз ми! Не сомневайтесь, этот моральный ущерб будет оценён должным образом, вы меня понимаете?..
- Понимаю. Ладно, говорите.
- Тудей, то есть, в шестнадцать пятьдесят, прилетает моя племянница та самая симпатичная студентка из Америки, о которой у нас с вами имеется договорённость, вы понимаете...
- Да, я понял.
- Дорогой друг, вам надо её встретить.
- Мне? А что же вы сами?..
- Я болен, дорогой друг, поверьте, я ужасно страдаю. Меня буквально выворачивает наизнанку.
- Чего-нибудь съели или выпили?
- Не знаю... дело не в этом. Пожалуйста, встречайте и привозите красотку... то есть, студентку, мою племянницу, сюда, в отель, в мой номер. И по дороге обсудите ваши планы на вечер, ваше свидание, вы ведь помните нашу договорённость...
- Да, я помню.
- Не стесняйтесь в расходах, я уже говорил?.. Да, да, сразу, как только вы её сюда привезёте, я очень незаметно суну вам пару сотен долларов на первый вечер. О'кей?
- Окей, окей, сейчас встаю.
- Не забудьте, её зовут Люся Лисицина. Сью - это там, в Америке. Пишите рейс...
- Ладно, уже еду. Как вас там...
- Хокконен! "Голубая вода"!.. Извините...
Гадюкин бросил трубку и, схватившись за живот, бросился к туалету, дверь в который была открыта постоянно.
Глава двенадцатая
КРАСОТКА СЬЮ
Назвался груздем, полезай в кузов. Секретному агенту СМЕРШа не всегда удаётся поспать вволю. Гога оделся, проверил заряд батарейки в камере и поехал в Шереметьево.
Цифры на табло показывало, что самолёт из Сан-Франциско уже прибыл. Как некоторые другие встречающие, не знавшие в лицо своего гостя или делового партнёра, Гога поднял над головой бумажку с именем. На его тетрадном листке, специально заготовленном перед выходом из дома, жирным фломастером было аккуратно выведено: "Люся Лисицина".
Наконец стали выходить прилетевшие из Америки пассажиры. Основной их поток проходил мимо, часть рассеивалась среди встречавших. Таблички с именами падали как флажки в тире. Вдруг Гога увидел худенькую рыжеволосую девушку с рюкзачком за спиной, которая, улыбаясь, шла прямо на него.
- Ладно, опусти, другой не будет, - сказала она и протянула руку. - В этой дурацкой Америке забудешь, как тебя зовут на самом деле.
Гога смял тетрадный листок и осторожно пожал протянутую руку. Внешность девушки произвела на Гогу чрезвычайно благоприятное впечатление. Симпатичная, не раскрашенная, миниатюрная, совсем тоненькая. Когда иностранец говорил "лет на десять старше", Гога представлял нечто совершенно в другом стиле. Но такая Люся Лисицина со стороны вполне могла сойти за его одноклассницу.