- Э-э... - растерялся Гога.
- Ясно, поэма "Герасим и Муму". Ну, а вообще, как там поживает мой этот, как там его... дядя?
- Господин Хокконен?
- Точно, он. Всегда забываю эту его дурацкую фамилию.
- Он ждёт вас в гостинице, ему вдруг стало плохо.
- Неужели плохо? Очень плохо?
Гоге показалось, что Люся произнесла это с некоторым удовлетворением. "Похоже, она не очень любит этого своего так называемого дядю", - подумал он про себя, а вслух произнёс:
- Давно вы в Америке?
- Уже начинаю думать, что это я её открыла. Тринадцать лет, если точно. Скука страшная.
- А сейчас... - Гога хотел спросить, сколько ей лет сейчас, но вспомнил, что женщинам такие вопросы задавать не принято.
- А сейчас - двадцать четыре. - Ответила Люся, ничуть не смутившись.
"И не на десять, - подумал Гога. - Всего только на девять".
В номер господина Хокконена пришлось долго стучать, пока оттуда не послышались приглушённые крики: "Сейчас! Минуту!..". Наконец дверь отворилась, и посетителей встретил бледный, натянуто улыбающийся хозяин. Пропустив Люсю в номер, он вышел и прикрыл за собою дверь.
- Вы договорились? - поинтересовался он шёпотом.
- В семь около Большого театра, - доложил Гога.
- Вот, возьмите обещанное, - Гадюкин сунул мальчику деньги. - Извините, мне нужно с ней поговорить. Не опоздайте на свидание!
И он закрылся в своём номере с красоткой Сью, которая уже по-хозяйки развалилась на диване перед вентилятором и закурила.
- Теперь к делу, - заговорил по-английски мистер Снейк. - Мальчишка должен выкрасть у папочки кое-какие документы. Ты ещё не разучилась сводить с ума молоденьких жеребцов?
- Вчера двое дрались из-за меня в мусорном тупичке - один с ножом, другой с бейсбольной битой. Того, который размахивал ножичком, увезла "скорая".
- Отлично, я и сам вижу, что ты в хорошей форме. Сколько времени тебе понадобится?
- Сегодня я узнаю его слабости. Завтра он предложит мне руку и сердце (это всё, что у него есть). Послезавтра он захочет ограбить банк, чтобы я согласилась бежать с ним на край света.
- А что бывает на четвёртый?
- Зависит от темперамента.
- Удивляюсь, как тебя до сих пор ещё не пришили.
- То же самое я всегда думаю о вас, мистер Снейк.
Место свидания "у Большого театра" не означало того, что молодые люди отправятся в Большой театр смотреть балет или слушать оперу. Люся-Сью предложила просто подышать свежим воздухом и "прошвырнуться по Бродвею". Но "прошвырнуться" Гога струсил. Язык у него не был подвешен так же хорошо, как и у Люси. Во время прогулки, когда, кроме как говорить, делать больше нечего, он опасался выглядеть идиотом. Вместо "Бродвея" Гога повёл Сью на знакомую ему по курьерской работе кислотную дискотеку, где гремело, ухало и стучало так, что за три часа они оба едва не оглохли. Потом Гога посадил свою спутницу на такси и сам помчался домой за велосипедом. Времени шёл уже одиннадцатый час.
- Разговорила мальчишку? - спросил Гадюкин, когда Сью появилась у него в номере. - Узнала слабости?
- Что?! - крикнула в ответ обольстительница, ничего не расслышав.
Глава тринадцатая
ЗАСВЕТИЛСЯ
В положенное время Гога зашёл в квартиру товарища Крупской.
- Мальчик. - сказала дама своим мужским голосом, не вынимая изо рта папироску. - Вот конверт. Отвези его по указанному адресу и брось в почтовый ящик.
- Тут фамилия не указана, - заметил Гога, повертев конверт в руках.
- Не надо фамилию.
- Хорошо. Это недалеко, я брошу.
- Ну, иди, мальчик.
Выходя из парадной, Гога нос к носу столкнулся с Кроликом.
- Э, спокойно. Что это я Крупской понадобился, не знаешь? Денег не зажиливал? С дилерами проблем не было?
- Нет...
- Дай закурить.
- Не курю, ты же знаешь.
- А пачку в кармане носишь, - Кролик хлопнул Гогу по карману.
- Тише ты! Конверт помнёшь... - Гога вынул из-за пазухи конверт.
- А что за конвертик?.. А, понимаю. Всё ясно. Ну, пока.
И Кролик развернулся на сто восемьдесят градусов.
- Куда же ты? - удивился Гога. - Ты разве не к товарищу Крупской собирался?
- А я передумал. Теперь вижу, что она тебе опять доверяет. Такое письмо не дадут кому попало. С сигаретами поосторожней - капля никотина убивает лошадь.
- Лошади и не курят...
С конвертом надо было что-то решать. Запечатан он был кое-как, стоит только слегка поддеть... Гога заехал в пустынный переулок, вскрыл письмо и вынул сложенную пополам бумагу.